Фараонша Нефертари
Глава седьмая:
Господь посылает страдания, дабы наставить нас на путь истинный… Тем не менее они ранят нас. И избежать боли помогает только равнодушие.....
***
Все эти рисунки, которые были нарисованы на стенах дворца, завораживали. Только по-настоящему образованные люди могли понять суть этих рисунков. Именно с помощью них фараоны и чистые люди* писали на стенах своих дворцов их историю. Специально обученные художники, после любого значимого момента, сразу же рисовали его. Дабы, спустя даже тысячу лет, все помнили о нём! И никто не посмел его забыть. (*Чистые люди — Высшая знать. А точнее знать чистой крови. У них не было браков с крестьянами или же рабами, и присутствует инцест.) Маленькие ножки ступали по ослепительно белоснежной плитке. Тихие шажки раздавались эхом по всему коридору, в котором на удивление никого не было. Обычно, тут было очень много народу, которые не могли перестать смотреть на всю историю жизни Рамзеса второго. Маленькие глазки внимательно всматривались в каждую историю рисунка. Светлые и дорогие краски так красиво переливались на солнце, лучи которого прорывались через огромные окна во всю стену. Лучи, словно придавали жизнь рисункам. Казалось, ещё мгновение и история оживёт. На правой стене маленькие и очень любопытные глазки заметили коронацию фараона с необычайно красивой девушкой. Белоснежное платье которой было просто невообразимым. Оно было настолько красивым и… необычным. Ещё ни в одном таком рисунке, изображённом на стенах этого дворца, не было такого платья. Ни одна царица не удосужилась такого наряда и такой пышной коронации с властелином мира. Немного поодаль можно было заметить, как люди радовались, и чёрный рынок горел в адском пламени, а на его пепле возрождались дома для продажи рабов. Люди радовались, и на их лицах не было страдания и слёз. Была радость, а в их руках покоились пшеница и красные яблоки. Но больше всего любопытные глазки привлек самый большой рисунок и самый яркий. Он был на всю восточную стену. Превосходный, красивый, яркий и манящий. Правители Египта стояли обнявшись друг с другом. Фараон нежно обнимал свою возлюбленную и смотрел вдаль, где были видны огромные ворота ведущие в Египет. Фараон был изображен с самым что ни на есть благородством и величием. В его лице можно было прочитать суровость и жёсткость. Но то, как он нежно обнимал свою женщину, свою единственную даму сердца показывает, что душа и сердце мужчины больше, чем у любого другого. Он так нежно прижимает её к себе. Одна его рука была на её голове и прижимала к своей груди. А вторая обвивала ее талию. Мужчина был как щит для неё. Как будто он в любую минуту готов к её ногам бросить целый свет. Фараона часто сравнивали с солнцем. Но все же знают, что солнце хоть и дарит свое тепло людям, снабжает их пищей и светом, но оно так же может обжечь.И обжечь очень больно.
И если же он солнце, то она его лучи. Именно она может следить за ним и наставлять на путь истинный. Усмирять его порывы гнева. Без неё, он мог убить всё живое в своём царстве. Без неё, ему не существовать, как и ей без него. Они одно целое Её золотистые волосы были убраны в шикарную причёску, в которую вплетены нежно розовые пионы. Глаза ее подобны Илу. Голубые глаза, подарок богов, которого удосужилась только она одна. Ни у кого другого нет и не будет таких глаз. Маленькая ручка легла на подол платья императрицы, которое было шикарным как и сама девушка. Девочка с замиранием сердце смотрела в глаза златовласки. Свои любознательные глазки, красоту которых, она ещё не могла по достоинству оценить, она приковала к золотистым волосам, которые были прекрасны. Неожиданно в коридоре появилась божественная фигура. Девушка в белоснежном платье, ворот и рукава которого были из меха, направилась к девочке. Волосы девушки были распущенны, а на голове красовалась голубая тиара. На лице незнакомки появилась любящая улыбка. Встав на носочки, девушка с грацией львицы подошла ближе к малютке, которая так же смотрела на её рисунок. — Что ты тут делаешь? — неожиданный вопрос гостьи испугал девочку. Она содрогнулась от страха и в ужасе повернулась в ту сторону, откуда доносился знакомый до боли голос. Но увидев кто стоит за ней, девочка улыбнулась во все свои молочные зубы, и с поднятыми вверх руками она побежала. — Мамочка! — кричала малышка, а её мать уже подхватила её на руки. — И что ты тут делаешь? — ещё раз спросила Нефертари свою дочь, но уже не так сурово. Девочка обняла её за шею, и своим носиком уловила сладкий запах своей мамы. — Дженнет кафа хотела нарядить меня в платье принцессы и отправить на скучную каллиграфию (авт. не ошибки!) — ворчала малышка — Я туда не хачу, — маленькие щёчки девочки надулись, а губки превратились в бантик Нефертари залилась смехом и умилением от своей дочери. — Моя маленькая Мерира, тебе всего пять лет, на каллиграфию тебя никто не поведёт. — Я не хочу никуда, — девочка отстранилась от матери и опустила глазки, своими маленькими пальчиками начала перебирать бусинки на