***
— Ну вот, одна песня записана. Первый шаг сделан. Впереди еще месяц тяжкой работы. Рыжик, ты как? Выглядишь уставшим. — Все нормально, просто немного хочется спать и все… Прошло полчаса с записи первой песни в конкурсный альбом. Сейчас Дазай и Чуя шли к мотоциклу. День только набирал силу, а спать хотелось как никогда. — Чуя, может я поведу? Ты слишком сонный, вот-вот упадешь. — А ты умеешь? Не услышав ответа, парень усмехнулся, увидев на лице шатена замешательство и возможно… стыд? — Ну вот, тогда о чем разговор? Садись уже. Довезу я нас до дома, не беспокойся. Повторять дважды не пришлось — Дазай сразу сел позади Накахары, надев шлем. Люди просыпались, поэтому машин стало намного больше, чем утром, из-за чего парни попали в пробку. Проругавшись про себя, Чуя послал новый альбом на все четыре стороны, потому что он не видел смысла в нем — очередной конкурс, в котором ему не одержать победу. Как всегда. Ничего нового. Однако в глубине души, Накахара понимал, что в этот раз альбом и такой ненавистный ему конкурс важны и для студии, и для него самого. Иначе… «- Король Гравитации — бездарность, которая лишь и может, что петь под чужую дудку! О каком контракте может идти речь, если он даже близко к победе никогда не подбирался?! Вот что, я даю ему последний шанс! Скоро конкурс. Мировой уровень! Если он не оправдает моих надежд, то я разрываю контракт, и пусть идет на все четыре стороны!» Эти слова глубоко засели в душе и не хотели забываться. Чуя не должен был слышать этот разговор, однако по чистой случайности получилось так, что он должен был зайти к Мори в тот вечер, но услышав знакомый голос спонсора, остановился около дверей, вслушиваясь. Огай так и не рассказал рыжему о том разговоре, а сам Накахара не мог сказать, что все слышал, потому он не должен был даже знать о нем. «Бездарность…»«Никчемный…»
«Марионетка…»
— Чуя? Чуя! Ты слышишь? Ты чего застыл? Мы же уже приехали. Дазай стоял рядом, теребя рыжего за плечо. Они уже были около гаража. Шатен уже давно снял шлем, а Накахара все продолжал неподвижно сидеть за рулем. — А? Да-да, я слышу. Извини, задумался… — слегка улыбнувшись уголками губ, Чуя снял шлем и загнал мотоцикл. — Дазай, а ты то чего застыл? Еще мне что-то говорит… — Чуя, прости, но у меня дела. Я недавно устроился на вторую работу, так что мне уже пора. Вернусь вечером. Так что не оставь меня, пожалуйста, ночью на улице, — Осаму неловко улыбнулся, залезая в подъехавшее такси. «Задумался? О чем же можно так сильно задуматься, что не слышать крика стоящего рядом человека? — промелькнула мысль у рыжего в голове. - Вот же шпала! Подождите-ка… Он сказал работа? Он устроился на работу? Но когда? И куда? а главное зачем?.. Ладно, чёрт с ним…» Поднявшись в квартиру, Чуя переоделся, перекусил и решил немного отдохнуть. Достав из шкафа синтезатор и, включив его, Накахара сел на стул, на пробу касаясь белых клавиш. «Как давно я не садился за пианино… Бездарность, да? Ну тогда пора бы этой Бездарности вспомнить ноты!», — Чуя был настроен решительно. Он даже не заметил как стемнело. В желудке предательски заурчало, и тогда Накахаре пришлось сделать перерыв. Стрелка часов уже приближалась к отметке девять, а Дазай все не возвращался. Взяв телефон, Чуя набрал сообщение Осаму, чей номер взял вчера вечером:Сообщение:
«Эй, шпала работяжная, ты где? Пора бы и на часы посмотреть — 20:42, а это уже вечер между прочим! подпись: Рыжая бестия»
Отправив сообщение, Чуя снова сел за синтезатор, но долго не протянул. Сон был гораздо сильнее желания играть на пианино, и рыжий удобно улегся прямо на клавишах. Дазай уже шел домой, когда телефон в кармане завибрировал. «Сообщение? Ацуши вроде уже спит, он же жаворонок. Чуя!» Прочитав сообщение, шатен усмехнулся. «Кто бы мог подумать, что он запомнит мой номер.»Сообщение:
«Я уже иду, не волнуйся… Бестия~»
Отправив сообщение, Осаму убрал телефон в карман и пошел дальше. В квартире стояла гробовая тишина. Чуть-чуть приоткрыв дверь в комнату Накахары, шатен увидел, что свет еще горит. Решив рискнуть, Осаму открыл дверь и увидел Чую за синтезатором, мирно спавшего на его клавишах в наушниках. Дазай подошел поближе, невольно улыбаясь с такой милой картины. — Я не бездарность… — тихий шепот удивил Осаму, но он, улыбнувшись, аккуратно снял с Чуи наушники и переложил того на кровать. — Ты не бездарность, и никогда ей не был и не будешь. Ты — талант… — вряд ли, спавший услышал эти слова, лишь перевернулся на другой бок и накрылся одеялом. «Что же ты такое играл, что так вымотался и уснул прямо за пианино?» Надев на себя наушники, Дазай включил запись игры Чуи на синтезаторе. Мелодия была спокойная и плавная, так и хотелось под нее спеть… Поэтому взяв лист, что лежал под рукой, и карандаш, он попробовал написать текст песни. Накахара стал ворочаться и что-то бормотать сквозь сон. Решив не мешать напарнику спать, Дазай выключил пианино, свет и вышел из комнаты. Зайдя на кухню, чтобы выключить и там свет, Осаму увидел записку: «Скумбрия, не знал, когда ты придешь, поэтому ужин в микроволновке — разогревай и ешь. Приятного аппетита, не подавись.» Заглянув в микроволновку, шатен увидел курицу и макароны, которые Чуя приготовил сегодня. Подогрев, Дазай принялся ужинать. Было очень вкусно! После еды захотелось спать. Что Осаму и сделал. Засыпая, он думал о словах Чуи. «Спасибо тебе, напарник…»