***
14:48 Малыш Но-но~
Я сижу на террасе, но мама пока со мной
Отправив сообщение, Джено возвращает свое внимание к рассказу матери. Она продолжает рассказывать о том, как любила изучать языки в университете, и как много людей хотело с ней дружить. – …я была популярной,– она улыбается.– Ты популярен в своей школе, Джено? – Пожалуй, меня считают красивым и крутым,– отвечает сын. Мать молчит на это и внимательно разглядывает его лицо. Джено знает, о чем она думает. Он не похож на маму, ни одна черта его лица не схожа с ее нежными. А значит, он похож на отца. Она смотрит на него и пытается вспомнить лицо своего насильника. Сильно ли Джено на него похож?.. Эти мысли ясно читаются на ее красивом лице, но она не подозревает об их очевидности. – Я зайду в дом, ты тоже не засиживайся, тут холодно… Она поднимается со своего места, а Джено тут же достает телефон. 14:49 Тэн-хён Мы уже едем, малыш 14:54 Приехали, ждем прямо у цветочного Парень недолго смотрит в телефон, размышляя о своих действиях. «Может, все не так уж и плохо?»– шепчет какая-то часть него. Та часть, которая боится таких кардинальных перемен. Трудно решиться на такое, когда ты полностью зависимый от своих родителей подросток. Трудно и страшно. Он качает головой, будто отвечая сам себе. «Все будет хорошо, я справлюсь». Парень кладет телефон в карман толстовки и встает с насиженного места, скидывая с колен теплый плед. Достав из того же кармана записку, написанную от руки, он втыкает ее в трещинку в деревянном столе перед собой, чтобы ветер не унес, и ловко перепрыгивает через все ступеньки с террасы. Адреналин так и бьет по вискам от осознания того, что он творит. К счастью, муж матери на работе и за его погоню он может пока не беспокоиться. Единственное, что гнетёт парня: пощечина, которую он, скорее всего, влепит своей жене. «Нечестно»,– думает он,– «за свои поступки должен отвечать я, а не она». На этот раз он быстро и свободно перепрыгивает через ограду вокруг дома и мчится вверх по дороге, ни разу не оглянувшись назад. Впереди уже виднеется цветочный магазин и машина перед ним. Между ним и спасителями всего метров десять. Наконец добравшись до нее, он отпирает дверь заднего сидения и вваливается в салон, шумно глотая воздух после бега. Щеки и нос покраснели на холоде, что неудивительно – парень был в одной лишь худи, под которой пряталась футболка. Не лучшая одежда для бега поздней осенью. Тэён оборачивается назад, чтобы взглянуть на «виновника торжества». Джено так же рассматривает новое для себя лицо на водительском сидении. – Здравствуйте?..– неуверенно выдает он. И Джонни, и Тэн, и Тэён начинают хохотать с этого неловкого приветствия. – Добро пожаловать в наш гей-клуб,–подытоживает Тэён и поворачивает ключ. Машина заводится, и они начинают неспешно отдаляться, оставляя дома и цветочный магазин позади. Джено часто оглядывается назад, но быстро успокаивается, когда Тэн ласково проводит рукой по спине и шепчет: «Все будет хорошо, обещаю».***
– Тебе не нравятся здешние десерты?– вдруг спрашивает Марк у задумчивого Хёка. – Нет, с чего ты взял?– парень удивленно хлопает глазами, вырванный из своих мыслей. – Донхёк, у тебя нет аппетита? Ты постоянно грустный и ничего не ешь, я… Марк проглатывает свое «волнуюсь» и неловко смотрит на чашку цветочного чая перед собой. Джемин возвращается к ним и усаживается рядом с Хёком, загоняя его в середину углового кресла, на котором сейчас сидели все трое. – Я писал Тэн-хёну и Джено, но никто из них мне не отвечает,– грустно говорит Джемин. – Не волнуйся так, уверен, у них все хорошо, просто они сейчас слишком заняты,–Донхёк мягко касается его плеча. Ренджун приходит к столу с тарелкой, полной посыпанных сахарной пудрой сладких крендельков. – Джемин, они навряд ли приедут сюда,– говорит он и кладет тарелку на стол,–Тэн-хён попросил меня закрыть кофейню после смены. Но ты можешь не переживать за него, он в хороших руках. – Они оба правы,– подключается к разговору и Марк,– у них сейчас будет большая морока с письменными подтверждениями Джено, возможно, кто-то из хёнов возьмет его на свое опекунство… Там все не так просто, он же еще несовершеннолетний. – Знаю-знаю, просто…– Джемин тяжело вздыхает, не в силах сформулировать свою мысль, и берет с тарелки кренделёк. Марк же в это время следит за Донхёком, видит, какими голодными глазами он смотрит, как друг кусает сладость и с аппетитом жует. Догадка дьявольскими огоньками сверкает в его глазах, он чувствует, как нутро наполняется злостью. И не понятно на кого злиться-то, но гнев так и закипает в нем. – Просто ты влюблен,– продолжает Марк за Джемина.