You're my home

С появлением родственников Лиама дворец сразу же переменился, словно в старые стены вдруг вдохнули жизнь. Стало шумно и оживленно, кругом слышался уютный звук шагов, двери начали интенсивно открываться и закрываться, слуги сновали из помещения в помещение, исполняя поручения привередливых господ, что Зейн воспринимал с большим энтузиазмом. Родовой замок мог вместить куда больше людей, чем прибыло, в нем было бесчисленное количество покоев многими из которых даже не пользовались. Несмотря на предупреждения Лиама, Зейн относился к гостям доброжелательно. Мелкое невежество с их стороны он воспринимал, как особенность северян, а требовательность и легкую капризность списывал на королевскую кровь. Его родители тоже были строгими и внимательными, при них во дворце всегда царил порядок, так что Зейн воспринял визит гостей из Гаоты, как возможность узнать больше о манерах Северных Государств, к которым можно было отнести и Дехейбарт. Подготовка к празднику проходила превосходно. Для Зейна это была первая возможность организовать настолько пышное и значимое празднество. Конечно, они отмечали выздоровление Лиама, но это было совсем по-семейному, и заморских гостей во дворце совсем не было. Что касается их свадьбы, ей занимался Уинстон и его помощники. Справились они превосходно, и Зейн не хотел ударить в грязь лицом и устроить торжество хуже. Во дворец уже привезли больше десятка бочек с вином, огромные печи растопили заранее, и в них уже вертелись барашки и поросята, запекались птицы и фруктовые пироги, для главного зала были подготовлены новые знамена и ковры, вышитые золотыми и серебряными нитями и потому сияющие, как звезды, были наняты лучшие музыканты и потешники, приглашены самые знатные вельможи в королевстве. Выслушав рассказ Беркли о том, как проходит праздник, Зейн остался очень доволен и даже наградил его золотой монетой. – Мы слишком стараемся, – непринужденно сказал Лиам, позволяя Зейну застегивать пуговицы на его кафтане и поднимать белоснежный воротник. Он больше наслаждался тем, как руки мужа незатейливо гладят его, поэтому был даже рад, что Малик на эмоциях отпустил прислугу. – Досточтимые дядюшки с тетушками этого явно не оценят. – Мы делаем это, потому что так требуют традиции. Тем более, ты разве не хочешь порадовать своего дедушку? – поинтересовался Зейн, случайно задевая его шею пальцами. Лиам мельком улыбнулся. – Любовь моя, почему ты откладываешь охоту? Король Адам не может дождаться возможности прокатиться по лесу со своим любимым внуком. – С нами обязательно увяжутся принц Оскар и принц Рэндал, – произнес Лиам, и Зейн невольно улыбнулся, заметив, как брови мужа сложились домиком. – Против дяди Пола я ничего не имею. Зейн прекрасно понимал, почему Лиам не хочет иметь дело с дядюшками, и всё-таки молодые короли должны были уделить им время, иначе они выставили бы себя страшными невежами. Из всех девяти человек, что прибыли погостить, старый король внушал больше всего доверия. Он казался человеком чести, ссоры и склоки не любил, и его слову подчинялись все, даже самые взбалмошные члены семьи. – Представь, как обрадуется твой дедушка, когда Вы вместе отправитесь на охоту, – мягко произнес Зейн. Его взгляд скользил по любимым шелковым волосам, и он невольно запутался в них, замолкая на несколько мгновений. – Король Адам — человек достойный и заслуживает небольшого воссоединения семьи. Придется немного потерпеть, чтобы уважить его. – А ты останешься в этом змеином клубке? – поинтересовался Лиам, беря в руку его запястье и поднося к губам. В теле Зейн ощутил легкое порхание бабочек. Они только оделись, но даже пышный праздник мог подождать, если глаза Лиама становились такими. – Уверен, я справлюсь, – улыбнулся Зейн, засмеявшись. – У меня на родине много змей, если ты вдруг забыл об этом. Лиам, я надеюсь на твое