– Пойду тогда в душ. - А тебя это не касается. Ты не все, ты на постоянной основе, считай почти женушка, – хохочет Савада и притянув Рокудо к себе за талию, с силой прогибает мурчащего иллюзиониста опустив его животом на стол.
Тсунаеши наваливается на худощавое тело, жмется крепче и потирается выпирающей ширинкой. Мукуро хохочет и запрокидывает голову. В его штанах так же тесно и уже немного влажно, по спине бегают мурашки, а дыхание учащается. Губы Тсунаеши целуют бледную шею иллюзиониста, замирают на бьющей жизнью вене и несильно прикусывают, посасывают оставляя четкий синеватый след, как клеймо. Засос, словно метка, существование которой приводит Мукуро в дикий восторг. - Куфуфу… мне щекотно... ааххх… Тсунаеши-кун… - голос Рокудо срывается и вибрирует, Тсунаеши жмется ближе и потирается интенсивней, надавливая скрытым брюками членом на ложбинку меж ягодиц. Мукуро хнычет, царапает ногтями лаковое покрытие стола и, выгибаясь, ненасытно стонет. Мукуро вертится в руках, трепыхается раненой птицей и, наконец получив свободу, разворачивается к Боссу. Руки иллюзиониста обхватывают крепкую шею и синеволосый ощущает, как горячие ладони, сжав его ягодицы, приподняли изящное тело над полом, усадив на добротный стол. Мукуро лисьи изгибает губы в улыбке и, щуря разномастные глаза, тянется за поцелуем. В голове мечутся слова Савады, почти признание. Это приводит Рокудо в восторг, почти маниакальный трепет, иллюзионисту хочется обладать Савадой полностью, он словно ощущает, что Тсуна его лишь наполовину. И почему-то другие Хранители не мелькают в сознании затухающими искрами, лишь тревожно гудит пламя, словно опасения правдивы. Словно Тсуна и не его вовсе. Будто у Савады другой Туман. Тот самый, чужой, отпечаток которого липнет к бронзовой от загара коже впитываясь в волосы. - Я твой? – изменяет свой мысленный вопрос Мукуро, смотрит проникновенно и вздрагивает от очередного будоражащего поцелуя. Савада сминает его губы словно зверь, кусает, облизывает, дышит горячо и вылизывает небольшой податливый рот. Кислород заканчивается быстро, горячие губы отстраняются будто нехотя, прикусывают нижнюю губу Рокудо напоследок. Савада смотрит поплывшим взглядом, пылающим живым огнем, горячим и диким, необузданно бьющимся под кожей и мелькающим в темноте зрачка. - Мой… - рычит в губы Тсунаеши и встряхивает копной волос. Задыхаясь восхищением, Мукуро впитывает в себя хищный взгляд, потусторонний, подавляющий, словно чужой. Рокудо осматривает худощавое треугольное лицо с высокими скулами, с утонченным профилем, с гладкой бледной кожей, острым подбородком, покрытым небольшой, едва видной щетиной. Каштановые, немного отдающие рыжинкой и золотинкой пряди чуть растрепаны, немного взмокли и забавно топорщатся на затылке, как в юношеские годы. Крепкая шея с выделяющимся кадыком, что нервно дергался, широкие плечи и оголенное подкаченное тело. - Ты такой… – захлёбываясь словами просипел Рокудо, утопая в вожделении и нежности к этому человеку. Савада вскинул брови вверх, игриво прищурил глаза и спешно расстегнул рубашку. Мукуро хихикнул тихо и, поерзав на столе, быстро снял и свою рубашку тоже, шустро расстёгивая ремень тугих брюк. Тсунаеши фыркнул, вытряхнул любовника из брюк с боксёрами и, страстно завалив нагое тело на стол, прикусил тазовую косточку, ровнёхонько в предыдущий укус. Мукуро гортанно рыкнул. - Какой? – тихо-бархатно посмеиваясь, уточнил Савада, так же рассматривая обнажённое тело, распластанное на черном деревянном столе, эффектно контрастирующее своей белизной. Мукуро смущённо свел колени, закрылся ладошками и отвел взгляд в сторону. Наплыв страсти как-то резко схлынул, уступая место стыду под столь откровенным пожирающим взглядом. Шатен отвел чужие ладони и мягко поцеловал изящные запястья, прямо в скачущие пульсом венки. Рокудо порозовел щеками и ушами, уткнулся взглядом в ямочку между ключиц Савады и смущенно пожевал губу. Обдумав данную ситуацию, Мукуро, расслабившись, развел ноги в стороны, откровенно предлагая себя усмехнувшемуся Боссу. - Мой… - простонал Мукуро, стоило Тсунаеши ущипнуть горошину соска губами и сжать трепещущее бедро рукой. Савада ласкал тело под ним навязчиво и интенсивно, распаляя стонущего мужчину под ним, сам сгорая от нетерпения. – Ты такой - мой! Идеальный! Самый лучший! – все пыхтел Рокудо, в перерывах между поцелуями вслушиваясь в бархатный глубокий смех любовника. Тсунаеши притерся пахом к трепетно сжимающейся дырочке и, имитируя движение, толкнулся вперед, ловя губами стон синеволосого. Десятый мягко потерся щекой о щеку Мукуро в очередном приливе нежности и скомкано чмокнул фыркнувшего иллюзиониста в кончик носа. - Ты колешься… - хихикая, Мукуро с теплотой провел пальцами по небольшой щетине на лице шатена, проникновенно глядя в горящие желанием золотые глаза. Шустрые пальчики Рокудо быстро пробежали по горячей напряженной груди и прессу, и вцепились в натянутую до придела ширинку. Быстро освободив стоящий колом член из плена плотной ткани, Мукуро довольно мурлыкнул в ответ на стон облегчения шатена. Тсунаеши благодарно чмокнул острое вздрогнувшее плечо и отстранился. Твердая плоть, сжатая в горячих узких ладошках синеволосого, возбужденно дернулась. Хмыкнув на расфокусированное выражение глаз любовника, Савада окинул мужчину под собой долгим взглядом. Обласкав золотым жгучим взором бледную фарфоровую кожу, нежную, покрытую тонкими ниточками