Если б время вспять вернуть...

      В этот солнечный день ничего не предвещало беды, все бодры и рады новому дню. Были. Но, как оказалось, утро никогда, никогда не бывает добрым окончательно. Потому что, едва последний житель квартиры покинул ванную, в дверь раздался нетерпеливый стук. Судя по звуку, стучали чем угодно, но не рукой. Открыть дверь никто не решался. Ну, а мало ли? Мужская половина перекладывала эту задачу друг на друга в алфавитном порядке, в то время, как женская решила действовать и открыла дверь почти одновременно. Подруги не ожидали того, ЧТО окажется на пороге. А на нем оказалась девушка самого отвязного «жанра»: колготки в сеточку, сапоги с острыми носами и полностью просвечивающее платье серого оттенка. На лицо вошедшей девушки внимания обратить не успели, так как эта мадам, растолкав их самым не дамским образом, с криком: «МИИИИИшааааа», влетела внутрь помещения. В комнате закашляли, прыснули, гыкнули, упали и обматерили весь город, указав полную родословную каждого из его жителей. Девушки заслушались, заглянув в комнату, в которой находились все, и увидели недоуменные лица некоторых участников собрания, ибо у остальных присутствующих, лица либо не выражал ничего, либо все и сразу, и не в самой культурной форме, присущей культурной столице.       Девушка, осмотрев всех присутствующих, нашла глазами того, чье имя так самозабвенно выкрикивала и… уселась к нему на колени, закинув ногу на ногу, широко улыбаясь и обвивая шею панка руками. — Я соскуууучилась, — произнесла она, не обращая внимание более ни на кого, а парни продолжали таращиться. Михаил тоже пока молчал. Девушки скривившись, ушли на кухню, где Похуиту чуть не стошнило прямо в чай, приготовленный недавно, а ее подруга прошипела: — Это что за шл… суу… бл… — тут же их спинами раздался смеющийся голос Князева. — А это подружка его. Анфиса вроде…. веселая девка, — произнес он с не зависимым видом и прошел к холодильнику, с целью найти че бы выпить. Девушки выразительно посмотрели друг на друга, а Сованита скосила глаза на нагнувшегося Андрея и показала рукой, как она относится к этой веселой девке. — Мда уж… точняк веселая, прям дискач на шпильках, — пробубнила все та же Сованита, в то время, как ее подруга стояла и зеленела, аки травка по весне. Андрей, более не говоря ни слова, открыл бутылку ножом и, облокотившись на подоконник с отрешенным видом, типо «я стенка», сделал несколько больших глотков. В зале слышалось бабье щебетание и иногда отдаленное заикание того, к кому она обращалась, а так же подгикивания наблюдающих эту картину. Спустя какое то время, Андрей, шутливо, как в день их первого знакомства, откланялся в дальнюю комнату, придерживая одной рукой спадающие, и, видимо, давно не глаженные брюки. Почти сразу после его ухода на кухню, влетел растрепанный, взбешенный и зацелованный вусмерть Михаил. В том, что его именно целовали, никто не сомневался, так как на его физиономии, на которой чуть ли не вращались удивленные глаза, было огромнейшее количество помады самого яркого оттенка. — О, девки. Привет. А где этот? Ну как его… где этот, с локаторами? — Андрей что ль? — вскинула брови Сованита, — так он это… в комнате якорь кинул — Ага, и мачту драит небось, — гыкнула ее лучшая подруга, оценивая вид молодой надежды панк рока. Не то парень был рад до ужаса, не то испуган до того же состояния. Они еще по-перекидывались почти светскими предложениями, как в дверях появилась Анфиса, с жутко недовольным выражением лица. Губы, на которых количество помады заметно уменьшилось, скривились в недовольстве, а глаза блестели нездоровым блеском, выражая, что дама гневаться изволит, и весьма недовольна, что ее персону оставили без внимания. — Миша, — произнесла она тоном, от которого затошнило и девушек, и Михаила. Если кто то слышал, как разговаривают фифочки, с «крысками» под подмышками, они поймут о чем речь. — Это че за… кхммм! — произнесла она все тем же противным и чуть визгливым тоном, окидывая девушек взглядом, от которого они, наверное, должны были уже исчезнуть из книги жизни, и почувствовать