благоразумие, – посерьезнел Пандиец, хотя по его телу ещё блуждали отголоски приятного волнения. – Вот как, Ваше Величество, – с улыбкой протянул Лиам, чуть склонив голову. – То есть, я недостаточно благоразумен? Зейн закусил губу. Он ничего не мог с собой сделать, обвил Лиама за шею, приближаясь к его лицу губами. Дыхание перехватило. Малик мог бы вечность стоять вот так, целуя своего возлюбленного. Исчезала королевская стать, таяли многовековые традиции. Они просто были двумя влюбленными в их спальне, открытыми друг перед другом и большим светлым чувством. – Иногда ты очень взбал-мош-ный, – важно заметил он, с некоторым усилием отрываясь от сладостных губ Лиама. – Неужели? – руки Лиама решительно обвили его талию, и в этот момент в дверях показался Беркли. Им пришлось повернуть головы, но они так и не отпустили друг друга, продолжая согреваться в объятиях. – Её Высочество, принцесса великого... – Беркли осекся, увидев красноречивый взгляд Лиама. – Принцесса Алексис просит... – Требую! – донеслось из-за двери. – Требует аудиенции по очень важному вопросу. Голос у Беркли был несчастным. По всей видимости, он не собирался пускать заморскую принцессу в покои королей, пока они не будут готовы, но не устоял под напором царственной особы и сдался. Глубоко вздохнув, Лиам переглянулся с Зейном и, увидев согласие, красноречиво кивнул, выпуская возлюбленного из объятий. Беркли, на ходу поправляя мятое одеяние, отворил двери, и в покои ураганом ворвалась принцесса Алексис. На ней уже было праздничное платье из синего шелка, украшенное синей нитью. На вкус Зейна оно было слишком простым для праздничного пира, но её Высочеству, несомненно, очень шло. – Я настаиваю, – без предисловий заявила Алексис, будто ей кто-то возражал, и сорвала со своей головы тонкую тиару с топазами. – На том, чтобы Вы заставили Дору отдать мне её лошадь. Пожалуй, Зейн ожидал что угодно, но только не это. Однако Лиам выглядел даже ещё более опешившим. На его лице читалось явное желание выставить кузину за порог королевских покоев, поэтому Зейн решил взять дело в свои руки. – Чем Вам не по душе Ваша лошадь? – чутко спросил Малик. – Эта безмозглая, тупая скотина? – Алексис сморщила тонкий нос, словно вдруг учуяла что-то малоприятное. – Я хлестала её, как только могла, но она не пожелала скакать быстрее, хоть немного! – Может, не стоит избивать животное, и тогда оно будет более послушным? – холодно спросил Лиам, однако кузина только поджала губы. – Мы можем подыскать Вам хорошую быструю лошадь, – сказал Зейн мягко, хотя сердце у него обливалось кровью, когда он думал о том, что случилось с несчастным копытным. – Но не можем отдать Вам лошадь принцессы Доры без её согласия. На это должны быть более веские основания, чем простая прихоть. Алексис посмотрела на него с гневом. – Этой пастушке достается всё, что я хочу! – злобно произнесла она, швырнув тиару прямо на пол. Дорогое украшение лишь чудом не разлетелось на две половинки. – В этом королевстве царит несправедливость! Разве так принято обращаться с гостями, да ещё родственниками? Гнев принцессы, по всей видимости, уже начал переходить в злые слезы, потому что голос у нее переходил на повизгивания. Лиам уже открыл рот, чтобы круто ответить ей, но Зейн выступил вперед, учтиво поднимая тиару. – Не расстраивайтесь так, Ваше Высочество, – произнес он утешительно и протянул рассерженной принцессе тиару. – Сегодня же праздник в Вашу честь, повеселитесь от души. Конюх немедленно найдет Вам лошадь получше, она будет ничем не хуже, чем та, что Вам приглянулась. – Она должна быть лучше, – не терпящим возражений тоном произнесла Алексис, решительно выхватывая протянутое украшение и даже как-то приосанилась, хотя глаза у нее были уже чуточку красные. – Лучше, чем у пастушки Доры. Намного лучше, – добавила она себе под нос. – С Вашего позволения. Не