шрамов и рубцов, белеющих от своей старости, лишенную волосков и невероятно мягкую, имеющую приятную интимную розоватость, Тсунаеши завелся ни на шутку. Осмотрев хрупкую шею, длинную и невероятно изящную, острые ключицы, тонкие и ломкие, какие были у доходных барышень в прошлых эпохах. Савада усмехнулся почти женскому изяществу Хранителя. У Мукуро не только волос на теле лишних не было, у него даже кадык не проглядывал, скрытый шелком кожи, словно у девицы, когда у самого шатена адамово яблоко выпирало хоть и не сильно, но ощутимо, мешая при застёгнутом вороте рубашки. Руки тонкие, с узкими ладонями, ломкими запястьями, холодные и до побелевших пальцев вцепившиеся в плечи шатена, ноги длинные и изящные с высоким подъёмом, хрупкими лодыжками, что будут просто изумительно смотреться в туфлях на каблуке и в чулках. С будоражащими бедрами, мягкими и немного округлыми, с идеальными икрами и много чем еще, неуловимо сплетающемся в гибком поджаром теле, изящном и невероятно опасном. Если быть совсем откровенным, то даже смертоносном. - Скажи, Мукуро… а ты… ты делаешь эпиляцию? - с легкой заминкой и оттенком смущения уточнил шатен, наглаживая ровные идеальной формы икры, острые коленки, изящные стопы и исцеловывая гладкий лобок с истекающим смазкой членом, покусывая выступающие тазовые косточки трепещущего тела. Рокудо задохнулся стоном, не вняв вопросу сразу, но стоило ему обработать информацию, как иллюзионист ошалело моргнул и подавившись новым стоном закашлялся, давясь ответом. - Ты рехнулся? – возмущенно рявкнул синеволосый и попытался выпутаться из объятий нахала, но Тсунаеши замурчал котом и потерся щекой о напряженный член Хранителя, вырывая стон из припухших исцелованных губ. Мукуро всхлипнул тихо, прикусил губу и выгнулся дугой. Ему хотелось, чтобы Савада перестал мучать и дразниться, чтобы уже взял его, сильно жестоко, подчиняюще. Но Тсунаеши ждал ответа, мягко надрачивая член любовника и упираясь горячей сочащейся головкой в нервно сжимающуюся звездочку Мукуро. - Ты везде такой гладкий, изящный, невероятный, – вдохновенно вещал мужчина, трогая и сминая узкую талию, немного покатые едва ли похожие на мужские бедра и упругие ягодицы между которыми отчаянно пульсировала маленькая дырочка, желая соединения с любовником. Взгляд золотых глаз наполнился ревностью. – На тебя многие смотрят… Но ты же теперь мой… Довольство, с которым вещал Савада теплом оседало в груди Мукуро, делая его счастливым и притупляя обиду от явного сравнения с женщиной. Однако сама мысль о том, что он все еще похож на женщину, его раздражала. Его прошлое нашло его и здесь, даже в теплых ласковых объятиях Савады. Глаза невольно увлажнились и разноглазый поспешил их прикрыть. - Кожа такая гладкая и лишенная волосков из-за растворов колб Вендиче, я удивлен что ресницы, брови и волосы на голове целы остались… – с глухим смешком выдохнул иллюзионист и потерся ягодицами о дернувшийся член любовника. Савада вздохнул, рвано и мягко вошел в вскрикнувшего от распирающего горячего органа внутри себя Рокудо. Растяжка после веселого ночного времяпрепровождения была не нужна. - Мукуро? - Тсунаеши выжидающе замер, надеясь услышать продолжение, что-то о несравненных генах или о врожденной красоте обычно нахального и несомненно эгоистичного Хранителя. Но Мукуро молчал, отводил глаза в сторону и закусывал щеку. Двинувшись сильнее и глубже, Тсунаеши нахмурился. Глаза Рокудо, обычно яркие и хитро сощуренные, сейчас были широко распахнуты в немом ужасе и кажется поблекли, напоминая глаза мертвой рыбы – тусклые и холодные. - Мое тело такое из-за Эстранео… - Савада дернулся, всполошившись, слушать дальше перехотелось, но Хранитель уже настроился на рассказ вспоминая, самые страшные дни своей жизни. Рокудо прикрыл заслезившиеся глаза и пожевал губу, в голове вихрем пронеслись картинки прошлого, где его – маленького хрупкого мальчишку, очень сильно похожего на девочку, насиловал и бил старый похотливый мужик, так некстати заприметивший себе новую «любимую» игрушку. В Синеволосой голове всколыхнулось воспоминание о том, как его пичкали таблетками и вживляли различные мутагены, как старпер пытался сделать тело и так изнеможённого опытами парня более нежным и трепетным. Но желание поделиться с Савадой, смотрящим на него с обожанием и волнением, пересилило боль. – В Эстранео ко мне было особое отношение… - Особое? – хриплым от страха, от нервов, от возбуждения и от туго сжавшей его член упругой задницы голосом переспросил шатен. Тсунаеши стало противно от самого себя. Мукуро изливал ему душу, говорил, как тяжело и страшно было в сырых промерзлых подвалах, как больно и омерзительно в похабных объятиях старого ученого, а он, вместо сожаления и сочувствия, мягко толкался в напряженное подрагивающее тело, срывающимся голосом исповедующееся перед ним, и не мог себя остановить, тело, ведомое пламенем, не повиновалось ему. Мукуро было все равно, ему хотелось сейчас ощущать Саваду в себе, чувствовать его крепкие руки на своем теле и горячие губы на холодной коже. Так было не страшно вспоминать прошлое, его Небо защищало хрупкую психику своим прямым воздействием. Его Небо было глубоко внутри него, выжигая боль прожитых лет своим пламенем и волей. - Да. Я нравился не только женщинам, но и мужчинам. В детстве я был более смазливый и один из тех ублюдков решил, что терять красивую игрушку жалко, потому много работал, чтобы сделать