– Это нормально, если ты беспокоишься о том, кого любишь. – Наверное, нам лучше разойтись по домам, тогда и Ренджун сможет закончить пораньше,– Джемин улыбается и залпом выпивает оставшийся в чашке уже подостывший чай. – Вы не посмеете уйти из-за меня,– бурчит Джун, встав перед креслом и не давая Джемину встать. – Так уже четвертый час, меня и Сынхи заждалась, наверное,– парень широко улыбается и мягко отодвигает такого миниатюрного перед каждым из них Ренджуна.– Завтра и послезавтра выходные, но мы обязательно увидимся в понедельник, и… Рен, спасибо за десерт. Парни по очереди встают и идут к вешалке у входа, чтобы взять свою верхнюю одежду. – Сегодня обещают снег, не замерзните,– кричит им вслед Кун, откладывая свою книгу в сторону. – Хорошо, учитель Цянь!– хором выкрикивают ребята и выходят за дверь. Но махания ладонью заканчиваются только вместе со стеклом витрины. Ренджун с улыбкой провожает их взглядом, но отрывается от этого, когда руки Куна ложатся на его плечи. Он ласково прижимает парня спиной к себе и наклоняется, чтобы оставить поцелуй на макушке. – Может, мы тоже последуем их примеру, а?– почти умоляюще говорит старший, переплетая свои руки так, что Ренджун не может выбраться из кольца объятий. – Я должен успеть домой до шести,– почти в той же манере отвечает он. Кун непроизвольно вспоминает тот вечер, когда он сделал то, чего не должен был делать «ответственный взрослый». Он вспоминает крики и мольбы мальчика, а сердце так и сжимается в груди. Вот же он, такой маленький, хрупкий, милый и такой любимый, кажется, причинить ему боль невозможно. – Так нам еще нет четырех, у нас есть немного времени, малыш. Ренджун поворачивается лицом к парню, не размыкая его рук, и смотрит прямо в добрые глаза напротив. – Я не романтик, правда,– говорит он,– но в твоих глазах действительно звезды, сияние тысяч сверхновых. – А я романтик,– хихикает Кун,– так что знай, их можешь видеть только ты, потому что зажигаются они, только когда я смотрю на тебя. Все их сияние предназначено тебе, Джуни. – Разве это не удивительно – столько звезд в глазах одного человека? – Думаю, неудивительно,– говорит Кун и, разомкнув объятья, наклоняется так, чтобы его лицо было на одном уровне с младшим,– ведь весь мой мир как-то уместился в одном маленьком человечке с «широченными» плечами. – Цянь Кун, клянусь, еще одна шутка про мой рост или узкие плечи и я… Парень угрожающе заносит палец в воздух, от возмущения сведя брови к переносице, но договорить все равно не успевает. Волна возмущения тут же спадает: парень плавится от нежного поцелуя, раззадоривая Куна редкими стонами в поцелуй, когда старший игриво кусает губы. – Ну, так что ты говорил?– едва ли оторвавшись от него, шепчет старший. – …Что хочу еще! – Тогда снимай с себя фартук и надевай куртку и шарф.***
– Кажется, учитель Цянь и Ренджун очень сблизились,– говорит Марк, когда они с Донхёком плетутся одни, попрощавшись с Джемином один поворот назад. – Ренджун очень любит тему космоса и много об этом знает, так что это неудивительно,– улыбается Хёк. Он выглядит очень болезненным и вялым, как и все его действия, даже та же улыбка, о чем Марк спешит сказать. – …может, ты не высыпаешься? – Да нет, все в порядке. – Значит, не ешь. – …Да ем я,– отвечает парень, а у самого глаза бегают из стороны в сторону. – Хёкки, я же вижу, что ты врешь. У Донхёка от такого обращения от самого Марка Ли в животе пляшут бабочки, водят неистовые хороводы, о чем живот