платье матери, — тебя там нету, и сестрёнок тоже. Нефертари уже выучила эти ангельские глазки и надутые щёчки своих детей. Они способны на любой взгляд ради того, чтобы не пойти на уроки. И им часто удается растопить суровость матери такими взглядами и милыми надутыми губками. — О, великие боги, — Нефертари обречённо вздохнула, — последний раз! — Урааа!!! — закричала девочка и, не дав договорить маме, обняла её за шею, ещё сильней чем в первый раз, — я тебя так люблю! — Кто бы сомневался, — Нефертари обняла дочку и сильно-сильно прижала к себе, от чего девочка захохотала. — Мамоочка… — Мерира схватила маму за плечи, и задрыгала ножками, — ты меня раздавишь. Ха-ха-ха. (авт. не знаю как вас, а мой папа постоянно сжимал меня так!) Ещё раз сжав свою дочку, Нефертари присела и поставила дочку на ножки. — Раздавила? — спросила Нефертари, на что Мерира с улыбкой отрицательно покачала головой, — тогда… — Нефертари протянула свою ладонь дочери, — пойдём? Девочка тут же схватила мать за руку и в последний раз взглянула на прекрасную историю любви её мамы и папы, которую нарисовали. Идя рядом со своей мамой, Мерира всегда чувствовала свой статус принцессы и то, насколько её мама прекрасна и уважаема. Люди, при виде них, всегда растворялись в поклоне и приветствии. Восхищение в их глазах мог заметить даже незрячий человек. Ведь все знали о самых любимых девушках фараона. И каждый в городе был в курсе, насколько их фараон любит своих дочерей. Больше них он любил только свою жену. За все девять лет брака Нефертари и Рамзеса, фараон ни разу не был с другой девушкой. Хоть он и взял в жёны больше 25 девушек, но консумации брака так и не было. И давал фараон этим девушкам самые низкие ранги, что те и рта разинуть не могли. И вот, фараонша с принцессой зашли в покои Рамзеса. — Моя царица, — в один голос сказала Дженет и Алами, и тут же раздались радостные крики, и кто-то выбежал из-за спины служанки и калфы. — Мамааа!!! Нефертари пришлось присесть для того, чтобы дети её атаковали. Меритамон и малышка Хенуттави обхватили маму в свои крепкие объятия. — Мамочка, ты такая красивая! — проговорила Меритамон. Дженет и Алами всегда с восхищением смотрели на то, как малышки были рады видеть свою маму. Нефертари очень много работала, и иногда не видела дочерей по три-четыре дня. За что ей было очень стыдно перед своими принцессами. — Ты тоже моя доченька, — Нефертари ласково погладила дочку по её чёрным, как смола волосам, — А где же ваш папочка? — Тямь, — малышка показала на двери балкона, которые были настежь открыты. Нефертари встала на ноги, а на руках у неё была её самая маленькая принцесса Хенуттави. Малышке всего два годика, а она уже бегает по дворцу с её сестрами и при дворце считается главной модницей, хотя это не удивительно, каждый союзник готов был отдать весь самый лучший шёлк на пошив прекрасного наряда для Хеннуттави. Малышка своими янтарными глазками и светлыми волосами была похожа на ангелочка, которому и мира не жалко кинуть к ногам. — Моя госпожа, — Алами сделала шаг назад, дабы пропустить фараоншу вперёд. Нефертари лишь кивнула служанке в знак благодарности и направилась дальше. Из-за того, что на улице был лёгкий ветер, невесомая белоснежная занавеска, которая уберегала покои от насекомых, развевалась по ветру. Нефертари уже могла разглядеть широкие плечи мужа. Тихо, почти на носочках, девушка с дочерьми вышла на балкон. Рамзес лишь смотрел вдаль, пристально всматриваясь в свой роскошный город, который с каждым годом становился прекраснее и богаче. С годами фараон лишь становился красивее и брутальнее. Тёмно-зеленый кафтан подчёркивал красивое и накаченное тело мужчины. На пальцах правителя были огромные кольца, которые лишь подчёркивали его статус и мощь перед другими людьми. Чёрные, как смола глаза были наполнены гордостью за все проделанные труды для своего царства. Несмотря на черноту глаз, мужчина подчеркнул их чёрными стрелками, отчего его внешность становилась ещё более мужественнее и сексуальнее. Не удивительно, что перед таким мужчиной дамы не могли удержаться на ногах. Наложницы были словно околдованы своим правителем. Ради того, чтобы хотя бы глазочком увидеть фараона, девушки готовы были убить себя и всех соперниц. — Повелитель, — из транса, фараона вывел голос его любимой женщины. Не успел Рамзес и повернуться, как к нему в объятия побежала Меритамон. — Папочкааа!!! — девочку тут же подхватили сильные руки отца и прижали к своей крепкой груди. — Доченька, — Рамзес не мог насладиться любовью своей маленькой принцессы, которой слишком многое позволял и разрешал. — Как ты, золотце моё? — Я так соскучилась по тебе, — на прекрасном лице дочери появилась сияющая улыбка. — Я тоже, дорогая, — Рамзес подарил Меритамон самую искреннюю улыбку, на которую только был способен. Аккуратно опустив ребёнка, он взял в свои ладони её маленькую ручку и направился к ней. Нефертари стояла немного дальше детей, и уже манила взглядом к себе своего мужа. Которому надо было пройти ещё две преграды, которые