меня еще более «милой куколкой». У него почти вышло, вмешались другие, и он не смог закончить свой эксперимент, и вот что из этого вышло, – развел руками синеволосый и застонал от глубокого, сильного, отвлекающего от ненужных мыслей толчка. - Именно поэтому у меня фигура не женская и не мужская вышла, я сколько не старался, мышцами так и не оброс, а талия и бедра так и вообще еще выраженнее стали, вот и ношу свободные футболки, и плащи, скрадываю изъяны фигуры, так сказать. - Все уже закончилось, Мукуро… Ты дома и в относительной безопасности… Ты теперь со мной, – мягким урчащим голосом прервал Хранителя шатен и глубоко поцеловал своего настрадавшегося любовника. Мукуро застонал в поцелуй, дернулся на встречу горячему члену и вцепился руками в напряженные плечи трахающего его Десятого. - Я с тех пор боюсь, когда меня касаются… - тихо на выдохе произнес Рокудо и, уловив, как дернулся от него в испуге шатен, вцепился в необходимого ему мужчину руками и ногами, сомкнувшимися на талии шатена. - Но с тобой все не так, – Мукуро рассмеялся, запрокинув голову, в глазах его стояли слезы то ли боли, то ли радости. Тсунаеши не вникал, просто сжал всхлипнувшего мужчину в объятия. Боль синеволосого перешла и шатену, Тсунаеши хотелось вырвать разноглазого из болезненных воспоминаний. Рыкнув нетерпеливо Тсунаеши принялся грубо вколачивался в изящное изгибающееся в наслаждении тело, натягивая хрипящего иллюзиониста на себя. Мукуро стонал громко и несдержанно, закидывал голову и подкатывал глаза, ощущая себя самым желанным и самым нужным, счастье переполняло его тело, оседая горячим комком внизу живота. Боль и страх былых лет таяли под натиском пламени и любви отчаянно сжимающего его в объятиях шатена. Двинувшись еще пару раз и припечатав пыхтящего любовника к скрипнувшему столу, Тсунаеши приподнялся, окидывая лежащего под ним Хранителя туманным взглядом. Рассматривая своего распластанного на столешнице любовника, глаза которого горели синим пламенем, скрывая алое проклятье глаза, Тсунаеши был ошеломлен. Синее марево обрывками и лоскутками укутывало тело Рокудо, мерцало в синих волосах и шелком скользило по коже. Пламя Хранителя бесновалось и пышело могильным холодом, смешанным с адовым жаром. Сглотнув ставшую вязкой слюну Тсунаеши, поднял голову, натыкаясь взглядом на резное зеркало в кованой оправе. В холодной зеркальной глади отражались два горящих золотом глаза и рыжие вихры, в которых бесновалось искрами пламя. Хмыкнув увиденному, Тсунаеши решил озвучить все, что вертелось в его мысля. - Я люблю тебя… может это звучит странно и нелогично, слишком поспешно, но… интуиция кричит что ты мой… и я уверен, что это любовь, – мягко обласкав худую фигуру, Тсунаеши прикипел взглядом к тонким линиям проявляющегося рисунка на белой коже Хранителя. Тонкие темные линии складывались в стебли, начинаясь от левой тазовой косточки и широкими мазками расползались по шелку кожи вверх к груди, обвили маленькую ямочку пупка, под которым расцвел бледно розовой лотос, такой же блёклый цветок проявился на боку и грудине, стебли вились вверх, охватывая напряжённую тёмную горошину соска, над которым расцвёл четвертый бутон, ровно под ключицей. - Мы закрепили связь… - пораженно и немного благоговейно выдохнул Дечимо, все еще неприлично таращась на изящные линии, выглядящие произведением искусства на бледной коже Тумана. Мукуро непонимающе вперил в него свой взгляд, улавливая искры живого восхищения и почувствовал, как горячие пальцы мужчины плавно заскользили по его боку к пупку, затем ломаной линией к ребрам и грудине, обводя сосок и замирая над ним. Сердце синеволосого забилось сильнее, и он опустил взгляд на свое тело. - Это что? – голос подвел, и вопрос вышел визгливым вскриком. Мукуро пораженно рассматривал свое изрисованное лотосами тело. Тсунаеши также завороженно смотрел на метку полной связи и приходил в дикий восторг. Сердце его стучало в бешеном ритме, разгоняя кровь по венам, заставляя ее стучать в висках. Член зажатый горячими тугими стенками Тумана возбужденно дернулся, выдавая высшую степень желания шатена. Мукуро тихо простонав вперился пытливым взглядом в своего Босса. - Это завершенная клятва, – благоговейно произнес Савада и поспешил разъяснить под паникующим взглядом напрягшегося любовника, что привстал на локтях и с нарастающим страхом смотрел то на татуировку, то на шатена. – Ну вы все мои хранители, но наша связь не завершена полностью. На самом деле ее и завершать то не стоило, и я бы не стал, если бы знал, как именно происходит завершение. - Через секс? – иронично подняв бровь фыркнул Хранитель, но напряжение из его позы ушло, уступая место расслабленности и возбужденному трепету. – Тогда почему в первый раз не проявилась? - Ты не совсем прав. Связь — это единство. Для принятия достаточно простой привязанности и словесной клятвы, которую вы дали на инаугурации. Но для раскрытия полноты пламени нужна полная связь с полным доверием всего самого сокровенного. Такая связь достигается единством как души, так и тела. Связанные таким образом Небо и Хранитель не уязвимы, когда рядом, их пламя возрастает, появляется нить связи, что помогает определить расположение друг друга. - Куфуфу, как сладко поешь, Тсунаеши-кун… - прищурившись залепетал Хранитель, смотря на все еще не до конца, осознавшего происходящее шатена, трогающего метку на теле Тумана и мягко двигающегося в горячем нутре