Boden's Mate

Все изменилось с падением Брана. Санса до сих пор помнила, как отец нес его обмякшее и изломленное тело обратно в замок. Помнит, как крики ее матери эхом раздавались над молчаливой и холодной землей. Кейтилин держала его так крепко, что Санса стала опасаться, что ее мать может сломать все то, что еще оставалось целым в теле ее несчастного брата. Это был первый раз, когда она, тогда еще совсем юная девушка, замерла и словно окаменела, осознав, что теперь все изменится. Она поняла, что жизнь совсем не похожа на те песни, что поют о ней глупцы. Жизнь была холодной и жестокой, а смерть была неизбежной. Это был ее первый урок. Воспоминания о тех самых первых и страшных часах слились у нее воедино, но она помнила, как мейстер Лювин взял Брана из рук несчастной Кейтилин, совсем так, как когда-то он передал ей мальчика в день, когда он родился. Лювин унес Брана в его покои, положив на мягкие меха, что покрывали его кровать. Бран был жив, но жизнь едва теплилась в нем. В эти страшные первые часы ожидания Кейтилин, Арья и Санса постоянно находились с ним, не желая покидать его. Впервые обе сестры находились вместе без каких-либо споров по этому поводу. Нед же был вне себя от слепой ярости. Она помнила грохот, донесшийся с нижнего этажа. Она так и не узнала, что сломал тогда ее отец, потому что он никогда не говорил об этом. Ее отец, всегда такой благородный и спокойный, на самом деле имел вспыльчивый нрав. Отличительная черта Старков. И, спустя несколько месяцев Бран умер, и это сломило всех. Роббу пришлось взять на себя обязанности лорда Винтерфелла, в то время как вся его семья погрузилась в скорбь. Это было вынужденное решение, но он стал именно таким наследником, которым гордился Нед. Именно в те мрачные дни Санса впервые увидела, какой ее брат на самом деле, и то, каким великим лордом он может стать впоследствии. Рикон же был еще слишком мал и вряд ли понимал, что произошло. Мальчик лишь плакал, не отходя от своих родных. Ни Санса, ни Арья не хотели оставлять их мать в одиночестве, поэтому они решили по очереди присматривать за своим младшим братом. Это было первое совместное решение двух сестер, с которым они обе были согласны. Единственным, кто не захотел оставаться с ними, в надежде увидеть, как очнется Бран, был Джон, и это было то, что до сих пор огорчало ее. Она не видела его с тех пор, как наблюдала из окна в своих покоях за тем, как он на лошади галопом скачет прочь из замка, перед ее глазами все еще стояли следы Призрака на снегу. Она знала, что Арья скучает по нему, но не могла признаться себе самой в том, как сильно она хотела бы его увидеть снова. Она сожалела о том, как она вела себя по отношению к нему сейчас. Второй урок она получила, когда ее отец отказался стать Десницей короля. Это была единственная надежда, поддерживающая Сансу в те мрачные дни. Она думала, что Королевская гавань станет для нее избавлением, местом, где она сможет избавиться от гнетущих ее воспоминаниях о безжизненных глазах Брана и рыданиях ее матери. Это место должно было бы стать ее будущим, первыми шагами к принцу, который должен был стать ее мужем, начав новую страницу ее жизни, где впоследствии она станет королевой. «Какой же дурой я тогда была», с горечью подумала Санса. С тех пор прошло шесть лет, и эти года были невероятно мрачными. Она плакала, когда уехали король со своей свитой. Она была в ярости на своего отца за то, что он не принял предложение короля. Она кричала и обижалась на отца, и он в итоге просто перестал обращать на нее внимание. Нед был слишком расстроен, чтобы на самом деле попытаться хоть как-то сладить со своей старшей дочерью. Впрочем, Робб не оставил без внимания то, как она отнеслась тогда к отцу. Разумеется, король Роберт все еще хотел устроить помолвку между Джоффри и Сансой, о чем она сама только и мечтала. Она думала, что она была влюблена в него, и пределом ее мечтаний было стать королевой Джоффри. Санса