уже жаждали его внимания. — Повелитель, — Мерира присела в изящном реверансе и опустила свой взгляд на пол, — я рада вас видеть. — Мерира, — Рамзес всегда поражался этой малышке. В отличии от своих сестёр, Мерира была сдержанней при нём и всегда соблюдала правила приличия. Рамзес лёгким движением провёл по её шелковистым волосам, перед тем как обратить своё внимание на самую крохотную девочку. Маленький ангелочек схватился за подол платья матери, и мило строил глазки отцу, при этом посасывая свои маленькие пальчики. Рамзес подмигнул своей дочурке, от чего малышка засмеялась и уткнулась носиком в маму, при этом громко хохоча и хлопая в ладоши. Невозможно было от такого не улыбнуться. Но вот, Дженнет и Алами увели детей в их покои, где уже были накрыты столы, а они остались вдвоём. — Нефертари, — на одном выдохе произнес мужчина, — моя любимая и единственная… Даже после стольких лет он продолжал её любить. Та страсть и неизвестная связь, которая была между ними с годами становилась сильнее и прочнее. Бабочки в животе парили до сих пор. Одно лишь прикосновение фараона к коже Нефертари вызывало столько эмоций внутри неё. Она не могла жить без его голоса и прикосновений, а он же не мог без её голубых, как море, глаз, и нежных поцелуев, которые она дарила ему каждую ночь и утро. Такая любовь, которая была между ними, может быть лишь раз, и не с каждым она может случиться. — Рамзес, — Нефертари прошептала на ушко Рамзесу и своей щекой провела по его, — любовь моя, — губы девушки мягко легли на его, и тут же она почувствовала, как голова словно опьянела, а в животе узелок начал развязываться, создавая дрожь по телу. Как в первый раз, Рамзес целовал её губы. Медленно и не спеша, словно боясь сделать больно или испугать её. Его пальцы уже проложили путь от её плеч до её пальцев, которые он поспешно сплёл воедино. — Рамзес, — произнесла Нефертари в губы мужчины, — нас ждут дети. — Знаю, — сказав это, он тут же вернулся к губам жены. Он не мог насладиться её сладким поцелуем и розовенькими губками. Один лишь поцелуй этой женщины, и он бросал весь мир к её ногам, наплевав на все правила. — Тогда пойдём, — наслаждения фараона опять прервала его жена, но на этот раз Нефертари отошла от него назад, и с победной улыбкой потянула его за собой в покои. Рамзесу лишь оставалось постанывать, закатить глаза и поддаться своей жене. Дети уже сидели за столом с остальными жёнами Рамзеса. Иситнофер держал на руках малышку Хенуттави, которая уже вся измазалась в мёде с айвой. Небуттауи сидела с сыном около Бен-Анат. Девушки с принцем громко смеялись и бурно обсуждали священный месяц. (священный месяц — по легендам Египта в священный месяц в городах и в сердцах людей должны были происходить чудеса. Люди становились добрее, и в их сердцах поселялось счастье, которое даровала богиня Муд) Остальные девять жён тихо и мирно сидели, иногда перешёптываясь друг с другом и косясь на маленьких принцесс. Как только их взгляды замечал Метсимела, то мальчик сразу показывал всем своим видом, что им лучше сделать лицо попроще и вообще лучше не смотреть на его сестёр, за которых он мог и казнить. Он уже был не маленьким мальчиком, а настоящим и единственным сыном фараона. Девушки в гареме его отца, которые были не тронутыми, то есть девственницами, уже во всю мечтали стать первой у принца. Метсимела был уже выше матери. С широкими плечами, которые достались ему от отца, и с тёмно-синими глазами, которые были как у его матери. Принц был образован и ни в чём не нуждался. Гости ещё не заметили фараоншу и фараона, которые тихонько наблюдали за ними. — Посмотри, — Нефертари положила голову на плечо мужа, который тут же обнял её за талию, — какая у нас большая семья. Нефертари не могла насмотреться на своих дочерей и пасынка. Она правда полюбила сына Рамзеса. Метсимела был очень добрым мальчиком, который считал царицу своей второй матерью. Между ними царило уважение друг к другу. Многие мечтали о войне между Нефертари и Небуттауи с её сыном, но этим людям оставалось кусать локти. Ведь никакой войны между ними нет, и не будет. Небуттауи — названная сестра Нефертари, а Метсимела ей как сын. И Нефертари точно не будет воевать с сестрой и сыном за какую-то власть или же трон. — Она будет ещё больше, — Рамзес сжал талию Нефертари сильнее, и нежно поцеловал её в лоб. С лица Нефертари пропала улыбка, а глаза грустно опустились вниз, девушка ещё не могла отойти от событий пятимесячной давности. Осадок и рана на её сердце ещё не исчезли, и, наверное, не исчезнут никогда. — Папочка! — тут малышка Хеннутави закричала на всю комнату, и все в ужасе перевели взгляд в сторону балкона. Гости, увидев стоящих правителей, тут же быстро вскочили на ноги и растворились в поклоне. — Повелитель, — тут же как один произнесли все девушки. — Отец, — Метсимела скрестил руки перед собой, — простите нам нашу дерзость, мы не хотели вас оскорбить… Рамзес поднял руку вверх, и принц сразу замолчал. — Ничего страшного, Метсимела, — лёгким движением Рамзес приказал всем