дожидаясь ответа кузена и его супруга, принцесса Алексис решительно вышла из королевских покоев, сбив с ног стоявшего у двери Беркли. Слуга неуклюже поднялся и затворил за Её Высочеством двери. – Ты ведь помнишь, что я говорил тебе? – спросил Лиам, бережно беря руки Зейна в свои, и Малик в то же мгновение почувствовал, как его окружило теплое, весеннее облако. Ему нравилось это чувство, и он невольно улыбнулся. – Это твой дом, они не должны об этом забывать. Сама подняла бы, не маленькая. – Лиам, это наши гости, – напомнил Малик. Когда Лиам так заботился о нем, для него не имело значения, что думали о нем северяне. – А твоя кузина — не великое зло, а просто взбалмошная, капризная девчонка. – Вся в мать, – кивнул Пейн с легким вздохом. – Ей нужна не просто лошадь. Она хочет отнять её у сестры или уколоть кузину тем, что её лошадь лучше, иначе в этом нет никакой ценности. Зейн притянул руки Лиама повыше, к своему лицу, и нежно поцеловал чуть теплые пальцы, показывая, что он рядом. В глазах супруга светилось неподдельное счастье, терпкое, как вино. Они были одни в этом замке, несмотря на то, что сейчас в нем было великое множество гостей. В назначенный час они торжественно появились в красиво украшенном зале. Столы уже были накрыты золотыми и серебряными приборами и ломились от яств, дивный аромат которых распространялся по всему помещению. Такого количества жареной дичи Зейн ещё не видел. Искусно приготовленное мясо словно сияло, и можно было лишь догадываться, какая хрусткая у него корочка. Ярко мерцали длинные, как шпаги, свечи в золотых подсвечниках, еле слышно шуршали юбки из дорогих тканей. Во дворце собралась вся знать королевства, многие прибыли с самых дальних его концов. Не хватало только заморских гостей, в честь которых и проводили великолепное пиршество. Лиам заподозрил, что они задержатся, дабы придать важности своему появлению, но король Гаоты не мог допустить подобного и явился вовремя. Они вошли так важно, что у многих в зале просто захватило дух от такой роскоши. Впереди шел король Адам, статный и величественный мужчина, несмотря на почтенный возраст. Корона, которую он носил, напоминала простой золотой обруч с тупыми зубцами. За поясом у Его Величества был трофейный кинжал, который он вырвал у своего врага во время одной из первых своих воин. За ним следовали его дети, гордо державшие осанку, и внуки, что тоже старались держаться величественно, однако немного уступали родителям. Несмотря на то, что гости явно хотели явиться в дорогих меховых шубах, они были одеты пышно и красиво. Камзолы мужчин были вышиты золотыми нитями и такими красивыми узорами, что и вечера бы не хватило, чтобы их рассмотреть. Женщины пришли в пышных платьях с роскошной вышивкой, с тугими корсетами, завершили свои образы царственные особы украшениями из золота и драгоценных камней. Когда Зейн смотрел на принцессу Шарлотту, у него слепило глаза. Весь корсаж этой статной женщины был покрыт обработанными алмазами. – Как она в нем дышит, – фыркнул Лиам Зейну на ухо, пока родственники степенно приближались. Скромнее всех был одет, как ни странно, король. Лучшим украшением для мужчины он, по всей видимости, считал боевые шрамы, вот только принц Оскар и кронпринц Рэндал его точку зрения, похоже, не разделяли. Рубинов, которыми был украшен воротник принца Оскара, хватило бы, чтобы прокормить целых три армии. Кронпринц Рэндал ни в чем ему не уступал — по его манжетам шел узор из сапфиров, на которые можно было купить целую флотилию. Они чинно поприветствовали друг друга и громко обменялись любезностями, как того требовал этикет. Зейн смотрел на гостей и не мог оторвать глаз от великолепных нарядов, что просто сияли на свету. Сами короли оделись куда скромнее, но не менее празднично. Их пурпурные одеяния выглядели изумительно, руки украшали королевские печати