You're my home

Двери в покои хлопнули с такой силой, что Джада и Мерлин, катающиеся по полу проворными клубочками, мигом спрятались под кроватью, не высовывая наружу даже дрожащие кончики шаловливых хвостов. В покоях было душно, пахло угасшим камином, потому хотелось открыть окна настежь и хорошо проветрить помещение, чтобы запахи лета наполнили комнаты и немного подняли упавшее настроение. В саду весело заливались птицы, но звук был приглушенным и далеким, словно королевские покои находились на другом берегу. Лиам решительно прошел вглубь комнаты, принося за собой грозовую тучу, тяжело выдохнул, точно что-то мешало ему распоряжаться своими легкими, круто развернулся, словно его дернули за невидимые нити, и Зейн невольно замер на расстоянии, не зная, как приблизиться. Он знал, что сердится муж не на него, но пламя его ярости было настолько обжигающим, что весь замок мог сгореть за миг, точно спичка. В глазах Лиама были молнии. Сейчас с него можно было писать картины. Он словно стал еще более волевым и упрямым, серьезным и неприступным. То, что Зейн в первые дни принимал за холодность и отстраненность, на самом деле было легкой настороженностью и хорошо скрытым любопытством. По настоящему холодным и отстраненным Пейн был сейчас, когда его штормовые глаза превращались в бездну, поглощающую всё сущее, материальное и не материальное. – Приехали сюда всем двором, – глухо произнес он, сжимая и разжимая пальцы. В этом яростном голосе Зейн услышал сладкую хрипотцу, вызывающую легкую дрожь. – Девять человек, не считая прислуги, конечно. Привезли бы еще свой трон, почему нет? Он обращался к нему. Впускал в свой мир, несмотря на ярость, что закипала в крови, и Зейн не мог не ответить на это благодарностью. Что может быть ближе, чем доверить человеку свои переживания? – Лиам, это твоя семья, – мягко напомнил Зейн и подошел ближе, чтобы положить руки на горячие щеки супруга. – Ты моя семья, – пламенно ответил Лиам, не обжигая, но немного щекоча Зейна своей пылкостью. – Уинстон, воспитавший меня, моя семья. А эти... – Лиам, – Зейн ласково приложил палец к его губам, не позволяя мужу произнести скверные слова. – Они просто приехали погостить. Вспышка, которая должна была ослепить Зейна, вдруг ослабла, и горячее пламя ярости вдруг стихло под мягким напором Малика. Лиам смотрел на него, не мигая, и Зейн своими глазами видел, как на дне карих омутов начинает плескаться что-то теплое. Предназначенное лишь ему одному. От этого ощущения захватывало дух. Если бы только можно было наслаждаться этим чувством до конца жизни, Зейн никогда не попросил бы судьбу о большем. – Ох, Зейни, – Лиам покачал головой и нежно отнял руки мужа от своего лица, невесомо поцеловав теплые пальцы, прежде чем отпустить их. – Они что-то замышляют. Еще и дедушка приехал... – Но ведь дедушку ты любишь? – спросил Зейн, чувствуя, что голос супруга невольно изменился. У него самого впечатления от старого короля были очень хорошими. Он казался человеком справедливым, мудрым и по-своему добрым. По крайней мере, нрав у него был достаточно веселым, если судить по первому впечатлению. Кронпринц Пол тоже выглядел достойным человеком. Не потому что он приехал один, вовсе нет. Было в его глазах что-то спокойное, умиротворенное и совсем не агрессивное. Лиам бросил взгляд в сторону погасшего очага. Казалось, он видел в камине призрачные языки пламени, и они успокаивали его. – Я его уважаю, – наконец, произнес Пейн. – Но он уже столько лет живет в этом серпентарии. Ты видел кронпринцессу Шарлотту? – спросил Лиам внезапно, и Зейн коротко кивнул. Женщина колоритная, красивая и очень высокая — вся в своего отца. На фоне своего невысокого супруга она выглядела еще более статной и роскошной. – Родная сестра моей матери. Но они совсем не похожи, – помолчав, добавил Пейн. – У