сесть, — у нас семейный завтрак, и ни к чему такие формальности. Как только Нефертари и Рамзес сели в центре стола, все начали есть и продолжили свои разговоры. Только теперь улыбка сияла и на новых жёнах фараона. Увидев его, девушки тут же засияли и приспустили свои декольте ниже, мечтая о приглашении в покои фараона. Каждой хотелось родить Рамзесу сына, которого всё не могла подарить царица. Только вот Рамзес был увлечен рассказом Меритамон о поездке на лошадях, а его пальцы были всё так же сплетены с пальцами Нефертари. Из-за сильной нагрузки, Нефертари поручила гарем Иситнофер и Бен. И нисколечко не пожалела об этом. Девушки держали наложниц в строгости и постоянно придумывали им занятия, чтобы те не шатались без дела. Бен сияла от новой должности и получала всё большее влияние во дворце, тем временем как Иситнофер продолжала держать в секрете одного человека. Годы шли, а секретов у жителей дворца становилось всё больше и больше***
Евнухи били со всей силой в барабаны, грохот от которых раздавался по всей главной площади. С замиранием сердца главная калфа Дженнет со своей правой рукой Сильминохой ждали появления «беды». Калфа показывала всем своим видом, что всё и все вокруг раздражали женщину. Евнуху Сильмонохи казалось, что вот-вот и калфа бы сорвалась на одну из «бед». — Пришла чума в наш дом, — сквозь зубы, словно змея прошипела Дженет, и со злости ударила своей тростью по роскошной дворцовой плитке. — Ох… — Евнух развёл руками и чуть склонил голову, — Ну что же вы, Дженнет калфа, они, — мужчина махнул рукой в сторону огромных ворот, которые распахнули свои двери для них, — маленькие дети, которые станут вам как дочери. — Не нужны мне такие чертовки! — шипя, произнесла женщина, — Чувствую я, что не к добру это! — из груди калфы вырвался томный выдох. — Литах уговорил нашего правителя выдать всех наших девушек из гарема замуж и набрать новых девиц из богатеньких семей… — Девушкам давно пора было подобрать мужей, — так же тихо и с ноткой страха проговорил евнух. — Но не всех сразу! Евнух снова поклонился, и чуть отошёл от калфы. Он нисколько не осуждал женщину. Он понимал, что она переживает ни за гарем и уж точно ни за хлопоты, которые доставят эти девушки. Калфа переживала за свою госпожу. Дженнет любила Нефертари с её дочерьми и делала всё для их счастья. Новый же гарем мог ослабить Нефертари и её власть. А если вспомнить события пятимесячной давности, Сильмоноха ещё больше мог войти в положения преданной слуги. По ступенькам из тёмной арки, через главные ворота, входили новые девушки. Все молоды и свежи. Талии тонкие, шеи длинные, а волосы шелковистые и убраны в роскошные причёски. По головным уборам можно было понять из какого они клана, и как богаты их семьи. С гордой осанкой и важным видом девушки одна за другой входили на главную площадь дворца. Когда все семьдесят восемь девушек встали в четыре ряда, друг за другом, перед ними появилась Дженнет со стражниками, евнухами и служанками. Знатные девицы лишь презрительно посмотрели на них, и на их лицах заиграла ухмылка, которую уловила Дженнет. — Черти, — прошептала Дженнет, да так тихо, чтобы только Сильмоноха услышал. — И так… — Дженнет с гордым видом направилась к девушкам. Внимательно всматриваясь в лица новых наложниц. — Вы теперь собственность Фараона. Тут, в этом дворце, вы ничто! Просто рабыни, цель которых удовлетворять нашего правителя, — слова калфы были жестокими, говорила женщина с холоднокровным выражением лица и пустыми глазами. — Вы все! Можете забыть о своём происхождении, теперь вы равны друг перед другом. Каждый день вы будете заниматься каллиграфией, музыкой, танцами, этикетом, изучать поведения в высшем обществе, а так же все до единой будете познавать персидский язык. Тут калфа замолчала. Её глаза сузились при виде одной из девушек. Она стояла с царственной осанкой. Необычно красивые волосы, белоснежные, пугающего цвета и необычайно красивые глаза, которые сразу напоминают о записях гарема. Ведь ещё пару лет назад во дворце, а точнее в гареме, жила уже одна обладательница таких глаз, и имя ей Хинутмира Самая жестокая и не покорная из всех жён Рамзеса. Эта женщина была матерью двух сыновей фараона, с которыми она и умерла. После этого весь клан Сарабиичи был опущен до самых низов. Рамзес вырезал их во дворце, отстранил от государственных дел и дошёл каких-либо почестей. Но! Осталась в этом клане одна наследница и имя ей Айбани «Не может быть, чтобы она оказалась одной из клана» — пронеслось в голове у Дженнет Калфа подошла почти в притык к девушке. Сильмоноха сразу же подлетел к калфе, и лишь краем глаза наблюдал за Дженнет, которая уже не возлюбила девицу. Калфа могла своей энергетикой довести наложницу до слёз, а взглядом убить. Но этой беловолосой было по барабану, она также улыбалась и как ни в чём не бывало смотрела на калфу — Как твоё имя? — строгим и очень грубым голосом спросила калфа. — Айбани, госпожа, — Айбани слегка села в поклон. — Сколько тебе лет? — Семнадцать. — Из какого ты клана? — всё