***
У Ричи был рюкзак и чехол с гитарой, а вот чувства самосохранения не было. Наверное, поэтому прямо сейчас он обнаруживает себя бегущим от нескольких головорезов. Ну, головорезами они были только в его голове, а так обычные школьники с раскладным ножиком, шайка Бауэрса на минималках. Они попросили у него сигарет, а он спросил, почему у того парня с мочалкой вместо волос на голове такая странная рука. К слову, рука была нормальная. И сигареты у Ричи тоже были. Ему просто показалось и ему совершенно не хотелось ссориться с этими ребятами. Просто они начали с ним спорить, потом спор перешел во взаимные оскорбления и ссору, а когда дело доходит до ссоры с Ричи Тозиером, то он становится бомбой замедленного действия. Ну не умеет он держать язык за зубами. Бев бы его за этот инцидент хорошенько так треснула. Поэтому он бежит и ему ни на йоту не стыдно, что он не решил драться с ними (потому что был трезвый и, возможно, понимает, что он бы умер, если бы его закололи ножом). На улице слякоть, полнейшее месиво. Подгнившие листья, грязь и вода смешивались под ногами, образуя ужасную хлябь. Ноги разъезжались (и у Ричи, и у преследователей), а рука устала нести чехол на весу, но кого это волнует? Ему просто хочется уже добраться до автобусной остановки. Забегая в автобус, он не обратил внимания на отлетевший с рюкзака значок с "Guns N’ Roses". Не удержавшись от переполняющего чувства маленькой победы, припечатался к окну и с самым довольным лицом показал шпане средний палец. Плюхнувшись, аки мешок картошки, на сиденье у окна он умиротворённо вздохнул. Правда, долго предаваться спокойствию у парня не вышло. В кармане завибрировал телефон, на экране появилось лицо чихающего Билла. - Алло?- голос Ричи звучал безбурно, полностью безмятежно. Совершенно противоположно голосу на том ком конце провода. - Ты, к-к-каракатица, должен б-был быть здесь еще полч-ч-часа назад! - Оу, чувак, не кричи. Я,- Тозиер посмотрел в окно. До нужной остановки было ехать еще минут двадцать,- буду через пять минут, моргнуть не успеешь.- Билл фыркнул. Он любил Ричи, конечно, но его беспечность временами раздражала. Проворчав что-то похожее на "ладно" Билл сбросил, на фоне Ричи смог разобрать непонятное бормотание Беверли, а водитель автобуса слишком резко затормозил на светофоре, и Ричи стукнулся головой об стекло. Было больно. Но он не расстроился. Сейчас вообще ничего на свете не могло бы его расстроить или огорчить. Ричи жил в общаге два года и наконец-то нашел квартиру. Его соседи - Уилл и Дастин- были хорошими, но очень шумными, и он быстро уставал от них. Квартира, которую он нашел, была небольшой и долго пустовала, но была дешевой, ужасно дешевой, и главное - она была его квартирой. Понятно, почему Билли был такой недовольный. Ричи попросил привезти его коробки из общаги к новому адресу, потому что тот был на машине, пока сам Тозиер бегал подписывать какие- то важные риэлтерские бумажки, а теперь Биллу, на пару с Бев, приходиться его ждать, хотя когда они только выехали и Денбро позвонил другу, тот сказал, что уже ждет его на лестнице.***
- У теб-бя что, биологические часы с-с-сломались?- Билл спрыгнул с капота своей машины и поспешил к заворачивающему из-за угла Ричи, только чтобы ткнуть его в плечо,- Ты г-г-где был? - Занимался спортом!- такое заявление и улыбку друга, которая была шире мексиканского залива, Билл крайне скептично поднял бровь. - Р-р-ричи Тозиер не занимается спортом, он ч-через скакалку тридцать раз п-п-п-рыгнуть не может. Ричи закатил глаза. Он не мог прыгнуть тридцать раз через скакалку. - Я не прыгал, кому это вообще нужно. Я бегал. Тут Билл понял, что бегал он не просто так, а от кого-то. Но спрашивать не стал. Безмолвно они пришли к договору Беверли ни о чем не говорить, уж больно она нервничала, когда с Тозиером или с кем-либо еще из ее друзей (по большей части конечно с Тозиером) что-то приключалось. Они дружат буквально с пеленок, и сейчас на лице его друга нет ни капли переживания, так что спрашивать кажется не уместным, раз он так доволен собой. - Л-л-ладно, бери коробки, о-они на заднем сид-д-дении. Перетащив втроем все четыре коробки и небольшой чемодан на шестнадцатый этаж (по лестнице, лифт не работал) и переступив порог квартиры, Ричи кинул рюкзак на одну из коробок, прислонил свою многострадальную гитару к стене и еще раз прошелся по своей обители. Стены во всех комнатах были окрашены в странный зеленый цвет, чем-то похожий на рвоту, и шли небольшими трещинами. Центральная комната совмещала в себе кухню и гостиную, коридора и прихожей как таковых не было, но главное- то, что привлекло внимание Тозиера, когда он смотрел квартиру,- это огромное окно во всю стену. В целом квартира выглядела прилично, даже очень, просто была маленькой и мебель не совсем подходила друг к другу. Ричи это совсем не беспокоило, он же не ландшафтный дизайнер какой-нибудь чтобы придираться к таким вещам. Мужчина, который продал ему её, предупредил, что немногочисленная мебель и некоторые вещи остались от предыдущего хозяина, и если это его напрягает, он может все выкинуть, но Ричи это ничуть не смущало, он не был против этого. Отвернувшись от окна на Билла и Беверли с лицом триумфатора, улыбка на его лице размазалась еще шире. - Ну как? Билл недоверчиво оглядывал жилище друга, сидя во вмятине на темно-синем диване. Это место, будто давило на него. Беверли расхаживала вокруг небольшого стола в той части комнаты, которая была кухней. - Ну, тут мило, но... она какая-то странная. Сколько она стояла пустая?