оповещает, довольно громко проурчав. Оба парня громко смеются с этого. – Вот видишь, и врать-то не умеешь, сам себя выдаешь. Хёк стыдливо прячет глаза от парня и говорит на полтона тише: – Через месяц школьная вечеринка в честь нового года… Я хочу хорошенько похудеть к этому времени… – Да куда тебе худеть-то, лучше набери вес, пропали мои любимые щеки и я…– Марк яро возмущается и тут же осекается, понимая, что сболтнул лишнее. Уши обоих краснеют, но точно не от холода. – Все будет хорошо, не волнуйся за меня. Остальную часть пути они идут молча. Только когда они почти добрались до дома Донхёка, Марк решается сказать: – Я понимаю, что ты можешь не доверять мне…или я могу не понимать тебя, но, пожалуйста, поговори с кем-нибудь об этом. С кем-нибудь, кто может помочь. – Хорошо, я… Я это сделаю,– смущенно отвечает парень. Такая забота со стороны Марка заставляет щеки гореть алым цветом. – И на этой школьной вечеринке ты будешь тем, кому все будут завидовать,– Марк ярко улыбается и машет на прощание. Когда Хёк скрывается за дверью дома, он идет немного вниз и встает там. Ждет он недолго – на дороге быстро появляется каштановая макушка. – О-о, ходячий магазин попкорна, я как раз тебя жду,– Марк дружелюбно улыбается. – И тебе привет, угонщик друзей,–Янян одаривает его улыбкой в ответ.– А зачем ждал? – Ты за Хёком не следишь? Он, кажется, вообще не ест,– хмуро говорит Марк, почти осуждающе. – Он тебе что-то сказал?– с лица парня пропадает улыбка. – Сказал, что хочет похудеть к новогоднему балу,– тот пожимает плечами. – Ого, да он тебе доверяет,– улыбается Лю,– а ты ему что ответил? – Что ему наоборот стоит набрать вес,– самодовольно отвечает он, уверенный, что все сделал правильно. – Да ты дурак что ли!– в него летит один пакетик попкорна.– Нельзя говорить ему про вес, когда он заводит о нем разговор! Ни про «похудеть», ни про «набрать»! – А что я сказать-то должен был?– обиженно бубнит Марк, поднимая пакетик попкорна с пола. – Что он красивый, и ты любишь его за чувство юмора или его таланты в готовке… Что-нибудь такое, дуралей! – Сам ты дуралей!.. Он у тебя под носом весь день, а ты не можешь заставить его поесть! – Его нельзя заставлять, он будет вызывать рвоту и дойдет до булимии, придурок!.. Марк недолго молчит, а потом тихо отзывается: – Сложно… – И не говори,– подтверждает Янян и забирает свое лакомство из рук парня,– но Хэчан того стоит.***
Кун выходит из душа и спешно натягивает на себя теплую одежду – после струй теплой воды воздух в комнате кажется очень холодным. Он усаживается на диван и смотрит на две чашки и коробку пиццы на столике. Даже убирать не хочется, ведь это напоминает ему о проведенном с Ренджуном сегодня времени. Он со вздохом опускает голову на диванную подушку, с грустью отмечая, что уже скучает по нему. Вдруг раздается вибрация где-то в ногах. Парень даже подпрыгивает от удивления, но затем, быстро сообразив, начинает искать предмет, издающий эту вибрацию. После нескольких минут поисков он, наконец, находит завалившийся в полоску между диванными подушками телефон. Он снова вибрирует уже в руках парня, оповещая о беседе в групповом чате класса. – Вот растяпа,– себе под нос шепчет парень и натягивает на себя куртку. Только что родился повод увидеть Ренджуна снова за сегодня, и разве он может упустить этот шанс?***
Ренджун в прекрасном настроении, после какао и пиццы в самых уютных объятьях в мире. Домой возвращаться даже не хочется, но раз уж он добрался до дома, пока не стукнуло шесть, есть небольшой шанс спокойно дожить этот день. Он открывает входную дверь, готовый услышать привычный шум телевизора, но в доме царит тишина. – …Дядя? На доли секунды Ренджун даже беспокоится за своего мучителя, но замечает приоткрытую дверь в свою комнату. Он медленно идет по коридору к ней, прислушиваясь к звукам вокруг. Тишина так и давит на виски. Наконец добравшись, он толкает дверь, открывая ее настежь, и застывает в ужасе. Коробка из-под сахарницы, которую он прятал под кроватью, валялась посередине комнаты открытая и