и, конечно, не обошлось без корон, символов королевской власти. Ужин прошел превосходно — королевские повара в который раз превзошли себя — и сразу после того, как с ним было покончено, начались развеселые танцы. Появились шуты и потешники, принесли с собой веселье и радость. Гости, продолжающие распивать вино и угощаться фруктами, веселились, пели и плясали от души, громко топая и прихлопывая в такт музыке. Зейн ожидал недовольные лица, но члены королевской семьи во всю наслаждались вниманием и выставляли себя на показ с большой охотой. Местная знать восхищенно охала, слушая о чудесах далекого снежного государства, что очень льстило тетушкам и дядюшкам — они были только и рады говорить о себе и родном доме. Король Адам, как заметил Зейн, уже уединился с какой-то девицей в ближайших покоях. Бабушка Лиама ушла из жизни двадцать лет назад, второй раз король так и не женился, долгое время грустя. Предчувствуя, что уж принцесса Алексис точно останется разгневанной, Зейн был приятно удивлен. Королевская особа во всю беседовала с кавалерами, соглашаясь на каждый танец, да и Дора, выглядевшая сегодня не просто нарядно, но и довольно красиво, тоже не была обделена вниманием, и её уже обхаживал какой-то усатый красавец. Принц Стивен напротив стоял отдельно от всех, и каждый раз, как с ним заговаривали девушки, мягко от них ускользал в другой конец зала. С Лиамом завел непринужденную беседу принц Пол, и Зейн решил оставить мужа наедине с дядей и проведать гостя, что с легкой задумчивостью вертел в руках пустой кубок. Малик считал своим долгом показать всем гостям, что им рады во дворце, и хмурые лица в его планы не входили. – Вы ни с кем не танцуете, хотя больше десятка девушек попытались пригласить Вас. Вам не нравится праздник? – спросил Зейн у принца. Стивен посмотрел на него рассеянно, словно совсем не ожидал такого вопроса. – Великолепный праздник, Ваше Величество, – он держался очень вежливо, что немного настораживало Зейна, который помнил, как за ужином вели себя гости. – Мне не по себе от местного климата. В Дехейбарте очень жарко. – Это Вы ещё в Пандье не были, – дружелюбно ответил Зейн, чувствуя что-то вроде облегчения. – Летом намного жарче, чем здесь, а зимой практически также тепло, как в Дехейбарте сейчас. Его слова будто заставили принца задуматься. – Каково быть вдали от дома? – серьезно спросил он, пристально его рассматривая. – Вы, кажется, не тоскуете по родным краям? – Теперь мой дом здесь, в Дехейбарте, – просто ответил Зейн, не пытаясь искать подвох в словах гостя. – И всё-таки, – Стивен оглянул зал, словно его глаза не могли остановиться на чем-то определенном. Рядом с ними стоял на руках шут, и бубенцы на его колпаке звенели. – Знать, что Вы никогда не вернетесь на родину, всегда будете вдали от тех мест, что считали родными. Это Вас не угнетает? – Нет, – пожал плечами Зейн, чувствуя, что говорит от сердца. – Для меня не имеет значения, где быть, пока рядом Его Величество. Я скучаю не по Пандье, а по прекрасным воспоминаниям о моих родителях. Когда мы с супругом поедем проверять, как там идут дела, я обнаружу, что всё родное и близкое исчезло. Остались лишь места, хранящие память о светлых временах моего детства. Но вспоминать отца и мать я могу и здесь. А муж, о котором я мечтал, сейчас со мной. – А мне нередко кажется, будто нигде для меня места нет, – произнес принц Стивен, касаясь рыжей бородки большим пальцем, и спохватился. – Прошу меня простить, Ваше Величество. Я редко пью вино, поэтому оно слишком кружит мне голову, и я начинаю говорить глупые вещи. Пойду, пожалуй, выведу из себя кузину, а то она слишком счастливая, – добавил гость и, ядовито улыбнувшись, направился к Алексис. Несколько секунд Зейн наблюдал, как рыжий принц отпускает какие-то ехидные колкости, и один из кавалеров его кузины уже пылко выхватил шпагу, когда