Личность в стальной коробочке

      Марку кажется, что он проводит с Донхёком слишком много времени.              Эта мысль настигла его неожиданно, когда ни Джемин, ни Джено не появлялись в школе уже с неделю, а он все равно ждал Хёка у двери класса, чтобы вместе пойти к Тэну, а потом домой. «Это привычка»,– говорит он сам себе,– «просто привык с ним таскаться», а у самого воздух в легких заканчивается, когда Хёк с яркой улыбкой и искрящимися глазами спрашивает своим сладким голосом: «Ты меня ждешь?».              – Мое прозвище Хэчан значит «полное солнце»…– объясняет Хёк, топая по тротуару.              «А мое бешено стучащее сердце в груди значит «полный пиздец»,– думает Марк, разглядывая волнистые волосы «солнца».              – Это очень милое прозвище,– отвечает вслух.              – Ага, не то, что «Донхрюк»,– косится на него одноклассник, но тут же хихикает, заметив, что парень готовится возмущаться, надув губы и набирая в легкие воздух.              – Сказал же, больше не буду, и вообще, как по мне, «Донхрюк» милее, чем все, что придумал твой Янян,– Марк смущается, сравнивая в голове эти два прозвища.              – Ну ладно-ладно,– под волной протеста парень сдаётся.              Деревья стоят совсем уже голые, солнце не спешит выглядывать из-за густой пелены облаков, а оттого на улице серо и хмуро.              – Марк, а я…хоть чуть-чуть похудел?– вдруг спрашивает Хёк, сжимая лямки рюкзака и устремив взгляд на свои ноги.              Парень, не ожидавший такой вопрос, внутренне впадает в панику – на какой ответ он рассчитывает?              – Хёк… Да ты никогда и не был особо жирным… Ты просто такой…– он неопределенно жестикулирует, разглядывая друга.– Ну… Я просто прикалывался так…              – Ясно,– с натянутой улыбкой сообщает парень.              Марку не нравится эта улыбка и то, каким тихим он вдруг стал. «Все ясно»,– думает он,– «не тот ответ, Марк Ли, ох, не тот».              Когда они заходят к Тэну, Ренджун сразу встречает их громким «Привет!», стоя за стойкой. Кун тоже сидит уже на «своем» привычном месте с книгой на столе, отхлебывая дымящийся кофе из низенькой белой чашки.              Тэн выходит из рабочей кухни и тоже присоединяется к приветствию с широкой улыбкой на лице.              – Ренджун-и, помни, моим любимым школьникам – скидка,– говорит он, тиская Хёка за щеку.              – Твоя доброта тебя разорит, Тэн-хён,– ворчит Ренджун, но слушается.– Ты уходишь?              – Всего на часик, у меня назначена встреча с Джонни,– он накидывает на себя пальто и оранжевый шарфик на шею,–заодно заберу наши рулетики из пекарни.              – Ну, хоть на курьере сэкономишь,– продолжает ворчать Джун, сверля взглядом Хёка и Марка, но вдруг хитро улыбается.– А вообще, это что, свидание?– парень щурится, пристально разглядывая лицо Тэна, а вместе с ним, кажется, все присутствующие, даже читающий «Краткую историю Времени» учитель Цянь.              – Ох, милый, это долгая история, но, я тебя разочарую, свиданием тут и не пахнет,– вопреки своим словам, он поправляет шарфик на шее и, повернувшись к Джуну, взволнованно спрашивает,– ну, как я выгляжу?              – Как бы ты ни выглядел, он все равно крепко обнимет тебя при встрече, хён, это же учитель Со,– хихикает Хёк.              – Лучше и не скажешь,– хмыкает Кун, не отвлекаясь от книги.              – Если этого не случится, я буду ныть вам, – Тэн смеется, и машет всем ладонью, другой рукой открывая себе дверь. Он не смотрит за нее, поэтому не видит человека с другой стороны, который так же тянет дверь на себя – в итоге незнакомца хорошенько пришивает стеклом по лицу и он оседает на пол. Стоящий рядом с ним парень спохватывается и тут же бросается к парню с громким «Юкхэй!».              – Простите, пожалуйста, как неловко вышло!– Тэн так же бросается к парню, пытаясь помочь ему подняться.              – Я в порядке, ребята, ит’с о‘кей, мен,– пострадавший улыбается и лишь протирает ушибленную щеку,– надо было позволить Вам выйти…              Стоящий рядом с ним светловолосый парень щурится, глядя на Тэна. Он будто пытается вспомнить, где его видел и, когда Тэн поворачивается и улыбается ему тоже, вдруг восклицает:              – Это же Вы!              – Я?– переспрашивает Тэн.              – Я спас вашего друга...больница в Намвоне, помните?– излишне эмоционально щебечет парень.– А мой брат Доён…              – О боже, да, я помню,– Тэн старается улыбнуться как можно более натурально,– ты брат Доёна, Ким Чону.              – Да-да, это я,– с каким-то детским самодовольствием улыбается парень.              Тэн смотрит на него, неловко растягивая свои губы, а перед глазами вновь проносятся те бессонные ночи, когда он плакал об «убитом» Ёнхо. Слезы сами собираются в уголках глаз – заживающую рану по неосторожности снова разодрали.              – Надеюсь, вы оба меня простите, я очень спешу,– быстро тараторит Тэн,– в качестве извинения и…благодарности,– он кивает Чону,– бесплатный кофе для вас обоих, просто скажите на кассе.              – Так это ваше заведение? Мы тут впервые...– Чону начинает говорить, ярко улыбаясь, но Юкхэй кладет ему руку на плечо и говорит:              – Чону-я, он же предупредил, что спешит...              «Он влюблен». Тэн это сразу понимает: то, как Юкхэй смотрит на Чону; касается его плеча; тон его голоса, когда он обращается к нему – все наполнено нежностью, а глаза сияют слепым обожанием. Глаза же Чону будто не видят. Один ослеплен любовью, другой слеп сердцем.              Грустно.              Парни благодарят его и проходят внутрь. Тэн что-то бросает на прощание и быстро шагает вперед, смотря прямо под ноги. Перед глазами все плывет от собирающейся в них влаги – эта неожиданная встреча будто вернула его обратно в те ужасные дни, когда ничего не было понятно и оставалось только плакать и надеяться. Слезы давно уже текут по щекам, а парень и не стремится их вытирать, только идет вперед по намеченному пути, совершенно ни о чем не думая: в его голове сейчас слишком много чувств и воспоминаний, уместить туда еще и мысли – нереально.              Он пугается, когда вдруг утыкается лбом в чью-то широкую грудь, а заботливые руки прижимают ближе, гладят по спине и перебирают отросшие волосы на затылке.              – Я не знаю, почему ты плачешь,– говорит Джонни,– но…у меня в сердце больно колет, как будто виноват я и это мое наказание.– Он утыкается носом в макушку парня, отмечая, что даже его волосы пахнут лавандой.– Я виноват?              Тэн только сипло шепчет: «Нет» и качает головой, продолжая всхлипывать.              – Тогда прекрати меня наказывать, Тэнни…              Это говорит Джонни, но на мгновение парню кажется, что слова звучат так, будто принадлежат Ёнхо. Он замирает в чужих объятьях, стихает, чтобы послушать еще, но тот теперь молчит как назло.              – Больше ничего не скажешь?– спрашивает парень охрипшим голосом.              – Я надеялся, ты сам расскажешь, что случилось,– пожимает плечами парень, размыкая объятья.– Это не так работает, да?              Джонни смотрит с непониманием, даже с грустью, пытается прочесть ответ в глазах напротив, хотя совершенно не умеет читать людей. По крайней мере, пока что. Тэн смотрит на него снизу вверх и понимает, что просто не может заставлять этого ребенка грустить. Нет, не потому, что это тело Ёнхо, а потому, что это Джонни – он слишком добр, мил и искренен, чтобы ненавидеть его за то, чего он не делал, не желал.              – Мне Тэён рассказал, что ты выбрал в мамы Доёна,– резко заявляет он,– а про меня забыл, да? Я о тебе недостаточно забочусь, а?              – Неужели тебя это и расстроило?– недоверчиво косится парень, но все же отвечает.– Я не выбрал тебя по очень важной причине, честно.              – Это по какой такой «важной причине»?– передразнивает его Тэн.              – А вот это уже секрет,– Джонни хихикает и встает рядом, чтобы взять его за руку.– Пошли уже, а то Джемин и мама На нас заждались, наверное.              

