Секрет абсолютного счастья

— Наконец-то, — выдохнула Гермиона и отодвинула исписанную гору пергаментов. Глаза болели от долгой работы с мелким шрифтом, а пальцы онемели еще часа два назад. Дело последних двух недель — перевод древнего рунического текста, обнаруженного исследователями где-то в Норвегии, наконец-то было завершено. Гермиона посмотрела на календарь и удовлетворенно кивнула. Она пообещала Исследовательскому Центру Магической Истории — а точнее, Бюро Переводов этого самого центра — что перевод будет готов через три недели, но управилась даже раньше. Гермиона потерла руки, предвкушая неплохой гонорар и заодно разминая пальцы. — Фло, — позвала она, и длиннохвостая неясыть, сидевшая в просторной клетке на столе у окна, тихо ухнула. Фло привыкла ухать тихо, хоть Гермиона и начинила свою квартиру на восьмом этаже обычного маггловского дома в спальном районе различными магглоотталкивающими чарами, чарами от подслушивания и вообще всячески оградила свое жилище от соседей. Для их же, стоит отметить, спокойствия. Вряд ли они оценили бы уханье Фло или хлопки аппарации. — Тебе придется отнести это в редакцию Бюро Переводов, — произнесла Гермиона, упаковывая рукопись в плотную бумагу. — Да, прямо сейчас. Пусть видят, как мне нужна эта работа. Заодно и поохотишься. Фло снова ухнула и переступила с лапы на лапу на своем насесте, явно готовясь к тому моменту, когда хозяйка выпустит ее наружу. Гермиона же на всякий случай перетянула пакет бечевкой, наложила на него водоотталкивающие чары — за окном весь день гремело, и не факт, что дождь не хлынет именно в тот момент, когда Фло будет в воздухе. Все-таки Гермиона Грейнджер ценила свой труд. Особенно когда он стоил пару сотен галеонов. Фло вылетела в ночное небо, а Гермиона оперлась на подоконник, прижалась лбом к стеклу и задумалась о том, что же она делает со своей жизнью. За два года она умудрилась сменить пять мест работы и переругаться с кучей людей. В каком бы отделе Министерства Магии она ни работала, вокруг неизменно оказывались ужасные разгильдяи, не знающие цену времени, не умеющие работать и категорически не желающие признать свою неорганизованность. Зато они прекрасно умели по два часа пить чай и судачить о самой Гермионе за ее спиной. Сама же она работала за двоих, а то и за троих, чем невероятно раздражала сотрудников. А те, в свою очередь, выводили ее из себя. В конце концов, признав полнейшую неспособность работать в коллективе, Гермиона закрылась дома и разослала заявки в научные журналы. Уж лучше писать статьи о Трансфигурации и Зельеварении, не выходя из собственной кухни, зато работать в привычном темпе, чем терпеть расхлябанных сотрудников. «Трансфигурация сегодня», «Вестник Зельеварения», «Заклинатель» и «Альманах Пифагора» с радостью принимали ее статьи, но платили не так много, как представляла Гермиона. Зато в одном из выпусков — ей присылали авторские экземпляры — она прочитала об Исследовательском Центре Магической Истории и тут же написала им письмо, в котором крайне вежливо поинтересовалась, нет ли у них работы для вольного автора. В ответ ей прислали на пробу текст для перевода. Так и началась ее карьера переводчика Рунических текстов. Но была у такой жизни и обратная сторона. Гермиона практически перестала выходить из дома без крайней необходимости, отметая приглашения и без того немногочисленных друзей. А если им и удавалось вытащить ее из дома, то сидя в кафе или прогуливаясь по Косому Переулку, Гермиона то и дело принималась подсчитывать, сколько работы она могла выполнить, если бы никуда не пошла. Гарри и Рон всерьез обижались, и вскоре оставили попытки вытащить Гермиону из квартиры. Гермиона почти не задумывалась об этом, когда была увлечена работой, но иногда, в перерыве между написанием статей, она тосковала по тем временам, когда могла смеяться над шутками друзей, вспоминала, как они, будучи еще студентами, иногда бесцельно слонялись вокруг Черного Озера и радовались