тем же голосом спрашивала калфа. Сильмоноха видел вид калфы, и прекрасно понимал, что эту наложницу лучше спрятать где-нибудь во дворце, а то Дженнет точно закопает её живьём. — Ты что, не слышала меня?! Молчание этой девицы раздражало Дженко ещё больше, чем её гордый и назальный вид. — Я Айбани, последняя из клана Сариибичи. После слов Айбани, девушки так и начали перешёптываться и галдеть. — Да как ей не стыдно тут появляться! После всего, что сделала её семья?! — Только посмотрите на неё! — Наша царица быстро поставит эту выскочку! Пропустив все слова девушек, Дженнет отошла от Айбани, специально задев её плечом. — Молчать! Сейчас вас сопроводят и снимут с вас мерки. Дальше вы все впишите свои имена и кланы в свитки гарема. Вас помоют и переоденут, а уже после полудня вы встретитесь с царицей и тремя священными жёнами нашего фараона. Стражники и слуги окружили девушек. Те поклонились на прощание Дженнет и последовали за евнухами. — Чувствует моя душа, — сказала калфа, когда к ней не спеша подошёл Сильмоноха, — что жизнь наша изменится. Чёрная туча затянется над нами и всем дворцом. Счастье не может оставаться в одном доме надолго. Люди становятся сильнее только лишь пройдя через боль и слёзы. — Ох… — Сильмоноха сложил руки перед собой и лишь качал головой, при этом бубнив что-то себе под нос. — Наши страдания начались… давно, ещё перед рождением второй принцессы. — Молчи, не стоит давить на ещё не зажившие раны!***
Рамзес утроил себе разгрузочный день. После семейного завтрака, взяв девочек, он направился во вдор. Играя в прятки с принцессами и дворцовыми детьми, Рамзес вдоволь наслаждался смехом своих дочерей, пока слуги устанавливали шатёр, где бы фараон смог отдохнуть с малышками. Рамзес играл с дочками в догонялки. Метсимела же помогал сёстрам убегать от фараона и также полностью отдался игрой, как и его отец За этим всем наблюдала Нефертари с балкона при своих покоях. Девушка вовсе не была рада. На её лице не было радостной улыбки от происходящего, наоборот, прекрасно красивые глаза были наполнены слезами, которые вот-вот да польются по её щекам. И одним лишь «сестрам» было известно из-за чего царица, у которой, казалось, есть всё, может плакать. (*сёстрами считались жёны фараона самых высоких рангов. Девушки обращались друг к другу «сестра» или же по титулу, которые дарил фараон. Например, Иситнофер при дворце называли Благодетельницей. Бен — Красавицей солнца. Неббутауи — Нравственной: Обычные наложницы и жёны ниже ранга не имели права так их называть) — Нефертари, — на плечо девушки легла ручка Бен. — Если дети увидят тебя в таком состоянии, то расстроятся и точно расскажут отцу о твоих слезах, — Бен могла представить боль своей сестры от утраты ребёнка, но не знала, как помочь ей. — Если бы он только знал… знал, как я сожалею о выкидыше… — Нефертари стерла с щеки слезинку. — Он… знает что ты не виновата. Пять месяцев назад… — Бен и сама чувствовала вину перед царицей и братом. — Ты не можешь и представить, как Рамзес был счастлив, узнав о твоей пятой беременности, но, видимо, боги решили отобрать малыша у нас, посчитав, что ещё не пришло время родиться великому правителю — Нет, — Нефератари почувствовала, как всё тело затрясло. — Нет! — девушку словно змея укусила. Она сорвалась с места и вбежала в покои. В груди фараонши появилась режущая боль. Боль, которую она так пыталась закопать в своём сердце, вновь дала о себе знать. Слёзы уже невозможно было остановить. Они скатывались как бешенные по лицу девушки — Бен! — кричала Нефертари, — Я не молода… Мне за тридцать лет и этот ребёнок был моим пятым. ПЯТЫМ. И вторым малышом, который умирает в моей утробе. Я… я… я даже не знаю, что мне делать… вешать на уши своему мужу, что я способна родить, хотя уже не могу, понимаешь? Не могу, — Нефертари махала руками и задыхалась от слёз, которые были словно удавкой у её шеи. — Я не могу родить… НЕ МОГУ… Дети… мои дети умирают ещё даже не появившись на свет… Первого ребёнка я потеряла три года назад, а этого малыша пять месяцев назад, упав с лестницы. Если верить гаданиям, то они были мальчиками, моими сыновьями. — Мы не можем верить гаданиям, — спокойно ответила Бен. — Ты потеряла их на ранних сроках. Какой прок нам от слов этих стариков?! — Это не имеет никакого смысла! — продолжала кричать Нефертари. — Я убиваю своих же детей, и неважно на каких сроках. Я убиваю их, а следом и любовь Рамзеса… Ахаха, — Нефертари начала смеяться, — может и правда, что молвят в гареме, моя гнилая утроба не может подарить дитя. — Это не так! Нефертари, мой брат любит тебя, только тебя. И накой прок ты слушаешь этих сплетниц, которые могут только завидовать тебе и той любви, которая между тобой и моим братом. — И надолго ли это? — вопрос царицы поставил Бен в тупик, — надолго ли хватит его любви к бесплодной жене. Вокруг него сотни девушек, которые могут сохранить и родить дитя… я же могу только родить дочь, — Нефертари рухнула на постель. Проведя по лицу своими ладонями, девушка чувствовала полное опустошение