Водоворот

      Подсознание Гаары до рези напоминало ее собственное. Только, скажем, более черное. Подсознание человека — отражение его внутреннего мира, а потому у джинчурики оно такое темное. Наруто не исключение, но ее внутренний мир… Светлей. Нет, не режуще-белый, Узумаки не идеальна и ни в коем разе не ангел. Просто она не допускает ненависть в своем сердце.       — Ну здравствуй, Тануки… — голос Наруто тих и спокоен. Она уважает силу биджу, но вот его поведение осуждает. Однохвостый просто хочет выжить своего джинчурики, что не совсем рационально. А помочь нужно обоим.       — Глупая девчонка! — биджу рычал и скалился, периодически пытаясь пробиться сквозь толстые прутья клетки. От его голоса буквально сотрясалось пространство. Собаку-но мелко подрагивал, находясь так близко к Тануки. Девушка успокаивающе сжала его ладонь.       Узумаки стояла рядом с клеткой, благоразумно не переходя черту. Гаару держала рядом, не отпуская ни на секунду.       — Однохвостый… — проговорила Наруто, буквально сияя изнутри, — Ты что тут устроил? — тон переменился. Стал более угрожающе-осуждающим.       Девушка смотрела прямо в глаза биджу, но без издевки, ненависти или вызова. Смотрела спокойно, с тонкой ноткой невысказанного сочувствия. На губах утвердилась легкая полуулыбка. Наруто выглядела уверенно.       — Глупые людишки… — неожиданно тон Шукаку стал тихим, но сочиться ядом не переставал, — Вы держите нас в клетках, называете демонами! Просто выпустите меня на волю и я уничтожу всех вас!       — Образумься. — спокойно опровергла его слова Узумаки.       Гаара, что тактично не вмешивался и внимательно наблюдал, застыл, силясь понять происходящее. Он годами пытался сдержать Однохвостого, боялся его, а какая-то девушка так просто разговаривает с Хвостатым Демоном? Да кто она вообще такая?       — Я тебя понимаю, Тануки, — Наруто говорила не грубо, но с ощутимым нажимом, чтобы и до Шукаку наконец доехало. — Я — джинчурики.       Биджу чуть помолчал, сузив глаза и разглядывая девушку еще внимательнее. Он изначально почувствовал в ней родственную чакру, кто бы мог подумать, что это чакра его собрата.       — Девятихвостый… — сразу видно, до мира двум братьям далеко, — Что с тобой стало, что ты подчинился какой-то немощной девчонке?       В миг глаза Наруто загорелись красным, а сама она резко утратила былые людские черты. Все присутствующие сразу поняли, это уже не Узумаки, а биджу, что внутри нее.       Собаку-но сжался, понимая, что рядом с ним, без какой-либо клетки, стоит Хвостатый зверь. И ему ничего не стоит перегрызть Гааре глотку. Однако тот, вопреки ожиданиям, нападать не спешил.       — Меня раздражает одно твое присутствие, глупый енот… — рыкнул Лис на всю мощь человеческих связок. Однохвостый оскалился.       — Как ты мог подчиниться человечишке, Кьюби?       Курама молчал, но о его не лучшем настрое свидетельствовала концентрированная волна Ки, что придавливала непривычных к полу.       — Эта девчонка — та, о которой говорил Отец.       Тануки застыл, пораженно глядя на Девятихвостого. Слова набатом били в голову, а в голове вновь прокручивалось прощание Отца и его слова о том, кто примет биджу и даже запомнит их имена…       Однохвостый не верил в людей. Нет, когда-то давно его вера была сильна, и даже после первого запечатывания Шукаку верил, что они одумаются, увидят в нем живого. Напрасно. Эта ненависть в глазах ранила в самую душу. А когда его на много лет оставили одного в этой чертовой клетке, постоянно требуя чакру… Тануки обезумел, возненавидел людей. Но это люди сделали его таким.       Слова Отца, в которые тайно верили все биджу, они же с трепетом ждали этого момента, стали забываться. Реальность упорно бросала песок в широко открытые глаза, сыпала соль на незажившие раны. Он закрылся в себе.       А потому слова Курамы, прошедшего тот же путь боли, об этой странной девочке звучали дико.       — Бред! — ехидно бросил Шукаку, скалясь, и, кажется, намереваясь сломать чертову клетку.       — Она добровольно отдала мне контроль, зная, что я могу.       Гаара застыл. Добровольно отдать контроль? Это то, чего Собаку-но боялся всю жизнь. А биджу, наоборот, постоянно шептал об этом, даже ночью. Поэтому Гаара почти не спал, страшась зверя внутри себя. А эта девушка так доверяет биджу. Как вообще можно верить демону?       Шукаку не понимал. Он тоже считал себя демоном, но… Неужели эта девчонка действительно поверила в них? У нее скорее просто не хватило мозгов, чтобы осознать всю их мощь и ненависть. Но почему же она смотрит так уверенно? Считает, что сможет с ним справиться? Жалкая!       Вместо Девятихвостого вновь предстала Наруто, ярко улыбаясь. Не верилось, что еще секунду назад на ее месте был Хвостатый демон, источающий смертельную ауру.       — Я хочу добиться мира. Вам не за чем конфликтовать, джинчурики и биджу.       — Ты не в своем уме! Хоть понимаешь, кому ты это говоришь!       Однохвостый утратил последние крупицы адекватности, пытаясь протиснуть лапы в отверстия между прутьями и разорвать Узумаки на части. Та смело переместилась к Шукаку. Девушка понимала, что это опасно, но обезумевший Тануки не поймет простых слов. Сначала нужно, чтобы он перестал видеть ее слабой никчемной девчонкой, а потом, может, и слова начнет разбирать.       Узумаки ударила расенганом, перемещаясь на безопасное место сразу после удара. Ей сейчас непозволительно свалиться с ранами.       — Я уважаю тебя. — проговорила она, — Но хватит!       Крик остался висеть в тишине. Биджу рычал, но ни слова не произнес. Гаара весь сжался. Он, замученный влиянием демона, переставал воспринимать реальность.       Наруто переместилась за спину парня, касанием поставив усыпляющую печать. Он столько не спал, не помешает отдохнуть. Она тут пока разберется. Следовало сделать это вначале, но… Ладно, он увидел биджу с иной стороны.       — Я не говорю тебе подчиниться. — по слогам произнесла девушка. — Я лишь хочу, чтобы ты принял своего джинчурики. Он не виноват в том, что его выбрали сосудом для тебя.       Тишина в ответ. Но Узумаки чувствовала, что Однохвостый с ней не согласен. Пока что.       — Я ухожу, чуть подправив печать. — Наруто надкусила палец, кровью перерисовывая символы фуиндзюцу на печати, — Она придет в полное действие, когда вы окончательно подружитесь.       Кровь Узумаки, — мастеров фуина, — позволяла обращаться с печатями, аки с податливой глиной. Наруто без труда смогла переделать ослабшую печать, не имея изначального доступа.       Теперь печать крепче и надежнее, а в случае мира между песчаниками, фуин откроет прямой доступ, — в любой момент джинчурики услышит голос биджу, они смогут общаться ментально.       Наруто улыбнулась Тануки и вернулась в реальный мир, бросив напоследок:       — Обдумай мои слова. ***       Пробуждение было резким, оно же заставило вздрогнуть Темари и Канкуро, дежуривших над их отключившимися телами. Их лица выражали крайнюю обеспокоенность, они волновались за брата.       — Почему Гаара не проснулся? — первым делом спросили Собаку-но, чуть переходя на крик.       — Он просто спит, — Узумаки вновь закрыла лицо маской Лисицы, валяющейся рядом, — проснется не скоро. Но не бойтесь, это обычный, здоровый сон.       Наруто помолчала, думая, сказать, или все же не стоит.       — Берегите друг друга. Уж простите, но я успела поставить на вас печать неразглашения, чтобы мое лицо осталось в тайне.       Горе-родственники растерянно переглянулись, не понимая, как упустили момент нанесения данной печати. Однако Узумаки уже не было, лишь тихий шорох листвы и перевороченные эмоции. Впрочем, если Гаара действительно спокойно спит, и спит без риска, то Собаку-но ей безмерно благодарны. ***       Узумаки неслась к Хокаге. Она же АНБУ, и по идее вообще сразу должна была оказаться рядом с Сарутоби, однако дело Гаары имело бо́льшую важность.       Она припозднилась. Потому что встретила ее картина убитого Хирузена и Орочимару с проклятыми руками.       — Убьешь меня? — совершенно спокойно спросил Змей. Он мог бы сбежать, но стоял внутри установленного барьера.       