тетушки всегда такое лицо, словно она тебе в сапоги змею ядовитую подбросила. Мама была проще и мягче. Спокойнее. Алексис — точная копия своей матери. Вот уж не думал, что увижу сразу трех кузенов! Не знаю, что ожидать от них. Они были совсем не похожи друг на друга. Алексис, и правда, напоминала свою мать, разве что ростом пошла в низенького отца. Её лицо всегда выглядело так, словно она оказывает миру большую услугу своим существованием. Пожалуй, от неё можно было ожидать любой пакости. Кузина Дора, в отличие от нее, казалась более прямой. Красавицей её было назвать сложно, но грубые черты лица, по крайней мере, делали её более человечной. Родной брат также отличался от нее. Его взгляд был спокоен, даже немного печален. Однако же он был удивительно хорош собой и к тому же рыж, что делало его белой вороной в этом большом семействе. – Кстати, об этом, – сказал Зейн, невольно отвлекаясь на свои мысли. – Тебе Стивен не показался странным? – В каком смысле? – спросил Лиам. – Он... не знаю, – Зейн неопределенно покачал головой, но так и не смог поймать мысль. Она казалась скользкой, и он совсем ничего не понимал в таких вещах, которые пытался затронуть. Он коснулся щеки мужа вновь — сейчас были дела поважнее. – Прошу тебя, не дерзи им за обедом. Это сильно осложнило бы им дело, а оно и так было непростым. Если бы приехал один король, развлекать его было бы намного проще, пусть даже монархи и славились своей капризностью. Но угодить сразу девятерым гостям — невозможно. По крайней мере, у них было множество покоев, и они могли разместить гостей с удобствами. Лиам поймал руку Зейна и вновь поцеловал его пальцы. – Только ради тебя, принцесса, – прошептал он, кажется, полностью умиротворенный. Зейну нравилось думать, что только он может усмирить темперамент супруга. И никто на свете не смог бы сказать ему, что он не прав. Обеденный зал нарядили на славу. В золотых вазах с гнутыми ручками стояли высокие цветы из сада, гобелены обновили, сделали их ярче и красивее, статуи отполировали, смели с них пыль и паутину, а в камине весело трещал огонек. Столовое серебро сияло на свету, в воздухе витали ароматы жареной дичи, вина и медовой воды. Фрукты еще не поспели, но зато первые овощи с крестьянских огородов уже радовали глаз и желудок. Королевский повар постарался от души. Он был в зале, когда королевская семья размещалась за длинным столом. Лиам решил оказать дедушке милость и уступил ему место во главе стола. Они с Зейном разместились по правую руку от короля Адама, кронпринцы и кронпринцесса с супругами — по левую. Кузен и кузины Лиама сели через один стул от правящих монархов. Дехейбартские короли не настаивали, это вышло как-то само собой. Разница между ними была поразительной. То ли потому что Зейн и Лиам уже правили страной, то ли сказалось отсутствие родителей, но они выглядели старше, чем их сверстники, не обремененные властью. Алексис казалась взбалмошной девчонкой, похожей больше на распущенную дворянку, чем на принцессу, Стивен пребывал в задумчивой мечтательности, а Дора, напротив, выглядела слишком порывистой. Гости уже переоделись и чувствовали себя намного лучше, слегка отдохнув после долгого пути. Носить меха летом в Дехейбарте — не самая лучшая затея, и Зейн подивился, почему они не переоделись после того, как въехали на границу их земель. Конечно, по ночам бывало прохладно, но когда солнце зажигалось на небосклоне, лучше выбирать более легкие ткани. Как потом рассказал ему Лиам, дорогие родственники просто хотели показать, какие прекрасные шубы у них есть. Повар, действительно, превзошел себя. Даже оленина, обычно кажущаяся Зейну жестковатой, сегодня была приготовлена с таким искусством, что таяла во рту, точно мясо кролика. Медовая вода тоже была на редкость освежающей, и Зейн с удовольствием просил