себя, ну не чем иным, как жуками навозными, но подруги ответили ей такими же приятными взглядами. — Фис, хорош, это наши знакомые, из реставрухи, их вместе с нами поселили на время их учебы, — ответил Миша, кривясь, и пытаясь оттереть косметику со щек и лба. Девушку его ответ нисколько не успокоил, и она продолжила гневную, как ей казалось, тираду. — А че ты тут с ними ржешь? Если им так пообщаться невтерпеж с парнями, то пусть незанятых подбирают, и че они такие… страшненькие? — спросила она, подойдя к Мише и делая вид, что шепчет ему это на ухо, хотя сама лишь слегка понизила голос. Девушки, которые тактично молчали, хотя бы из-за любви и уважения к Мише, мгновенно вспыхнули. Чего-чего, а страшными их назвать никто никогда не мог. Просто потому, что это было не так, а еще, потому что можно было схлопотать, причем не только легкую оплеуху. — Че?! — взвилась Похуита? — Ты сама то себя давно в отражении видала? Джокер, мать твою! — ее одернула подруга, а на звуки брани вышел Андрей и встал рядом с Мишей, который все еще оттирал следы помады. Назревал нешуточный дебош. — Ты чего вякаешь, коза страшная? — продолжила возмутительница спокойствия, — че, думаешь тут самая умная и сообразительна чтоль? На такую даже зэки не посмотрят, побрезгуют! — Михаил лишь шикнул на нее, что мол хорош, но потом понял, что встать между тремя обладательницами остроты ногтей, ему не хочется, и просто замолк. Мда, знал бы он, чем все закончится… — Ооо даа, — взвилась уже и Сованита. Она никогда не была любительницей конфликтов, но тут прорвало даже ее. — Зато твою визитную карточку каждый зэк, наверно, знает? Язык себе откуси или в одно место запихни, и людям спокойно, и тебе приятно, — Анфиса задохнулась от возмущения и злости, схватила стоявший на столе бокал и швырнула его в сторону девушек. В то же время остальные жители квартиры стали выглядывать на шум, высматривая, что творится на кухне. Самым смелым оказался Поручик. Именно он поймал лицом тот бокал, от которого подруги смогли увернуться. Раздался звук разбившегося стекла и звук падения, услышав который, Андрей произнес: — Попили чайку, блять! — Ты блин ничего не спутала, подстилка драная? — зашипела Похуита, однако, зачинщица беспорядков, накинулась на ничего не подозревающего Михаила. — А ты че молчишь? Че, успел уже покувыркаться с ними, да? — она двинулась на парня с явным намерением воздать по заслугам неверному… кому? Кем он ей был? Ну еще не мужем, точно. — Бля, ты дура что ль? Фис! Да ничего у нас с ними не было! — Минуточку, вообще-то было! — вскрикнул Андрей. Миша его лепту не оценил и решил выкрутиться. — Тебе глаза на лице лишние что ли, умник, когда это такое было? — ногти Анфисы почти впились ему в щеки. — А мы с ними целовались, если ты за… — Завали еба… — заорали все трое участников конфликта, так как Анфиса двинулась в контратаку, начиная не только царапать Михаила, но и кусаться, кидаясь походу чем попало в девушек, кроя их таким витиеватым матом, что можно было заслушаться. Подруги бросились оттаскивать ее вместе с Андреем, который тоже не хотел терять, как он выразился, ценного кадра, но размалеванная фурия, в пылу драки, умудрилась двинуть рукой, почти устранив Сованиту, разбив ей нос. У той пошла кровь, и девушка начала медленно оседать. — Ах ты шмар… су… бля… да что бы тебя!!! — У Похуиты едва пар из ноздрей не шел. В один момент она отвесила подружке Миши неслабую оплеуху и, задействовав корпус, повалила ее на пол в коридоре. Ту, которую звали Анфисой, от удара повело и ее соперница начала методично отвешивать ей пощечины с «подстегом», и, держа за волосы, ударять затылком об пол. Та, в свою очередь, пыталась дотянуться до глаз противницы. Они катались, как две сцепившиеся кошки, шипя, матерясь и подпорчивая друг другу внешность. Михаил не вмешивался. А зачем? Андрей тоже не спешил никого растаскивать, а, перешагнув через клубок, пошел приводить в чувство раненого бойца, у которой шла носом кровь и она все еще сидела на полу. Он помог девушке встать, спросил, не кружится ли голова, осмотрел нос, насколько позволяли