Наперегонки

       Дни становились теплее. Что может быть лучше, чем это прекрасное время, когда школа на исходе, дни тёплые до мурашек по коже. Солнце пригревает сильнее, земля высыхает. Ты уже ходишь в ветровке или вообще без неё, смело забываешь шапку в прихожке на вешалке. Ветер трепет твои волосы, он такой горячий. У тебя в ушах наушники. Ты идёшь по пыльной дороге в толстовке, которая тебе велика, в джинсах. Твоя любимая музыка и тёплая погода заставляют тебя растворяться в воздухе. Лёгкая походка, никаких проблем, за спиной удачно завершенный учебный год. Отшумевшая дискотека. Ты идёшь, сердце твоё бьётся как в первый раз. Ты идёшь к нему. Даня улыбается, не крепко обнимает тебя и утыкается в телефон. Сердце у тебя неприятно сжимается. Он слишком часто в телефоне. Часто пишет кому-то, любопытство распирает, но воспитанность не позволяет тебе взять и попросить его телефон. Он кажется тебе таким светлым. — Михаааа, ты как? — Артём прижимает парня к себе, чем вытягивает его из транса. — А? Да, всё окей. — Миша улыбается. — Рассказывай, как день прошёл. — Саня жмёт руку кареглазому. Миша что-то начинает увлеченно рассказывать, припоминая мелкие детали. Кашин незаинтересованно клацает по экрану. — Миша, отойдём? — Артём кивает в сторону. Совергон кивает в знак согласия. — У вас с Даней всё хорошо? — Не знаю, Тём. Он…он отдаляется, я это заметил ещё с месяц назад. Он не зовёт меня теперь гулять. Целовал последний раз хуй пойми когда. За руку теперь не ходим. Да и ко мне перестал ходить. Всё время сидит у себя в телефоне и не реагирует на меня. — Так может стоит поговорить с ним, или посмотреть, что у него там, в телефоне? М? — Как? — Миша вскинул брови. — Так, пошли. — Артём дёргает Совергона за рукав и парни возвращаются к трибуне. — Дань, давай отойдём, поговорить нужно. — Артём хлопает Кашина по плечу. — На счёт? — Да мадама одна появилась, пару советов бы. — Дань, дай мне пожалуйста телефон. — Миша подходит к своему парню, когда тот встаёт с трибуны. — Зачем? — Фонарик, знаешь же, что темноты боюсь, а мне отойти нужно. — Миша невинно улыбается. Кашин смерил своего парня не доверительным взглядом, но телефон всё-таки отдал. — Только не чекай там ничего. Там личное. После этих слов Даня спустился к Артёму. Мише до ужаса хотелось сказать, что-нибудь в стиле «А я не могу знать твоего «личного»? Мы ведь вместе, Дань.» Кареглазый направил фонарик на беговую дорожку, залитую асфальтом. Быстро набирая темп парень всё дальше и дальше отходил от центральной трибуны. Сердце бешено билось. Почему-то хотелось улыбаться. Загорелся экран, пальцы провели на экране привычную комбинацию. Глазами парень сразу же начал бегать по первому открытому диалогу. Сердце забилось ещё быстрее, чем прежде, перехотелось улыбаться. Тошнотворный ком подступил к горлу, на глаза начали наворачиваться слёзы. Погода, почему-то перестала казаться дико тёплой. Мишу затрясло, по телу побежали стаями мурашки. Ему не было холодно, или же было? Кареглазый читал сообщения, листая вверх. «Алина Мкртчян» Кто это такая вообще? Даня Кашин: Я тебя люблю

Алина Мкртчян: У меня никого не осталось кроме тебя, Даня

Даня Кашин: Я буду рядом вечно, обещаю, моя маленькая.

Алина Мкртчян: Скажи ещё раз

Даня Кашин: Я не предам. Ты самое светлое, что у меня было. Я тебя люблю, и всё жизнь буду любить только тебя. Я хочу тебя обнять

Алина Мкртчян: Нас разделяет всего час с половиной езды, какие проблемы?)

