Команда молодости нашей

«Ты знаешь, каково это — не помнить себя? Ты качаешь головой отрицательно. Конечно, откуда тебе знать. Ты же не был в такой ситуации. Когда твой мозг рвут на множество кусочков воспоминания, которые тебе незнакомы. Ты не переживала их, но ты помнишь. И одновременно не помнишь. Что я помню точно? Свое имя. Я — Элис. Это единственное, что верно в моей памяти. Остальное смешано, перекручено, как ленты в коробке с рукоделием Клэр. Кто такая Клэр? Не помню. Не хочу помнить. Клэр Редфилд. Кажется, я считала ее подругой. Послушай, зачем ты спрашиваешь? Я не знаю даже, кто я! Меня слишком много, понимаешь? Где тебе! Я зашла в ту комнату и увидела себя. Много-много копий. А может быть, я и была копией? А где-то там лежал оригинал? Ах, да. Алисия. Алисия Маркус. Она оригинал, а я копия. Или все же нет? Мне страшно. Где-то я потеряла себя, но была ли настоящая я? Настоящая Элис? Держи меня, держи мою руку, я чувствую тепло твоих пальцев и знаю, что я живая. Но кто я?!» Карлос нервно ходил взад-вперед по коридору, то и дело замирая у двери в комнату, где лежала Элис. Что с ней произошло? Где она была? Когда они с ребятами нашли ее, Элис едва дышала. На ее теле не было живого места: шрамы старые и свежие, сломанная нога, торчащие наружу кости руки, перебитый нос, лицо залито кровью. И только глаза были открыты и смотрели прямо и строго. Карлос помнил, какими они бывали: в бою, когда Элис крушила врагов, не останавливаясь, не задерживаясь, ее глаза пылали огнем боя, наедине, в редкие минуты затишья, они были спокойными и ласковыми, когда он целовал ее, в глазах Элис появлялась трогательная беспомощность и робость, а когда он видел ее в последний раз, там была боль и страх. Как она смотрит теперь? Что с ней случилось за то время, что они не встречались? Дверь, наконец, открылась, вышел Йони. Карлос кинулся к другу: — Как она? — Физически в полном порядке, — Йонатан тяжело вздохнул. — Раны быстро зажили, даже часть шрамов удалось свести к минимуму. Она очень красивая женщина. — Да. Но… ты что-то недоговариваешь. Ты сказал «физически», значит… — Значит, психически она не в порядке, Карлос. — Она сошла с ума?! — Не ори! — Йонатан посмотрел на друга в упор. — Скажем так, у нее амнезия. Она не помнит очень многое. — А меня она помнит? — вопрос вырвался раньше, чем Оливера успел подумать. Йони слабо улыбнулся. — Мы не говорили о тебе, извини уж. — Можно мне к ней? — Нет. Пока нет. Карлос тихо застонал. С Элис явно все было намного хуже, чем говорил друг. Но Йони Нэтан славился своим упрямством, а значит, больше он ничего не скажет, даже если Карлос его будет трясти, как грушу. Придется ждать. «Детство? У меня его не было. Меня создали сразу взрослой. Как персонажа в какой-нибудь дурацкой компьютерной игре. Ты играл в компьютерные игры? Нет? Странно, все мальчишки любят пострелять и побегать в нереальности. Ведь там тебя не убьют. Не укусят. Там ты не потеряешь друзей. Игру всегда можно поставить на «сейв», а потом начать с этого места. Сколько раз я начинала с «сейва»? Сколько меня было?! Да-да, я помню, кричать не надо. Прости. Я пытаюсь, правда, пытаюсь вспомнить. Не надо вспоминать? Но почему? Да, ты прав, не стоит напрягать мозг. Просто скользить по тем мыслям, которые приходят на ум. Приятное? Что-то приятное… Да, было. Кажется, я помню. Взгляд. Карие глаза смотрят на меня с нежностью. И голос. Такой спокойный, чуть хрипловатый. Это было со мной? Или это опять не моя память, а той, другой Элис? Раз я помню, значит, моя? Спасибо. Я пока не верю тебе, но вижу, что ты добрый. Ты здесь один? Или есть еще кто-то. Кстати, а где мы? Нет, я вижу, что не лаборатория Амбреллы. Там не было бы этой мягкой кровати. И того столика у окна. И окна