Street Rats

Солнце просачивалось сквозь занавески, заставляя Кенсу поежиться. Жмурить глаза было больно. Любая попытка двигаться причиняла боль. Попытка подумать о том, почему все закончилось тем, что он уснул обнаженным и липким, также причиняла боль. Однако, чужая рука, перекинутая через его талию, и нога, покоящаяся между его ног, лишь заставили его почувствовать тепло, кожу пощипывало при воспоминании о действиях, которых его мозг вспомнить не мог. Кай все еще спал, его ровное дыхание мягко обдувало шею Кенсу. Его голова лежала под подбородком старшего, и когда Кенсу попытался отстраниться от него, чтобы сходить в душ и выпить обезболивающего, Кай лишь придвинулся ближе. Ему потребовался поцелуй в висок и сонное воркование о том, что он скоро вернется, чтобы Кай ослабил свою хватку, а Кенсу смог выбраться из его объятий. Он потянулся, но тут же пожалел об этом, так как ноющие мышцы отозвались неприятной болью. Фрагменты этой ночи прорывались сквозь его похмелье, и даже без целостных воспоминаний, тело Кенсу ясно давало понять, что без секса точно не обошлось. Он встал, равновесие слегка покачнулось, а ноги не желали удерживать его. Стиснув зубы, он отправился на поиски своей одежды. Его вещи были перемешаны с вещами Кая, и в этот момент его мозг точно не был способен справиться с их рассортировкой. Он схватил первые попавшиеся штаны, которые смог найти, и натянул их на себя. Это были его штаны, светло-серые, спускающиеся чуть ниже колен. По пути к шкафу, Кенсу остановился, резко повернувшись, когда поймал свое отражение в зеркале на двери. Смотря на себя, он невесомо провел пальцами по своим ключицам и шее, которые были покрыты темными багровыми отметинами. Поворачиваясь с тихим стоном от боли, он заметил светло-лиловые пятна прямо над серым поясом его штанов. Синяки. Значит, это было немного грубее, чем обычно. Закрывая глаза, он попытался вспомнить, но все, что он мог вызвать в своем воображении, было чувство, но никак не конкретные моменты. По крайней мере, даже из этого маленького воспоминания он понял, что не жалел об этом. С тяжелым вздохом Кенсу подошел ближе к шкафу, его раздражало то, как деревянный пол скрипел под его шагами. Он достал толстовку, и на этот раз, это была толстовка Кая. Темно-синяя, с фирменным логотипом. Гостиная представляла собой месиво из алюминиевых банок и красных пластиковых стаканчиков, валяющихся повсюду. Пахло чем-то несвежим, но открытые окна могли принести в комнату лишь холод, нежели убрать этот запах. Кенсу задрожал, обнимая себя руками. Все болело. «Выглядишь ужасно». Лухан сказал это с улыбкой, но Кенсу не смог заставить себя сделать ничего, кроме как жалобно заскулить и отправиться на кухню. Было явно за полдень, однако запах завтрака – или, по крайней мере, его подобия – достиг его носа. Сехун стоял у плиты и выглядел чуть лучше, чем ужасно. «Лекарство на полке». Кенсу проковылял к полке и взял таблетки, пока Сехун наливал ему стакан воды. «Спасибо», пробормотал он, занимая место напротив Лухана за столом. Кошка потерлась о его ногу. «Эм», старший наклонился вперед, опираясь на сложенные на столе локти, «Вы с Каем исчезли вчера довольно быстро». Кенсу покраснел, благодарный зимнему воздуху, обдувающему квартиру. Имя Кая звучало очень странно. Ему не нравилось это. «Наверное, да. Простите за это». Он попытался улыбнуться, но получилась какая-то странная гримаса. Сехун, шатаясь, подошел к ним, пихая лопаточку в лицо Кенсу. «Готовь ты. Я не могу этого делать». На его лице расцвела честная улыбка, и Кенсу взял лопаточку, не сказав ни слова, и выкинул из сковородки жареные яйца, чтобы начать все заново. Сехун радостно занял его место. «Сколько ты можешь себе позволить?» Вопрос прозвучал так естественно, и быть может, это похмелье с трудом позволяло ему концентрироваться на словах, но ему казалось, что он не может понять абсолютно ничего из того, что говорили те двое. «Что?» «На аренду». Сехун сказал это с закрытыми глазами, сложив руки на груди и откидываясь на спинку