его, довольно скромные, медицинские навыки, дал ей мокрое холодное полотенце и вышел с ней к наблюдательному пункту. Там стоял все еще равнодушный Миша, и катающиеся по полу девушки. — Если бы это не была моя подруга, то я точняк бы поставила на нее. — А что бы ты поставила? — спросил Князев, смотря, как Похуита снова берет верх над Анфисой, но, как оказалось, ненадолго. Долго сдерживать натиск она не могла. — Нуууу… — задумчиво произнесла девушка, вытирая окровавленный нос, — ну ящик пива минимум. — Ммм, — задумчиво протянул голубоглазый вокалист, — и все? Почему ты так уверена, что она выиграет? — Потому что это она… — неопределенно помахала рукой в воздухе девушка. — А ты что предлагаешь поставить? — Андрей вскинул брови и задумался, смотря на рычащих, кусающихся и, местами хорошо покоцанных, девушек. — Поставил бы самое дорогое, что у меня есть — кассету с порн… ценным материалом, — он закашлялся. — Да можно подумать она кому-нибудь сдалась! Какая у нее ценность может быть вообще? — фыркнула Сованита, насмешливо разглядывая своего незадачливого собеседника, — нет если ты конечно там в главной роли, то… — Чтооооо?! — вскинулся Князев, открывая и закрывая рот, задыхаясь от негодования и того, что эту вот самую вошь с разбитым носом, воспитание не дает добить. В этот момент, дерущиеся перешли в стадию «устранить любой ценой», и судя по сильно расцарапанному лицу соперницы, выигрывала Похуита. Она тоже была изрядно помята, но выглядела тем не менее куда лучше. На лице всего несколько незначительных царапин, так же на руках, ну и футболка была нещадно порвана. — Ну во… я ж говорила, — надменно поставила руки на пояс Сованита, — она же отбитая на всю голову, — в ответ ей раздались хриплые маты по поводу ее личной и интимной жизни. Анфиса продолжала упорно отстаивать, сама не зная, что она так яростно отстаивает. А зачем нам с вами повод? — Эх, жаль снять не на что… такой Голливуд тут устроили, прям экшн, — Сованита машинально полезла в задний карман брюк за телефоном, но в последний момент вспомнила, что все вещи были в рюкзаке, да и в нынешней эпохе таких гаджетов еще не придумали. В этот момент к ней наклонился все тот же Андрей, и тихо, но не шепотом, произнес почти в самое ухо: — А у меня камера дома есть… — Сованита обернулась, встретившись с ним глазами, встав в ступор, но потом отошла от шока и скривила губы: — А на кой она тебе тогда? Стоит пылится, небось, на видном месте! — Ну хочешь, пошли, посмотришь, — продолжал музыкант. Ему очень нравилось задевать эту пигалицу, которая сейчас стоит и стремительно краснеет.       Драка нисколько не сбавляла своих оборотов. За это время в коридор выглянули все присутствующие, и громко, с воодушевлением, поддерживали какую либо сторону. Главная причина драки стояла молча. Потом эта самая «причина», психанула, выругалась в три этажа с завитушками и, перешагнув через дерущихся, шагнула в ванную, чтобы через минуту вернуться с ведром воды в руках. Холодной воды. Подойдя ближе, он резким движением опрокинул содержимое на двух сцепившихся девушек. Это возымело эффект. Едва вода коснулась клубка, они отлетели друг от друга из сцепившихся кошек, став похожими на мокрых куриц, причем у одной из них потек обильный макияж, что только добавило остроты ощущениям. За спинами раздался ржач Яши: — Так вот ты какой, екарный бабай! — и квартиру сотряс дружный смех всех присутствующих. Не смешно было только тому человеку, которого так назвали. Она встала, снова едва не растянувшись, по-детски топнула ногой в сапоге, и похромала к выходу. Миша, заботливо и с непроницаемым лицом, открыл и закрыл за ней дверь. — Все, абзац! Выкрикнула Сованита, придерживая подругу. — Господа, сделанные ставки вам оплатят завтра. на сегодня всем спасибо, цирк окончен! — началось живое обсуждение происходящего, а Миша, не говоря никому ни слова, с мрачным видом, который кто видел, тот поймет, ушел за половой тряпкой и, кинув ее затем в лужу, прошел по ней в комнату, мельком мазнув взглядом по порванной футболке своей «заступницы», а посмотреть было на что, потому что дернули ее за рукав и оторвали, задев воротник. И теперь одна сторона скрывала все, что нужно, а вторая висела разорванная неровным краем, и даже не давала возможности прикрыть грудь. Пусть белье девушки и носили, но все равно же…