солнцу и теплу. Теперь же жизнь Гермионы превратилась в бесконечную погоню за работой и звонкой монетой. Иногда хотелось плюнуть на все и уехать — но Гермиона боялась, что в ее отсутствие придет заказ на статью или перевод, а она не сможет принять его. И тогда хорошую работу отдадут какому-то невежде, который обязательно все испортит или затянет со сроками. Такого Гермиона позволить не могла. Звонок телефона в тишине квартиры прозвучал особенно пронзительно и отвлек Гермиону от мыслей. Она посмотрела на часы: половина первого ночи. И у кого только хватило наглости звонить в такое время? — Алло, — недовольно произнесла Гермиона, подняв трубку. — Мисс Грейнджер, — прозвучал грубый, хриплый голос на том конце провода. — Добрый вечер. — Уже ночь, — проворчала она. — Что вам вообще нужно от меня в такое время суток. — Скорее, это вам нужно от меня, — с нажимом произнес собеседник. — Мы с друзьями привели к себе одну девушку, и она утверждает, что вы — ее подруга. — Извините, у меня нет подруг, — отрезала Гермиона. — Как жаль, что вы так считаете. Может, вы все же хотите узнать, кто это, прежде чем мы убьем ее? По спине пробежал холодок, лоб покрылся испариной, а руки ощутимо задрожали. — Дайте ей трубку, — от волнения даже голос сел. — Гермиона, — прозвучал в трубке голос Джинни. — Гермиона, меня похитили. Мне страшно, Гермиона. Помоги мне, пожалуйста. — Ну что, твоя подружка? — звонивший явно выхватил у Джинни трубку. На заднем фоне послышались ее крики, за которыми последовал звук удара — и все затихло. — Да, — еле выдавила Гермиона. По большому счету, она не могла назвать Джинни своей закадычной подругой, но зачем об этом знать этому жуткому человеку. — Вот и славно. Значит, ты добудешь то, что нам надо. А мы, так и быть, попробуем не прибить твою подружку. Ну как, согласна? — Да, — она даже кивнула непонятно, зачем. — Что нужно сделать? — Для начала ты сходишь в Министерство Магии. Прямо сейчас, усекла? Тебе нужен отдел, в котором хранятся конфискованные вещи. Откроешь ячейку номер семнадцать и заберешь содержимое. Поняла? — Хорошо, — к Гермионе потихоньку стала возвращаться ясность мысли. Первым делом стоило связаться по камину с Гарри и Роном, сообщить в Аврорат — должен же там кто-то дежурить. — И только попробуй кому-то пикнуть, — незнакомец на другом конце провода хрипло рассмеялся. — Дружкам своим ты не скажешь, они уехали, а вот если побежишь в Аврорат — завтра утром получишь голову своей подружки в подарочной упаковке. Гермиона икнула и принялась судорожно соображать, что же делать. Гарри и Рон и впрямь были в отъезде — еще на прошлой неделе написали, что уезжают в Канаду на какие-то учения для авроров. Похоже, ничего не оставалось, кроме как действительно отправиться ночью в Министерство и забрать из хранилища содержимое чертовой ячейки. — Я никому не скажу, — произнесла, наконец, она и тяжело вздохнула. — Вот и хорошо, — грубо бросил незнакомец, и в трубке раздались короткие гудки. Гермиона еще несколько минут слушала их, после чего пришла в себя, взяла со стола палочку и аппарировала, сконцентрировавшись сразу на Министерском хранилище конфискованных артефактов. Тусклый свет Люмоса едва позволял разглядеть номера стеллажей, которые ровными рядами тянулись с обеих сторон узенького прохода. Гермиона чуть шевелила губами, читая номера на ячейках: пятьдесят, сорок девять, сорок восемь. Она все же нашла нужный ряд. Наконец, она остановилась перед ячейкой номер семнадцать, мысленно посетовала на то, что палочка не воспроизводит два заклинания одновременно, погасила свет и в кромешной тьме направила палочку на замок ячейки. — Алохомора. Послышался щелчок, и Гермиона успела только подумать о том, чтобы снова зажечь огонек, как вдруг рядом вспыхнул свет, и тонкие белые пальцы потянулись к ячейке. Гермиона скорее инстинктивно, чем специально, стеганула по незнакомой руке Режущим заклинанием, схватила лежащий в ячейке конверт и только потом