Даня Кашин: Я приеду к тебе, хочешь? Чтобы поцеловать тебя. Прикоснуться к тебе

Алина Мкртчян: Ну, продолжай, умоляю

Даня Кашин: Чтобы прикоснуться к твоим губам своими. Обнять тебя, прижать к себе. Хочу положить тебя на кровать и показать насколько ты мне важна.

Алина Мкртчян: Даааняяя))

Даня Кашин: Что?) Укрыть тебя одеялом и целовать всю ночь на пролёт.

Алина Мкртчян: А большего не хочется?)

Даня Кашин: Мне бы хотелось чувствовать тебя рядом с собой. — Миша? — крик пролетел по стадиону и заставил Совергона дрогнуть. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу. — Шепчет кареглазый, чувствуя, как его душа начинает разбиваться на такие мелкие осколки, что, кажется, собрать будет просто невозможно. — Миша? — Голос слышался уже совсем близко. Совергон трясущимися руками сделал скрин и заблокировал телефон. — Мих? — Артём подошёл к парню. — Чё там? Пиздец, да? — Отдай этому уёбку. — Совергон протянул трясущимися руками телефон Артёму. — Мих? — Не сейчас. — Даше позвонить? — И Свете, пусть идёт к Даше. — Понял. — Скажи, что я скоро подойду. — Дане…? — Ничего. — Понял. — Артём кивнул и достал из кармана свой айфон. — Зарыковская? Бери Турбину и идите домой, к вам сейчас Миша пойдёт. Ебало завалила, овца. Давай, целую. — Артём скинул вызов. — Они там все, и Лиза. — Я ливаю. — Как скажешь, проводить? — Нет, сам дойду, я чё, тёлка? Кареглазый поёжился. Его всё ещё трясло. Стоило Артёму отойти от него, как по бледным щекам покатились слёзы. В памяти начали всплывать фрагменты из переписки Дани с этой Алиной, вновь затошнило. Невероятная подавленность и злость смешались в Совергоне. Парень шёл по дороге и думал, что всё идёт по пизде.        Даша жила относительно не далеко. С Дашей Миша начал общаться, как только приехал. Девушка была очень умной. Позже связался со Светой и Лизой. Скорее Лизу Миша сам втянул в эту компашку, ну, а ей там понравилось. Совергон ощущал себя жалко, потому что бежал к девчонкам ныться о Кашине, но они его понимали как никто другой. Неужели всё сейчас шло к своему завершению? Они ведь так долго вместе. Даня ведь первый пошёл на этот шаг, Даня ведь… Даня ведь…по щекам снова покатились слезинки. Парень утирал слёзы рукавом толстовки и быстрыми шагами приближался к Дашиному дому. Калитка, как всегда, оказалась закрытой, поэтому пришлось лезть через неё. По ту сторону забора Мишу встретил тёмный двухэтажный дом из белого кирпича. Он не казался приветливым, даже если учесть то, что в окнах первого этажа горел яркий, приятный свет. — Алло? Пап? Я сегодня у Артёма останусь. Ага, да, хорошо. — Миша скинул вызов и повернул ручку двери. Дом встретил его прохладой и пустотой. — Даша? — Голос пролетел по первому этажу. — Миша! — взволнованная Даша выбежала из кухни, прижимая к себе Совергона. — Ты плакал? Что случилось? Он тебя тронул? Лизааа, Светааа. Чай, зелёный, с клубникой и без сахара. — Прокричала девушка в глубь дома. — Так ведь? — уже шепотом спросила у Миши. Совергон улыбнулся. Она знает какой чай он пьёт. Парень кивнул. — Сейчас попьём чай и всё расскажешь. Останешься у меня? Миша вновь кивнул. Сердце неприятно сжималось. Было больно.