***

      После драки парням показалось, что они очень скучно жили до появления подруг, те не стремились их разочаровывать, тем более у одной просто не было сил спорить, а у другой времени, потому что она обрабатывала боевые раны первой. Они сидели все на той же кухне и тихо переговаривались, в то время, как парни обсуждали произошедшее с гораздо большим энтузиазмом. — Шура, где мой выигрыш?! — пищал Поручик. — Отстань, потом отдам! — Ты ему и так уже двадцатку задолжал! — орал Яков. Михаил не принимал участия в дележе, собственно, как и Андрей. Он то вообще ничего не ставил. По крайней мере, так считал он.       Хорошие девчата и заветные подружки, убирали следы боевых действий и тихо переговаривались. Обе были не самого привлекательного вида. Разбитый нос и кое где расцарапанное лицо красит парней и мужчин, но никак не подходит женскому образу. Странно правда? Рубашки и любые другие элементы мужского образа подходят, а шрамы и царапины нет… Дискриминация. — Хунь, а Хунь, че теперь делать? — Сованита собирала с пола разные предметы быта, в то время как ее подруга вытирала еще не высохшую лужу. Миша явно не поскупился на средство успокоения. — Тебе сначала надо нос проверить, а то как картошка стал, а мне бы не плохо другую одежду, — она улыбнулась. — Да, пойду пельмени приложу, — сказала Сованита, заглядывая в холодильник. От заветного слова оживились все присутствующие в квартире. — А пельменей нетути, — произнес загадочно Андрей, — но могу предложить что-нибудь другое, — девушки уже бросили заниматься своими делами и пришли в общий «зал сбора», во все глаза смотря на музыканта. — И что именно другое ты предложишь? — спросила Сова, скрещивая руки на груди и выгнув бровь. — Эмм… ну… например… лед! — выкрутился Андрей, но судя по лицам парней, это была так себе отмазочка. — Лед? — вскинула вторую бровь девушка, а ее подруга стояла и хихикала в кулак, наблюдая за их перепалкой, — лед летом? Ты времена года в школе не прогуливал? — Не помню, у меня туго было с геометрией. — Вообще-то это география, — подал голос Поручик — Да это вообще биология! — возразил ему Яков, почесывая в затылке. — Биология это то, чем вы думаете! — огрызнулась Сованита, снова переводя взгляд на Андрея. — Ну… у меня дома полный холодильник… льда я имею ввиду, — поспешил исправиться Князев, видя, заинтересованно блеснувшие, глаза товарищей. Мда, есть и правда хочется, но, в свете последних событий, девушки ничего приготовить не успели. — Ммм, растешь дружок, сначала на камеру зазывал, теперь на лед, что же ждет нас дальше? — Чай с ирисками! — отозвался Миша, который до этого все время молчал и сверлил глазами хохочущую Похуиту. — От ириски я бы не отказалась, — тихо, думая, что ее никто не услышит, пробубнила Сова, но к ее сожалению фраза не осталась без внимания. — Ну вот, что и требовалось доказать! — гордо вскинув палец к потолку, назидательно произнес Шурец. — Зазывал? — нахмурила брови девушка, — за-зы-вал?! — никто не успел ничего предпринять, как молодой, но подающий большие надежды поэт, был нещадно схвачен за самую «милую» часть своего тела, а именно уши, и нещадно оттаскан за эту самую часть. Все это происходило под угрожающие выкрики самого пострадавшего, и оглушительный ржач его товарищей. Балунов, который так жестко подставил друга, валялся на полу, стуча по нему ладонью, Поручик и Миша были близки к тому, чтобы последовать его примеру. А бедный паренек, получивший свою дозу побоев, был отпущен на волю, и самозабвенно, с тихими и многозначительными матами, потирал пострадавшие уши. Больно то конечно не было. Но обидно, это да. — Ну так что? — произнес он, когда и сам уже начал хохотать не только от заразительного смеха вокруг, но и от самой ситуации в целом. — Пошли? — Куда это? — кокетливо спросила Сованита, приглаживая растрепавшиеся волосы. — Ну так это, камеру