бы тоже не было. А что за окном? Озеро? Лазурь. Красивое название. Открой окно. Нет, я хочу! Открой! Да-да, я не кричу. Пожалуйста. Да, вот так. Воздух. Чистый воздух. Без запаха гари и трупного разложения. Я и не знала, что так бывает. Вот это точно мое воспоминание теперь: окно на озеро Лазурь и запах леса». В соседней комнате тоже любовались на озеро. Юрий сидел на подоконнике, методично обрывая лепестки стоящего на подоконнике цветка. В другое время Карлос долго и со вкусом ругал бы друга за такое варварство, но сейчас ему было не до цветов. — Йони не пускает меня к ней. — Он никого не пускает, — флегматично ответил Николай, развалившийся на диване с книгой. — Но почему?! Чем я могу ей повредить? — Ему виднее, он доктор. — Какой он в жопу доктор?! Ученый, изобретатель и отличный наемник. Вот и все. Но не психиатр же! Николай вздохнул, отложил книгу, поднялся, сгреб Оливеру в охапку и усадил в кресло: — Командир, успокойся. Главное, что твоя Элис жива. Остальное… ты сам говорил, что она сильная. Она справится. Карлос закрыл лицо руками: — Уже две недели, как она здесь. И неделя, как она пришла в себя. И ничего. Юрий слез с подоконника, присел на ручку кресла, обнял друга за плечи: — Все будет хорошо. Обязано быть! Иначе, на фига мы все выжили? «Смотри, я сижу в кресле. Да, я слаба, не осталось тех сверхсуперспособностей, которые были. Результат заражения? Может быть. Что с памятью? Уже легче. По крайней мере, я уверена в том, что я есть. Но я не хочу быть Элис. Понимаешь, она, или я в прошлом, это миф. Выдумка. Не бывает такой женщины. А Элис ведь была. «Проект Элис», так они говорили. И было много клонов одной девочки, с которой начался весь кошмар Земли. Скажи, а правда, что выжило всего четыре тысячи четыреста семьдесят два человека во всем мире? Конечно, Ракун-сити — не весь мир, смешно. Нет, правда, смешно. Ведь я тогда поверила. Во все поверила. Мир на грани уничтожения. Кругом зомби… Говоришь, тоже их видел? Ну не могла же я все выдумать. Расскажи мне о себе? Почему? У нас вся ночь впереди. Боишься меня огорчить? Не бойся. Рассказывай. Мне интересно…» Карлос все же не выдержал, приоткрыл дверь, осторожно зашел в комнату. Элис сидела в кресле у окна, глядя на луну над озером, Йонатан устроился на подоконнике (у них с Юрием прямо тяга какая-то к подоконникам, столам и спинкам стульев!) и тихо говорил. Оливера знал его историю наизусть, но сейчас Йони говорил так, будто рассказывал сказку. Увы, страшную. Элис внимательно слушала. Когда Йони стал рассказывать о том, как его спасали друзья, по щеке женщины поползли слезы. Нэтан протянул ей платок. — Прости, — тихо сказала она, и у Карлоса перехватило дыхание. — Это очень печальная история. — Но все закончилось хорошо, — улыбнулся Йони. — Я жив, они живы, ты тоже жива. Элис нагнулась лицом к коленям: — Я жива. Но не уверена, что это к лучшему. Что я могу? Я умела убивать, но сейчас у меня нет на это сил. Все способности кончились. Кажется, у того типа, который пытался стать сверхчеловеком, тоже ничего не вышло. Как его… Вескер? — Таких было много, — Йонатан повернул голову к двери. — И ни у кого не вышло. История не знает сверхлюдей. Но есть простые герои. Верно, Карлос? Оливер вздрогнул, шагнул вперед. Элис вскочила с кресла, вжалась в стену. Карлос изумленно смотрел на нее, такой реакции на свое появление он не ожидал. — Элис, — нерешительно начал он. — Стой там! — резко сказала женщина. — И не шевелись. Йони, я хочу видеть его лицо. Здесь темно. Нэтан молча подошел к двери, повернул выключатель. Под потолком вспыхнула лампочка. Карлос молча смотрел на женщину, которую… да что уж теперь от самого себя скрывать очевидное?.. которую любил. И которая никогда не любила его. Да и