Naedle den Milde

Чёрт знает, чем всё кончится, но хорошо, что хоть начинается. © А. Сапковский «Крещение огнём»

      Наверное, никто из ныне живущих уже и не знал, откуда взялось это название. Может быть и вправду, обитало тут в древние времена какое-то чудо, а может быть, из-за узких и извилистых, как щупальца каньонов. В любом случае, местность вполне оправдывала своё название, Ущелье Гидры оказалось мрачной и глубокой расщелиной, стиснутой крутыми склонами. За прошедшие тысячи лет воды небольшой стремительной речушки пробили в скальной породе глубокое русло. Стены, куда достают лучи солнца, покрыты мхом, папоротниками, вьющимися растениями вперемешку со свисающими корнями деревьев. На той стороне ущелье заросло густым лесом, таким густым, что даже в полдень между стволами царит сумрак, с ветвей деревьев свисают длинные зелёные космы мха, похожие на водоросли. И только несколько замшелых камней осталось от того, что некогда, верно, было мостом. Слегка наклонившись, Иорвет глянул на дно: там, среди округлых камней пересохшего ныне русла, были разбросаны кости, белели черепа… Эльф поспешно отвел глаза, справедливо опасаясь, как бы не исчезли последние крупицы самообладания.  — Лучше здесь, чем в каком-то каземате… — еле слышно прошептал он, подставив лицо лёгкому, едва ощутимому ветерку, принёсшему сверху, с лесистого склона пронзительный запах сосен… С казнью бывших офицеров бригады « Вриххед», видимо, решили не мудрить. Пока отряд арбалетчиков держал пленников под прицелом, палачи буднично и деловито резали горло и сбрасывали ещё бьющиеся в агонии тела вниз. Кто-то из эльфов выкрикнул проклятие, кто-то крикнул: « Да здравствует свобода!». Но большинство умирали с молчаливым достоинством, уже смирившись со своей участью. А что им ещё оставалось? После поражения под Бренной (которое случилось только из-за глупой самоуверенности этих amadanen), после гибели братьев, отступления, после гнусного предательства нильфгаардских minteoiren, после унижений и издевательств, которые пришлось пережить в плену, после того как от них отказались свои же, эльфы из Dol Blathanna, жизнь, казалось, потеряла всякий смысл, утратила свою ценность. Да, осталось только умереть с достоинством, демонстрируя холодное презрение. Только как бы они не умерли сейчас — гордо, достойно, надменно, доказывая своё превосходство… это всё равно будет означать поражение. Лес на другой стороне ущелья зловеще молчал, казалось, он затаился в ожидании… Палач схватил его за волосы, запрокидывая голову назад.  — А последнее желание? — поинтересовался эльф.  — Чего? От человека жутко несло дешевым алкоголем и фисштехом. Иорвет демонстративно скривил потрескавшиеся, обветренные губы в гримасе отвращения.  — Pavienn. С утра уже принял? Работа не по нраву? Холодная сталь коснулась горла. Резко наклонив голову, эльф рванулся влево. Вместо того чтобы полоснуть по горлу, нож прошёлся по правой щеке, рассекая её до кости. Покачнувшись на краю обрыва, Иорвет упал вниз. Он потерял сознание не то от удара о землю, не то от боли, охватившей лицо… Солдат с минуту постоял над обрывом, глядя на неподвижные тела на дне ущелья и размышляя, стоит ли доложить командиру об оплошности. «А пошло оно ко всем чертям! — неожиданно решил он. — Точно заставит лезть туда. А зараза эта всяко подохнет». * * * Солнце уже скатилось за верхушки деревьев и в ущелье сгустились тени, когда Иорвет, наконец, осмелился шевельнуться. Довольно быстро придя в себя после падения, он долго лежал, прислушиваясь к звукам наверху. Уже некоторое время неслышно было человеческих голосов. Лишь холодный ветер тонко свистел в причудливых трещинах, иссекавших стены ущелья, рождая эхо. Эльф поспешно распутал