смотреть… я ж обещал… может и заснимем чего нибудь, — по тому, что волосы девушки, к которой адресовалось данное обращение, начали шевелиться на манер змей на голове Медузы Горгоны, он понял что все… вот теперь полный рагнарек наступит в его жизни. Поэтому, повинуясь инстинкту выживания, он рванул, куда глядели его ясные очи в сей скверный момент, но видимо, оскорбленная девушка, оказалась проворнее, и теперь пальцы на ушах сомкнулись с большей силой. И только Похуита с Мишей произнесли практически одновременно: — Это любовь, господа… — они переглянулись. Девушка засмущалась, а высокий брюнет только дернул уголком рта. С момента драки он чет совсем не в духе. Снова возобновились смех, беготня и вскрики. Компания даже не заметила, как Миша позвал Похуиту в комнату, ушел вслед за ней и закрыл дверь. Нет, кто-то это конечно заметил, но уж точно не подруга, у которой было более важное занятие, и не парни, которые хохотали, давали советы, как и что лучше сделать под матюкания Андрея.       А в комнате в этот момент назревал разговор. Михаил курил смотря в окно, а девушка суетилась по комнате, переставляя все с места на место, в подранной, но после причудливо завязанной так, что бы никого ни на что не провоцировать. Да, ей было жутко стыдно и неудобно, но это с одной стороны, а с другой же, пострадавшая тут она, потому как Анфиса начала первая, и кто знает, чем бы закончился полет чашки не пригнись девушка? В общем со всех сторон получалось стыдно и неудобно. — Ну и что это было? — казалось бы безобидный вопрос, но тем не менее мгновенно ставил в ступор. Чего спрашиваешь, если и так все видел? Девушка молча пожала плечами. А чего она еще скажет? Что приревновала его к это захухре? Или что он ей нравится, но она ничего не делает, из-за опаски, что произойдет путаница во времени, и жизнь всей группы может пойти по другому сценарию? Что? Ясное дело, ничего из этого она ему говорить не собиралась, хотя язык чесался высказать ему в очи на пол рожи все, что она думает по поводу произошедшего. — Ну… — собралась она сказать хоть что то, но именно в этот момент раздался монолог, описывающий всю широту и глубину русского не литературного языка, в кубе с претензией к жизни в целом. Двое молодых людей, не переглядываясь, рванули в проход. Зайдя в комнату, из которой доносились эти звуки, оказалось, что всего навсего Сова загнала бедного и ни в чем не повинного, собственно, как и всегда, Князева, аж на самый шкаф, откуда он, с феерическим грохотом, упал, начав чихать от пятислойного количества пыли, скопившейся там. Но жалеть его никто не собирался, потому что вышеупомянутая девушка, под псевдо именем «Сова», снова надвигалась на него, как тучка на Винни-пуха. Парень не мог встать на ноги, и только пятился назад, крича при этом: — Родная моя, хорошая, ну только не уши умоляю, ну… — Ах не уууши, — захихикала «тучка», — ну не уши, так не уши, за чтоб тебя тогда оттаскать? — Андрей не стал подсказывать, а с воплем рванул в ванную, и заперся там, призывая на помощь всех святых земли Российской, а так же своих, ни разу не святых, товарищей, которые всем скопом ржали, валяясь на полу. Кроме Михаила и его неудавшейся собеседницы, которые вообще не понимали, что тут за хрень собственно происходит. — Сова, я не поняла, ты че какая-то психунья! — ржач разразился с утроенной силой. Ржали даже в ванной, но потом осознали, что выдали себя и замолкли, подперев дверь еще чем то. Так, на всякий случай. Мало ли, а вдруг. Миша ушел к другу, вынеся его хлипкую загородку с полпинка, что называется, и кинул тряпку, которую девушки забыли после уборки. Зачем он это сделал? А вы попробуйте залезть ему в голову, и думается, что вшей там вы не обнаружите, а вот представители тараканьего семейства, там обитают в полном составе и разновидности. И видимо они никогда не видали мелка, так как вели себя в голове музыканта довольно разнузданно. — Миша, етить колыхать, у тебя че с кукушкой? Мне ж придется снова мыться, а месяца еще не прошло! — завопил многострадальный Андрейка, снимая тряпку со своего плеча. — Нормально