вообще, умела ли Элис любить? Были ли в ней на самом деле те чувства, которые он ей приписывал? Элис отошла от стены, приблизилась к стоящему посреди комнаты мужчине, коснулась кончиками пальцев его виска, провела по скуле, коснулась губ. — Карлос, — сказала она очень тихо. — Я помню тебя. Именно я, а не кто-то другой. Ты изменился, но я помню. По ее лицу снова потекли слезы. — Я помню! Оливера осторожно обнял ее, Элис уткнулась лбом в его плечо. «Что ты так смотришь, Йони? Да, я занимаюсь. Ты же не думал, что я превращусь в клушу, визжащую при виде пистолета, если я утратила особенности, связанные с вирусом. Конечно, нет. Я справлюсь. В конце концов тело помнит лучше головы. Смотри. Раз, два, три. Вот и все. И противник обездвижен. Слишком быстро? Почему слишком. Я двигаюсь с нормальной скоростью. Как это «нет»? Что проверить? Ну, хорошо. Кто там есть… Пусть будет Юрий, мне все равно. Юрий это тот рыжий? Не помню. Да, Карлоса почему-то вспомнила. Нет. Нет. Я не хочу больше пытаться вспомнить. Юрий, давай вместе. Вот так, побежали. Три секунды. Шесть? Как ты мог так отстать?! Или… или я не потеряла, а опять забыла. Голова. Как же болит голова. И все темнеет вокруг. И светится… крутится… зонтик…» В доме было тихо, как на похоронах. Элис снова лежала без сознания, а четверо наемников сидели в комнате, пытаясь не паниковать. — Я не психиатр, — в стопятый раз повторял Йони. — Я не знаю, как и что устроено в мозгу. Нужен специалист. — Где его взять? — взорвался Карлос. — Все специалисты были в этой сраной корпорации. Не тащить же оттуда. — Нет, конечно, но тут нужен либо маг, либо врач. Ни того, ни другого у нас нет. — Жестко поддержал Нэтана Николай. — А значит, остается только одно: заставить этого врача работать на нас. Все уставились на Жукова в недоумении, тот говорил слишком уверено, как будто требуемый врач был у него под рукой. — И где ты намерен добыть его? — поинтересовался Юрий. — В ста километрах отсюда. Примерно, — Николай поднялся, поправил манжеты. — Юрий, ты со мной? Логинов кивнул. — Вы двое останетесь здесь. И не возражайте. Мы уложимся в трое суток максимум. «Я сплю, но и не сплю одновременно. И вижу сразу два мира. В одном, я лежу на кровати, надо мной склонился перепуганный Карлос. Мне даже смешно, впервые вижу бесстрашного Оливеру в таком ужасе. Неужели это из-за меня? Не переживай, я в порядке. Почти. Потому что в другом мире я вижу сейчас твою смерть. И смерть твоих друзей тоже. Вы все погибли, пытаясь помочь мне спасти мир. Только мир все равно погиб. Там. Здесь все не так. Я не хочу в тот мир. Не хочу во главе армии своих клонов атаковать штаб квартиру корпорации, вылечиваться и снова быть зараженной Т-вирусом, не хочу много раз убивать одного и того же человека, ставшего монстром, не хочу выбираться из-под развалин и видеть полчища зомби, лизунов и других мутантов. Я не хочу снова и снова убивать, чтобы бессмысленно погибнуть и ожить снова, и «начать игру с сейва». Я останусь здесь. Йони. Милый Йони. Он спокоен, только губы кусает. Не нервничай, Йонатан, я вернусь скоро. Мне не нужен тот мир, я буду здесь». Машину они не взяли, пешком было бы быстрее. Удобных дорог здесь не осталось, а, пройдя потихоньку, скрываясь от людей и зомби, которых Юрий чуял на расстоянии, и при поддержке диких зверей, которых прекрасно понимал Николай, они смогли преодолеть заявленные сто километров за полтора суток. — Рекорд, — усмехнулся Логинов, усаживаясь на землю в кустах, из которых отлично просматривался поселок. — Не думал, что так легко и быстро дойдем. — Так тропы были обходные. Мы по прямой бы сотню пилили, а так вышло меньше. Но и дорога сложнее. — Да, у твоих волков оригинальное представление о хорошей дороге, — тихо засмеялся Юрий. Николай