Залечи мои раны

<right>Вечерний Сиэтл может представлять собой поистине прекрасное зрелище. Синий градиент неба, постепенно светлеющий к западу, переходит в оранжевую полоску заходящего солнца, пёрышки облаков розового, лилового и золотого цвета напоминают мазки на холсте художника, окна, нависающих над дорогой зданий светятся тёплыми огнями, а потом зажгутся фонари и начнется самое моё любимое время суток. Дааааа, красиво!!! Но не сегодня.       Серое, в густых облаках небо прорвало дождём ещё в середине дня. Сидеть в машине, в час пик, в пятницу вечером, да ещё и в такую погоду — сплошное наказание. Я откидываюсь на спинку кожаного сиденья автомобиля, лениво наблюдая за такими же «счастливчиками», как и я сам. Угораздило же! Обычно я возвращаюсь домой гораздо позже, но сегодня пришлось отменить две встречи. Из-за непогоды мои потенциальные партнёры не смогли прилететь вовремя, и мы вынуждены были перенести всё на завтра. Теперь ещё и в субботу работать! Хотя, чем мне ещё заниматься? Сабы у меня нет уже три месяца, к родителям ехать нет никакого желания, дома заняться нечем. Вот и поработаю. Тейлора только жаль, он вроде собирался съездить к дочери, а теперь придётся быть со мной. Я конечно пытался доказать ему, что прекрасно обойдусь и без него, но, когда дело касается моей безопасности, он становится настоящим бараном и даже ухитряется со мной спорить. Я улыбаюсь, бросая взгляд на переднее сиденье, из-за которого выглядывает короткостриженная голова Тейлора. Всё-таки с ним веселей. Хотя разговариваем мы мало, он, наверное, единственное максимально возможное подобие друга, который может быть у такого человека, как я…ну если не считать Элену, конечно, но там ситуация немного другая. Кстати, может позвонить ей, договориться о встрече в воскресенье? Хотя нет, в последнее время она для меня слишком шумная. Опять будет предлагать саб из агентства. Так и слышу её высокий голос. — Грей! Так дело не пойдёт. Ты не можешь столько времени быть один! На тебе это плохо сказывается! — Элена, всё нормально. Придёт время, и я найду кого-нибудь. — Как твои кошмары? — тут же она бьёт в слабое место. — Так же. — Каждую ночь? — Элена, хватит! Это не твоё дело. Я взрослый доминант и со всем разберусь сам. Шутка находит отклик на её лице, и она улыбается, растягивая немного перекаченные губы. Мне кажется, что она хочет ещё что-то сказать, но не решается. Уж не собирается ли она предложить мне себя? Надеюсь, что нет. Я обдумываю варианты мягкого отказа, если вдруг она всё-таки решиться на этот поступок, а что-то подсказывает мне, что она это сделает. В конце концов, за столько лет знакомства, я неплохо её изучил. Видимо, всё-таки придётся искать сабу.       Довольно двойственные ощущения. Мне не хватает игровой и возможности выпустить своего внутреннего садиста. Мой психиатр Флинн говорит, что мне не стоит так себя называть, но кому я буду врать? Уж точно не себе. Я садист и от того, что я прикрываю все это БДСМ легче мне не становится. И чтобы они не говорили: Флинн, Элена и все сабы вместе взятые, моей целью всегда было и есть именно физическое насилие. Только оно находит во мне отклик, только оно максимально сильно меня возбуждает, как ни что другое на этом свете. И я ненавижу себя за это! За то, что хочу этого больше, чем жить, больше, чем быть хорошим сыном, руководителем, братом, да кем-либо вообще. За то, что это желание не отпускает меня ни на секунду. Я знаю, что поддамся ему. Рано или поздно оно вырвется чёрным облаком из моей груди, и оскалив свой многозубый рот, вопьётся в остатки моей души, а её и так осталось мало, и мне не хочется её терять. Или всё же хочется? Я и сам не знаю правильного ответа. Знаю только одно, что пока я удерживаю садиста, он тихо съедает меня изнутри. Подтверждением тому усилившиеся кошмары и раскаленные добела нервы. Элена права, я так долго не протяну, но эти агентские сабы уже набили оскомину. Все такие послушные, милые, обученные. Скучно. Даже наказывать их особо не за что. Приходится придумывать причины, заставлять