внутри себя… она знала, что скоро её жизнь превратится в ад без сына. Бен аккуратно села около замученной царицы. Девушка видела как руки Нефертари дрожали. А сама она не могла и слово промолвить из-за слёз. Ладонь Анат легла на спину царицы. Нефертари оказалась такой холодной, по сравнению с горячей ладонью Бен. — Нефертари, мы все очень опечалены из-за… — девушка запнулась. Ей и самой было страшно говорить это страшное слово — из-за твоего выкидыша. Но поверь, я всегда буду рядом. И я точно выполню своё обещание. Нефертари подняла голову и не понимающе посмотрела на Бен, глаза которые так любяще смотрели на неё, искренняя улыбка грела душу, помогая ей излечиться от ран. — Какое ещё обещание? — Когда родилась наша первая красавица Меритамон, то я пообещала, что напьюсь на рождении твоего сына, так, как не позволено пить при моём статусе! — Слова Бен заставили и на лице Нефертари появиться улыбке. — Как никак, но я главная жрица Египта, и я точно знаю, что ты любима богами, и они уж точно не оставят тебя без сыночка. Нефертари аккуратно легла на плечо своей сестры, и по совместительству лучшей подруге. Бен обняла Нефертари за плечи, и ласково гладила всё так же холодную спину девушки. Иногда, Нефертари не могла справляться с болью, которая была у неё внутри. Такая ответственность лежала на её печах, что нервные срывы происходили часто. И только Рамзес и Бен могли успокоить царицу. Так же, как и когда Рамзес начинал срываться, и уже был готов вырезать под корень весь Египет, Нефертари останавливала его неукротимый гнев, который шёл вместе с невероятной кровожадностью. — Сегодня к нам прибыли новые наложницы, — тихонько начала Бен. — Если хочешь, мы сами поприветствуем их, а ты отдыхай — Нет, всё хорошо. Я обязана встретить новых девушек, как бы печально мне не было, что предыдущих выдали замуж. Всё таки, они видели самые счастливые и трудные времена. — Да, — Бен улыбнулась от воспоминаний, которые сразу пронеслись перед глазами. Когда Нефертари была беременна первой принцессой. Жёны с наложницами всегда были при Нефертари. Они рассказывали истории из своей жизни, устраивали для беременной фараонши спектакли и музыкальные вечера. Бегали на пруд купаться, пока мужчины были на советах. Гарем был полон счастья и смеха. Тогда они были и правда как одна большая и дружная семья. А сейчас… так пусто… и так одиноко. Даже роскошные покои царицы заметно потеряли свой блеск и ту самую атмосферу, которая царила в них. Двери в покои открылись, и в них зашла Дженнет. Увидев калфу, Нефертари выбралась из объятий Бен. — Госпожа, — Дженнет поклонилась, — простите, что потревожила вас, но я должна вам доложить о новых девушках. — Ничего, проходи, — Нефертари указала на подушку, которая лежала у её кровати, и калфа поспешно туда села. — Девушки уже находятся в гареме, им выдали здешнюю одежду, накормили, и они ждут встречи с вами и драгоценными женами нашего фараона. — Пусть ждут, — из груди Бен вырвался выдох, — Я не рада, так же как и пол дворца. — Ах. точно. Госпожа моя, у меня для вас есть ещё новость, — Дженнет вытащила из рукава своего платья свиток, — в нашем гареме есть одна интересная особа, — Калфа протянула свиток Нефертари, которая тут же раскрыла его. — Она последняя представительница клана покойной Хенутмира. Глаза Бен чуть не вылезли из орбит, а брови Нефертари подлете к краю лба. Чего чего, но такого никто не ожидал. Кланы платили очень высокую сумму за содержание своих дочерей в гареме. А клан Хенутмиры давно был банкротом. Из самого влиятельного клана они превратились в нищих крыс. Хоть Нефертари и понимала, что эта девушка не Хенутмира, и что давно пора было простить их клан, но что-то в сердце подсказывало, что надо бы её держать подальше от всех дел гарема, а особенно от Рамзеса. — Да как её только пустили сюда, — Бен была свирепей любого зверя, — Фараон узнает голову с плеч ей отрубит. Я жизни ей не дам в гареме, уже через пару дней сама убежит от сюда, пятками своими сверкая. — Я помогу вам Жрица, — Дженет довольно улыбнулась, найдя человека, который полностью согласен с мнением об этой девицы. — Ну… — Нефертари поднялась с постели, — видимо, я точно пойду в гарем — Свиток девушка кинула на свой письменный стол. — Дженнет… зови Иситнофер и Небуттауи, мы идём знакомиться. На лице жрицы и калфы заиграла дьявольская улыбка, а глазки так и засверкали.***