любовника. Жар тела нарастал и Мукуро готов был упасть в объятия оргазма, но Тсунаеши пережал его член рукой. – Это же видимые плюсы, так? А какие же невидимые минусы? И двигайся уже! - Ты прав, плюсы несомненно колоссальные, но минус перекрывает их все. Мы связаны навечно. Прочно, сильно, до боли и видимых ожогов если надолго окажемся порознь. Ты и я будем постоянно нуждаться в контакте, не важно простое прикосновение или секс, главное непосредственная близость. Лимит расстояния и прочее… - Ну все не так уж и плохо… - откинувшись на стол произнес Мукуро и поерзав притерся к члену Тсунаеши. С откровенной мольбой смотря в горящие страстью и любовью глаза, напротив. – Мне все равно. Я связан с тобой, а значит просто так ты от меня не спрячешься. А теперь забудь уже все и возьми меня! - Я люблю тебя, – мягко рассмеялся Тсунаеши, прижавшись к горячему жаждущему телу, выскользнул из пульсирующего отверстия и потерся крепким стояком о сжавшееся влажное колечко мышц. Мукуро сдавленно простонал и выгнулся, раскрываясь сильнее, предлагая себя так откровенно и нагло, что дыхание Тсунаеши замерло на миг. Подхватив Хранителя на руки и повернув к себе спиной уперев мужчину спиной в свою грудь, Тсунаеши резко вошел в дрогнувшее тело. – Давай сейчас вот так. - Куфуфу… я тебя тоже… ты не поверишь, но вчера, засыпая после нападения, я осознал, что всегда на тебя смотрел… вначале с ненавистью, потом с интересом и надеждой… а потом… я люблю тебя и не отдам никому. Я слишком эгоистичен, чтобы отпустить тебя, – задыхаясь и сбиваясь с мысли, Мукуро опустил взгляд на свой живот и с удивлением увидел, как под пупком где мягко выделялся зеленый лист татуировки, при каждом глубоком толчке несильно натягивается кожа размыто прорисовывая контуры горячего пульсирующего внутри члена. - Ты такой большой… ааааххххх… да! – громко вскрикнул Туманник. стоило Тсунаеши резво задвигаться в тугом колечке мышц, грубо натягивая горячий упругий зад любовника на свой член. Изящное тело Рокудо взмокло и дрожало в предоргазменной судороге, но Тсунаеши поспешил пережать член под возмущенный рык Хранителя. Савада с силой натягивал своего благоверного, заполняя стонущего любовника полностью, входя глубоко, сильно и резко. Постанывая в такт толчкам и крепко сжимая бока хранителя, насаживая того на себя все сильнее с каждым толчком, Тсунаеши медленно терял связь с реальностью. Замерев ненадолго в горячем пульсирующем отверстии, Савада задышал глубоко и уткнулся в плечо пыхтящему Хранителю. Мукуро тихо зарычал, когда шатен, отрывисто с большим размахом, засадил в него свой член до звонкого шлепка мошонки о ягодицы. Пальцы на ногах Туманника непроизвольно поджались от пронзившего его удовольствия, икры свело судорогой, а сознание медленно поплыло. Пальцы рук вцепились в сильные предплечья шатена до багровых синяков, бушующее пламя, мерцавшее на руках двух любовников, смешивалось и билось в агонии, пульсируя и вспыхивая горячими искристыми мини-салютами. - Так горячо… ты так сжимаешь меня в себе… - шептал словно в бреду Савада, неистово входя в разгорячённого любовника, нарочно двигаясь по простате, как подсказывала интуиция. После очередного громкого стона шатен резко прижался к синеволосому и, повернув раскрасневшееся лицо синеволосого, впился в чужие искусанные губы грубым поцелуем, смешивая дыхания и сплетаясь языками в жарком танце, кусая за язык и губы, растирая кончиком языка чувствительное нёбо. - Подо… я… аааахххх… мхххх, не так… так сильно! - задушено просипел Мукуро и распахнув глаза, сильно прогнулся в спине, звонко вскрикнув, стоило Вонголе войти под другим углом, с силой вгоняя член в разгоряченного любовника. В кабинете было неимоверно душно, стоны отдавались эхом в ушах Тсунаеши, член которого плотно обхватывали упругие стенки его непредсказуемого Тумана. Целуя в шею парня, шатен сильнее вгонял достоинство в стонущего Хранителя. Разноглазый задыхался от удовольствия и готов был выть, но его босс вновь крепко сжал член, не давая кончить. - Не торопись! – издевательски фыркнул Савада и сжал член чуть сильнее, принося этим легкую боль. Вонгола накрутил на кулак синий шелк волос, опер любовника о стол и принялся сильно вбиваться в его нутро. Смущённый и разнеженный Рокудо, прикусил губы, стараясь не стонать еще умоляющей, чем до этого, но стоило Тсунаеши прикусить покрасневшее ушко, как Мукуро потерял контроль, сдавлено вскрикнув, впился в его красные распухшие губы страстным поцелуем. Дечимо ответил мгновенно, страстно вылизывая горячий ротик любовника, посасывая его язык и активно смешивая их дыхание. - Да! Да! - громко выдохнул синеволосый после очередного резкого толчка бедрами. Он громко простонал и сдавленно заскулил, глубоко дыша, каждой клеточкой своего нутра ощущая налитый член своего Неба в себе. Ощущая большие горячие ладони, оглаживающие бедра и бока, сжимающие до синяков на ягодицах гибкие пальцы, горячие губы, ласкающие шею и жадный мокрый язык, вылизывающий позвонки. - Я устаааалллл …ааххх ннггххх! – взвизгнул Мукуро и, задохнувшись стоном, повис на руках Тсунаеши. Вонгола, схватив синеволосого под руки и прижав его к себе сильнее, мощно толкнулся внутрь, втрахивая разноглазого в твердую деревянную поверхность столешницы. - Тогда давай так… нгх! – закусив губу выдохнул Тсунаеши и, перевернув блаженствующего любовника, положил его спиной на стол. Мукуро расслабился сильнее, принимая