Тьма с привкусом кофе

Как огромная галогеновая лампа, луна заливала спящий беспокойным сном город своим холодным мертвенно-бледным светом. Кровельная сталь, мокрая после сильных ливней, сверкала в свете луны как серебро.        Тучи рассеялись, и небо над головами эсперов было абсолютно ясным, но ветер с океана принес с собой похолодание вплоть до заморозков.        — Осторожно, скользко, — предупредил Фукудзава, увидев, как у выхода на крышу появились двое.        Мори Огай молча кивнул. Его спутник самоуверенно хмыкнул, — и тут же поскользнулся, сумев, однако, каким-то образом удержаться на ногах, и двигаясь при этом изящно и грациозно.        Дазай негромко рассмеялся.        Они сблизились, — двое и двое, друг напротив друга.        Враги, ставшие союзниками поневоле, объединившиеся против общего врага.        Все четверо молчали. Все четверо сверлили глазами друг друга. Каждый ждал, что кто-то другой заговорит первым.        Вздохнув, Мори виновато улыбнулся, признавая, что проиграл игру в гляделки. По крайней мере, этот раунд.        — Что у вас?        — Всё куда хуже, чем мы предполагали, — глава Детективного Агентства выглядел абсолютно невозмутимым, но Дазай знал, что шефа трясёт от еле сдерживаемого гнева. — Правительство объявило охоту на нас. Газеты и телевидение рассказывают, как отличить эсперов от обычных людей. Расклеивают плакаты, разбрасывают агитки, — он презрительно скривился. — Весь город загадили своей макулатурой.        — А что твой человек в министерстве?        — Он отказался помочь. Испугался, что лишится места. Я не могу его в этом упрекнуть.        — Подлая трусливая псина, — с презрением процедил Чуя.        — Это война, враг мой, — лаконично подытожил Фукудзава. — Партизанская война, подполье, облавы, — вот какое будущее нас ждёт. Все мы теперь изгои. А ежели ученые разгадают-таки природу нашей силы и отыщут способ наделять ею обычных людей, нам придётся совсем туго.        — Этого не случится, — возразил Дазай, и по его тону Мори сразу понял, что они с Фукудзавой спорили об этом много раз. — Эспером невозможно стать. Эспером надо родиться.        — Тоже мне, — фыркнул Чуя, зябко кутаясь в наброшенное на плечи пальто. — В наше время можно стать даже женщиной.        — Да ну, серьёзно? — протянул Дазай с притворным удивлением. — А ты откуда знаешь? Хочешь проверить на себе?        — Иди ты…        — А ну прекратили, вы, оба! — прошипел Мори. — Нашли время! Эсперов убивают одного за другим, в стране черт знает что творится. Это, по-вашему, смешно?! Или ты возомнил себя бессмертным и неуязвимым со своей гравитационной приблудой?        Чуя бросил на босса обиженный взгляд, но промолчал.        — Обыватели в панике, — продолжил Фукудзава. — Начитались прессы, считают нас отродьем сатаны, исчадием ада. Амулеты скупают пачками. Даже те, кто всегда знал об эсперах, сейчас мечутся в сомнениях: дескать, а вдруг всё это правда, что мы — демоны, которых надо жечь на кострах. Человеческая натура переменчива… — он замолчал, вглядываясь в созвездия, в те из них, которые не смог затмить свет полной луны.        Тьма, разбавленная лунным светом, плескалась у ног, размазываясь по скользкому металлу крыши, стекала вниз, во дворы и проулки. Тьма пахла звёздами, ветром и морем, оседая на губах мягкой горечью свежемолотого кофе.        * * *        Эта же тьма с привкусом кофе клубилась сейчас в одном из самых тёмных переулков Йокогамы, на территории, куда в равной мере опасались заходить и матерые бандиты, и вооруженные до зубов полицейские, — где безраздельно властвовала Портовая Мафия. После того, как Акутагава пришел в себя в незнакомой квартире в полном одиночестве (Ацуши благоразумно сбежал из собственного дома, оставив двери открытыми), они больше не пересекались.        До сегодняшней ночи.        Ацуши знал, что найдет мафиози здесь.        Акутагава знал, что Тигр будет намеренно искать с ним встречи.        Они заметили друг друга, только едва не столкнувшись лбами: слишком густой и непроглядной была тьма, окутывавшая всё вокруг.        Они молчали целую минуту. И впервые не попытались друг друга прикончить. Даже ударить не посчитали нужным.        Слов было мало. Оба были достаточно умны и прозорливы, чтобы понять другого без лишних слов. Оба понимали, что их ждет в ближайшем будущем. И понимали, чего от них ждут.        — Ты спас меня. Тигр.        Это было всё сразу: и благодарность, и обвинение, и обида, и упрёк. И признание его силы. И нежелание оставаться в долгу. И, возможно, что-то ещё, что так и осталось недосказанным, недомысленным, не оформившимся в ментальный образ. То, что пока лишь витало вокруг, заставляя замирать, затаив дыхание, взволнованно оглядываться в поисках источника беспокойства, ёжиться и сутулиться, втягивая голову в плечи. То, что ещё не вышло в свет, а пока только вызревало в густых клубах мудрой всезнающей кофейной тьмы.        Ацуши пожал плечами.        — Так вышло.