повернула голову. На нее недовольно взирал Драко Малфой собственной персоной. — Ты? — прошипела Гермиона, выставляя вперед палочку. — Ты что здесь делаешь? — Пришел забрать свою семейную реликвию, — фыркнул Малфой. — Тебе не понять. Кстати, тебе-то что здесь понадобилось? — Спасаю Джинни, — отрезала Гермиона. — Так что можешь забыть про свою реликвию. Все, желаю удачи, мне пора. Она покрепче сжала палочку, концентрируясь на своей квартире, и аппарировала. Гермиона появилась посреди своей гостиной и тут же пригнулась, услышав оглушительный треск, раздавшийся неподалеку. Она повернула голову вправо и увидела, что на обломках ее журнального столика лежит Драко Малфой. — Ты ведь не думала, что я вот так запросто расстанусь со своей вещью? Гермиона поморщилась и сжала в кармане конверт. — Значит так, Малфой, повторяю еще раз для особо непонятливых, — она нависла над ним и направила на него свою волшебную палочку. — Джинни похитили, и преступники требуют обмен на содержимое ячейки номер семнадцать. Пусть даже это твои любимые носки, мне наплевать. Я хочу видеть Джинни живой и невредимой, а не ее голову, которую мне пригрозили прислать. Малфой скривился. — Там не носки, глупое ты существо, — пробормотал он, опасливо косясь на палочку. — Там амулет, приносящий абсолютное счастье. Его сотворил еще двести лет назад мой дедушка, Септимус Малфой, но завещал воспользоваться им только в том случае, когда другой надежды не будет. Грейнджер, ты знаешь, что со мной стало после войны. Все полностью безнадежно. Гермиона нахмурилась. Она слышала, что Люциус попал в тюрьму, а Нарцисса в последнее время сильно болела, что они обеднели, и Драко не мог найти работу — никто не решался связываться с ним из-за прошлого. Конечно, это было ужасно несправедливо, но он хотя бы был сам виноват в своих злоключениях, чего о Джинни сказать нельзя. — Малфой, уж прости, но тебе точно не отрежут голову, — Гермиона покачала головой. — И да, тебе повезло, что у меня на квартире куча чар. Иначе сюда бы уже ломились недовольные соседи. — Подумаешь, какие-то магглы, — фыркнул Малфой. — Ты перестанешь так говорить, если получишь от них по шее. И вообще, мне интересно, что там за амулет и кому он мог понадобиться. Она открыла конверт, не обращая внимания на Малфоя, который пытался подняться с пола. «Посетил сегодня Дурокорновиум. Только зря потерял время да промочил мантию. Другого от Портеуса ожидать нельзя. Удивительно бездарный министр. Единственная радость — виды озера». — Что? — воскликнула Гермиона и бросила Малфою лист пергамента. — Нет здесь никакого амулета, только записка. Явно из дневника твоего дражайшего дедули. Наверное, боялся, что Портеус прочитает, вот и спрятал. — Я… — Малфой явно был озадачен. — Я был уверен, что тут именно Абсолютное Счастье. Это ошибка, точно. Пергамент откроется только истинному Малфою. Он схватил лист и впился в него взглядом, однако уже через полминуты поднял на Гермиону удивленный взгляд. — Ну что, истинный Малфой? — с насмешкой спросила она. — Либо ты не такой уж истинный, либо там действительно только ерунда про Портеуса. — Быть того не может, — пробормотал Малфой и принялся водить над листом палочкой, бормоча то одно заклинание, то другое. Но ничего не происходило. Когда телефон зазвонил, Малфой от испуга выронил палочку и безумным взглядом уставился на Гермиону. — Обычный телефон, — она закатила глаза и подняла трубку. — Да. — Ты прихватила потомка Малфоев. Очень хорошо, — незнакомец на том конце, кажется, все знал. — Откуда вы… — Что было в ячейке семнадцать? — спросил он, игнорируя вопрос. — Ничего. Точнее, там был конверт, а в нем — страница из дневника. — Прочитай, — потребовал преступник, и Гермиона потянулась за листом. — «Посетил сегодня Дурокорновиум. Только зря потерял время да промочил мантию. Другого от Портеуса ожидать нельзя. Удивительно бездарный министр. Единственная радость — виды озера». И все. Здесь больше ничего нет. — Портеус, — протянул