слугу подлить еще немного. Лиам уже не раз шутил о его любви к сладкому, но так мягко и нежно, что Зейн даже не думал обижаться. В зале было на редкость тихо. Обычно, когда Зейн и Лиам ужинали вдвоем, они всегда поднимали такой шум, смеясь и перешучиваясь, что казалось, будто трапезничает по меньшей мере человек десять. Если с ними был Уинстон или кто-то другой, из дворян, то вечер проходил не менее оживленно. Сейчас же звенели только приборы, да потрескивал огонек в камине. – Как прошла Ваша поездка? – взял на себя удар Зейн, видя, что муж не слишком настроен на беседу. Он ел мясо с таким видом, словно кроме самой трапезы его ничего больше не интересовало, что было несколько невежливо. – Превосходно, – ответил король Адам. Он сидел вальяжно, явно наслаждаясь местом во главе стола, но при этом выглядел так естественно, что ни Зейн, ни даже Лиам не могли упрекнуть статного старика в неуважении к правящей династии. – Дороги, наконец, высохли, и мы добрались намного раньше, – охотно поведал он и с наслаждением обсосал сочную косточку. – Отличная дичь, я давно не ел такого сочного мяса. Кто поймал этого строптивого зверя? – поинтересовался король. Сердце Зейна затрепетало от чувства гордости. – Олень был пойман Его величеством, – улыбнулся Зейн, с нежностью взглянув на мужа. Лиам невольно улыбнулся в ответ и перевел взгляд на дедушку, чей взгляд был полон одобрения. Старый король очень любил охоту, хотя на Севере выслеживать зверя было не так просто. – Вам обязательно стоит поохотиться вместе. – Отличная мысль, – охотно согласился старый король, мечтательно обгрызая вкуснейшее мясо с кости крепкими зубами. – Местные леса всегда славились дичью. Помню, еще в юности мы охотились здесь на кабана... – Ах, мужчины, – протянула кронпринцесса Шарлотта, чванливо вытирая губы кружевной салфеткой. – Что стар, что млад, думают об охоте. По голосу кронпринцессы было понятно, что охотой она интересуется в последнюю очередь. У нее были ухоженные руки и белое, не оттененное загаром лицо, на котором читалось явное пренебрежение то ли к теме разговора, то ли ко всему на свете. Голову эта статная женщина держала так высоко, словно еда должна была влетать к ней в рот, точно бабочка. – Думаю, Вы найдете, чем себя занять, – наконец, подал голос Лиам, стараясь звучать спокойно и вежливо. Его нож нетерпеливо царапнул по тарелке. – У нас в королевстве много развлечений. – А пир в нашу честь скоро состоится? – требовательно спросила Алексис, прямо взглянув на кузена, насколько ей позволило её местоположение. К обеду она надела платье с короткими рукавами, что, наверное, можно было бы посчитать дурным тоном, если бы не рвение, с каким принцесса расправлялась с разложенной перед ней едой. Казалось, что аппетит у такой хрупкой особы должен быть весьма скромен, но принцесса Алексис явно собиралась покончить со всеми яствами, до каких могла дотянуться. Перепелочки исчезали у нее во рту незаметно, да и овощи она вниманием не обделяла. – Разумеется, – быстро сказал Зейн, чувствуя, что у Лиама на языке вертятся не очень хорошие слова. – Через два дня, когда Вы отдохнете с дороги. – Предыдущее празднество было великолепным, – непринужденно заметила принцесса Лери. Несмотря на то, что она сидела рядом с супругом, между ними будто была льдина. Они не касались друг друга даже случайно, и, кажется, это устраивало обоих. – Мы давно так не танцевали. – Я помню свою свадьбу, словно она была вчера, – томно протянула кронпринцесса Шарлотта, не глядя на своего мужа, хотя нежный взгляд в этот момент был бы очень уместным. Принц Оскар тоже не удостоил её взглядом, знаком велев слуге подлить себе в кубок еще вина. – Музыканты играли до самого утра, но мы к тому моменту уже были в покоях. Вы ведь знаете, супружество считается недействительным, если в первую