пульсирующую плоть в себя до упора и рыча от удовольствия, принялся подмахивать бедрам любовника, он ощущал нарастающую в нем бурю и остервенело сжимался, принося партнеру огромное удовольствие. Очередное резкое движение по простате прошило синеволосого насквозь, и он утробно застонав подался вперед, впиваясь руками в плечи Савады. - Тсу…Тсу-кун! Ааааххххх! - сильно кусая губу и прогибаясь в пояснице, увеличивая контакт с членом любовника, застонал Хранитель. От ритмичных толчков внутри себя парень готов был кончить. На глаза навернулись слезы, все плыло и мутнело в вспышках необузданной воли носителей. Мукуро, глубоко вздохнув, опустил глаза на свой живот и, усмехнувшись гортанно, простонал. Тсунаеши непонимающе замер, рассматривая распалённого любовника, мягко поглаживающего свой подрагивающий живот. Выгнув бровь с немым вопросом Тсунаеши вперился в мужчину расплавленным золотом. - Ахахаха! Нмгххх! - задыхаясь от пробившего его хохота Мукуро простонал на высокой ноте, стоило любовнику толкнуться сильнее и замереть вновь. - Тсунаеши-кун… когда ты внутри меня, ты заполняешь меня вот до сюда, да? – распластанный на столе, открытый и податливый Мукуро с мечтательной улыбкой провел своей рукой по животу, четко чувствуя горячую плоть пониже пупка. Савада гортанно рыкнув, принялся жадно вколачиваться в желанное тело. - Я так хочу от тебя детей, – запыхтел в ухо любовнику шатен и принялся толкаться, сильнее насаживая срывающего голос и захлебывающегося стонами синеволосого на себя. Тсуна с наслаждением закинул голову назад, подставляя дернувшийся кадык под ласковые губы Рокудо, выцеловывавшего его шею. Прорычав от пронзившего его заряда удовольствия, Тсунаеши, не сбавляя темп, прижал Туманника к столешнице всем телом. Мукуро почувствовал сильную дрожь по телу, так как Савада вновь прошелся членом по набухшей простате, и громко вскрикнул. – Жаль это невозможно. Но я буду стараться. - Что? Это невозможно! – возмущенно фыркнул Мукуро и подавился стоном, когда Тсунаеши еще ритмичней задвигался внутри, пропихивая себя глубже и жёстче, так сильно что казалось доставал до самых гланд. Мукуро стонал и выгибался, хныча от болезненного удовольствия. Перевернув любовника и вновь оперев о столешницу руками, Тсунаеши немного отстранился. Накрутив хвост синих волос на кулак, Тсунаеши изогнул Хранителя сильнее и задвигался ритмичнее, выбивая глухие вскрики из стонущего мужчины. Сильно кусая губу и прогибаясь в пояснице, увеличивая контакт с членом любовника, Мукуро ощущал, что вот-вот охрипнет от своих громких стонов, но удержать их в себе не мог. От ритмичных толчков внутри себя парень готов был кончить. - Не узнаем пока не попытаемся, – захихикал Савада, сбиваясь с дыхания и прикусывая губу от пронизывающего его удовольствия, что острыми иглами впивалось в тело, бьющееся в предоргазменной судороге. Гортанно рыкнув, шатен жадно вцепился губами в плечо Хранителя, трахая напряженное, готовое излиться тело на пределе своих возможностей. Он выцеловывая его шею, несдержанно покусывая выпирающие позвонки и ставя новые засосы. - Не кончай в меня! Нет! Не хочу! – взвизгнул Мукуро, принимаясь выворачиваться и вырываться, скуля, как побитый пес, но Тсунаеши, прижав его к столу теснее, сделал пару глубоких толчков и бурно кончил глубоко в горячее нутро любовника, прорычав удовлетворенно в самое ушко, чувственно покрасневшее. Мукуро застонал, протяжно кончая сам, и подкатил в блаженстве разномастные глаза. Тсунаеши весело фыркнул и прижался лбом к плечу дрожащего в послеоргазменной судороге любовника. - Ты как? – отдышавшись и потянув ослабленного мужчину за собой, Тсунаеши не выходя из разнеженного тела, сел на стул, привалив все еще подрагивающего мужчину к своей груди. Мукуро сдавленно промычал что-то явно обидное и ругательное, и шлёпнул несильно по горячей ладони, сжимающей его бедро. - Нам надо привести себя в порядок и собираться к Вендиче… - устало выдохнув и расслабившись на кресле, пояснил тихо Тсунаеши, горячо дыша в покрасневшее ушко любовнику. Мукуро понятливо фыркнул, все еще слегка подрагивая телом и смотря перед собой расфокусированным взглядом, но поднялся на подгибающиеся в истоме ноги. По бедру мягко заскользила вязкая сперма, и Рокудо, зашипев ни хуже змеи, принялся стирать ее какими-то несравненно важными бумагами, лежащими на краю стола. Тсунаеши, углядев синюю печать Варии, лишь расхохотался звонко, но ничего не сказал, сделав себе пометку, напомнить Скуало про отчеты. Рокудо сдавленно чертыхался и упорно оттирал следы их вспыхнувшей так некстати страсти, не выражая, впрочем, своего недовольства по поводу самого секса. От бурной деятельности Тумана отвлек робкий стук в закрытую дверь и тихий смущенный голосок Патриции, девушки что, совсем недавно стала личным секретарем Савады и бесила Мукуро одним лишь своим существованием. - Господин Савада… - тихо проблеяли за дверью и мягко поскреблись в неё же. Тсунаеши дернулся ошеломлённо, будто только осознав, где именно взял своего любовника и, поднявшись в панике, принялся лихорадочно поправлять одежду, натягивая спущенные брюки. Закатившего глаза Мукуро он попытался и вовсе спрятать под стол, скрывая свое новое увлечение, что не пришлось по душе Иллюзионисту. - Куфуфу! Ты что творишь! – довольно громко, чтобы стоящая под дверью секретарша поняла, что Савада не один, зашипел Мукуро. В горле встал ком обиды, и синеволосый поспешил