тоже улыбнулся. Приобретенные в результате смешения вируса и антидота способности он старательно развивал. — Так, теперь нам нужно выкрасть доктора и заставить его работать с нами. Кстати, а кто он такой? — запоздало поинтересовался наемник. Жуков сделал загадочное лицо: — Давным-давно, когда мы были молоды… — Коль, я ж тебя стукну сейчас, — предупредил Юрий. — Не будешь, мы тишину соблюдаем. — А я тихо стукну, — Логинов продемонстрировал другу тонкую ветку с куста. Николай демонстративно испугался, поднял вверх ладони: — Сдаюсь. В общем, еще в Ракун-сити, если помнишь, мы вляпались в историю из-за дочки одного типа. Юрий поморщился. Воспоминание было крайне неприятным. Именно тогда его и покусали… ну и пристрелил лучший друг до кучи. Николай сочувственно кивнул, он тоже помнил. — Короче, этот тип — тот самый доктор Эшфорд. Он лучший специалист в округе по всяким мозговым штукам. — Я его… в мешочке привезу, — зло прошипел Юрий. — Он нужен Элис, — Жуков тяжело вздохнул. — Хотя я бы всех этих ученых по мешочкам бы разложил. Или по цинковым упаковкам. Надежней. — Ну что, пойдем на дело под покровом ночи? Николай рассмеялся: — Друг, ты что в кино снимаешься? Нет, конечно, мы просто аккуратно зайдем, как будто так и надо. Народу с оружием тут хватает, а людей стрелять не хочется. — Но они же из корпорации. — Нет, в том-то и фишка. И кто такой доктор Эшфорд тут не знает никто. Вот это и будет тот мешок, в который мы его посадим. — Банальный шантаж, — подытожил Юрий. — Люблю я такие задачки! Самое смешное, что их и вправду никто не остановил, когда они прошли поселок насквозь и остановились у дома Эшфорда. Иногда им попадались навстречу люди, они кивали парням, как своим знакомым, улыбались и шли дальше. В их поселении охрана была налажена намного лучше: никто не смог бы даже в кустах долго отсиживаться, а местные об опасности как будто забыли. Николай постучал в дверь. — Открыто, — раздался изнутри голос. Наемники переглянулись, осторожно приоткрыли дверь. Навстречу им шагнул человек в оранжевой хламиде, бритый налысо и с улыбкой на лице. — Заходите, братья, мир вам и осанна, будьте счастливы в имя Ошо, веселитесь и процвета… ай! Юрий, не выдержав, втолкнул Эшфорда в дом и от души врезал ему по уху. — Вы что?! — возмутился тот. — Вы же пришли постигнуть свободу духа и тела… Обрести гармонию друг с другом и принять, что ничто не может быть плохо, если двоим хорошо. — Я сейчас со второй стороны тебе добавлю, и мне станет хорошо, — увесисто сказал Логинов, примеряясь сделать то, что сказал. Эшфорд взвизгнул, рухнул на пол, прижался к дивану и вдруг красиво перекатился на живот, нацеливая на наемников вытащенное из-под дивана ружье. — Кто вы такие? — жестко спросил он. — О, другой разговор. — Обрадовался Логинов. — Мы те самые идиоты, которые пытались спасти твою дочь, урод амбрелловский. Ружье в руках бывшего доктора задрожало. — Вы пришли за мной от корпорации, — прошептал он. — Нет, — Николай выдернул из рук Эшфорда ружье, отбросил его в сторону. — Мы пришли за тобой, как за врачом, который занимался в корпорации мозгами подопытных. И теперь ты, гуру, поедешь с нами. Машина у тебя есть. — Да, но она… — Есть, — уверенно кивнул Жуков. — Пошли быстро и через заднюю дверь. Они вышли из дома и увидели, что окружены: везде стояли жители поселения, одетые в оранжевые хламиды, в руках у них не было оружия, но наемники понимали, что это кажущийся эффект. — Я сейчас, сейчас, — забормотал Эшфорд. — Только не говорите им… — Разгоняй толпу, проповедник, — Юрий крепко стиснул зубы. — Или я точно расскажу всем, кто ты, и чем лично я тебе обязан. Парочкой укусов зомби. — И вы живы? — в глазах ученого вспыхнул огонек исследовательского фанатизма. — Как? Почему? Что