ночь супруги не возлегли вместе на одном ложе. Она вдруг посмотрела прямо на Зейна, и уголок её губ дрогнул в улыбке. Взгляд при этом оставался ледяным, словно в её глазах всё время царила зима. Что-то внутри Малика болезненно затряслось. Он постарался выдержать этот взгляд, но его руки сжались в замок под столом, и король Дехейбарта почувствовал внезапно, что дрожит. Почему кронпринцесса ни с того, ни с сего затронула эту тему? – Какая отсталая традиция, – скучающим голосом проговорил Лиам и непринужденно отправил в рот кусочек хлеба, как будто обыденней этой темы не существовало. – В Дехейбарте всё по-другому: первая супружеская ночь — лишь формальность. Впрочем, если Вы вдруг за нас беспокоитесь, мы с Зейном предавались сладострастию до самого утра. Как Вы могли заметить на пиру, мы хотели уединиться сразу после церемонии. Король Адам громогласно рассмеялся, звучно похлопывая в ладоши, но все остальные члены его семьи выглядели обескураженными и даже немного сбитыми с толку, как если бы Лиам сказал что-то очень неуместное. Зейн отчаянно надеялся, что гости не увидели, как он покраснел, однако его сердце разрывалось от благодарности — Лиам пришел к нему на помощь. И сказал ради этого неправду. Их первая совместная ночь была намного позже, после того, как Пейн вернулся из небольшого похода, однако... сердцами они были вместе уже в день их свадьбы. Пейн почти не слукавил. – Мы всё-таки одна ветвь, – непринужденно улыбнулась кронпринцесса Шарлотта, и её глаза опасно сверкнули в отблеске свечей. – Поэтому семейные традиции распространяются и на Вас. Впрочем, я рада, что Вы соблюли всё. Она произнесла это таким елейным тоном, что у Зейна закрались подозрения, будто ей известен каждый их шаг. Северянка снова смотрела прямо на него, как будто в зале больше никого не было, и искривленные в ухмылке губы словно говорили: «Я знаю о тебе всё». Сердце снова начало боязливо стучать. – Мы с моим милым супругом вообще любим традиции, – не унимался Лиам, теперь уже уделяя всё свое внимание тетушке. – Наша любимая — отрезать языки за клеветничество. – Люблю показательные казни, – мечтательно протянула Алексис, дернув плечиками, и тут же осведомилась. – Нам ведь можно будет поприсутствовать? Её вопрос абсолютно сбил всех с толку, даже её матушка взглянула на принцессу настороженно, словно пытаясь понять, не шутит ли она. Лиам так удивился, что даже не сразу сумел ответить. – У Вас будет место в первом ряду, – кашлянув, проговорил он. Зейн исхитрился незаметно пнуть мужа под столом, но Лиам, конечно, никак не исправился. Более того, он положил руку на колено Зейна и непринужденно погладил, выбивая из супруга еле слышный вздох. Момент, к счастью, сгладился, и Малик подумал, что вновь сможет вернуть разговор в безопасное русло охоты и прогулок. – Нам сказали, не так давно Его Величество слег с тяжелым недугом, – неожиданно заметил кронпринц Рэндал. – Узнали из первых лиц? – поинтересовался Лиам, отрываясь от своего мужа. Его голос был напряженным и резким. – Ваше Величество! – ужаснулась жена кронпринца, возмущенно тряхнув пышной гривой, и приложила бледную руку к груди. – Как же Вы могли такое подумать! Король Адам тяжело нахмурился. Было заметно, что тема, которую невольно затронул его сын, ему неприятна, как неприятен и ответ внука, решительный и обличающий. Никто больше не проронил ни слова, даже кронпринцесса Шарлотта, чье лицо было преисполнено торжеством, когда брат спросил о болезни Лиама. Похоже, сердить старика-короля у них было не принято. – Право, не держите на нас обиду, – прорезался Зейн, стараясь звучать учтиво. – Ваш внук очень любит шутить. Мне сперва тоже было непросто привыкнуть. Думаю, я до сих пор не привык. Малик специально сказал «Ваш внук», а не «мой супруг», чтобы немного умаслить старика. Обед шел