отвернуться от замершего шатена, натягивая узкие брюки. Поняв свою ошибку, Тсунаеши мягко обнял разноглазого и, прикусив мочку уха, вновь потянул на себя, усаживая на свои колени. – Ты стесняешься конкретно меня или самого факта, что трахаешь мужчину? - Нет. Просто не привык, – твердо качнул головой Дечимо, слегка пожимая плечами и, обвив сидящего на его коленях мужчину руками, мягко поцеловал того в губы. Улавливая, как расслабилось напряженное тело, как потеплел взгляд и с каким пылом ответил любовник. Лукаво стрельнув глазами на слегка покрасневшего Иллюзиониста, шатен негромко предположил. – Хочешь, чтобы она нас застала? - Она меня раздражает! Вертится вечно рядом! Куфуфу… - возмущенно фыркнул недовольный Туман, впрочем, не спеша выпутываться из объятий и сползать с колен. Тсунаеши хихикнул и громко попросил Патрицию войти, что девушка поспешила сделать, смущенно краснея от долгожданной встречи с почти-Боссом Вонголы. Однако милое разрумянившееся личико рыжей кареглазой веснушчатой девицы резко сбледнуло, и тонкая рыжеватая бровь конвульсивно дернулась, выдавая крайнюю степень нервозности и разочарования девушки. - Прошу прощения, я не хотела мешать… - тихо, немного обижено выдохнула девушка, смущенно кашлянув и опустив глаза в узорчатый паркетный пол. Поднять взгляд на страстно целующуюся парочку Босса и Тумана у девушки едва бы хватило сил. Сжав кулаки от досады, Патриция прикусила внутреннюю сторону щеки и зажмурила обиженно глаза, пытаясь остановить злые слезы. Открывшаяся ее глазам сцена была отпечатана на изнанке век. Предел мечтаний Патриции – красивый до влюбленных вздохов, уверенный в себе настолько, что порой его осаждал даже величайший киллер Реборн, властный и в меру жестокий шатен с потрясающими потусторонними глазами. Десятый, в устах служанок прослывший дамским угодником, вольготно расположился в широком кресле, удобно устроив крепкие руки на довольно женственной талии оседлавшего его синеволосого мужчины. Они целовались. Рыжая секретарша из всех Хранителей терпеть не могла троих: Ураган, Облако и Туман. Эта троица выводила ее из себя одним лишь своим существованием, даже Вария на нее так не воздействовала. Особую ненависть девушка испытывала к Рокудо Мукуро – этот чудик постоянно вертелся рядом с Савадой, жался к нему, как девчонка, и смотрел так жутко, что колени хрупкой Патриции тряслись, а челюсть сводило судорогой. И сейчас этот самый жуткий мужчина, тихо постанывая, целовал ее Несравненный Идеал. Рокудо прижимался тесно и издавал смущающие чмокающие звуки, поскуливая в чужие губы, заставляя зажмурившуюся рыжую секретаршу нервно подрагивать плечами. Однако вскоре комнату наполнила давящая тишина, все вокруг накрыла тьма. Патриция, потерянная и словно обесточенная, распахнула глаза, все также смотря в пол, и замерла не дыша. Ее накрывала увеличивающаяся тень с туманными всполохами, которые видела, кажется, одна лишь Патриция. Заметив движение в свою сторону и тихие шаги, девушка встрепенулась и подняла взгляд на поравнявшегося с ней Мукуро, что замер лишь на долю секунды, одарив ее холодным потусторонним взглядом и тихо прошипел едва ли не в самое ухо. - Он мой…. – Патриция вздрогнула, но сказать ничего не смогла – горло сдавили сильные невидимые пальцы, тихий змеиный шепот повторялся в ее голове, на коже щеки все еще чувствовался холодный выдох и едкий удушливый запах лотосов забивал чувствительный к ароматам нос. Пришла в себя Патриция, когда жуткий Туман уже дошел до двери и, обернувшись, послал Саваде кокетливый воздушный поцелуй, звонко пропев напоследок. – Куфуфу, я в душ и догоню тебя! - Ты что-то хотела, Патриция? – мягко и чуть посмеиваясь уточнил Тсунаеши, все также безучастно восседая на широком кресле и смотря ей за спину, туда, где только что исчез ретивый проказник. Вонгола тихо хихикнул, поражаясь ревнивости своего любовника, но больше ничего не сказал. Девушка вздрогнула, словно очнувшись от транса, и кажется, побелела еще сильнее. Передернула плечами, сбрасывая навеянный морок и пожевав губу, вскинула чуть лохматую голову. Пальцы ее нервно дернулись и схватились за неприлично короткую юбку. – Я жду. - А? Ах, прошу прощения Десятый, – тут же склоняясь в уважительном поклоне, какой обычно отвешивал добродушный Дождь, когда опять наскочит с документами, пролепетала кареглазая и выпрямившись звонко отрапортовала, смотря прямо перед собой, чтобы позорно не разревется от обиды и ревности. – Господин Верде просил вас спуститься к нему… Он сказал, что это важно и вы будете ошеломлены. - Вот как… Хм, ну что ж, иди к себе в кабинет и приготовь мне официальное прошение для Вендиче, как будет готово отправь послание через CEDEF, так быстрее, – хмуро отчеканил шатен и, спешно поднявшись, пошел прочь, совсем не смотря на закусившую в досаде губу девушку. Патриция была мстительна и хитра, но тягаться с Туманом Вонголы она бы не рискнула, это успокаивало Саваду даже больше, чем мягко тренькающая в спокойствии интуиция.***