повлияло? У вас иммунитет? — Если ты сейчас с нами не поедешь, у тебя иммунитета не будет, — прошипел Николай. — Потому что я тебя первого тут грохну. Эшфорд обернулся к людям, стоявшим вокруг: — Братья и сестры, дела вынуждают меня поехать с этими миролюбивыми и очень светлыми духом людьми. Но я вернусь, ибо я — сам Ошо, а Ошо бессмертен. А пока, молитесь и совокупляйтесь во имя Ошо! — Что делать? — не понял Юрий. — Совокупляться, трахаться, заниматься сексом, ебаться, изучать камасутру… Отлично помогает отвлекать людей от проблем. Знаете, культ Ошо очень древний, и я… — И ты заткнулся и пошел. — И я заткнулся и пошел, — покладисто согласился бывший доктор Эшфорд, а ныне воплощение Ошо. «Кто он? Этот человек в оранжевой одежде. Я знаю его лицо. Помню. Нет, это помню не я, а та, другая Элис. Которая погибла при крушении вертолета. Правда, там его заразили. Он умер от укуса зомби. Кто-то его убил. Карлос, это был ты? Нет? Ну и ладно. Итак, одна Элис погибла там. Потом была другая Элис, которую опять пытались контролировать, и опять не вышло. Похоже, доктор… Эшфорд! Точно, я вспомнила ваше имя. Так вот, доктор Эшфорд, похоже, ошибка была на генетическом уровне. Ни одна Элис не подчинилась корпорации. Смешно. Вы создали монстра Франкенштейна. Откуда я знаю такие слова? Мне было скучно, Карлос принес мне книгу, которую читал Николай. Николай, почему ты так орешь на своего друга? Почему мне нельзя читать такие книги? Ах, я женщина, и мне может быть неприятно? Как думаешь, а приятно мне было резать на куски монстров, отбрасывая в сторону куски гниющей плоти? Или мне приятно было убивать людей, которые еще не зомби, но уже заражены? Что вы говорите, Эшфорд? Ах, это не мои воспоминания. Мои, мои. Я это отлично помню» Доктор Эшфорд осторожно прикрыл за собой дверь. Какая жалость, она все же выжила. Он так надеялся, что она погибнет. Или хотя бы потеряет память. Препарат, который должен был уничтожить полностью ее мозг, не сработал. Она продержалась долго. И теперь, если он не уберет из ее мозга остатки препарата… Он поежился: уж очень явно описывал наемник с испанским именем, как именно он будет препарировать самого доктора. А еще и те двое, которые за ним ездили. Эшфорд вспомнил их. Он вспомнил, как умолял наемников спасти его дочь. И трое пошли на риск. Эти трое. В какой-то степени он им обязан, пусть они и не спасли его девочку. В коридор вышел еще один наемник, его Эшфорд прежде никогда не видел и даже не помнил его имени. — Скажите, а не вы, случайно, тот самый Эшфорд, именем которого была названа взрывчатка? — вкрадчиво поинтересовался незнакомец, чуть коснувшись плеча Эшфорда. Бывший доктор, а ныне гуру приосанился: — О, да. Мы с приятелем изобрели прекрасную взрывчатку. Это был триумф. — Триумф, — наемник задумчиво переложил что-то из руки в руку.— Скажите, вам доводилось оказаться в эпицентре взрыва вашего изобретения? О, конечно нет. Эшфорд вздрогнул. Что-то до боли знакомое послышалось в интонациях этого типа. — Так вот, все начинается с внезапной вспышки света, из ниоткуда. Ты на время слепнешь, а потом ты слышишь звук, самый громкий звук в твоей жизни. И это последнее, что ты слышишь. Дальше ты ничего не слышишь, даже собственный крик. А ты кричишь, срывая голос, когда жар от взрыва плавит твою кожу, а осколки рвут на части твое тело. Эшфорд отступил на шаг, уткнулся спиной в стену. — Зачем вы мне это рассказываете? — Я просто передаю вам результаты вашего… триумфа… А знаете, кому повезло меньше? Тому, кто придет убирать. И увидит лужи крови, развороченные трупы, куски плоти и костей вперемешку с дерьмом. А самое жуткое — это валяющиеся отдельно глаза. Они вылетают при взрыве первыми. Вот вы уже мертвы, а ваши глаза еще смотрят