Игра продолжается

Проснулась я уже на корабле. Ума не приложу, как происходили все эти перемещения, но факт оставался фактом. Прислушавшись к ощущениям, я поняла, что мы все живы, миры тоже живы, даже скандалистка, вчера выкушавшая мне мозги с ее одаренной доченькой, вполне так жива. Нити силы, связывающие меня со всеми моими творениями и потеряшками были целы. Супруги вполне так бодро потрошили кухню в поисках, чего бы пожрать. Заправляла всем этим делом Шиэс, курируя объемы подносов и порций. Получается… мы выиграли? Я подняла взгляд на настенные часы — семнадцать двадцать… нехило поспала, почти сутки. Фига се меня либрисы убаюкали своими гляделками. Продрав глаза и выбравшись из комнаты, я поймала ближайшего бионика и дернула за рукав. — Привет! Не подскажешь, какой сегодня день? Парень взглянул на меня совершенно стеклянными глазами — совсем новый, еще не образумившийся — и ответил: — Пятое число второго месяца третьего года, — летоисчисление на Приюте началось с позапрошлого года, с момента заселения планеты. Такой же календарь был составлен и для корабля. На всех остальных планетах календарь остался такой, какой был до нас. — Хрена себе! Я таки почти сутки проспала! Спасибо! — отпустив бедного работника, я рванула к столовой, судорожно соображая. А что, если все это — плод моего воображения? Что, если макаронник победил, размазал нас по молекулам, а то, что осталось, смогло вывернуться в параллельную реальность и теперь искренне считает, что оно в безопасности? Ведь чтобы создать параллельную реальность, много силы и ума не надо, моего резерва вполне бы хватило… Я замерла на пороге кухни, проскочив через столовую, словно пуля. Шиэс отсалютовала тарелкой с блинчиками. — Поздравляю, засоня! Наш лысый задохлик выиграл, — улыбнулась золотая и сунула мне блин, свернутый в рулет. Я машинально втянула его рукой, осознавая, что теперь действительно все. Игра закончилась. Мы свободны. Мы абсолютно свободны. Мы можем делать все. Забрать Лимарена к себе — нефиг там пылиться в своем углу. Мы можем развивать наши миры без страха, что макаронник сотрет все труды. Самим умирать не страшно, страшно терять близких у себя на глазах и страшно видеть, как дело всей твоей жизни разваливается. Через это прошли все мои драконы. И я не хочу проходить через целую сеть потерь. Я хочу нормально жить в своих мирах, заботиться о своих людях, вытаскивать потеряшек, жить так, как мне удобно и комфортно. — У-и-и! — запищала я и поцепилась золотинке на шею. Дракошка от полноты чувств смачно грызонула меня за ухо. Впрочем, плазма плазме не страшна. На мою многострадальную башку с размаху опустилась поварешка. Шеврин стоял позади и поигрывал острым хвостом, вырисовывая им узоры на полу. — Харе визжать, иди лучше Студента нашего забери из пустоты, — усмехнулся дракон смерти и угрожающе взмахнул поварешкой. — Иду, иду, — пробурчала я и выпустила помятую Шиэс. Обрадованная дракошка тут же наполнила большую тарелку каким-то салатом. — Иди, мы тебе оставим порцию, — пообещала она. — Не тебе, а вам, — поправила я. — Студент, вообще-то тоже человек, жрать захочет… — Значит, две порции, — улыбнулась Шиэс и погрозила Теашу половником. Клон собирался втихую спереть большой гриб из салата. Студент был даже не в пустоте, а на какой-то межмировой помойке. Кажется, той самой, куда демиурги сбросили однажды своего ученого… не помню уже, может и не в этой. В любом случае, либрис загремел туда, лишившись почти всей своей силы. — Эй, да ты вообще скелет! — возмутилась я, взяв на руки тощее, тщедушное тельце. Либрис был легоньким, как перышко. И имел подозрительно зеленый цвет лица, будто отравился несвежей колбасой. — Ничего, я живучий, — усмехнулся он и приник ко мне, буквально прилипая к коже, к живому источнику тепла. — Выкормим, — я ласково чмокнула лысую макушку. Наконец-то Студент может выглядеть так, как ему хочется, не озираясь на вкусы некоего макаронного субъекта. — Кстати, у нас достаточно живучая вселенная, — обрадовал либрис. — Вселенную оппонента забраковали, поскольку, как выразился один из судей, «для нарушения равновесия им хватило ведра слизи!». Я заржала в голос, прекрасно понимая, что ведром слизи этот милый либрис назвал наших собратьев, благополучно колотивших до сих пор вселенную макаронника. Какими бы ни были крутыми его творения, от сытой спокойной жизни они дурели. А потому нашему народу спокойная жизнь будет только снится. Нет, воевать друг против друга наши миры не будут, но вот получать регулярные магические и космические встряски они просто обязаны. Чтобы даже прорыв Хаоса и иномиряне из других вселенных их не смутили и не испугали. Ужинали мы уже всем скопом, прихватизировав себе не только Лимарена, но еще и брата Ольчика, того самого зеленого, которого я когда-то вытащила из хищного леса. Имени я, как обычно, пока не запомнила, но то, что в нашем семействе будет аж целых четыре менталиста, радовало неимоверно. Пятый, совсем мелкий сверх, пока не котировался и усердно был гоняем в Академии то ли лаборантом, то ли преподавателем и студентом по совместительству. Малышне преподавал, со взрослыми учился… Короче, кажись, мы перетащили в свою семью самый цвет адекватных менталистов. И это радовало. А еще неимоверно радовало то, что с нами сидел наш либрис. И ел, и смотрел комедии, чтобы наполниться положительной энергией, и спал во всеобщей куче народу. Какое еще драконье гнездо сможет похвастаться собственным либрисом? А у нас он есть, вот, весь наш, правда, теперь слабенький и замученный, но ведь для этого у него есть мы — подпитывать, кормить и беречь. Взаимообмен энергии в природе еще никто не отменял. У макаронника же таких своих подопечных не было, и его никто из той межмировой помойки не вытащил. Надеюсь, хотя бы этот факт заставит его может хоть чуточку задуматься над своим поведением. Ну, а я надеюсь, что больше нам никто не помешает развернуться и развиваться на полную мощность!