Тсунаеши торопливо спускался в лаборатории, что обустроили в подвале восточного крыла Верде и Спанер с Шоичи. Эти трое редко выползали на поверхность и потому место их обитания мало напоминало подвальные помещения. Большие белые коридоры с множеством датчиков и дверей, с кучей разных механизмов и странных колб, стоящих повсеместно на широких столах, встроенных в несущие стены, убрать которые им не позволил уже сам Тсунаеши. Неоновые лампы мерно тарахтели, а большие, вечно пустующие коридоры казались лабиринтом в сумасшедшем доме или Базу Милоне в не случившемся будущем. Савада шел, полагаясь лишь на интуицию, перед глазами всплывали обрывки застарелых страхов и белый цвет сливался в одно пятно, возрождая в памяти узкий черный гроб и белое море дурно пахнущих приторной червоточиной лилий. Потому он и вздрогнул ошеломленно, стоило тонкому запястью в черной перчатке появится из-за очередного кабинета и утащить его внутрь за шкирку. Схвативший нападающего на чистых инстинктах, Десятый пришел в себя лишь от болезненного куфуфуканья и тихого шипения Рокудо, жаловавшегося на заломанную руку. Смущенно кашлянув, на него смотрел явно не ожидавший подобного Шоичи, стоящий с двумя большим колбами в руках и тонкой папкой подмышкой. На большой софе скрытой небольшой ширмой, сидел Спанер явно увлеченно разбирающий девушку-куклу на составляющие и приветственно махнувший Боссу рукой. За компьютером сидел Верде, мерно стуча пальцами по клавиатуре, просматривая какие-то списки и перебирал небольшую папку бумаг в руке то хмурясь, то удивленно посвистывая. - Может ты уже меня отпустишь? Или ты хочешь поиграть, Тсунаеши-кун? Куфуфу… - озорно похихикал Мукуро и, немного изогнувшись, потерся ягодицами о бедра вздрогнувшего шатена. Шоичи сдавленно всхлипнул и, покраснев, поспешил ускакать к Спанеру, дабы не смотреть за откровенными заигрываниями этих двоих. - Прости… - покаянно выдавил Тсунаеши и отпустил наконец тонкую руку из захвата, помогая растереть ноющее запястье и саднящее плечо. Верде намекающе кашлянул, привлекая к себе внимание увлекшихся друг другом мужчин. – Извини, что-то нашел? - Да и это нечто! Я сопоставил это пламя со всеми имеющимися в картотеке и это просто невозможно! – воодушевленно начал второй Да Винчи привлекая не только внимание Десятого и Рокудо, но и Ирее со Спанером. Оба, и механик и ученый, шустро подскочили поближе к обсуждающим что-то несравненно важное мужчинам. - Что не так? – влез заинтригованный Шоичи, с интересом поглядывая на безжизненное лицо куклы, лежащей на софе. Спанер протер руки от красной подсохшей жидкости и, подавшись ближе к Верде, заглянул ему через плечо, пробегаясь глазами по тексту и загадочно посвистывая. - Это пламя на 96,7 % принадлежит Мукуро, – торжественно произнес Спанер и посмотрел на поблекшее лицо Рокудо, глаза которого распахнулись, а зрачки в ошеломлении сузились. Тсунаеши был не краше своего спутника, бледный, нервно взлохмативший дрожащей рукой шатенистые волосы и закусивший губу. - Что? – сдавленно прошептал Мукуро, ему вторил не менее ошеломленный Шоичи. Верде шлепнул Спанера по лбу, заставляя отстраниться и не смотреть в документы, и принялся что-то спешно выискивать в тексте. Иногда возвращаясь к спискам и счетчику на экране монитора. - Это еще не все, – монотонно бубня себе под нос, Верде остервенело листал бумаги, бегая глазами от строчки к строчке, иногда всматриваясь в экран компьютера, выискивая необходимые ему данные. Мукуро, кажется, уже немного оклемавшийся, иронично приподнял бровь и подбоченившись фыркнул. - Куфуфу, что может быть хуже того, что мое пламя у кого-то еще? – голос Туманника сквозил неприкрытым сарказмом, что вывело Верде из себя и он, мстительно сощурившись, послал в возмутителя спокойствия маленькую молнию, что заставила волосы на голове Рокудо встать дыбом. Громкий смех Савады смягчил ярость Тумана, но разномастные глаза метнули в Верде обещание скорой мести. - А то, Рокудо, что также оно на 71,1% схоже с пламенем Ди Спейда и на 89,9% с Лукрецией Манчини! - вдохновенно вещал Верде, почти захлебываясь восторгом, и смотрел на бумаги в руках с таким вселенским обоготворением, что страшно становилось. - И кто это? – непонимающе уточнил Ирее, лицо его выражало крайнюю степень интереса и нетерпения. Мукуро лишь кивнул согласно, имя, прозвучавшее после Спейда ему ничего не дало. Один Тсунаеши ошеломленно охнул, так как историю Вонголы Реборн ему вдолбил очень основательно. Верде усмехнулся, глядя на него, и покачал головой, прекрасно зная, как киллер учил шатена. - Лукреция Манчини - Хранительница Тумана Пятого Вонголы и прямая наследница Деймона, – спокойно пояснил ученый, вызывая удивленный посвист у Мукуро и кивок Шоичи. Нажав несколько клавиш на клавиатуре, Аркоболено вывел небольшое портретное изображение из картотеки семьи - красивой женщины, отдаленно напоминавшей Мукуро. Волосы ее были блекло-голубые, почти серые. А вот глаза яркие и насыщенно синие, смотрящие в самую душу. Женщина имела довольно субтильное телосложение и в принципе могла сойти и за очень худощавого парня, однако формы не давали усомниться в половой принадлежности. Тсунаеши подозрительно оглядел своего любовника, найдя как минимум 5 схожих черт, и удрученно качнул головой. - Кхм, на чем я остановился? – сам себя спросил ученый и, вспомнив, защелкал по клавиатуре, выводя на экран еще 2 изображения крепких мужчин. – Пламя совпало также на 79,7% с Диуро Медичи трижды осужденного Вендиче иллюзиониста времен Третьего. Как вы уже должны были догадаться – сын Деймона и родной дед Лукреции, – участливо пояснял Гроза, показав на портрет худого, миловидного мужчины лет тридцати на вид. Примерно также выглядел Будущий Рокудо, разве что был немного пожилистей и по-моложе. Знакомая прическа ананас из черных отливающих лазурью волос и слепые