ошибаться, ставить заведомо нереальные цели, а когда всё-таки доходит до наказания, то они получают от этого такое удовольствие… Возможно, если бы я был доминантом, мне это подходило бы, но я ведь садист. Мне хочется не просто шлёпать, стегать, пороть или производить любые другие болевые манипуляции, мне хочется наказать за проступок. Жёстко, болезненно и за дело. Я понимаю, что наказать мне хочется совсем не их, а ту, что не удосужилась сохранить моё детство, заступиться за меня перед своим сутенёром, или сделать хоть что-нибудь, чтобы я знал, что она меня любит, что я ей нужен. Но нет. Благодаря ей я теперь долбаный урод, с мозгами набекрень, вынужденный до конца своих дней наказывать ни в чём неповинных девушек…и трахать их.       Фу, аж самому мерзко. Не знаю в какой момент меня так переклинило, что в моем мозгу соединились желание наказать свою мать и сексуальное возбуждение. Может быть Флинн будет тем, кто докопается до истины. Я на это очень надеюсь. А пока, пожалуй, продолжу ненавидеть себя за свои желания и за невозможность им противостоять. Надеюсь, что наступит день, когда я не захочу никому делать больно. Наверно, я был бы счастлив. ***       Мы понемногу приближаемся к светофору. За ним пробка заканчивается, а там ещё немного и Эскала. Морось опять перешла в ливень и крупные капли дождя стучат по крыше машины, заливая лобовое стекло так, что даже дворники с трудом справляются. Ни черта не видно, только расплывчатые блики огней. Краем глаза улавливаю какое-то движение за дверью. Вдруг она открывается и на чистое кожаное сиденье рядом со мной падает нечто мокрое и грязное. Я не сразу понимаю, что происходит. Встречаю в зеркале заднего вида такой же ошарашенный взгляд, с которым, наверное, сижу я сам. Тейлор уже отстёгивает ремень, собираясь вытащить незваного гостя из машины, но я даю ему знак остановиться. И зачем я это сделал? Сам не знаю. Постепенно мой мозг начинает работать, и я уже осознанно смотрю в широко открытые голубые глаза. Не знаю почему именно они — это первое, что привлекло мое внимание. Хотя нет, знаю. Они просто нереально большие, тем более, если учесть испуг, застывший в них и прилипшие ко лбу мокрые волосы, делающие лицо незнакомки ещё меньше, чем оно есть на самом деле. Девушка застыла на сидении и в упор смотрит на меня. Рот приоткрыт, а из груди вырывается шумное дыхание. Похоже, она бежала. — Пожалуйста… Я скорее прочитал это по губам, чем услышал, и только сейчас заметил струйку крови, стекающую по ее щеке из рассеченной брови и капающую на одежду. — Вам нужна помощь? — начал было я, но незнакомка прижала указательный палец к губам и оглянувшись через плечо быстро сползла на пол, прижавшись спиной к дверце машины. Она спрятала голову, накрыв её сомкнутыми в замок ладонями, и начала слегка раскачиваться вперёд-назад, насколько ей это позволял салон автомобиля. «Похоже из психлечебницы сбежала», — решил я и только собрался сказать ей, что стёкла у машины тонированы, как мимо пронеслись двое мужчин, изрыгая отборные ругательства и рыская между машинами. Что это вообще было? Мы с Тейлором проводили размытые фигуры взглядом, пока они не скрылись за пеленой дождя. На санитаров вроде не похожи. Что им было нужно от неё? — Ушли, — я стараюсь говорить спокойным тоном, ибо не представляю какова может быть её реакция. Девушка подняла на меня затравленный взгляд и какое-то время всматривалась в мои глаза, пытаясь понять, не вру ли я. Видимо, убедившись в правдивости моих слов, она забралась на сиденье. — Спасибо, — услышал я тихий тонкий голос. — Я… — она бросила взгляд на кровавый отпечаток собственной ладони, оставшийся на светлой обивке салона. — Не беспокойся, — ответил я. — Тебе нужно в больницу. — Нет! — её голос чуть не перешёл в ультразвук, глаза округлились ещё больше, хотя казалось, что уже некуда. — Они меня найдут! Вы не понимаете… Девушка как-то странно сглотнула и резко побледнела. — Что с тобой? — мне ещё не хватало чтобы её вырвало прямо в машине. — Тебе плохо? Она не ответила, только прикрыла рот тыльной