стула. Он выглядел так, как будто вот-вот отключится. Лухан улыбался, а сердце Кенсу начало с шумом биться о его ребра. Он сглотнул, во рту пересохло. Они и раньше говорили о его переезде к ним, как бы между прочим, но это никогда не звучало с уверенностью на сто процентов. Он боялся, финансовая несостоятельность терзала его горло. Что, если он назовет слишком мало? Что, если этого будет недостаточно для Сехуна? «В нашем доме, с Бэкхеном», его руки тряслись, когда он смешивал в миске яйца с молоком, «каждый из нас платил примерно по $400». Сехун ничего не сказал, и Кенсу обернулся через плечо. По его мнению, Сехун либо действительно уснул, либо Кенсу назвал недостаточную сумму. «Но я понимаю, насколько больше это место может стоить. Так что я могу внести больше». Он взбивал яйца. «Нет». Сехун сел прямо, положив голову на ладонь, «Сойдет». Лухан потянулся к свободной ладони своего парня, переплетая их пальцы. Сехун улыбнулся, смотря на юношу напротив себя. «Просто продолжай готовить, и все будет хорошо». Кенсу так и делал, его настроение улучшилось, даже не смотря на то, что тело протестовало этому. Когда Кенсу начал раскладывать сосиски, из спальни вышел Кай, полуобнаженный и сонный. «Доброе утро». Кенсу улыбнулся, загораясь от ленивой улыбки и влажного взгляда, которые он получил в свой адрес. Кай облокотился на барную стойку, и было очевидно, что ему так же больно, как и всем остальным. «Добрый день», поприветствовал Сехун с ухмылкой на лице, «Чонин». Казалось, будто в этот момент некие чары были разрушены, и Кенсу был разбит изнутри. Кай резко выпрямился, в панике. «Что?» Голос Кенсу был сжат, глаза широко раскрылись. «Ой, да ладно вам», игривый тон Сехуна не имел никакого значения. Это должен был быть сон. Вот почему он не мог вспомнить прошлую ночь, ведь так? Это был сон. Все это сон. «Это сон». «Что?» Выражение на лице Сехуна тут же изменилось, оно стало острее, когда он смотрел то на одного, то на другого. «Что ты имеешь в виду?» Он вскочил, уклоняясь от прикосновения Лухана. Его рука указывала на Кая. «Ты рассказал ему? Рассказал же?» Кай покачал головой, опуская взгляд на пол. Кенсу не мог дышать нормально. Он схватился за горло, сгибаясь пополам. Он пытался бороться с комом горечи, собирающимся в его горле. «Кенсу?» Лухан оказался рядом с ним, обеспокоенно поглаживая ладонями по его спине, и пытаясь помочь ему собраться. «Но он же чуть ли не выкрикивал твое имя сегодня ночью». Голос Сехуна звучал неустойчиво, но гнев быстро преодолевал неуверенность. «Твое настоящее имя, Чонин. Ты говорил, что собирался рассказать ему!» «Я не мог найти подходящий момент!», гнев Кая также возрастал. «Какого черта значит этот «подходящий момент»? Ты рассказал мне все после второго совместного сна». «С ним все по-другому». Сехун резко произнес, «Почему?!» «Потому что он нравится мне! Мне нравится D.O, Кенсу, да пусть он называет себя, как хочет!», Кенсу поднял глаза как раз в тот момент, когда Кай показывал на него пальцем, «Он мне нравится!». Слезы щипали его глаза. Это было реальностью, и он был не первым. Это не было секретом только для них двоих. Это было тем, о чем знали другие, а он не знал. Кенсу взял в свои руки ладони Лухана, осторожно отталкивая их от себя. Он чувствовал себя идиотом. Было поразительно слышать об этом вживую, но на самом деле, он знал. Он просто не хотел осознавать этого. Закрывать на это глаза было намного легче. Думать о том, что он особенный, что Чонин был версией Кая только для него одного, чтобы помогать ему.. все это было так глупо. Кенсу чувствовал ревность, смущение, он был сбит с толку. Кай мог рассказать ему, он бы никуда не убежал. Но то, как это вышло наружу сейчас… это уже слишком. Он не мог смотреть никому в лицо, поэтому опустил глаза к полу, когда заставлял себя засовывать ноги в зашнурованные кроссовки. «Кенсу, стой». Он скинул ладонь Кая со своего плеча, схватил свой шарф и куртку, и ушел. На полпути к дому, он согнулся над сугробом, опустошая желудок и разрушая чистую белизну.