Наруто, которая стояла за барьером, внимательно вглядывалась в силуэт. Она могла сломать защиту, но делать это пока не спешила. Вокруг стояло еще несколько АНБУ, которые не могли помочь Хокаге из-за отсутствия прохода.       — Лиса, ты можешь спокойно убить меня, пройдя сквозь барьер. Но нужна ли тебе моя смерть?       Санин скалился. Узумаки напряглась. Он же понимает, что здесь есть посторонние уши, которые, как верные собачки, расскажут все по первому приказу. Стоит на время от них избавиться.       С помощью усовершенствованного Хирайшина Наруто перемещалась за спины АНБУ, нанося усыпляющую печать. Не за чем их убивать.       — Ты собираешься забрать тело наследника Учиха. — суровый голос Лисы на терпел опровержений.       — Не думал, что ты в хороших отношениях с их кланом. Впрочем, Саске не является основной моей целью.       — А что же?       — Эксперименты… — голос Орочимару шипящий, извечно-насмехающийся. — Но даже так, мои методы куда гуманнее, нежели у старейшин.       Наруто молчала, не собираясь возражать и покрывать стариков. Их способы действительно ужасны. Тем более, учитывая, что они, верхушка деревни Листа, смогли полностью избавиться от одного из кланов основателей, Сенджу, так еще и хотят вырезать второй, Учиха.       А методы воспитания шиноби в АНБУ, а тем более, в Корне АНБУ, всегда были известны своей бесчеловечностью. Данзо вообще переступил через любые черты, устроив аморальный финальный экзамен, в ходе которого детям нужно убить своих самых близких людей, дороже которых нет.       — Думаю, ты понимаешь, чем я руководствовался, убивая своего бывшего учителя, ставшего тенью былого себя.       Узумаки лишь кивнула, ничего не говоря. Мотивы Орочимару не были сложными, лишь избавиться от помехи, — Хокаге в частности и деревни в целом. Только теперь есть опасения насчет нового Хокаге, не будет ли он мешать. Ведь, при наихудшем стечении обстоятельств, Годаймэ может стать Данзо, а это весьма связывает Наруто руки.       — Тогда полагаю, нам не за чем сейчас конфликтовать.       Наруто помолчала, обдумывая фразу Змея. Им действительно не за чем соперничать, осложняя друг другу жизнь. И, честно, Узумаки порой хотелось собственноручно прикончить Хокаге и старейшин, особенно после того, как она прочла изнаночную, темную сторону истории Листа, хранящуюся в архивах.       — Возможно. — неоднозначно ответила девушка.       Воцарилась тишина. Стоило принять решение быстрее.       — Орочимару, я собираюсь возродить Водоворот. И ты поможешь мне в обмен на информацию из свитков Узумаки. И да, ты не трогаешь никого из Учиха.       Странно, наверное, но именно клан Учиха был очень дорог Наруто. Она часто бывала в их клане, находилась в хороших отношениях с главой и его женой. А наследники вообще были ее друзьями.       Санин ухмыльнулся. Он, конечно, не ожидал таких откровений от извечно сдержанной Лисы, но эта сделка обещала быть выгодной и интересной.       — Доступ к библиотеке Узумаки. — Змей внес еще одно важное условие. Все же, клан Узумаки был древним и сильным, а потом их архив наверняка наполнен свитками с очень и очень интересной информацией.       — По рукам. Я поставлю печать, с помощью которой мы сможем связаться.       Змей заинтересованно посмотрел на девушку, явно оценивая ее мастерство Фуиндзюцу.       — Чем ты можешь доказать, что не поставишь на меня обездвиживающую печать? — все же, Орочимару никогда не был излишне доверчив.       — Ничем, — прямо и честно ответила Лиса, чуть ухмыляясь, — Но мне нет смысла записывать в враги столь дельного партнера.       Еще через секунду на руке санина появилась вязь символов, постепенно сливающаяся с кожей. Скоро исчезли и следы присутствия самого Змея.       Наруто, наверное, не стоит рассказывать направо и налево о своей главной цели, однако Орочимару может оказаться выгодным союзником. Тем более, о том, что Змей не сможет рассказать о ее целях из-за фуина, Наруто пока умолчала. Потом как-нибудь расскажет.