появилась грозная принцесса Лэри и, как следует, отчитала сына. Стивен не выглядел расстроенным, да и Алексис вскоре успокоилась и снова начала танцевать. Когда Зейн вернулся к супругу, тот во всю беседовал с принцем Полом. – Нет, сынок, я не охочусь на уток, – утверждал мужчина, поглаживая пышную бороду большой пятерней. – Дичь должна быть соперником. Что хорошего, в победе над слабым соперником? – громогласно поинтересовался он. – Вот кабан — это мое. Наедине с диким вепрем открываются мои охотничьи инстинкты. – Ну, если это вопрос принципа, дядя, – весело отвечал ему Лиам, и его глаза очень по-мальчишески горели. – Но в охоте на птиц нужна точность и скорость. Сам я предпочитаю оленей, но к столу любая дичь подойдет. – Если хорошенько замариновать мясо, да подать к нему кубок хорошего винца, – кивнул принц Пол, стукнув кулаком о раскрытую ладонь, и размашисто посмотрел на Зейна. – На кого охотятся у Вас на родине? Пандиец немного смутился. Взгляд мужчины был прямым, но совсем беззлобным, так что Малик почувствовал надобность быть предельно откровенным. – В моих краях охотиться разрешено в редких случаях, – помедлив, ответил Зейн. – Мы ловим диких лошадей и приручаем их. – Я про Вас слышал, – сказал мужчина вдруг, развернувшись к Зейну всем своим широким корпусом. – Пандийский принц, укротитель диких лошадей. Во сколько лет Вы приручили свою первую лошадь? Зейн почувствовал себя польщенным. Он не мог даже представить, что слава о нем разнеслась в такие далекие края, как Северное Королевство Гаота. – Мне было тринадцать, – откликнулся Зейн, замечая, что дядюшка Лиама искренне интересуется этой историей. – Это была очень норовистая лошадь. Она сбросила до меня троих наездников, один из них сломал спину. Отец разложил передо мной кнут, шпоры, поводья, седло, яблоки и сухари. Сказал, чтобы сладить с лошадью, я могу выбрать только одно. – И что ты выбрал? – поинтересовался Лиам, улыбнувшись. – Ничего, – ответил Зейн, возвращая мужу красноречивую улыбку. – Я подошел к ней, протянул руку и погладил по морде. Гладил, пока она не лизнула мне ладонь. Тогда я понял, что могу сесть на нее, – поведал пандиец не без легкой гордости в голосе. – Я мчался на ней без седла, держась за гриву, ветер бил мне в лицо. До того момента я ни разу не был таким счастливым. – Вот так, сынок, – удовлетворенно произнес принц Пол, размашисто и совсем неофициально похлопав Зейна по спине. Малику стоило больших усилий, чтобы не согнуться в две половинки, однако удары были вполне отеческие и совсем не враждебные. – Чтобы сладить с животным, нужна лишь сноровка. Лишь для сильного духа это возможно! Это что там, вкатили бочонок вина? – громогласно поинтересовался мужчина и широким жестом указал вперед. – Ай да, за мной! Мы не дадим этим прохвостам вылакать всё без нас! Принц Пол тут же затопал по направлению к выпивке, бодро рассекая толпу, однако Лиам и Зейн немного задержались. Наблюдая за тем, как бородатый северянин теснит слуг, чтобы лично налить себе кубок вина, Малику хотелось смеяться. – Не сердись на дядюшку, – сказал Лиам, обнимая Зейна со спины. Малик с удовольствием откинулся на грудь своего супруга, чувствуя, что вечер становится очень приятным. – Он так со всеми. Совсем по-простому. – О, что ты, как можно сердиться на такого замечательного человека, – радостно улыбнулся Зейн, продолжая наблюдать за гостями. – Смотри, кажется, сейчас он будет танцевать! Принц Пол действительно пустился в пляс, привлекая к себе всеобщее внимание, при чем делал это так лихо, что сразу же заразил всех присутствующих своим весельем. За долгий вечер он пригласил на танец каждую придворную даму, вызвав при этом множество восторгов. Зейн и Лиам сами не удержались и станцевали пару танцев подряд, бесконечно кружа друг друга в объятиях. Танцы Зейн очень любил, и Лиам был безустанным партнером. Они