верёвку, связывающую за спиной руки — узлы на ней он сумел ослабить ещё по дороге к ущелью. Попытался встать, похоже, кости были целы — он лежал на уже остывающих телах, которые и смягчили его падение. Повезло. Опять повезло. Вместе с болью ран и ушибов, полученных при падении, вернулась и более старая тупая боль в рёбрах (проклятые Dhʼoine повеселились вволю). Иорвет тщетно попытался отодрать от лица волосы, но они вместе с грязью и кровью слиплись в один колтун. Что это? Какие-то звуки. И это не ветер… Неужели Dhʼoine не ушли? Нет, показалось… Взошла луна, залив призрачными лучами почти отвесную стену ущелья. Возможно, дальше стены станут ниже и более пологие. Надо было выбираться.  — Va faill, fraeren! — он бросил последний взгляд на тела братьев по оружию. — Va faill… Совсем близко раздался вой. Волки? Не похоже. Краем глаза Иорвет уловил движение. Мелькнула тёмная фигура, ещё одна. Да их тут целая стая! Не меньше дюжины тварей копошились среди трупов. Света хватало, чтобы он мог рассмотреть существ: уродливые фигуры, землисто — серая грубая кожа. Стали понятны и звуки, которые он слышал чуть ранее — уже жрут… Было время, когда Иорвет любил почитать и «Bestiarius», u « Physiologus», u «Dhu Dwimmermorg». Его увлекали даже исследования Dhʼoine из Оксенфуртского университета, с их вечным (и, в общем-то, не совсем понятным эльфам) стремлением всех систематизировать, разложить на классы, виды, семейства… Но таких wederʼcandel он не помнил. Твари подступили ближе, вытягивая длинные, бледные, покрытые чешуйчатыми наростами руки. В свете луны светились молочно-белые, как бельма, глаза. Но пока они не спешили нападать, медлили. Тощие, как скелеты, ниже человека, казалось, они были опасны лишь своим количеством. Неожиданно одна тварь, издав странный звук, с места, без разбега, кинулась на эльфа, сбив его с ног. Монстр оказался быстрее и сильнее, чем он ожидал. Челюсти клацнули в каком-то дюйме от горла, обрызгав слюной, обдав запахом земли и тухлятины. Извернувшись, Иорвет сумел пнуть напавшую тварь. Получив отпор, монстр отскочил, а эльф отполз назад, отчаянно шаря по земле в поисках хоть чего-то, чем можно было бы защититься. Костлявые пальцы вцепились в ногу, ещё одни когтистые лапы вцепились в него сзади: одна в шею, другая рванула и так уже израненную щёку. Взвыв от дикой боли, эльф отшвырнул напавшего, от души долбанув его о каменистую стену ущелья. Тут под руку что-то попало, и это была даже не палка, а кость. Пожелтевшая от времени берцовая кость, может человека, а может и эльфа, расколотая с одного конца чьими-то крепкими зубами. Этой-то костью он и встретил следующий прыжок твари. Отвратительная вонючая лимфа брызнула на оборванный рукав черного имперского дублета. Стая зло зашипела, и эльф зарычал в ответ, оскалив зубы, впервые сожалея об отсутствии клыков. Монстры отступили, сгрудились, издавая шипящие и щелкающие звуки. Иорвет не поверил своим ушам: они совещались. Конечно, будь они особенно голодны, они не отступились бы от своего, но рядом так сладко пахли трупы, а эта жертва могла быть опасна… Видя, что нападения не будет, эльф медленно, не спуская глаз с монстров, отступил, потом, сжимая в ладони своё жалкое оружие, побрёл по ущелью. Он попытался сообразить: куда же оно его выведет? Похоже, ущелье заворачивало на юг, где в излучинах Ярры раскинулись зловещие и коварные топи, а для безоружного одиночки это верная смерть. Верная, но не всегда быстрая. Оптимальным направлением был северо-запад, где находился Брокилон. Но в его теперешнем состоянии до Брокилона… ага, как до Валинора пешком. Ежеминутно оборачиваясь, он заметил, что несколько тварей следуют за ним на безопасном расстоянии.  — Они всё же дождутся, когда я свалюсь…