Bambino esplosivo

      Стоящие в стороне девчонки с завидной синхронностью поправили непозволительно короткие юбчонки, незаметно задирая их ещё выше, и принялись как бы невзначай как можно плотнее прижиматься к железной сетке бедрами, желая заполучить внимание спортсменов.       Я едва удержалась от желания прикрикнуть на них и показательно покрутить пальцем у виска, чтобы эти дуры наконец угомонились и перестали отвлекать наших игроков от игры.       Ну что за тупые курицы?! Серьёзно! А мне ещё что-то рассказывали о скромности японцев. Хех! Ну-ну…       Однако несколько раз это уже сработало и некоторые вражеские игроки обернулись на трибуны, во все глаза глядя на аппетитные формы наших девчонок, ослабив хватку или просто-напросто промахнувшись по мишеням. Стрелы либо со свистом пролетали мимо, либо мазали, не попав даже в сотню, не то что в десятку.       Как не посмотри, а парни везде одинаковые. Забавно даже…       Презрительно хмыкаю, сжимая в зубах фильтр тлеющей сигареты, и поправляю жесткую кожаную югакэ на правой руке, которая так и норовит сползти. Колчан за спиной приятно оттягивал плечи назад, напоминая, что сзади у меня полный комплект стрел. Однако неприятно щекотало нервы воспоминание о том, что у меня неравное количество пар хая и отоя (в стандартном наборе, по идее, должно находиться три пары стрел, однако я повелась на пятидесятипроцентную скидку и сглупила, взяв набор стрел и не проверив качество и количество). Возможно, в будущем это и сыграет со мной злую шутку, но не сейчас.       Не сегодня.       Именно на этих чертовых соревнованиях я уверена в своей победе. И пусть это покажется самонадеянностью, но я точно знаю, что здесь нет никого, кто может обращаться с луком и стрелами лучше меня. Во многих странах, где я побывала, я изучала лишь одно искусство, увлекшее меня с самого детства: стрельбу из лука.       Бразилия, Россия, США и, наконец, Япония, где название этого искусства слегка отличается от привычного мне. Для кого-то это спорт и развлечение, для меня же способ выжить. Лук и стрелы — моё оружие, с которым я выхожу в мир. И всё же они чертовски выделяются, так что с ними не походишь каждый день.       «Соревнования по кюдо!», — гласила надпись разноцветными красками на продолговатом ватмане, который развесили вдоль всей площадки.       Я расслабилась, наблюдая за нашими ребятами, которые по большей части выигрывают за счет тупости наших куриц. Хотя сейчас задаюсь вопросом, а тупость ли это? Девочки слали воздушные поцелуи, почти оголяли бедра и соблазнительно наклонялись вперед, якобы застегнуть туфельку.       Ох, дерьмовый испанский стыд…       Дуры. Дуры, которые совсем забыли даже, что их туфли — не туфли вовсе, а босоножки, которые надеваются на ногу без всяких застежек, пуговок и липучек. И неужели я отношусь к данному виду человеческой расы? Женская особь, у которой вместо мозгов гора косметики и стопка дешёвых гламурных журналов.       Тц! Сплошное разочарование…       Казалось, ничто не сможет потревожить мой покой, умиротворение и уверенность в своей победе.       Однако когда это судьба была согласна с моими мечтаниями?        — Недостаточно солнечного луча в синем, как море, небе…* — я быстро нажала на кнопку «принять вызов», а сама тихо зашипела себе под нос что-то о том, что надо будет поменять звонок. Какой придурок будет звонить в такой момент?! Да и вообще, я же выключила телефон! Так какого черта?!        — Чаоссу, Агата! — пискнул с того конца трубки Реборн. Я зло нахмурилась и пожевала губами сигарету.        — Какого черта тебе от меня надо?        — У меня один вопрос, — спокойно ответил он. Я нетерпеливо поправила крагу, защищающую левое предплечье. Ну!.. — Где ты? И это интересуюсь даже не столько я, сколько Цуна, твой потенциальный босс.        — Да хоть сам Господь Бог! Мне похрену, что у вас там происходит, хоть пожар, хоть наводнение, можешь даже сдохнуть там! Лучше, конечно, чтобы это был «потенциальный босс», но и ты сойдешь. Малыш, у меня важные дела, из-за какого-то там мальчишки, ссущего в штаны от вида соседской чихуахуа, я их откладывать не собираюсь. Ясно?       Реборн подозрительно замолчал. Я мигом представила пожар, бушующий в глубине его пустых черных глаз-бусинок, и поняла, что натворила. Но было уже поздно. Что сделано — не воротишь.       Я прикусила язык и смачно затянулась, пытаясь успокоить нервы.        — Ты же понимаешь, что я тебе не доверяю? — вдруг честно спросил малыш и я натурально потеряла дар речи. — Думаю, понимаешь. Так почему я не должен думать, что ты прямо сейчас встречаешься с врагами и передаешь им наши секреты и местоположение будущего босса Вонголы?       «Было бы что передавать», — до обиды захотелось кинуть мне и положить трубку, но я понимала, что ни к чему хорошему такое не приведет.       