мысленно одернула себя. Она не должна думать сейчас об этом, все это казалось ей ужасным, пусть даже сейчас ей и стало полегче, она просто хотела наслаждаться своей свободой. Санса откинулась назад, прислонившись спиной к чардреву. Богороща стала для нее единственным местом, где она могла чувствовать покой, часто сидя здесь, читая или вышивая, в то время как ее отец молился. Это было словно молчаливая договоренность между ними двоими, поскольку это было не место для разговоров, только не под чардревом. В этот раз ее отец забрал Робба и Теона в деревню, чтобы разобраться с возникшими проблемами, и Санса наслаждалась тишиной. В Винтерфелле тяжело было найти место, где можно было побыть в одиночестве, и богороща стала для нее единственным убежищем, где мало кто мог побеспокоить ее. Но если бы это был подвыпивший стражник или беглый одичалый, то Санса дала самой себе слово, что она не станет для них легкой добычей. Санса достала из-за пояса небольшой кинжал, это был подарок Джона, который он преподнес ей на ее последние именины. Арья передала его вместе с письмом от брата, после того как празднование было окончено, и они обе направились в свои покои. Как Арья смогла утаить кинжал от родителей, Санса так и не узнала. Впрочем, у Арьи была Игла, и их мать не обращала на это внимания. Неужели бы отец стал возражать, если бы узнал, что у нее тоже есть кинжал? Он был сделан из валирийской стали, а на его рукояти была выгравирована голова лютоволка. Легкое, но смертоносное оружие. Она крутила кинжал в руках, когда услышала хруст снега под чьими-то ногами. Санса убрала кинжал в ножны за поясом, откуда, впрочем, его легко было извлечь. — Я подумала, что найду тебя здесь. Санса повернулась и увидела леди Старк позади себя. Ее мать сейчас улыбалась той улыбкой, которой она улыбалась лишь своим детям. Ее длинные рыжие волосы были распущены, свободно спускаясь до талии, а брошь с форелью — символом дома Талли, украшала ее легкое зеленое платье. Кейтилин подошла ближе к ней, полами своего плаща поднимая снег с земли, садясь рядом со своей дочерью. Санса изобразила на губах улыбку, которая по ее мнению должна была подходить старшей дочери семьи Старков. «Она не должна знать», подумала Санса. Она не хотела, чтобы ее семья увидела, какой она стала на самом деле, она хотела быть в их глазах той леди, которой сама когда-то хотела стать. — Ты как раз вовремя, я уже хотела уходить, чтобы найти Леди, — ответила Санса. В ответ Кейтилин тихо рассмеялась. — Ну, я только что видела ее. Она преследовала Нимерию, Лохматого Песика и Лето, которые, в свою очередь, преследовали Рикона. Это вызвало смех у Сансы. Она представила, как три огромных лютоволка бегущих за лошадью, на которой скачет ее младший брат. Разумеется, Рикон любил быструю верховую езду, и Санса не винила его ни в чем. Он был самым замкнутым среди них всех, и верховая езда стала для него единственным способом почувствовать себя свободным. — Снова катается на лошади? Кейтилин кивнула, но ее губы недовольно сжались в тонкую линию. Не то чтобы мать не одобряла занятия Рикона верховой ездой, скорее наоборот, она была рада, что девятилетний мальчик нашел для себя увлечение, позволяющее ему отвлечься. С момента смерти Брана, Рикон уже больше не был тем веселым маленьким мальчиком. И это было напоминанием о том, почему он увлекся верховой ездой. Вначале Санса считала, что ее родители ведут себя странно. Когда Тирион Ланнистер вернулся со Стены после поездки туда вместе с ее дядей и братом-бастардом, он получил весьма прохладный прием, и это было вовсе не из-за снега, принесшего с собой северный холод. Тирион вернулся с подарком, чертежом седла для ее брата, на случай если он когда-нибудь очнется. Мейстер Лювин заметил, что если он и придет в себя, то Бран будет парализован. Но, когда Бран умер, Нед забросил чертежи в своих покоях, где они и пролежали около года, пока их не обнаружил там Рикон среди