могли плясать под любую музыку, в любом темпе — Малик хотел смеяться от того, как весело было на душе, когда они вместе поддавались ритму и музыке. – Должна признать, праздник роскошный, – произнесла принцесса Шарлотта, когда они отошли к столу, чтобы перевести дух и выпить немного медовой воды. – Приятно видеть здесь знатных вельмож, которые могут оценить по достоинству всё это великолепие. Посмотрите на крошку Алексис, ей давно не было так весело! «Крошка Алексис», которой было почти столько же, сколько и Зейну, по всей видимости, вывела из себя одну из придворных дам и теперь чувствовала себя лучше некуда. – Признаться, – тетушка, по всей видимости, сильно перебрала с вином, потому что её вдруг потянуло на откровения. – Я не хотела брать её с собой. Но оставь эту девчонку во дворце без присмотра и вернешься в руины, что бывало уже не раз. Её брат Чарльз намного спокойней и рассудительней. Но Его Величество, конечно, куда больше ценит другие качества. Думаете, была особая надобность везти с собой Стивена? Умоляю, – женщина презрительно фыркнула и от души приложилась к кубку. – Наш славный король, мой дорогой отец, души в нем не чает. Кто бы ему сказал, что... – Шарлотта осеклась и прищурилась. – У Вас хорошее вино. Очень хорошее, да. Стараясь сохранить остатки достоинства, принцесса Шарлотта, чуть покачиваясь, удалилась по направлению к своему мужу. – Даже жаль её, – заключил Лиам, переплетая свои пальцы с пальцами Зейна. – С другой стороны, кто мешал ей воспитать дочь таким образом, чтобы можно было оставлять её без присмотра? – Хочешь сказать, ты не будешь баловать детей? – весело поинтересовался Малик. – Я постараюсь найти золотую середину, – улыбнулся Лиам, нежно целуя мужа в висок. Он уже собирался вновь пригласить Зейна на танец, как вдруг его светлый взгляд потемнел. – О, нет, сюда идет дядя. К ним действительно направлялся кронпринц Рэндал с двумя кубками в руках, и притвориться, что они его не заметили, не вышло. Вид у дядюшки был веселым, но если кронпринц Пол казался неунывающим и ликующим, то степенный кронпринц Рэндал удивительным образом отторгал своей радостью. – Не хотите присоединиться к членам семьи? – поинтересовался он, широко улыбаясь, и его улыбка делала мужчину схожим с удавом. – Мы и так члены семьи, – прохладно заметил Лиам, и Зейн несильно сжал его руку, пытаясь предостеречь от осторот. – Всё шутки, Ваше Величество, – мужчина нехорошо оскалился, однако весь его вид говорил о том, что он стерпит и не такую колкость, и на то у него должна была быть очень серьезная причина. – Выпейте вина в нашей компании? Мы пьем за процветание Вашего великого королевства. Рэндал протянул королям кубки с вином, вызывая у Лиама холодную улыбку. – Мы с мужем, – певуче произнес он. – Как правящие монархи этого великого Королевства, должны завтра с утра заниматься делами государственной важности. Поэтому на сегодня с нас хватит вина. Дядюшка будто не переменился в лице, однако его взгляд стал колючим. Зейну даже показалось, будто в теплом зале стало на порядок прохладнее. Однако его муж был так спокоен, что он не мог дрожать рядом с ним, точно лист на ветру. И его осанка осталась такой же гордой и статной. – Ну что ж, Ваше Величество, – мужчина резким движением перевернул кубки с вином, проливая напиток прямо на пол. – Нет, так нет. С этими словами кронпринц Рэндал развернулся и решительным шагом направился к жене, что наблюдала за ним с прохладным интересом. Толпа перед ним расступалась, но совсем не с таким весельем в глазах, как когда по залу шел принц Пол. Глядя на остатки вина на полу, Лиам усмехнулся. – Ты же не думаешь... – Думаю, – просто сказал Лиам, продолжая улыбаться, словно ничего не случилось. – Иначе бы он унес кубки обратно. Задуматься об этом, Лиам не позволил — протянул руку и утянул Зейна в ещё один быстрый танец.