не так гладко, как ему бы этого хотелось. Портить отношения с таким могущественным государством, как Гаота, было бы глупо. Ругаться с такими влиятельными родственниками — неосмотрительно. Попадать в ловушку в первые месяцы своего правления — пятно на репутацию до конца жизни. Взгляд старика немного прояснился. – Для короля очень важно иметь хорошее чувство юмора, однако не нужно забывать и о вежливости, особенно в таком обществе, – предупредительно заметил он, вновь увлекаясь трапезой, и все присутствующие позволили себе улыбнуться. Фраза прозвучала очень мягко, но Зейн подумал, что она несет в себе скрытую угрозу. Король могущественного Северного государства не позволит двум неоперившемся птенцам, только-только севшим на трон, дерзить ему даже в своей стране. Даже если один из этих птенцов — его внук. Очевидно, что и Лиам всё понял, потому что его ладонь незаметно нащупала пальцы Зейна под столом. – Мы всё-таки семья, – подал голос принц Оскар. – Тем более, стоит относиться к старшим с уважением. Я ведь прав? – Вы абсолютно правы, Ваше Высочество. Это очень мудрая мысль. Как, к слову, себя чувствует Ваш посол? – перевел тему Зейн. – Ему нездоровилось, когда он гостил здесь в первый раз. – Уже лучше, – расплылась в улыбке кронпринцесса Шарлотта, словно недуг собственного посла был причиной для особой радости. – Ваш климат, к сожалению, совсем не идет ему на пользу. – Надеюсь, он скоро поправится, – выразил сочувствие Зейн. – Да-да, – неопределенно качнула головой кронпринцесса и перевела прохладный взгляд на дочь. – Алексис, золотце, не ешь руками, как дикарка. Стивен и Дора позволили себе еле слышные смешки, Зейн невольно вспыхнул. Он до сих пор не до конца овладел приборами, к тому же многие блюда в его стране ели руками — так уж они были приготовлены. Лиам всё еще сжимал его пальцы, и когда супруг дернулся, он не позволил ему упасть духом. – Дедушка, – вякнула Алексис, развернув хвостатую голову. – Оставь её в покое, Шарлотт, – вздохнул король, и дочери пришлось замолчать. У Зейна стучало сердце. Он не знал, было ли это простым замечанием дочери, или кронпринцесса имела что-то против него. Свой народ Малик не считал дикарями. У них была своя прекрасная письменность, хорошая устная речь. Они достигли успехов в животноводстве и также хорошо засеивали поля. Их люди владели счетом, делали календари, ориентировались по звездам. Они изготавливали духи, благовония. Дикарями они не были. – А всё-таки замку не хватает женской руки, – протянула Шарлотта, придирчиво осмотрев обеденный зал, выглядящий, как никогда, прекрасно. Лицо у нее снова стало пренебрежительным, словно она сидела в хлеву. – У Вас так холодно и неуютно. – Замку всего хватает, – раздраженно процедил Лиам, хотя ему следовало бы ответить более формально. – Как по мне, здесь очень уютно. И моему мужу нравится. – Да, но в последний раз здесь была настоящая женщина очень-очень давно. Упокой господь душу моей бедной сестры, – Шарлотта склонила голову, но у Зейна сложилось впечатление, что в лице она не изменилась. Даже голос у этой женщины был прохладным, и Зейн искренне не мог понять, как у нее получилось уже в который раз перевести разговор в очень беспокойное русло, при чем так непринужденно, словно она сама хотела танцевать на тонком льду. Теперь Лиам был на пределе, и Зейн боялся, что не сможет успокоить супруга незаметно. – У нас очень хороший зодчий, – попытался оправдаться Зейн, чувствуя, что внутренности скручиваются от этого разговора. – Вы оба такие незрелые, – не сдавалась Шарлотта. Её беленькое лицо вдруг исказило гримасу обиды. – Мы ведь желаем Вам только добра. От этого покорного тона у Зейна немного отлегло от души. Тетушка Лиама произнесла это так мягко, так уязвленно, что пандиец даже почувствовал себя виноватым за свои необоснованные