у меня все с кукшкой, кукует, — выдал невозмутимый, почему-то, Михаил. Его невозмутимость откровенно напрягала, потому что ранее он был самым «живым» в компании: ни секунды не сидел на месте, постоянно что то с кем то обсуждал, и ему было совершенно не важно, что и с кем. А сейчас ходит и молчит, как будто что то задумал и разрабатывает план. Он просто бродит по квартире, аки неприкаянная душа, и отзывается только раз на третий. — Ну че, чудо природы! — подойдя к ванной, произнесла Сованита, картинно выковыривая грязь из-под ногтей тупым кухонным ножом, которым можно было делать все, но только не резать, но знать об этом Андрею было не обязательно, — камеру то смотреть идем? — Ч-ч-чего, епт? — переспросил голубоглазый, на всякий случай держа в руках швабру. Нет, девушку он бить не собирался, папа запретил, а вот самообороняться он был готов до победного конца. — Камера, Андрюш, — многозначительно и чуть игриво улыбнулась девушка, — ка-ме-ра. — Аааааа, кааамера, тооочно! Ну… ладно… забирай, мне не жалко, — ржач сотряс весь дом. — Ну Андрей, ну олень. — Делон! — подправил высказавшегося предмет обсуждения — Дебил, — коротко отрезал Михаил. — Слушайте, у нас репетиция когда будет, и да, девушки, очень хочется знаете ли жрать… — договорить парень не успел, ибо особы женского пола встали, с издевкой изобразили поклон, и ушли на кухню, кинув перед тем как уйти совсем: — Стол раздвигайте.       Обед проходил довольно-таки спокойно. Парни привыкли к тому, что их кормят, девушки свыклись с тем, что они кормят, и даже Миша вышел из астрала, и живо принялся пережевывать то, что было положено в его тарелку. Еду, как и все предыдущие разы, больше всех нахваливал Балунов, то ли он был вечно голодный, либо знает, как готовят те, кто готовить не умеет, и поэтому парень ценил такое умение, и не считал зазорным сказать об этом подружкам, которым, безусловно, было приятно. Остальные поддержали, и завязался разговор на тему кулинарных способностей каждого отдельного существа, находящегося в этой квартире. — Ну раз пошла такая беседа, — вкрадчиво начал Князев, которому в последнее время доставалось больше всех, — расскажу я вам друзья… — закончить он не успел. — Как в портки нагадил я, — завершил его, не начавшуюся, тираду Михаил, тут же получив куском хлеба по голове от Поручика, который хрюкнул и отодвинул от себя тарелку. — Миш, блин, мы же едим! — возмутился Андрей, хотя сам продолжал трапезу. — А это тебе, голубоглазик ты наш ненаглядный, за Зину, Диму и Аркашу! — девушки, вскоре присоединившиеся к общей трапезе, начали хихикать, а парни их в этом поддержали, хотя и не были в курсе тех частушек, которые пела компания из четырех человек, до их появления. — Ой ладно хорош, слушайте лучше чего расскажу. Помнишь я приводил как то одну… ну эту… которая… — У которой грудь, будто ваты напихала, — подсказал Яша. Он то ее хорошо помнил. — Ну да, она, — продолжил певец-текстовик. — Ну так вот, вот эта значит… попросил я ее приготовить пожрать… Да если б я знал, что легче Мишкин ботинок с горчицей сожрать, чем проглотить то, что она котлетами назвала, — он фыркнул и запихнул побольше еды в рот. — Ну и че, наши то хорошо готовят, — вклинился все тот же Балунов. — Ну так о том и речь! — прожевав, развел руками Андрей, — слава Богу она хоть в этом деле не бревно была, а то совсем прям с ума б сошел… — он перевел взгляд на ничего не подозревающую Сованиту, — кстати, Сов… может придешь мне там че нибудь сготовишь, а то лед зря пропадает… и камера лежит пылится, да и… — закончить он не успел. Выше упомянутая особа, с дымящимися ноздрями, поднялась и водрузила на голову молодому человеку, из его же тарелки, слегка остывшую порцию еды, которая начала медленно и театрально стекать по его лицу, затекая в глаза и ноздри. — Приятного аппетита, уно бон аппети! — произнесла со змеиным шипением девушка, кладя кусок хлеба сверху на тарелку, которая прочно держалась короной на голове бедного музыканта. А он просто сидел и… обтекал, сжимая и разжимая кулаки. Бить он никого не собирался, но был близок к тому, чтобы