мутные глаза, наверняка поражающего синего оттенка. Спанер лишь головой качнул и усмехнулся, похоже у всех в роду у Спейда присутствовала фамильная прическа. Как отклик на его мысли за спиной Верде хихикнул Савада, маскируясь под кашель. - И последний совпавший и найденный у нас результат - 99,3% с Мауро Абессо – седьмого Босса Эстранео, так же потомок Спейда и правнук Лукреции, – Верде ткнул указкой на пожилого мужчину лет так шестидесяти. Волосы его были коротко стрижены и понять, есть ли у него фамильный хохолок или нет, было сложно. Цвет волос был тусклый, тёмно-синий с фиолетовым отливом, прореженный сединами. Глаза, яркие и умудренные опытом, тёмно-синие, идентичные одному из глаз Рокудо. Аркоболено, оглядев присутствующих, хмыкнул, довольный своим изысканием и в принципе произведенным эффектом, захлопнул папку, поставив перед этим размашистую подпись на последнем листе и отдал ее в руки хмурого Савады. Мукуро лишь рот приоткрыл удивленно, явно не ожидавший увидеть столько предков, да еще и с поразительно сходным пламенем. - Этот дрянной Туман портит нам жизнь даже после второй своей смерти! – отойдя от ступора, зарычал Мукуро, в бессилии сжимая кулаки. Фигурирование предка явно вывело Рокудо из состояния шаткого спокойствия. - В любом случае. Тот, кто нападает на нас - наследник Спейда, потому пламя так сходно с моим. Однако… Эстранео… - Еще что-то? – громко перебил размышления Мукуро шатен и вскинул глаза на собравшихся, ожидая что ему либо предоставят новую информацию, либо отпустят разбираться с уже имеющейся. Ирее покачал головой, устало улыбаясь кивнувшему Саваде. Аркоболено, почесав щетину, тоже отрицательно качнул головой. - Есть кое-что, - Спанер качнул головой и, нахмурившись, посмотрел на аккуратно уложенную на софе девушку, тело которой было скрыто за ширмой. Подойдя к ширме, механик замер, явно раздумывая, как рассказать шокирующие подробности. – Я не ожидал… Но, она не совсем кукла. - В смысле? – уже не надеясь на быстрое расследование, уточнил Десятый под понимающими взглядами ученых и успокаивающим взором любимого. Туман нежно сжал его плечо в поддержке и подтолкнул к софе, и сам последовал за всеми. - В прямом, – холодно и рублено отчеканил механик и резко отодвинул ширму, демонстрируя аккуратно разрезанное человеческое тело, слегка заляпанное кровью. Мягко подцепив бледную шарнирную руку, блондин протянул ее отшатнувшемуся Вонголе и пояснил. – Руки и ноги – все это шарнирные имплантаты, причем сделанные из костяного фарфора. Очень прочного и нежного, надо сказать… Думаю пояснять из чего делается костяной фарфор смысла нет? На приподнятую бровь механика все отрицательно закивали головами, а очень впечатлительный Шоичи, позеленев, опустился на рядом стоящий стул хватаясь за живот, явно желая оказаться как можно дальше от трупа и конечностей сделанных из костей животных. - Нет, Шо-кун, ты думаешь не верно, данные экземпляры сделаны из человеческих костей, – хмуро отчеканил Верде, просматривая заметки, написанные корявым почерком Спанера на заляпанной кровью бумаге. Тсунаеши шумно втянул воздух в легкие и судорожно сжал руку бледного, как смерть, иллюзиониста. Мукуро медленно, но верно начинал впадать в истерику, воспоминания темных промозглых камер лаборатории и окровавленных тел детей закружились в его голове. - Именно. И это не все. Конечности, конечно, почти бутафория, но вот тело…. Это живой человек, которого перекроили, внутри часть органов заменена на странное устройство по типу поглотителя. Оно конденсирует пламя и заставляет тело двигаться и жить, – сухо пояснял Спанер, пинцетом указывая на странную железную конструкцию со стеклянными вставками, заменившую большую часть внутренностей. Внутри коробочка была пуста, и лишь маленькая частичка туманного огонька теплилась в ней, давая понять, что именно было внутри странной штуки. Ирее булькнув что-то невразумительное, скрылся за белоснежной дверью коридора, а хмурые мужчины обступили труп, плотнее пытаясь осмотреть вещицу внутри поближе. - Часть сердца заменена реальной иллюзией, которая развеялась, стоило откачать последние крупицы пламени. Лицо и, как вы понимаете, волосы - все искусственное. Куча пластических операций, их столько, что даже примерно внешность отследить не вышло, но швы сделаны более, чем профессионально. Это все очень дорого обходится, так что, скорее всего, таких «кукол» не много, может две или три, остальные, вероятно, что-то общее с тем манекеном из Вендиче. Я смогу это понять, если получу хоть одну их марионетку для полного исследования. - Понял. Я сделаю все возможное, чтобы заполучить хоть одну куклу Бреда, – сглотнув вязкую слюну, кивнул Савада и поскорее пошел к выходу, утягивая все еще бледного пораженного любовника за собой. У дверей их окликнул Верде. - Физический возраст тела – лет 15-17, – голос его дрогнул и привел встрепенувшегося Рокудо в норму, синеволосый бросил на уже укрытую черным пакетом девочку жалостливый, полный боли взгляд и прижался к подрагивающему от ужаса и отвращения шатену. – И по поводу поисковых рамок. Мы обнаружили несколько вспышек подобного пламени за последний месяц, один из них был совсем недавно в Намимори, ровнёхонько в день нападения на Емицу. - Твою ж… Мукуро, переноси нас в Вендиче, ждать приглашения нет времени! – яростный рявк Десятого утонул в сомкнувшемся синем мареве пламени Мукуро, уносящим их в снежные глубины Вендикаре.