Ночной клевер

— Я… — Ты спалил наггетсы?! — вскрикнул Чимин, убирая дымящуюся сковородку с плиты в раковину и включая холодную воду. Все наггетсы, что были в ней, всплыли над водой и завертелись угольками в раковине, а в сковородке зашипело масло и прыснуло Чимину на руку. — Ай! Блин, УПЫРЬ! КАКОГО ХРЕНА?! — Прости!.. — отозвался Юнги, сложив ладони перед собой. — Прости, я просто не умею готовить… — Так сказал бы! М-м… Больно… — Чимин подставил запястье под холодную воду, чувствуя, как медленно набухает волдырик и воспаляется кожа. — Открой форточку, а то мы тут задохнёмся! Юнги, понурив голову, быстро открыл окно и принялся махать руками, чтобы разогнать дым. — Я просто хотел помочь, — оправдывался Юнги. — Ты был занят, а я хотел приготовить тебе поесть, но я… вообще не умею готовить. Я прочитал инструкцию на упаковке, но что-то пошло не так, и… — Всё пошло не так! — выпалил Чимин, шипя от боли, пульсирующей в руке. — Твоё появление в моей жизни и есть то самое не так! С тех пор, как ты меня укусил, всё пошло коту под зад — моя жизнь стала не моей, и ты приносишь одни неприятности. Иди… — Он махнул здоровой рукой в сторону двери. — Вешай шторы. Я сам себе приготовлю поесть… — Прости, Чимин… — Иди. К себе. Упырь. — отчеканил Чимин сквозь зубы. Юнги подхватил со стула пакет со шторами и быстро ретировался с кухни, чтобы не раздражать Чимина еще больше. Он понимал, что делает не так, и всё же надеялся хоть на какое-то понимание и смирение со стороны кормильца с их общим положением. «Ну я же как лучше хотел…» — мысленно оправдывался Юнги, распаковывая шторы и расправляя чёрную плотную ткань, закрепляя на ней крючки. — «Он и так бледный, уставший какой-то… Вон, Чонгук этот, здоровый какой, а мой что? Надо заняться его здоровьем. Болеть-то он не заболеет, но всё же…» Пока он, вскарабкавшись на стул, вешал шторы на крючки, с кухни до него донесся запах чего-то вкусного. «Хотелось бы попробовать… Но этот ребёнок ведь меня выгнал? Лучше уж тут отсидеться… Зато хоть сегодня на кровати посплю, от ванны до сих пор всё тело болит…» — Эй, упырь! — послышался оклик Чимина. — Чего? — Ты есть будешь? «О… неожиданно…» Юнги как раз закончил вешать шторы, и отошёл на расстояние, чтобы полюбоваться на свои труды. Теперь можно было спокойно сидеть в комнате в дневное время, потому что шторы оказались на редкость плотными и абсолютно чёрными, они струились мягкими волнами от потолка до самого пола, и Юнги мысленно (а затем хотел бы и на словах) поблагодарил кормильца за эту покупку. — Буду, — ответил Юнги, уже заходя на кухню. — Прости за то, что… — Забей, — отмахнулся Чимин. — Ты спалил половину наггетсов, но вторая половина еще жива, значит, с голода не помру. Просто, мог бы и сказать, что готовить не умеешь. Я бы и не просил тогда. — Прости… — Да хватит уже!.. — раздраженно буркнул Чимин. — Вот заладил, ''прости, прости''. Садись и ешь, если хочешь. — Я только немного, просто попробовать, — тихо сказал Юнги, усаживаясь за стол. Чимин положил на стол тарелку с наггетсами, две тарелки для себя и вампира и кастрюлю с пюре. — Накладывай себе и ешь, сколько хочешь. И затем сам Чимин начал накладывать себе еду, и, не дожидаясь, пока вампир последует его примеру, принялся есть, а Юнги украдкой наблюдал за ним, медленно поедая всего один наггетс, так как вся еда, что он ел, очень медленно переваривалась в организме, поэтому обычную еду он ел редко. Когда Чимин доел, Юнги положил ему еще немного картошки и пару наггетсов. — Зачем? — спросил Чимин. — Просто поешь еще, ты худеешь, и ты бледный, — сказал Юнги. — Ты думаешь о том, что я не смогу кормить тебя, если буду голодать? — усмехнулся Чимин. — И об этом тоже, — кивнул Юнги, — но в первую очередь о твоём здоровье. — У меня всё хорошо, мне не нужно больше… — Ешь, — сказал Юнги. — Иначе я запрещу тебе покидать дом, и ты больше не выйдешь отсюда никогда. — Тогда я не дам тебе кровь! — Тогда мы оба умрём, — пожал плечами Юнги. — Так что будь добр… Чимин поджал губы, но всё же съел то, что положил ему вампир. — Доволен? — Вполне. — Юнги улыбнулся. — Я приберу, а ты ложись спать. Выглядишь уставшим… — Ладно… Чимин устало зевнул и поплёлся в свою комнату, взял полотенце и отправился в душ, а Юнги занялся уборкой. Он достаточно быстро убрал на кухне, отмыл сгоревшую сковородку, и после этого заварил себе кофе, как и вчера — встав у окна и любуясь на ночной город, держа в руках стеклянную кружку с любимым напитком. — Во сколько ты ложишься спать? Юнги обернулся и увидел в дверях кухни Чимина в растянутой серой майке и боксёрах, с влажными волосами и лёгким румянцем на щеках — воплощение ''домашнего уюта''. «А вот так сразу и не скажешь, что он может убить…» — Под утро, — ответил Юнги, — часов в пять, когда солнце встает. — Ясно… Ну тогда, спокойной ночи? Или спокойного утра? Не знаю, как правильно… — Да, спасибо… Юнги улыбнулся уголками губ и кивнул, а Чимин, смутившись, ушёл в свою комнату, зарылся в большое пуховое одеяло по самую шею и почти моментально уснул. Ему снилось, как он падает куда-то в пропасть, а там, на её дне — море крови, тысячи кричащих и стонущих людей, и каждый тянул к нему руки, пытаясь утянуть в бездну. Чимин карабкался по выступам скалы наверх, чтобы не утонуть в этой крови, но руки царапались о камни и соскальзывали, и он падал вниз, задыхаясь от страха и… внезапно всё пропало. Наступила темнота, покой, как будто не было никакого кошмара… Проснулся он в объятиях вампира.