повторить все слова, которые недавече, как утром, друг другу говорили «подружки» Миши, катаясь в коридоре. Парни поначалу потеряли свои нижние челюсти, но потом нашли в себе силы их найти и водрузить на предназначенное матушкой-природой место, ну, а потом сползли со стульев, громко хохоча. — И все-таки, — констатировала Похуита, начиная вытирать последствия безобразия подруги, — это любовь, несомненно. Хорошо, что закадычная подружка ее не слышала, иначе тарелка бы нашлась и для нее. Это время и компания на нее влияли не просто дурно, а очень дурно, если не сказать, что хуже. Ведь раньше она была почти идеальной, почему почти? Да потому что у нее была подружка, которая все ее плюсы, по взмаху руки, превращала в огромные минусы.       Андрей встал, снял тарелку с головы под хихиканье Миши и язвительные комментарии на тему «ты на кой корону снял, Княжич», и ушел в ванную, смывать последствия нежелательных бесед. На кухне все продолжали есть, не заботясь о двух идиотах, которые не умели скрывать своей симпатии, а то что она была, никто и не сомневался. Сованита, успокоившись и начиная анализировать свои действия, едва головой об стену не билась, настолько ей было стыдно. Но тем не менее, она нашла в себе силы выйти из комнаты, чтобы вернуться к еде, но только она зашла в коридор, как из ванной вышел Андрей, старательно вытирающий голову полотенцем, и без футболки. Видимо и на нее еда попала. Они почти столкнулись, и несколько минут смотрели друг на друга. Андрей просто обиженно, ибо, как он думал, еда на голову — это слишком, а Сованита пыхтела и краснела от стыда. — Андрей, ты это… извини короче, я не хотела, просто… я тебя не правильно поняла…наверное, — на парня она не смотрела. Князев между тем отметил, что она сейчас и впрямь похожа на пернатую хищницу: нахохлившаяся, с большими, блестящими, горящими глазенками, только не угукает, а так чистая пернатка. — Да ладно, бывает, я не то сказал, тебе не то послышалось. Забей, зато помылся лишний раз, да и простирнуться давно было надо. Ну так что мир? — он протянул руку ладонью вверх. Девушка осторожно ее пожала. — Мир. — Ну и в продолжение примирения предлагаю прогуляться, и зайти ко мне за камерой. Мне давно ее надо было сюда притащить, да чет никак… а сейчас и повод есть. Пойдешь? — Ну я не знаю, — продолжала мямлить Сова, пряча взгляд. Она хотела идти, но как говорится «и хочется и колется», а друг он… да нет… ему скоро в армию, потом девушка, потом дочь… и ее в этом списке нет, так почему бы не порадовать себя хоть такой мелочью, как прогулка с любимым музыкантом? — Ладно пошли, но учти, я клюнуть могу. — Ой, можно подумать ты одна! — было ей ответом. — Не бойся ты, я без согласия не пристаю. Одевайся и идем. — Сейчас, я только скажу что мы уш… — Не надо никому ничего говорить, одевайся и пошли. — Андрей тихо прошмыгнул в комнату, натянул чистую футболку и следом косуху, Сованита тоже накинула косуху, которую завязала на шее, как иногда делают с кофтами. Хлопнула входная дверь. — Оппааа, — протянул Миша. — Все! Пиши пропал наш Андрюшка. Яха, гони бабло. — Стоп. Они что, ушли?! — вскинула брови Похуита. Такого она от подруги точно не ожидала, хотя и была за нее безумно рада. Хоть кто то из них двоих исполнит свою мечту. Она улыбнулась и произнесла: — Это мне че, все одной убирать, вот гадючка, а! — Ну давай мы поможем, — вызвался Балу, — мытье не обещаю, но так, чисто прибраться, поможем. — Ой да ладно… — отмахнулась девушка, — мне все равно заняться нечем, так что уберусь, идите занимайтесь репетицией, вы ж вроде собирались. — Да теперь то уже мы никуда не идем, — произнес Миша, опираясь на стену спиной, поджигая сигарету, ловя на себе быстрый взгляд Похуитушки, — так что народ, все на сегодня свободны, валите куда хотите, и насколько хотите, главное, чтоб потом вас найти было можно, а не как в прошлый раз. Да Поручик? И сделай мне чаю, пожалуйста. — Не вопрос, — улыбнулась девушка и поставила чайник, а парни начали собираться каждый по своим делам. Пока выдалось свободное время, надо им пользоваться. Девчата ждать не будут…