старых бумаг. Как и Арья, он был весьма любознателен, частенько пробираясь туда, где ему не следовало бы находиться. Рикон настоял на том, чтобы забрать их себе, сказав, что он не помнит, как выглядел Бран, и хочет иметь что-то, что будет напоминать ему о брате. Это был прекрасный подарок, и Санса не могла понять, почему ее родители так неохотно приняли его. Ровно до того момента, как Рикон стал упрашивать родителей изготовить седло в память о Бране, когда Арья рассказала ей о разговоре, который она подслушала, исследуя тайный проход, который вел вниз к кухне. Арья любила изучать тайные проходы Винтерфелла, она многое узнала о том, что происходило вокруг замка, и о секретах, которые он хранил. Она слышала, о чем перешептывались слуги, и подчас видела даже больше, чем рассчитывала. Так она однажды застала их воспитанника, Теона, с одной из служанок. Когда известия об этом дошли до Нэда, то Теон был строго наказан, а Арье просто повезло, подумала Санса. В другой раз Арья подслушала спор родителей из-за седла. Кейтилин отказывалась понимать, почему Нед сохранил чертежи, в то время как она сама хотела лишь бросить их в камин, и лишь радостное выражение на лице Рикона остановило их от этого поступка. Арья не расслышала все подробности, но ее родители обвиняли Ланнистеров в смерти Брана. Сансе показалось это глупым, она и мысли не допускала о том, что Ланнистеры могут поступить с кем-то дурно. Но однажды, спустя несколько месяцев, она набралась храбрости и спросила у Робба, почему они думают, что Ланнистеры могут быть причастны к происшествию с Браном. Робб неохотно рассказал ей о той ночи, когда разбился Бран. Как-то раз, уже после смерти Брана, Кейтилин направилась в ту башню, откуда он упал, обнаружив там длинный локон золотистых волос, которые могли принадлежать лишь королеве Серсее. Вначале Санса не могла поверить в то, что Ланнистеры или королева Серсея могли быть сделать что-то подобное, в то время, она считала их непогрешимыми. И она так думала до того момента, пока ближе не познакомилась с ними, осознав, как сильно она ошибалась. Она стала понимать, что Ланнистеры способны на любые преступления. И она хотела, чтобы они заплатили за все. — Похоже, это единственное, чем он хочет заниматься, — заметила Кейтилин. Это была правда, заставить Рикона слезть с лошади было столь же сложно, как заставить Арью вести себя как леди, в то время, как она сейчас тайком брала уроки у сира Родрика Касселя. Она знала, что мать не догадывается об этих уроках, тогда как отец был в курсе всего, если не сам вообще организовал их. — Но я пришла поговорить с тобой не об этом, — Кейтилин встала и протянула ей руку. — Давай прогуляемся. Она продолжала протягивать руку, и Санса приняла ее, поднимаясь. Держась за руки, они спокойным шагом направились к выходу из богорощи. Вначале они шли молча, снегопад уже практически прекратился, и холод уже не был таким обжигающим. Некоторые считали, что снег уже начал таять, и уже скоро начнется лето. Зима продлилась шесть лет, и это было меньше, чем все ожидали, но она все равно была суровой. Прошлое лето длилось девять лет, и она надеялась, что и следующее не станет короче. Мысленно она уже представляла распустившиеся цветы кругом, в глубине души все еще наивно мечтая, что новое лето изменит ее жизнь. Но, увы, рассудок горько подсказывал ей, что внутри нее теперь всегда будет зима. — Твой отец и я очень гордимся тобой, Санса. То, какой ты стала за эти последние несколько лет… Ты выросла в прекрасную юную леди, — сказала Кейтилин с легкой улыбкой на губах. В ее улыбке Санса сейчас могла видеть ту красоту, которая была у ее матери в юности, сейчас же она редко так улыбалась. Она так и не смогла полностью оправиться после смерти Брана, какая-то ее часть умерла вместе с ним. — Спасибо, ты и представить не можешь, что это для меня значит. Ложь легко слетела с ее губ. Лгать для нее стало столь же естественно, словно это