подозрения. Ну, разумеется! Как родные люди могут желать друг другу зла? Конечно, родственники могут быть немного раздражающими, но ведь нет ничего крепче семейных уз. – Мы очень ценим Вашу доброту, кронпринцесса, – почтительно проговорил Зейн, примирительно улыбнувшись. – Совершенно очевидно, что мы пока мало что понимаем в правлении, и... – И поэтому мы будем чаще советоваться с Уинстоном, – решительно добавил Лиам, прерывая речь своего супруга. – Он опытный и лояльный дворянин, ему можно доверять во всех вопросах. Кронпринцесса, кажется, собиралась сказать что-то еще, но её дочь внезапно отъехала назад на стуле и тряхнула волосами, привлекая к себе внимание. Её лицо было нетерпеливым и требовательным. – Я хочу гулять, Вы и кузен составите мне компанию? – обратилась она прямо к Зейну. Малик заметно растерялся. Он никак не ожидал, что на вид взбалмошная принцесса задаст вопрос именно ему и предложит что-то настолько невинное. Подружиться с кузеном и кузинами Лиама было бы приятно — узнать, каким его возлюбленный был в детстве и как много они успели пережить вместе, пока не повзрослели. – О, я даже не... – К сожалению, сегодня Вам придется довольствоваться обществом одного из наших вельмож, – вновь прервал его Лиам, не давая супругу согласиться. Его взгляд был предостерегающим и заботливым одновременно — лишь один Лиам умел быть таким. Решительным и обходительным. Зейн почувствовал, как неумолимо растет его нежность — он готов был пережить сотни подобных ужинов рядом со своим любимым супругом. – Как предсказуемо, – Алексис вытерла пальцы платком и перевела нетерпеливый взгляд на второго кузена. – Стивен, а ты? – Я хотел бы посмотреть дворец, – мирно ответил принц, хотя у Зейна сложилось впечатление, что Стивен просто нашел отговорку, чтобы не идти на прогулку с шумной кузиной. Заметил это не только Зейн. – Меня все игнорируют, – прошипела принцесса, гневно сжимая крошечные кулачки. О существовании сестры она будто бы забыла. – Это просто... – Я часто бывал в Дехейбарте раньше, – неожиданно отвлекся от обеда кронпринц Пол и спокойно посмотрел на опешившую племянницу, готовую обрушить бурю на всех присутствующих. – Я покажу тебе окрестности, Алексис. С Вашего позволения, – мужчина взглянул на правителей. – Разумеется, дядюшка, – дружелюбно кивнул Лиам. Теперь никто уже не пытался поддерживать разговор: то ли темы себя исчерпали, то ли напряжение достигло пика. Король Адам наслаждался дичью и, к счастью, не слишком переживал из-за того, что внук не развлекает его беседой. О чем думали остальные члены его семьи, сказать было сложно. Однако, они по очереди нахваливали повара, значит, всё проходило удачно. Когда обед подошел к концу, Лиам и Зейн передали родственников в заботливые руки слуг и вместе покинули зал, направляясь в королевские покои. Алексис попыталась увязаться следом, но Лиам круто развернул её назад, посоветовав оценить платья, сшитые для нее королевским портным. Зейн подумал, сейчас принцесса рассердится, но она быстро упорхнула, намереваясь, по всей видимости, вынести местному умельцу неутешительный вердикт. – Они стали еще злобней, – напряженно проговорил Лиам, стоило им переступить порог их спальни. – И всюду суют свои любопытные носы. – Разве они не хотят тебе помочь? – спросил Зейн, пытаясь немного унять раздражение супруга. – Немного навязчиво, но... – А по-моему тетушка как только ни показала, что хочет прибрать к рукам нашу страну, – возмущенно проговорил Пейн. Теперь в покоях было прохладно и свежо, как Зейн и мечтал до обеда, однако холодность Северян заставила его замерзнуть. Он не собирался на них сердиться — уж такими они были людьми. Прибыли из холодной страны и, конечно, сами оледенели. Если бы их пригласили в Пандью, они бы живо оттаяли. – Какое она и имеет отношение к нашей