Рамзес не мог налюбоваться своими дочерьми. Для него они были красивее любой богини, которых они только знали. Дворец без них теперь и представить невозможно было. Они смысл жизни фараона, а так же самый дорогой подарок, подаренный его женой. Метсимела прекрасно видел, как отец смотрит на своих дочек, и прекрасно знал о его любви в их сторону. И на сколько сильно он любил царицу. Их любви можно позавидовать. Принц давно мечтает найти свою Нефертари. Хочет познать, каково это любить на столько сильно, что бы быть готовым отказаться от трона и своей короны. Но тут к шатру подошёл Литах. Заметив его, Меритамон нахмурила брови и недовольно уставилась на мужчину. Мужчина лишь укратко посмотрел на принцесс, которые были красивее любых принцесс в мире. Мужчина часто подчёркивал знатные осанки девушек и прекрасные наряды, которые дарил им их отец. Невозможно было не смотреть на утончённые платья принцесс, их можно было рассматривать часами. — Повелитель, — Литах радостно улыбнулся, увидев Рамзеса в окружении детей, — Принц, — поклонившись всем, мужчина сел подле фараона. — Литах, рад тебя видеть! — Рамзес протянул другу бокал с вином. — Мне сказали, что вы хотели меня видеть. Меритамон подвинулась к своей средней сестре. — Его никто не рад видеть! — прошептала тихо принцесса на ушко Мерире. — Это точно, — согласилась та, — я буду рада только Аапу, надеюсь Литах когда-нибудь покинет нас. Две принцессы сидев с улыбками и глазами полными ненависти, пожирали мужчину взглядом. Литах никогда не нравился девочкам. Они готовы были скормить его львам или крокодилам. Но зато принцессы не могли оторвать свой взгляд с Аапу. Он был идолом их мечты, как и их папочка. (* Вообще, по правилам, дети фараона не имели право называть правителя — отцом, если рядом стояли посторонние люди. Но как видите, принцессы не называют Рамзеса фараоном или повелителем. Девочки всегда называют его ПАПОЧКОЙ) — Да мой друг, я хотел с тобой поговорить, но наедине, — Рамзес встал на ноги, а за ним и все остальные. — Дочки, папочка сейчас вернётся, Метсимела присмотри за ними! — Хмм… Странно это всё, — сказала Мерира, когда фараон отошёл с Литахом от них на приличное расстояние. — Почему? — непонимающе спросила Меритамон. — Не думаю я, что они разговаривают о государственных делах… — Мерира закусила губу и внимательно всматривалась в широкую спину Литаха. — Как-то раз Дженнет рассказывала мне придание… О том, как прекрасный сокол, которого уважали и которому доверяли, превратился в отвратительную змею. И эта змея уже не помогала людям, а убивала их своим ядом. Меритамон сразу поняла, что сестра подразумевает Литаха. Хоть они ещё и маленькие, но понимают кто тут друг, а кто враг. Враг им и их матери. — Ни одной змее не справиться с нашей мамой, — Меритамон высоко подняла голову и отщипнула от грозди винограда небольшую виноградинку, — пусть только посмеют перейти нам дорогу. — Сёстры, — в разговор принцесс вмешался Метсимела, принц улыбнулся и поразил сердца девушек своей яркой улыбкой, — не хотели бы прогуляться, пока повелитель беседует? — Ох… — Меритамон размякла. — С вами, братик, хоть на край света. Мерира закатила глаза и ещё раз убедилась, что Меритамон первая из принцесс выйдет замуж. Уж слишком она падкая на мужчин.***
Обычные девушки в гареме только учатся и видят улицу раз в два дня, когда Евнухи выводили девушек на прогулки. Все наслышались о доброй царице Нефертари, которая баловала наложниц, как только могла. И конечно, девушки сразу представили себе рай, вместо гарема. Но вот только они ещё не знают, что за дела творятся во дворце! И правила гарема. Девушки не имели право выходить из гарема, прогуливать уроки, не подчиняться приказам или неуважительно себя ввести, а так же девушки должны были сидеть на жёстких диетах для поддержания идеальной фигуры. И это ещё только маленькая часть правил. Наложницы, которые были чистые (девственницы), носили голубые платья. Платья были у всех одинаковые и простые. Из легкой ткани, немного бледного оттенка, и совершенно не приметны. А девушки, побывавшие в покоях фараона, носили уже более роскошные одеяния. Если правителю было угодно, то он мог приказать подарить наложнице пару украшений и даже титул. (Про титулы напишу в группе, там сможете почитать) Дни девушек начинались и заканчивались однообразно. Они то учились, то убирали дворец или же учились танцевать и изучали другие языки. И вроде, ни одна свободная девушка из знатной семьи в трезвом разуме не захотела бы променять свою роскошную жизнь на гарем. Но не тут то было. Вот как сейчас. Новенькие наложницы уже переоделись в одежду гарема, и помогали заправить кровать своей соседке или же со служанками вешали шторы на маленькие окна, выходящие на сад царицы. А ведь почти все девушки, которые сейчас были в гареме, были из знатных кланов. И любой знал, что в своих дворцах они точно не мыли полы и не готовили себе завтрак. Тут наложница чуть выше рабыни. И всем им нужно забыть, что такое слово роскошь и красота. Потому что в гареме ты этого не увидишь. Заправив постели, постелив ковры и расставив вазы с цветами, наложницы все сели на подушки, которые кинули на пол, и начали знакомиться. Все девушки были молоды. Им не больше двадцати. И, конечно, все пришли сюда с целью стать наложницей и любимой женщиной фараона. — Я Салигора, — представилась последняя девушка, у которой были синие волосы и желтые глаза, как у кошки — Я из клана Юблью. — Приятно познакомиться, — Айбани взяла девушку за прядку волос и накрутила себе на палец, — у тебя такие шелковистые волосы, что мне становится завидно. — Ох… — Салигора засмущалась, — они хоть и шелковистые, но точно не сравнятся с