стороной ладони, тем самым подтвердив мои опасения. Я уже начал планировать поездку в химчистку, как вдруг краска окончательно сошла с ее лица, и она, закатив глаза, потеряла сознание. — Мистер Грей? — Тейлор, молчавший всё это время, пристально смотрел на меня из зеркала заднего вида. — Куда едем? Я только теперь понял, что мы проехали светофор и начали набирать скорость. — Домой. В Эскалу. Водитель перевёл взгляд на дорогу и больше не проронил ни слова. Я достал из кармана телефон. Что же делать? Больницы она боялась больше смерти, но ей нужен врач. Скорую я вызвать не могу, там потребуют объяснить кто она и как оказалась в моей машине, и что-то мне подсказывает, что пресса будет смаковать эту историю со всех сторон. Нет, этого не нужно ни мне ни ей. Значит остаётся только одно. — Кристиан? — в динамике телефона раздался радостный, но удивлённый голос. — Привет, мам. Мне нужна твоя помощь. — О Боже, с тобой всё в порядке? Я понимаю её беспокойство. В своё время я доставил ей много неприятностей, но она всегда была истинной мамой, доброй, спокойной, готовой в любой момент прийти мне на помощь. Всегда была той, которую я не заслуживаю. — Мам, я в порядке. Есть человек, которому ты срочно нужна как врач. — Это кому? — Девушке. Она сейчас у меня в машине без сознания. — Ты с ней что-то сделал? Испуг в её голосе заставил моё сердце сжаться. Ох, мама, знала бы ты… — Нет, мам. Долго рассказывать. Приезжай, я всё объясню. — Куда ехать? — Ко мне. — Хорошо. Я скоро буду. ***       Двери подземной парковки закрылись за нами, отрезав от шума проливного дождя. Дорога заняла около пятнадцати минут и всё это время моя попутчица пробыла в отключке. Это вряд ли предвещает что-то хорошее. Тейлор припарковал Ауди на обычное место и, выйдя из машины, открыл дверцу, чтобы забрать девушку. — Я сам, — почему-то мне хотелось это сделать. Всю дорогу до Эскалы её голова лежала на моих коленях, я прислушивался к дыханию девушки и держал руку на сонной артерии, проверяя пульс. Весь мой костюм был мокрым, будто это я бежал под дождём, а на брюках образовалось кровавое пятно, но по какой-то неведомой причине мне было так хорошо. Ни одна саба за последние пару лет не давала мне такого чувства умиротворения, как это хрупкое существо, внезапно свалившееся мне на голову. Что со мной творится? Легко подняв девушку, я последовал за Тейлором к лифту. В холодном, но ярком его освещении, состояние незнакомки начало вызывать серьезные опасения. Кожа бледная, под глазами фиолетовые круги, губы побелели, кровь всё ещё течёт по виску и капает на мой пиджак. Только сейчас я понял, насколько она худая. Это конечно было понятно и по весу, но вид выпирающих ключиц, впалые щёки и торчащие рёбра, облепленные мокрой футболкой, развеяли последнюю надежду на лучшее. Войдя в квартиру, я положил девушку на диван в гостиной. Она издала слабый стон и приоткрыла глаза, но тут же отключилась снова. Надеюсь, мама скоро приедет. ***       Я сижу в гостиной и смотрю на красное пятнышко на обивке дивана. К моменту приезда мамы кровь уже почти остановилась, но на светлой материи эта капля прямо режет глаза. Да уж, я увидел эту девчонку меньше двух часов назад, а она мне обеспечила уборки на месяц вперёд. Надо будет попросить миссис Джонс заняться диваном, но это уже в понедельник. Мама приехала больше часа назад. Увидев девушку, её брови взлетели вверх, мне показалось, что она готова заплакать. Странная вещь: при всей её доброте и жалости, я никогда не видел её в слезах. Как у неё это получается? Мама подошла к незнакомке и первым делом прощупала пульс. — Неплохо, — облегчённо выдохнула она. — Так ты расскажешь мне, как это понимать? Я максимально быстро объяснил ситуацию, пока мама осматривала девушку, уделяя особое внимание голове, рассеченной брови и реакции зрачков. — Хмммм, — нахмурились мама. — Эта девочка явно попала во что-то очень нехорошее. Похоже у неё лёгкое сотрясение, без снимка точнее не скажу, но отключилась она скорее всего из-за истощения и обезвоживания. Мне нужно позвонить на работу, а ты пока перенеси её в гостевую комнату. Хм, гостевая комната… Мама имела ввиду комнату, которую я обычно отдаю сабам. Ну что ж, их ведь тоже можно назвать гостями…наверное. На самом деле эта девчонка будет первым человеком в ней, который не имеет отношения к моим пристрастиям.       