пустая. Вокруг лежали купюры денег, которые он так долго зарабатывал. Если дядя нашел его заначку, он будет очень зол, Ренджун это прекрасно понимает. Надо бежать, пока не поздно. Бежать! Над самым ухом раздается мужской голос: – Явился?.. Парень не смеет обернуться, так и стоит спиной к мужчине, а в глазах собирается искрящаяся влага. Он коротко всхлипывает, когда мужская рука ложится на его шею, и кусает губы, стараясь не расплакаться навзрыд. – Дядя… Позволь мне объяснить…– ломающимся голосом парень пытается заговорить. Рука грубо закрывает его рот, и шепот над ухом раздается снова: – Мне не надо ничего объяснять, малыш, тут и так все понятно. Он неожиданно грубо толкает парня вперед и тот, не устояв на ногах, падает на колени перед самой кроватью. Мужчина грубо хватает его за копну волос и впечатывает лицом в постель. – Под кого ты ложилась, шлюха!... Ренджун не может дышать, он чувствует, что воздуха в легких уже не хватает и начинает махать и бить руками по пространству рядом. Мужчина поднимает его голову и позволяет мальчику сделать вдох, но затем снова вжимает лицом в постель. – Нравится, мразь?!.. Нравится?.. Он переворачивает его на спину и сильно сжимает запястья парня одной своей рукой, держа его сведенные ладони над головой. Другой рукой он начинает стягивать с парня черные джинсы, гадко насмехаясь. – Нет… Мне не нравится, дядя… Прошу, не надо, пожалуйста… Я все сделаю, только не это, пожалуйста!.. Ренджун бьется и извивается под ним, стараясь высвободиться, хоть и знает на опыте прошлых раз, что это невозможно. – Как же мне заткнуть твой надоедливый… Мужчина вдруг корчится от боли, и хватка ослабевает. Ренджун быстро выпутывается из его рук и сползает на пол, пока он матерится сквозь зубы, схватившись за свои штаны в пространстве между ног. – Ты кто вообще такой?– шипит он, подняв глаза.– Я же убью тебя… И тебя, и эту шваль!.. – Ты его больше никогда не тронешь. Кун подходит к сидящему на полу парню и помогает ему подняться. Ренджун дрожащими руками цепляется за его теплые ладони. Дрожь в теле доходит аж до челюсти и заставляет его слышно стучать зубами. – А, так вот под кого ты ложилась, маленькая мразь,– мерзко смеется мужчина,– а ты, парень, тебе не противно? Я почти каждую ночь вытрахивал из этой сволочи такие стоны и крики… Ренджун не на шутку пугается, когда переводит взгляд на Куна. Парень звереет на глазах и почти с животным рыком набрасывается на мужчину. Смотреть на этого человека невыносимо тяжело, зная, какие ужасные поступки он совершил, какую боль он причинил по сути ребенку, годящегося ему в сыновья. Кун не может думать, перед глазами пелена гнева, он бьет куда попадется, не жалея ни лицо, ни тело, а тот лишь жутко смеется, будто ему все равно. – Кун, пожалуйста… Я больше не хочу это видеть… Пожалуйста, забери меня отсюда,– парень плачет, опустившись на колени. Сердце старшего смягчается, когда он видит, как Ренджун закрывает уши ладонями и, зажмурившись, плачет. Смягчается настолько, что готово вот-вот разорваться. Он в последний раз бьет скорчившегося на полу мужчину ногой в живот и, удостоверившись, что он не встанет, подходит к парню. – Мы уходим, бери все, что тебе нужно,– говорит он, опустившись на колено. – Мне ничего не нужно, пожалуйста… Кун мягко улыбается, но вдруг чувствует металлический привкус крови на губах. Он догадливо вытирает кулаком красную дорожку под носом и берет худое тельце на руки, позволяя руками обнять себя за шею. Ренджун в его руках дрожит и все еще плачет, утыкаясь парню в грудь. «Было глупо уходить еще тогда»,– думает Кун,– «глупо и безответственно». Но он списал все на методы воспитания и не захотел вмешиваться. Парень и предположить не мог, что на Ренджуна оказывается такого рода насилие. Он вышел на улицу с парнем на руках и оглянул погружающуюся в вечернюю тьму улицу. С неба уже вовсю сыпались некрупные белые хлопья, оседая на ресницах и щеках Ренджуна, но тут же растворяясь от теплоты его тела. Первый снег. – У нас дома все еще есть пицца и какао, Джуни. – У нас? – У нас.