***

Юнги медленно попивал кофе, всё больше проникаясь красотой ночного города и прислушиваясь к биению сердца кормильца. Так же, как и ночной город, ему всё больше становился привычным этот тихий размеренный стук с частотой 72 удара в минуту, он считал… Это сердце билось для него, а Юнги жил для того, чтобы поддерживать обладателя этого сердца, чтобы вместе с ним идти через вечность, заботиться друг о друге… Кофе давно остыл, на небе он не увидел ни одной звезды, так как его усеивали тучи, но он продолжал смотреть в окно, не зная, чем еще себя занять, да и не хотелось чем-то заниматься. Сейчас он хотел просто замереть, слиться со временем, с этой ночью, раствориться в мерном сердцебиении кормильца. Но спустя какое-то время он почувствовал, что что-то не так — сердце Чимина стало биться как-то рвано, то сильнее, то более поверхностно, и Юнги сначала не хотел идти к нему, но у него не осталось выбора, когда он услышал вскрик и скулёж. Положив со стуком кружку на стол, Юнги рванул в его комнату и заглянул в неё — оказалось, что Чимину просто снился кошмар, хотя кричал он так, как будто его разрывало на части. — Чимин?.. — тихо позвал Юнги. — Эй, ребёнок… Чимин захныкал, брыкаясь под одеялом и оттягивая ворот майки, как будто она душила его, хотя ворот доходил до середины груди и был далеко от шеи. Юнги подошёл к нему, присмотрелся к его лицу, — оно было мокрым, рыжие волосы прилипли ко лбу, а губы двигались, как будто он что-то говорил, но Юнги никак не мог понять, что… Недолго думая, он улегся на кровать рядом с кормильцем, накрыв его одеялом, и прижал его к себе, поглаживая по голове и убирая со лба волосы. Казалось, что от его касаний Чимину становилось легче, кошмар уходил, и он успокаивался, сердце его стало биться ровнее, и когда Юнги наконец услышал, что вернулось нормальное сердцебиение, он и сам заснул, так и обнимая Чимина руками и ногами, и касаясь своим лбом его лба. Он проснулся через несколько часов, когда почувствовал повышение температуры в комнате — приближался рассвет, и ему пора было перебираться в свою комнату, но… он не мог оставить Чимина один на один с ночным кошмаром, поэтому он решил остаться до того момента, когда он проснётся. И он проснулся. Когда солнце уже вовсю светило в окно и прожигало его запястья и щеку. Юнги быстро натянул рукава своей худи и накинул капюшон, пытаясь максимально скрыться от солнца. — Упырь?.. Чего тут забыл?.. — промямлил Чимин, причмокнув сухими губами и сонно моргая. — Ш-ш-ш… поспи еще, тебе снился кошмар… — Мой кошмар — это ты, вампирюга… — Чимин едва ворочал языком, а вид у него был настолько потрёпанный, что Юнги стало его жаль. Однако, прямо сейчас, обхватывая Чимина и держа его в своих руках, Юнги никак не ожидал услышать от него… — Но спасибо, что отогнал от меня тот кошмар… Хоть ты и не Пушок… … первое спасибо.