Игра продолжается

…Серая муть расступилась, показывая две внушительные огромные фигуры. Я поежилась от какого-то пронизывающего холода и вдруг поняла, что фигуры передо мной — это либрисы, непонятный квадрат между ними — игральная доска, серая муть — место игры. А я?.. Я тут что делаю? Но вместо любопытства меня пробивает злость. Значит, вот где они прохлаждаются! Вот кто портит нам жизнь, вот из-за кого у нас миллионы проблем! Злость что-то сделала со мной невероятное, и я росла, росла, ростал до тех пор, пока не стала вровень с либрисами. И подошла ближе к ним. Коричнево-черная доска с белыми полосами лежала на столе. Не шахматы, но что-то похожее. И двое — мужчина и парень — сидели напротив нее. Парень — наш либрис Студент: лысый, нескладный, несколько несуразный и от чего-то несчастный. Мужчина… к горлу подкатила тошнота. Весь будто обвешанный белыми нитями-макаронинами, либрис вызывал отвращение. Возможно, он был красив для неискушенного взгляда, но для меня он был уродом. Большие черные глаза смотрели на меня, как на муху, упавшую в суп и вовремя не утопившуюся. Мне вдруг стало как-то… даже не знаю. Просто захотелось взять и прекратить это игру. И я схватила три фигурки с доски — свою рыжую дамочку, синего кота, будто присевшего на корточки и сложившего в молитве лапки, и зеленоволосую фигурку с мечом, словно обороняющуюся от кого-то. Моя и кошачья фигурки были теплыми, сверхова сначала отдавала холодком, потом согрелась в руке. Ну и куда их? Ай, ладно! Запихнула всех троих в грудь, плазма не сожрет, а там потом разберусь, что это такое. Доска смачно хрустнула в моих руках. Как вафля. Я взяла и откусила кусок доски, хрупнула деревом, растворяя занозы. Надо же, эстеты сраные, на настоящей деревянной доске играют, не на пластике абы каком! Очнувшийся макаронный либрис взревел нечеловеческим голосом: — Как ты смеешь, тварь?.. — капля растерянности прячется за злобой. Он сам себя накручивает. А потом его фигура начинает расти, он выпрямляется, его голова теряется где-то далеко вверху, скрытая серым туманом. Я продолжила есть доску. — Хочу и смею! — наглость, говорят, второе счастье. Посмотрим, прокатит ли это со мной или меня сейчас развеют на атомы. — Почему вам можно мной играть, а мне — нет? Это моя жизнь, между прочим! Вся моя жизнь! Вам бы понравилось, если бы вы узнали, что вами тоже играют?! Последний кусок доски пережевывался особенно плохо, но мне пофигу. Поскольку либрис дорос до каких-то своих высот и попытался задавить меня пальцем. Его огромный белый, как червяк, палец завис надо мной, словно над маковой соринкой. Я упрямо взглянула на эту мерзость и ощерилась клыками. — Все равно я сделаю по-своему! Палец уперся в невидимую преграду над моей головой. Либрис давил, налегал почти всем своим телом и… ничего. Преграда не пускала. Где-то далеко, будто в другой вселенной послышался робкий смешок Студента: — Фигурка переиграла игрока… Сон… Проклятье, это всего лишь сон! Я бессильно сжала подушку, слезы злости и отчаяния текли по щекам. Но почему так? Почему я на самом деле не сожрала эту доску и этого либриса в придачу. Впрочем, там такое говно, как бы еще не отравиться. Обидно. Чертовски обидно. Я ведь поверила, что уже все позади. Все испытания закончились и… что дальше? Жизнь удалась? Как бы не так! Макайся носом в самое отборное говно вселенной. Ладно, ребята, хотите играть? Будет вам игра. В этот день я сделала то, чего сама от себя не ожидала. Нарушила запреты и вытащила души давно умерших существ из филиала чистилища при черной пустоте. Эдакий морозильник и пекло для одиноких душ, которые ни во что не верили и им некуда было деваться. В морозильнике было до фига драконов и парочка демиургов, в жарильне — высшие демоны. В остальном эти места ничем больше не отличались от оригинальной черной пустоты. Все так же темно, пусто и… страшно. Иногда очень страшно. Это, конечно, нарушение правил. Только кто сейчас играет по правилам, кроме нашего Студента? Его противник так и вовсе вертит закон как дышло. Почему же мне нельзя получить себе некоторое число сокровищ, обязанных по гроб новой жизни? И никто не помешает поделиться этими сокровищами с остальной семьей, чтобы они тоже стали сильнее. И сокровищам же хорошо — новая жизнь в новых мирах, чем не повод порадоваться? Значит, действуем. А вообще, ну их в баню, эти игры. Весь день, даже в черной пустоте, я проверяла свою плазму, надеясь найти где-нибудь в ноге завалившиеся три маленькие фигурки… Увы, их не было.