была ее вторая натура. Она двигалась сейчас с той грациозностью, которую все ожидали от нее, но как же ей все это было ненавистно. Кейтилин сжала ее руку, и это успокоило ее. Даже после всего, после боли, страха и своих собственных глупых поступков, она все еще любила свою семью. Она любила их всех, пусть они и были слишком слепы, чтобы видеть, что происходило прямо перед ними. — Но, я полагаю, ты искала меня не для того, чтобы похвалить? — Ты всегда была догадлива, — рассмеялась Кейтилин. — Но ты права. Ее мать сделала паузу, посмотрев вперед. Винтерфелл был уже виден, и она могла рассмотреть людей, занятых своими обычными делами. Где-то вдалеке был слышен смех Рикона. — Тебе уже семнадцать лет. Твой отец и я считаем, что тебе пора выходить замуж. Это было последнее, что хотела бы сейчас услышать Санса. Когда-то давно это было пределом ее мечтаний. Мысли о прекрасном рыцаре с золотыми волосами и голубыми глазами не оставляли ее ни на мгновение, она только и мечтала о нем, ожидая, что он будет олицетворением чести и отваги. Как же она ошибалась. Сказок не существовало, как и не было рыцаря, который бы пришел и спас ее. Если ей кто-то и мог бы помочь, то это только она сама. — Я понимаю. Она не хотела ничего более слышать о замужестве, но она знала причину, почему ее родители стремились к этому, и ждала этого разговора. По ночам Арья и Санса порой сидели и обсуждали то, сколько великих домов разорились за последнее время. В Вестеросе было неспокойно. Многие были должны деньги Железному трону, а Железный трон, в свою очередь, был должен деньги Железному банку в Браавосе. Теперь же банк пытался собрать долги, вынуждая королевскую семью и высокородных лордов заплатить. Семья Старков не стала исключением. Болтоны были разорены. Пизбери, Уэйнвуды… Этот список был бесконечным. Грейджои все еще продолжали жить в своем родовом замке, но их власть была уже подорвана, что для Теона стало ударом, когда он узнал об этом. И в то время, как сами Старки не были разорены до конца, далеко не все семьи их вассалов могли позволить платить подати Старкам, что делало выплаты Железному трону все более затруднительными. Ее родители надеялись, что если они смогут выдать Сансу за представителя богатой семьи, то тогда, возможно, ее новый муж поможет им с финансовыми проблемами Севера, а они, в свою очередь, предложат ему Север и свою армию в качестве союзников, если это когда-либо потребуется. — У вас уже есть претенденты на примете? — спросила Санса. — Нет. Мы обсудили несколько подходящих кандидатов, но мы не хотим принимать решение без твоего участия, — ответила Кейтилин. Они разорвали ее помолвку с Джоффри без ее согласия, и они видели, как сильно она изменилась после этого. Родители полагали, что она страдала из-за разбитого сердца, и она продолжала поддерживать у них это заблуждение. Это было намного проще, чем та ужасная правда, которую знали только Арья и Джон. Санса планировала никому не рассказывать об этом и дальше. — Хорошо, — если даже Санса и хотела бы никогда не выйти замуж, она знала, что это будет невозможно. — Спасибо, что вы прислушиваетесь к моему мнению. — Разумеется. Я бы никогда не заставила тебя выйти замуж против твоего желания. Тебя, Арью, любого из моих детей, — заметила Кейтилин, и Санса вымученно улыбнулась ей. — В отличие от тебя и тети Лизы? — спросила Санса. Она знала, что на самом деле думала ее мать по этому поводу. Кейтилин любила Неда, но она знала, что ей просто повезло. Не каждой женщине удавалось заполучить в мужья настолько хорошего мужчину, и она знала, что шансы Сансы и Арьи попасть в семью, где с ними не будут обращаться настолько хорошо, были невероятно велики. Что до ее сестры Лизы, Джон Аррен всегда был добр к ней, пусть в их отношениях и не было любви. Кейтилин часто говорила, что она не могла понять, почему ее отец выдал замуж ее сестру за Джона Аррена, но Нед всегда уверял ее, насколько тот был благороден, и