Я на автомате поднимался по лестнице, рассматривая бледное лицо. Подсохшие волосы оказались русыми, полные, немного порозовевшие губы приоткрыты, небольшой слегка вздёрнутый носик, чистая кожа. Незнакомка казалась мне всё более симпатичной. Войдя в комнату я положил девушку на кровать прямо поверх одеяла. Одежда оставляла желать лучшего. Джинсы заляпаны грязью, футболка и рубашка в крови, ноги оказались босыми. Надо бы её переодеть…и помыть. При этой мысли внутри меня что-то шевельнулось. Я потрогал её ногу, она оказалась ледяной, ногти посинели от холода. Стал снимать с девушки рубашку и тут в комнату вошла мама. — Через пятнадцать минут приедет Стефани, привезёт медикаменты и заодно поможет мне закончить осмотр и помыть её. — Я тоже могу помочь. — Не стоит, дорогой. Мы сами справимся, — она погладила меня по плечу. — А тебе не мешало бы переодеться. Я бросил взгляд в зеркало. Моё отражение выглядело странно. Брови сдвинуты, губы поджаты, одежда мокрая и в пятнах крови, нездоровый блеск в глазах. В последний раз я так выглядел ещё подростком, когда влезал в любую драку. Понятно почему мама хочет, чтобы я поскорей привёл себя в порядок.       Я вышел из комнаты, пытаясь подавить своё разочарование. Мне правда хотелось поухаживать за этой девушкой. Или мне просто хотелось увидеть её голой и прикоснуться к этой бледной, как будто фарфоровой коже? Зная себя, второе более вероятно. Я тряхнул головой, пытаясь выкинуть из головы все грязные мысли. Что с тобой твориться, Грей?! Возьми себя в руки! Ты ничего о ней не знаешь. Или ты хочешь получить иск о сексуальном домогательстве?       Контрастный душ немного помог привести мысли в порядок. Я переоделся в домашние джинсы и свободную рубашку. Стоя перед гардеробом, догадался взять одну из своих футболок и отнести её маме. Они как раз были в ванной. Меня так и подмывало заглянуть туда, но зачем провоцировать только успокоившийся рассудок? И вот я сижу на диване, сверлю взглядом это чёртово пятно и жду, когда спуститься мама. Я что, переживаю за незнакомого мне человека? На меня это не похоже. — Кристиан, — мамин голос заставил меня вздрогнуть. Я вскочил с дивана, как будто у меня в коленях пружины. Мама с медсестрой спускались по лестнице уставшие, но спокойные. Хороший знак. Стефани ушла к лифту, предупредив маму, что подождёт её внизу. — Она не расскажет? — я проводил взглядом спину уходящей женщины. — Я ей полностью доверяю, — сказала мама. — Как она? — Лучше. Нам быстро удалось привести её в чувства. Мы со Стефани сошлись во мнении, что сотрясения мозга нет, и её жизни ничто не угрожает, но вот с психологической точки зрения… — Мама замолчала, сделав глубокий вдох. — Что? У неё что-то не так с головой? — удивился я. — Я не думаю, что всё так печально, — сказала мама. — Просто…ты сам скоро все увидишь. Мама чмокнула меня в щеку и направилась к лифту. — Что ты намерен дальше с ней делать? — она обернулась и изучающе посмотрела на меня. — Я ещё не решил, — рука непроизвольно потянулась к волосам. Дурная нервная привычка. Перед глазами всплыл образ бледной тощей девушки на шёлковых простынях в стенах красной комнаты. Наверно я окончательно сошёл сума. — Хорошо. Ты разберёшься. Я знаю, — мама выдавила грустную улыбку и скрылась за дверью лифта. Окинув взглядом опустевшее помещение, я вдруг осознал, что остался в доме с девчонкой один на один. Она ввалилась в мою жизнь, куда её не звали, занимает комнату, которая ей не предназначена и почему-то упорно не желает покидать мою голову, проникая в самые извращённые места моего подсознания. Садист хищно оскалился, разбуженный этими мыслями. Впрочем, мы одни, она слаба, если и сможет кричать, никто не услышит… Черт побери, Грей! Ты решил к садисту добавить ещё и насильника?