на мир. — Хватит! — почти выкрикнул гуру Ошо, у которого было весьма живое воображение. — Мне надо… к вашей приятельнице… вы же хотите, чтобы я ее спас, и я думаю… — Доктор, думаю, что вы сейчас решаете, как вам поступить, — мягко перебил его наемник. — Вы размышляете, что безопасней: оставить все как есть и рискнуть быть препарированным Карлосом, все исправить и рискнуть подставиться под гнев того, что осталось от корпорации, или же просто убить Элис и всех нас одним хитрым препаратом, который легко вводится простым прикосновением. — Ну что вы, я и не думал… — Думали, еще как думали. Так вот, доктор Эшфорд, советую забыть о первом и особенно о последнем варианте. И он приподнял левую руку, в которой была зажата колба. Эшфорд судорожно схватился за опустевший карман. Наемник сочувственно покивал: — Юрий отлично может обыскать человека так, что тот и не заметит. Естественно, что подозрительную колбу он пропустить не мог. Эшфорд схватился за плечо, до которого дотронулся в начале разговора этот тип. Тот улыбнулся. — Какая реакция! — пробормотал он. — Я прошу вас… — забормотал торопливо бывший доктор. — Я умоляю. Я все сделаю, спасу ее, там все просто: препарат. Я всегда работал с возможностями человеческого сознания. Сначала пробовал наркотики, потом нашел способ минимизировать ущерб от них, и расширить действие. А потом изобрел эту вещь! Это великое изобретение оценили в Амбрелле. Ведь можно было взять у любого человека его память и передать другому. Удобно. Особенно, когда дело касалось великих. У меня в запасниках хранились воспоминания ученых, уже покинувших этот мир. Увы, все погибло вместе с лабораториями корпорации в Ракун-сити. — Вы можете исправить то, что сделали с Элис? Эшфорд кивнул. — Тут нечего исправлять. Достаточно объяснить ей, в чем дело. А дальше успокоительные, прогулки, никаких стрессов, и все само успокоится. С ней мы просто поторопились. Мне жаль. Теперь вы мне дадите противоядие? Пожалуйста! Прошу вас! Наемник рассмеялся в голос: — Я не вводил вам ничего, доктор Эшфорд. Но я знал, что вы поверите своем богатому воображению. «Знаете, в чем фокус? Эти люди слили в мой мозг воспоминания сразу всех Элис. И той первой, которая умерла в детстве, и второй, погибшей в вертолете, я была третьей. И последней. Потому что ни один мой клон не выжил. Алисия… она тоже была. Но она не была мной, а я не была ею. К счастью. Как вы думаете, кто я? Теперь я знаю. Меня зовут Элис, и я все вспомнила!» День выдался теплым и солнечным, и наемники воспользовались остатками лета, чтобы немного отдохнуть. Они устроили пикник на берегу лазурного озера, от души ели, пили, смеялись над нехитрыми шутками, над вечной пикировкой Юрия и Николая. Но в итоге разговор все же вернулся к Эшфорду и его экспериментам. — Значит, он забирал воспоминания у людей, — задумчиво протянул Карлос, поигрывая ножом. — Не забирал, а копировал себе. Но теперь это не имеет значения, ведь лаборатория погибла. — А он жив, — кровожадно напомнил Юрий. Элис, лежавшая головой на коленях у Карлоса, подняла руку и перехватила нож. — И пусть живет. Его смерти я не хочу. — А чьей хочешь? Элис села, вгляделась в даль и изо всех сил метнула нож. Лезвие пробило кору отдаленно стоящего дерева. — Неплохо, да? Силы возвращаются. Скоро смогу снова бегать по стенам. А, отвечая на твой вопрос, Юрий, скажу только одно: смертей было слишком много. И в этой реальности, и во многих других. Я не хочу ничьей смерти. Но ради своих я убью любого. Все пятеро протянули руки, сплетая пальцы в общем рукопожатии. А где-то далеко, в разрушенном Ракун-сити, который оставили даже зомби, под бетонной плитой лежала в целости и сохранности лаборатория доктора Эшфорда, хранящая в себе память многих и многих.