***

             – Ну что, тунеядцы,– Ренджун подходит к столику, за которым уселись Марк и Хёк,– что заказывать будем?              – Тот чай, в котором ромашки всякие плавают…– говорит Марк, усердно пытаясь вспомнить название.              – «Сад изящества», Марк Ли,– уточняет Ренджун и дружелюбно подмигивает на неуверенный кивок.– А из десертиков?              – Мне просто чай,– встревает Хёк, разглядывая гладкую поверхность стола.– Не голоден,– он пожимает плечами на вопросительный взгляд сидящего рядом друга.              – Тогда мне тоже просто чай,– отвечает Марк.              Ренджун их покидает, встает за стойку на свое место и уже с широкой улыбкой перекидывается какими-то фразами с Куном. Марк на них почти не смотрит, как и Хёк, нашедший что-то особенное в сахарнице на столе и не сводящий с нее глаз.              – Эй, Хёкки,– зовет Марк.              – М-м?– парень сразу поворачивается, смотрит на него и хлопает глазами, будто выйдя из транса.              – Ты же не решил отказаться от сладкого, правда?– осторожно спрашивает Марк. Его все еще гнетет угаснувшее настроение парня и своя возможная в этом вина.              – А… Нет, конечно, нет…– Хёк нервно смеется и обнимает себя за плечи,– просто не голоден.              – Ты же знаешь, да?...              – Что, Марк?              – Что…прекрасен любым?...– Марку трудно дается такой комплимент, это не в его характере, но все же он справляется.              – А, да, конечно… Спасибо, Марк,– щеки Донхёка густо краснеют, так, что это не скрыть даже при диком желании. Заметив это, губы Марка, смущенного не меньше, сами растягиваются в улыбке.              – Нравится это слышать?– спрашивает он. Хёк не отвечает, наоборот, отводит взгляд.– Прекрасен любым,– повторяет он.              «Особенно худым»,– говорит себе Донхёк и смотрит на свои «расплывшиеся» на стуле ноги.              Марк, как обычно, после чаепития провожает его до дома, на обратном пути встречаясь с Яняном неизменно с пакетами попкорна в руках.              – Не останешься на чай?– спрашивает он. По лицу видно, что совсем не сожалеет об этом.              – Мы только что его пили в «Вайндфлауер»,– самодовольно бросает парень.              – Один-один, Марк Ли,– он все-таки улыбается и кивает ему, удаляясь в сторону дома Донхёка.– Спасибо, что провожаешь его каждый день.              – Мне в радость,– Марк машет ему на прощание и, чему-то радостно улыбаясь, шагает домой. Они оба ревнуют, это правда, но сейчас Марк по чуть-чуть осознает, что ревнуют они разных людей: Янян ревнует своего друга, а Марк?..              Думая над этим, он топает дальше, окрыленный мыслями о том, как придет домой и сразу возьмет гитару в руки.              Янян как всегда заходит без стука и сразу проходит на кухню, пока Хёк намыливает последнюю тарелку в раковине, стоя в школьной форме.              – Не знаю ни одного человека в вашей школе, который так же яро, как ты соблюдает дресс-код,– смеется парень и сразу кладет попкорн в микроволновку.              –Э-эй, я люблю рубашки,– дуется Хёк,– да и я не всегда в форме, но это все равно лишний плюсик в глазах учителей.              – Так вот в чем секрет твоих хороших оценок,– хихикает парень,– жаль, что у меня форма – обязательный пункт и никаких тебе поблажек,– он грустно поджимает нижнюю губу.              – Нет уж, я тебя жалеть не буду, лучше расскажу Сяо, как ты взломал сайт гимназии и понаставил себе пятерочек за авто-тесты,– с максимально осуждающим взглядом говорит Хёк, вешая полотенце на место.              – Ты не посмеешь,– с вызовом говорит Янян.              – Что он сделал?– кричит из прихожей уже разувающийся Сяо.              – Ну йобана, ну Хэчан,– пищит парень, уже подыскивая куда прятаться.              Сяо влетает в комнату со своим ботинком в руке в качестве орудия наказания.              – Выходи, давай, чертенок мелкий,– кричит он, заглядывая под стол и хмурит свои густые брови, не обнаружив брата там.              – Ты сказал, что я повышен до дьявола,– приглушенно звучит из нижнего шкафчика рядом с плитой.              – Но я ж тогда не знал, что ты обманываешь не только ради меня, но и меня!              – Да что тут происходит?!– в комнату влетает растрепанный Хендери, а за ним и Юта с криком:              – Драка! Давай, Сяо, прибей эту заразу!..              – Никакого насилия в моем доме и над моим Яняном!              День близился к вечеру, на плите под запотевшей крышкой глубокой сковороды стояли макароны с сыром, а сами парни сидели в уютном зале перед телевизором, оккупировав диван. Свет в комнате был выключен, и, помимо диалогов актеров, в комнате не прекращался звук похрустывающего попкорна.              – Янян, блин, ты чавкаешь у самого уха,– шепчет Юта и лезет в огромную миску попкорна в руках парня.              – Ну так отодвинься,– шипит младший не отрываясь от фильма.              – Ты как со старшими разговариваешь?!– на тон выше встревает Сяо, тоже воруя из миски брата.              – Каждый раз вы говорите, что не будете попкорн и каждый раз лезете в мою миску вот уже без четверти год,– шипит парень,– ну как так можно-то?              – Серьезно, Няня, как так можно, пора бы уже привыкнуть и брать на всех,– Хендери, сидящий на полу перед диваном, присоединяется к возмущениям, так же забирая горсть из миски младшего.              – Нет, ну ты видел эту наглось!– фыркает Янян, обращаясь к Донхёку.              Тот сидит рядом, поджав под себя ноги и смотрит прямо перед собой. На лице пугающая отрешенность. Пугает она тем, что Янян узнаёт это состояние парня и сразу, всучив миску сидящему рядом Сяо, без лишних вопросов окружает парня кольцом крепких, искренних и теплых объятий.              – Мы тебя любим, Хэчан-и,– тихо шепчет он, начиная легонько раскачиваться на месте,– очень-очень сильно любим.              Дери оборачивается на скрип дивана и тут же замирает, привлекая внимание остальных. В свете от телевизора на щеках Донхёка блестят полосы слез, а подбородок дрожит от сдерживаемых рыданий.              – У тебя очень веселый звонкий смех,– Хендери присоединяется к ним, добавляя к этим объятиям еще одно кольцо заботы.              – У тебя очень доброе сердце,– к обручу дружеских объятий прибавляется еще и Сяо.              – А еще ты похож на пуду-олененка,– Юта с широко разведенными руками бросается на комок любви из «слияния» своих друзей, стараясь никого не обделить.              – Юта, серьезно? Пуду?!– пихается локтем Сяо.              – А что не так?– бубнит тот.              Донхёк хихикает сквозь слезы.              – Я не знаю, как вы меня терпите,– говорит он, счастливо улыбаясь,– спасибо.              – Мы тебя не терпим, глупый,– говорит Юта, выпутывая друга из прочной крепости чужих рук,– мы тебя любим. Но умытым будем любить еще больше, шагай в ванную.              Юта с улыбкой на лице провожает Хёка в ванную, но как только он скрывается за дверью, улыбка с лица парня исчезает.              – Это снова началось, да?– обеспокоенно спрашивает Хендери.              – Оно и не заканчивалось, Дери,– сухо отвечает Юта.       

***

             Тэну определенно нравится этот день, несмотря на затянутое тяжелыми облаками небо. Джонни идет рядом с ним и всю дорогу задает смешные вопросы:              – А вот серьезно, как люди обнаружили мёд?– размышляет он вслух.– Ну вот висит пчелиное гнездо, эдакая непонятная штука на дереве, а в ней живут летающие и жалящие штуки с желтыми полосками. Кто из людей вдруг догадался, что они прячут там что-то сладкое?              Тэн громко хохочет, представляя самого себя в набедренной повязке на манер пещерных людей лезущим на дерево к пчелиному гнезду. Насмеявшись, он пытается предположить:              – Может, одно из таких гнёзд свалилось на землю и разделилось пополам, показывая, что внутри?              Джонни замолкает, задумчиво глядя перед собой. Увидев такую реакцию, Тэн уже успел восхититься своей находчивостью, как вдруг Джонни снова поворачивает к нему голову и выдает:              – Ну допустим, так и было, но кому тогда пришло в голову при виде липкой, густой и склизкой массы, вытекающей из обители своих жужжащих «врагов», попробовать это на вкус?!              Тэн смеется, щебеча: «А действительно!» и думает, что этот день, как ему казалось, обреченный на провал после встречи с Чону и нахлынувших воспоминаний, и правда ничего уже не сможет испортить. Но стоит им только появиться на пороге семьи На, к ним выбегает заплаканный Джемин и пытается выговорить ломающимся от рыданий голосом:              – С Джено что-то не так...