волосами дочерей фараона. — Конечно! — тут же воскликнула одна из девушек. — Они принцессы, а мы сейчас не лучше служанки. Только посмотрите, какие на нас платья. В моём дворце в такое даже свинью не одели бы. Все вокруг засмеялись, а девушка продолжила. — Да и гарем сам по себе не броский. Нет роскошных коллон или огромных окон. Постели у нас на полу. И то, вся наша постель — это небольшой матрас и подушка с простынёй. — А что ты хотела? — Айбани улыбнулась. — Какая хозяйка дворца, такой и дворец, — девушка невинно улыбнулась, а атмосфера вокруг накалилась. — Что ты имеешь ввиду? — спросила Салигора. — Ну… Все знают, что наша царица недавно потеряла ребёнка, — но Гори не дала договорить Айбани. — Тебя и всех вас это не касается, — Гори одарила Айбани взглядом, полного презрения, — и если бы ты на самом деле знала, из-за чего царица потеряла ребёнка, то не стала бы рот открывать. — Хах, что же ты так, сестра? — Айбани опустила свой взгляд и тяжело вздохнула. — Я лишь хочу сказать, что наша царица скорее всего бесплодна и уже не подарит никому и никогда ребёнка. Конечно, каждая женщина в таком положении сделала бы для конкуренток такие плохие условия для проживания. — Это гарем, а не дворец для отдыха, — Гори отвернулась от Айбани. Девушке не хотелось больше слушать и смотреть на ту девицу, которая непонятно что пытается сделать. — Хватит вам уже, — Салигала виновато улыбнулась, — мы тут всего пару часов, а вы уже ссоритесь, — но девушку перебил Евнух, который вбежал в гарем. — Внимание, Царица Нефертари Меренмут, первая супруга и три священных жены фараона в сопровождении главных казалий! (*Казалии — девять других жён фараона) Услышав кто сюда идёт, все девушки вскочили со своих мест. Они быстро выстроились в три ряда и упали в поклоне, при этом низко согнув головы. Когда в комнату зашли они, все наложницы потеряли дар речи. Сразу было понятно всё и всем. Царица шла непросто в красивом платье, оно было шедеврально-красивым. Из дорогой фиолетовой ткани. Огромный подол, который был широким и очень длинным. Спину платье оголяло и можно было увидеть насколько пряма и идеальна осанка фараонши. Вся талия была украшена алмазами, а длинные рукава платья только ещё раз подчёркивали статус Нефертари во дворце. Золотистые волосы были собраны в шикарную причёску, а на голове была огромная корона, которую носили только царицы Египта. Рядом с ней шёл огромный лев. Именно этого льва фараон подарил Нефертари в день, когда она родила первую дочь. Так же рядом шли и Священные жёны фараона. Иситнофер выбрала своё лучшее изумрудное платье, которое облегало её фигуру и подчёркивало её пышные формы. Бен не изменяла себе и предпочла платье жёлтого цвета с белоснежными узорами и короной в форме змеи. Небуттауи шла по правую сторону от Нефертари. Её голубое платье, попадая под лучики солнца, начало сверкать из-за слишком большого количества рубинов. На голове девушки был кокошник, на котором из изумрудов был нарисован герб правящей Династии. Следом шли и Казилии фараона. Они были как цветы. Все прекрасны и индивидуальны. Девушки улыбались новым наложницам и гордо ступали за своей царицей. За ними шла Дженнет с Гиатами Нефертари, а уж затем и евнухи. Свита оказалась огромной и во всей красе показала мощь царицы. Наложницы словно проглотили языки. Девушки наблюдали за Нефертари и поражались её энергии, которая исходила от неё. Нефертари вызывала изумление, восторг, поражала своим нарядом и той властью, которой обладала. Но так же и навевала ужас. Именно она, та самая девушка, которая могла раздавить любую одним лишь своим мизинцем. Страшно было представить, что будет когда у такой могущественной женщины появится свой сын. Тогда-то она будет непобедима. Но сейчас у неё есть одно слабое место, и это отсутствие наследника. Нефертари остановилась перед девушками. Сложа руки, она взглядом приказала льву сесть, и тот покорно сел возле её ног. Прекрасные голубые глаза осмотрели чуть ли не на каждую наложницу. И только лишь оценив девушек, Нефертари смягчила своё выражения лица и улыбнулась. — Добро пожаловать во дворец, девушки. Игра на выживание с этого дня началась. Ведь вскоре Нефертари окажется на эшафоте. Небуттауи выставят из дворца с трупом ребёнка. Дочерей фараона попытаются убить, а Бен истечёт кровью из-за ножа торчащего из живота. Иситнофер, выдадут замуж за принца. Аапу обвинят в том, что он любовник Нефертари, а Литах захочет стать фараоном. Но самое главное то, что весь дворец будет готовиться к коронации Айбани. И кто знает, может так оно и случиться. Айбани суждено разрушить жизни всех, и взойти на престол Египта продолжение следует… Вот и продолжение вашей любимой истории. Мне будет очень приятно, если вы ответите на вопросики🖤 — Жалко ли вам было Нефертари, когда она рассказывала о потери ребёнка? — Как думаете Айбани натворит дел во дворце, и избавятся ли жены от неё? — Я тут хочу инцест устроить между одной из дочек Нефертари и сынком Небуттауи, как вы к этому относитесь? Мне кажется будет прикольно.