- Бев подняла взгляд на Тозиера. - С 2004 года,- он пожал плечами. Они еще немного поболтали, распили чай «за новую квартиру», позвонили Стэну и перебивая друг друга кричали ему в трубку, описывая новую расчудесную квартиру Тозиера. Потом друзья начали собираться по домам. Билл пообещал подбросить Беверли до ее квартиры. С громким "пока-а-а-а" Ричи кинулся обнимать обоих. Бев с Биллом уехали, когда на улице было уже темно. Конец октября, темнеет быстро. Ричи задвинул коробки под кровать, она была довольно большая, но неудобная, и этим напоминала кровать в его комнате в общежитие. В спальне окна тоже были большими, но на них стояли решетки. Тучи, налившиеся свинцом, грозившие вот-вот рухнуть на город, нависали над крышами и нагоняли сон. Было принято решение сходить в ванну (самую настоящую ванну, в общежитие такой роскоши не было, а вентиль с горячей водой в его комнате вообще сломался) и лечь спать, чтобы завтра бодренько и вовремя прийти на пару. Ванная комната была крошечной. Там стояли сама ванная, раковина, унитаз и стиральная машина, места между ними едва ли хватало, чтобы пролезть. Ричи включил воду и заткнул слив, чтобы набрать полную ванну. Сходил в комнату, залез в одну из коробок, достал полотенце и все остальное, скинул успевшую стать тяжелой за весь день одежду. Вода за это время успела добраться до краев и Ричи неуклюже в нее залез. Возможно, он бы даже заснул прямо там. Все шло замечательно, если бы не шепот (то ли женский, то ли мужской), раздавшийся казалось бы, отовсюду. А может быть у Ричи в голове. - Я тебя вижу. Быстро выпрямился из позы эмбриона и раскрыл глаза. Сначала, конечно, он смутился, что кто-то подглядывает за ним, а уже потом пришел страх, потому что он, на секундочку, один в квартире и совершенно точно запер дверь. Спрашивать был ли здесь кто-нибудь, показалось глупым, если бы убийца (маньяк, вор или еще какой-нибудь злодей) был тут, он бы не ответил, а скорее всего, пустил Тозиеру пулю в лоб. За время, пока он просидел в ванной несколько минут, не шевелясь и не издав не единого звука, ничего не произошло. Да просто померещилось. Он устал, вот его сознание и выкидывает такие шуточки. Конечно, так и было. Выдохнув (и обратив внимание на то, что не дышал все это время), расслабился. Никто не стал бы убивать его. Он, конечно, иногда не правильно строит предложения или трещит ложкой по стенкам чашки, когда размешивает сахар, или хрустит костяшками, он грызет карандаши, в конце концов, но это же не повод убить! А воровать и подавно нечего. Только успокоившись, он внезапно понял, что его голова под водой, прижата ко дну ванны. Паника снова поднялась и встала комом в горле. Кто-то точно удерживает его под водой, он чувствует руку у себя в волосах и от этого его страшнее. Его топят. Он чувствовал чужую руку, но не мог схватиться за нее своей. Внутренности скручивало, контакт с реальностью медленно терялся и, он не уверен, но, кажется он умирает. Прямо сейчас он захлебнется этой дурацкой хлорированной водой из-под крана, своим страхом, паникой, собственной беспомощностью, которые смешивались между собой, образуя, слово нитки, огромный безобразный комок, в котором ничего нельзя было разобрать. Смерть обхватывала его горло своей костлявой рукой, сдавливала легкие, утягивала в свои объятия, последние, предсмертные объятия. Вот так Ричард Тозиер и станет просто тире между двумя датами. Рука затолкала его под воду так же неожиданно, как и вытащила, с такой силой, что если бы там действительно была рука, она бы вырвала у него клок волос. Треснувшись затылком об стену, он раскрыл рот, жадно глотая воздух. Перед глазами плыло, пол менялся местами с потолком. Комната, за исключением самого Ричи, была пуста. Не желая оставаться здесь больше ни минуты, с максимально высокой скоростью, на которую способен человек в предобморочном состоянии, схватил сухую одежду и выпрыгнул за дверь, чуть не поскользнувшись на полу, из-за чего голова закружилась еще сильнее, и он еле удержал равновесие. Заглянув в спальню и малюсенькую подсобку, удостоверился, что кроме него точно никого нет. В голове все еще было мутно, он не до конца понимал, что произошло. Он оделся. Еще раз, открыв дверь ванны, снова закрыл ее и, подорвавшись с места, придвинул к ней стул. Он понимал, что это бесполезно, и, скорее всего, не спасет его, но где-то на периферии сознания это казалось ему очень даже разумным решением. Футболка промокла почти сразу, от воды с волос. Он не мог объяснить то, что случилось, вообще никак. Провалившись во вмятину на диване, в которой некоторое время раньше утопал Билл, и принялся думать об этом инциденте, хотя ему совершенно не хотелось, со всех возможных и невозможных углов. Уснув под утро и не придя ни к одному логичному умозаключению, он, конечно, не почувствовал, как диван, совсем слегка, но все же, прогнулся под весом кого- то еще.