похититель. — Так мы имеем дело с Септимусом Малфоем? Что ж, недурно. Завтра едешь в Дурокорновиум. И этого потомка с собой прихвати. — Он не согласится, — пробормотала Гермиона. — Значит, ты должна убедить его поехать с тобой. Отпустишь его — он тут же бросится в Министерство и все расскажет. И тогда, не сомневайся, голова подружки приедет к тебе в тот же день. Рядом сглотнули. Гермиона вздрогнула и обнаружила, что Малфой подкрался к трубке и теперь подслушивает, что же говорит похититель. — Но Дурокорновиум… Я даже не знаю, где это, — призналась Гермиона. — Теперь он называется Суиндон, милочка. А еще пишешь для Исследовательского Центра Магической Истории. «Он все обо мне знает», — с ужасом осознала она. — Автобус на Суиндон отправляется завтра в половину восьмого утра с автовокзала Виктория Коуч. Но тебе лучше явиться пораньше, иначе не успеешь забрать билеты и документы. — Какие билеты, какие документы? — непонимающе переспросила Гермиона. — Завтра утром у тебя в почтовом ящике будет лежать ключ от ячейки в камере хранения на Виктория Коуч. Тебе нужно будет явиться на автовокзал, взять в ячейке билеты и новые маггловские документы, положить туда волшебные палочки — твою и потомка — и уехать. Вернешься с добычей — заберешь. — Как я, по-вашему, добуду артефакт без палочки? — Как маггл, милочка, как маггл, — в трубке раздался глухой смех, за которым последовали гудки. — Ты все слышал, Малфой. Выбора у тебя нет, — Гермиона повесила трубку на рычаг и повернулась к непрошеному гостю. — Ты поедешь со мной, даже не сомневайся. — С чего ты взяла? — Не поедешь по-хорошему, наложу Империус. Поверь, я умею, — зло процедила Гермиона. — Ладно, ладно. Я думал, ты будешь меня уговаривать. Ну там, обещать золотые горы за помощь. Она смерила Малфоя взглядом, полным скепсиса. — Не забывай, я сижу без работы и без средств к существованию. Вообще. Я не ел уже дня два. У тебя, кстати, не будет пары бутербродов? Гермиона, конечно, слышала про обедневшую аристократию, но не подозревала, до какой степени. — Будет, — буркнула она. — Ладно, давай попытаемся договориться. Например, в этом месяце я перекину на тебя три статьи для «Трансфигурации сегодня», если ты поможешь мне спасти Джинни. Они платят по сорок галеонов за статью. — Они не примут статью от меня, Грейнджер, — Малфой покачал головой. — Знаю. Но примут от меня. Ты напишешь статью, перешлешь ее мне, я прочитаю, может немного подредактирую и отправлю им, подписанную своим именем. А деньги отдам тебе. Лицо Малфоя просветлело. — И так каждый месяц в течение года, — с напором произнес он. — Или я сию же минуту аппарирую домой и заявляю обо всем, что узнал, в Аврорат. — Мерзкий тараканишка, — Гермиона тяжело вздохнула. — Согласна. По рукам. — Вот и славно. Где у тебя кухня? — Погоди, — на ее лице появилась коварная улыбка. — Сначала Непреложный Обет, потом кухня. — Какой еще Обет? Зачем Обет? — Малфой здорово переполошился. — А затем, чтобы ты, аристократ наш облезлый, не сбежал, — Гермиона достала палочку. — Три статьи в месяц и бутерброды прямо сейчас. Малфой протянул руку. Видать, ему и впрямь было тяжко. — Клянешься ли ты, Драко Люциус Малфой, помочь мне, Гермионе Джин Грейнджер спасти Джинни Уизли, похищенную неизвестными? — Клянусь. — Клянешься ли ты ни словом, ни письмом, ни Патронусом, ни любыми другими средствами не давать знать ни единой живой душе, портрету или призраку, чем мы заняты, пока не увидишь живую и невредимую Джинни Уизли? — Клянусь. — Клянешься ли ты выполнять все условия похитителей, в том числе и прекратить пользоваться магией, пока мы будем спасать Джинни Уизли? — Клянусь. Три блестящих ленты вырвались из палочки Гермионы, скрепляя их с Малфоем руки. — Вот и замечательно, — она улыбнулась. — Бутерброды в холодильнике, спать ляжешь на диване, из квартиры не выходить, подъем завтра в шесть утра. Малфой что-то попытался сказать, но Гермиона уже не слышала, закрывшись в своей спальне.