Кейтилин перестала возвращаться к этому вопросу в дальнейшем. — Именно так. С этими словами они уже почти приблизились к Винтерфеллу, когда увидели, как к ним торопливо движется какой-то человек. Им оказался мейстер Лювин, уже пожилой мужчина, часто жалующийся на то, что его пальцы уже не так подвижны, как ранее, и прихрамывающий от боли в левом бедре, сейчас нес им какое-то письмо, и, когда он подошел ближе, Санса смогла рассмотреть тревогу на его лице. — Прилетел ворон, миледи. Лорд Старк еще не вернулся с деревни, но я подумал, что лучше будет показать его кому-нибудь прямо сейчас. Мейстер Лювин передал письмо Кейтилин, и Санса успела разглядеть печать с символом дома Талли, скрепляющую его. Она наблюдала, как ее мать раскрыла письмо, и как потемнело ее лицо. Закончив читать, Кейтилин тяжело вздохнула. — Впрочем, именно этого я и ожидала, правда это несколько раньше, чем мы думали, — сказала ее мать, сжав губы в тонкую линию, поворачиваясь к мейстеру Лювину. — Прикажите подготовить гостевые комнаты, у нас скоро будет гость. — Кто к нам приедет? — спросила Санса. Она бы хотела прочитать письмо, но знала, что мать никогда не позволит ей это. Робб был единственным, кому разрешалось подобное, поскольку он был наследником и когда-нибудь должен был стать Хранителем Севера. Остальных детей Кейтилин пыталась оберегать до последнего. — Сборщик податей, — сказала она, в то время, как они втроем быстрым шагом направились в замок. — Он — мой старый друг, и приедет в сопровождении нескольких королевских гвардейцев. Санса подумала, что это было весьма мудро с его стороны. Если он собирался собирать деньги для Железного трона, то тогда ему определенно понадобится защита, иначе он бы стал удобной мишенью для грабителей. — Он едет из Королевской гавани, миледи? — поинтересовался мейстер Лювин. Дорога из Королевской гавани до Севера занимала около месяца, и в таком случае у них оставалось бы немного времени, чтобы подготовиться и, возможно, привести свои дела в порядок. — Нет. Это письмо от моего брата, лорд Бейлиш только что собрал подати с его земель. Он покинул Речные земли около недели назад, так что он будет здесь через несколько дней, если погода будет благоприятствовать ему, — ответила Кейтилин. Санса глубоко задумалась над этим именем. Петир Бейлиш. Его имя было совершенно незнакомо ей. Впрочем, ее это не удивило, ее мать редко рассказывала о своем детстве и о своих друзьях. Санса лишь предполагала, что это могло быть связано с ее помолвкой с дядей Брандоном и его смертью. — А когда ты в последний раз видела его? — На похоронах твоей тети. Ее тетя Лиза умерла два года назад, и ее смерть тогда вызвала большой скандал. Оказалось, что личный менестрель ее тети был влюблен в нее, и был крайне огорчен тем, что она не отвечала на его чувства. Когда Лиза отказала ему в последний раз, менестрель вытолкнул ее тетю через Лунную дверь. Ее мать тогда уехала на целый месяц для подготовки похорон. Это было примерно в тоже время, когда ее отец, Робб и некоторые из их вассалов уехали к Стене, чтобы решить проблемы с одичалыми. — Если он твой старый друг, то возможно…я не знаю…может он будет добр к нам? — спросила Санса, сама понимая, насколько глупо прозвучал ее вопрос. Когда дело доходило до денег, то ни о какой дружбе не могло быть и речи. Кейтилин слабо улыбнулась ей. Она гордилась тем, какой выросла ее дочь, но в глубине души она была рада тому, что в ней осталось хоть толика детской наивности. Она хотела бы, чтобы Санса оставалась такой как можно дольше. — Я знала Петира в детстве, сейчас же он совсем не тот маленький мальчик. Кто знает, что он может сделать, — сказала Кейтилин, поднимаясь по каменным ступеням Винтерфелла. Санса остановилась, глядя вслед уходящей матери. Затем она обернулась, увидев, как снова начал падать снег, но сейчас ее мысли занимал лишь один вопрос. Кто такой этот Петир Бейлиш, и почему ее мать никогда не упоминала о нем?