стране? – поинтересовался Малик с изумлением. – Самое прямое, – с досадой заметил Лиам, устало опускаясь на широкую кушетку перед кроватью. Обед выпил из короля все соки. – Пока у нас нет наследников, любой из них может занять престол, если с нами что-то случится. Однако тетушка и её тщедушный супруг много говорят и мало делают. Да и дети у них все похожи друг на друга — Алекса еще милая и приятная, по сравнению с другими. Я бы опасался дядюшки Рэндала, – задумчиво проговорил Пейн. – Они с женой, конечно, не так хорошо ладят между собой, но когда дело касается трона, удивительно единодушны. Зейну стало не по себе. Кронпринц Рэндал выглядел человеком опасным, и ему, конечно, не хотелось иметь такого врага для себя и супруга. – А кронпринц Пол? – спросил он беспомощно. – Этот, пожалуй, безвреден, – проговорил Лиам, разминая переносицу двумя пальцами. Так бывало, когда у него болела голова. – Но он там, куда дует ветер. Может, дядю Рэндала он слушает не всегда, но тетушка Шарлотта имеет на него большое влияние. Это она убедила его не жениться. – Что? – изумился Зейн. Он не мог представить себе ситуацию, при которой кто-то мог отговорить наследного принца от женитьбы. Особенно принца настолько богатой и процветающей страны. Долг каждого члена правящей династии обзавестись потомством, чтобы сохранить преемственность власти. Без женитьбы и законных наследников это невозможно. – А зачем ей лишние претенденты на трон? Когда дедушки не станет, Пол не будет участвовать в борьбе за власть. Останутся они с Рэндалом. И, конечно, народ предпочтет видеть мужчину, кровного наследника, поэтому она третья в списке, – сказал Пейн без особого сочувствия к тетушке. – Её это беспокоит. Если бы у Пола была жена, она могла бы вбить ему в голову, что он должен сесть на трон и передать власть детям, а так... так, у тетушки есть шанс прибрать власть к рукам. На худой конец, посадит дядю Пола на трон, его руками казнит дядюшку Рэндала и его отпрысков, а потом престол перейдет кому-то из её детишек. Зейн ошеломленно сел на кушетку рядом с супругом, пытаясь найти утешение в его теплоте. Теперь он видел новых родственников в абсолютно новом пугающем свете. Легкий холодок побежал у него по спине. – Ты говоришь страшные вещи. Как же могут родственники ненавидеть друг друга? – Власть кружит голову, – сказал Лиам, с нежностью взяв его за руку. Он всегда знал, когда Зейну нужно было успокоиться. – У нас с тобой никогда не было братьев, мы не познали конкуренции. Мы с тобой всегда знали, что займем свое место, нас готовили править с рождения. Все члены наших семей выходили замуж и женились на кронпринцах и принцессах других государств. Кронпринцесса Шарлотта замужем за обычным лордом. Единственный шанс править для неё — сесть на престол своей страны. Кронпринц Рэндал тоже женат на леди. Они либо займут свое место, либо приберут к рукам чужое. Поэтому нам стоит быть осторожными, – заключил он почти спокойно. – И не злить их, чтобы нас не взяли войной. – Ты говоришь не злить их, но сам всё время дерзишь, – мягко возразил Зейн. Рядом с Лиамом он чувствовал себя в безопасности, даже когда вокруг были лишь ядовитые змеи. Это нельзя было объяснить словами — просто муж делал его сильнее, и это было правильно. Он никогда еще не чувствовал себя таким живым и свободным, как в узах этого супружества. – Не могу спокойно смотреть, как они отпускают в твою сторону остроты, – сказал Лиам. Зейн положил голову на его плечо и прикрыл глаза. – Меня нельзя ранить словом, – мягко заметил он. – Твоя любовь делает меня неуязвимым. – Ох, Зейн... Вот и пришел конец нашему уединению. – Это всё еще наш дворец. Мы можем делать, что захотим, – ответил Зейн, целуя мужа в щеку, и тут заметил тигренка, выглянувшего из под кровати. – Ах, Мерлин, вот ты где. Тебя я тоже люблю.