Я собралась с духом и хотела было буркнуть что-то типа «отвали» и «не веришь — не надо», «больно сдалась мне ваша сраная Вонгола» или еще что-то в том же духе, но и тут малыш опередил меня.        — Ты ведь на соревнованиях по кюдо, да? — сигарета выпала у меня изо рта и упала на землю. Едва я хотела начать расспросы, как Реборн всё просто объяснил: — Гокудера сказал.       Ну, братец, ну, удружил…       И что теперь прикажете делать? Правду, какая она есть, он и так знает, а лгать смысла уже не вижу. Только себя опозорю и всё. И вообще, если он знает ответ на этот вопрос, зачем тогда спрашивал? Проверял? За идиотку меня держит?! Чёрт, как же это бесит! И почему брат вообще с ними связался?        — Ошибаешься! — выпалила я. — Сейчас как раз раздаю всю информацию о Вонголе и Десятом всем и каждому, кто только может заплатить. О! И вам, господин, повезло. Сегодня пятидесятипроцентная скидка!       А что? Почему вообще я должна оправдываться? Да ещё и перед малышом! Перед мелким шкетом, коротышкой, который мне до колен не доходит. Пошёл он!       Ещё чего! Я так низко никогда не опускалась и сейчас не собираюсь.        — А теперь ты врёшь… — задумчиво отметил Реборн.        — Ну и что? — с вызовом фыркнула я. На другом конце трубки стояло оглушающее молчание. Видимо, малыш думал. Я решила подбросить ему работенки: — Я что, не имею права заниматься любимым делом? Это запрещает устав Вонголы или что там у вас? Кто ты вообще такой, чтобы я перед тобой отчитывалась?       Реборн промолчал. Я подождала еще несколько секунд и сбросила вызов; послышались пронзительные гудки.       Хаято… Мало того, что сам не припёрся, хоть и обещал, так и всем всё растрепал! Я с обидой сжала телефон в руке.       Какой из тебя брат, если даже такую мелочь за зубами не можешь сдержать? Ты хоть помнишь ещё, что братом являешься мне, а не этому бесхребетному Саваде или мелкому Реборну? Я была рядом всё это время! Я! А меня… так просто поменяли на новую семью. Чёрт… Как же бесит!       Я встряхнулась.       Так, не время… Нужно сосредоточиться.       Даже несмотря на то, что я в Намимори появилась относительно недавно, а в школе вообще бывала от силы раза четыре, это мне не помешало между делом заглянуть в школьный кружок по стрельбе из лука.       Вступление в кружок было чисто инициативой Реборна, который хотел внедрить нас внутрь дел школы. Ещё одна попытка контроля? Хех… Хаято выбрал обычный, ни на чем особо не концентрирующийся спорт, да и он туда даже не заглядывал ни разу, наплевав на всё, а я… А я в кои-то веки решила поступить правильно, едва ли не первый раз в жизни. Ну, если подумать, что я теряю?       Честно сказать, я этот школьный кружок даже не искала. Так, бесцельно ходила от клуба к клубу, когда увидела яркую, коряво написанную от руки вывеску, гласящую, что через пару дней в Киото будут проходить соревнования по стрельбе из лука, в которых будет участвовать школьный кружок кюдо. Меня туда потянуло само собой, будто где-то там, на периферийном уровне, всё решили за меня. Не в первый раз в своей жизни сталкиваюсь с такой проблемой, когда моё мнение никого не интересует, однако пока это был первый и последний случай, когда мне это было выгодно.       Изначально соревнования задумывались как командные, то есть школы должны были соревноваться друг против друга, а потом судьи выбрали бы команду победителей. Но… благодаря чему-то, перемешавшему правила соревнований, судьи и организаторы единогласно приняли странное, ничем не обоснованное решение: соревнования из командных переделают в персональные.       И, кстати, лишь благодаря этому я подала заявку на участие. Ненавижу работать в командах.       Я пожевала губами и потянулась к полупустой пачке сигарет дрожащими от какого-то странного волнения, заполнившего все тело водой, пальцами.        — Разве спортсменам пристало курить? Да ещё и за несколько минут до выхода? — театрально удивленно, но с какими-то странными нотками вдруг раздался хриплый, но до боли знакомый голос слева от меня. — Прости! Я почти опоздал, еле смог отпроситься у Реборн-сана и Десятого!       Я едва сдержалась от того, чтобы отвести взгляд от параллельных мне изумрудных глаз, которые едва прикрывали светлые растрепанные пряди волос, выбившиеся из неровного хвоста.       Ха… Ха-ха-ха!       Он серьёзно?! «Отпроситься»? Словно у родителей… Как это вообще называется? Ах, да… Ты меня сдал, братец! Мы столько всего прожили вместе, а ты все рассказал какому-то жалкому коротышке, который теперь знает, чем меня шантажировать!       Какая же ты сволочь, Хаято… Теперь я даже не знаю, могу ли тебе доверять. Или вновь побежишь к Вонголе? Нет… Не хочу знать ответа на этот вопрос.        — Мне скоро выходить, освободи выход, если не хочешь чтобы я проиграла, даже не взяв в руки лук и стрелы, — холодно попросила я, выдыхая густой дым ему прямо в лицо.        — Ты чего?! — изумленно воскликнул он, замечая мою злость. И взгляд такой удивлённый.        — Я чего?! — не выдержала, выплёскивая всю обиду. — Это ты, мой дорогой братец, не посчитал нужным сохранить в секрете то, что я тебе доверила, и растрепал малышу, который, кстати, мне недавно звонил!        — И что я такого сказал? — всё ещё не понимал Хаято. — Что у тебя соревнования? Так разве это секрет? Об этом и так всем известно! Списки на участие в коридоре висят.        — Сдались им эти списки! — не сдавалась я. — Они мне конкретно сказали, что главное трепло здесь — ты!       Хаято потрясенно молчал, осознавая свою вину.       Затем в голове у него что-то с поразительной для его выдержки медленностью щелкнуло, потом прокрутилось и встало на своё место.       Его лицо покраснело, а сам он сжал руки в кулаки и скрипнул зубами от злости.        — Я же хотел как лучше! — закричал он, теребя зажигалку в руках.        — А получилось как всегда! Ты должен привыкнуть, что у тебя руки из задницы растут! Ты свою рожу видел? Она у тебя такая, будто руки оттуда у тебя каждый день вылезают!        — Мы близнецы, дура!       После кучи бессмысленных оскорблений и небольшой драки, в которой вновь победила наша старая знакомая ещё с детства — ничья, мы вроде успокоились.        — Извинился бы, — «тонко» намекнула я.       Хаято фыркнул.        — Пхе! Ещё чего! — гордо отозвался он, но «незаметно» достал из кармана своей толстовки небольшой батончик шоколадки и нагло впихнул его в карман мне. Словно так и должно быть.       Ну… В этом весь мой братец. Говорит одно, а поступает… как-то так.       И я видела сожаление, плавающее в глубине его изумрудных глаз, так похожих на глаза мамы. Иногда, в последнее время все чаще, я видела в Хаято маму. Не фальшивую копию, а чистый оригинал, который я так люблю. И почему я не могу на него долго злиться? Это даже как-то нечестно…       Внезапно по чистой воды случайности мне довелось услышать объявление по громкоговорителю, что сейчас выходит следующий участник под номером 95.       Я встрепенулась, посмотрела себе на грудь и с ужасом осознала, что это мой номер. Мой, черт возьми, номер!       Хаято, наверное, тоже это заметил, поэтому мгновенно вынул из моих губ сигарету, затушил окурок и пихнул меня в спину, напоследок ободрительно хлопнув по моему плечу мозолистой ладонью.        — Ни пуха ни пера, — на итальянском прошептал брат и в ожидании уставился на меня. Я с нежностью улыбнулась.        — К черту, — я растрепала ему волосы, словно маленькому ребенку, а он, расчувствовавшись, прижал меня к себе.        —»Я тобой горжусь. Уверен, мама сказала бы то же», — напоследок кивнул мне Хаято, прежде чем я оказалась перед, кажется, миллионами незнакомых лиц.       От нежности, распирающей грудь, у меня заслезились глаза. Я встряхнулась.       Трибуны взорвались овациями, ликованием и свистом, стоило только мне шагнуть под свет прожектора. Я зажмурила глаза и нахмурилась, прикрывая ладонью освещенное лицо, в которое струей брызнул яркий свет.       Почему-то я начинаю видеть всё с другой стороны, будто второсортный фильм в замедленной съемке, бюджет которого можно пересчитать по монетам в моих карманах.       И вот я, главный герой, стою на поле, вокруг миллионы лиц, миллиарды глаз, везде шум и гам, а в голове у меня — персонажа — нет ничего, кроме оглушающей радости и счастья, что с глухим стуком долбится кровью в висках. Я завожу руку назад, тетива туго натягивается с характерным скрипящим звуком…       По моему виску скатывается капля пота; мир на миг застывает, словно кто-то остановил время.       Я отпускаю стрелу, она со свистом вытягивается, словно после долгого сна, и летит прямо в мишень, и я…       Промахиваюсь.       Что?!.       В момент, когда я отпускала стрелу, мобильник в моём кармане пронзительно запел. Рука позорно дрогнула.       Я ахнула, трибуны взорвались охами, причитаниями и осуждающими свистами; трибуны кричат, чтобы меня убрали с поля, потому что я позорю искусство стрельбы лука.       На экране телефона неизвестный номер, я беру трубку и понимаю, что это Реборн. Тот, кто в последнее время приносит мне одни лишь дурные вести и неприятности.       Я молчу, боясь разрыдаться в голос. Однако малыш сам берёт слово:        — Агата, твоя сестра, Бьянки, приехала. Агата! Агата! Агата!..

***

      Я открываю глаза. За окном светит солнце, радостно щебечут птички, а рядом с моей кроватью на тумбочке разрывается песней телефон. Это был сон или нет? Воспоминания? Эх, ладно…       На экране номер Реборна. Кто бы сомневался.        — Чаоссу, Агата! Спеши встретить гостей: твоя сестра приехала!       Я бросаю мобильник об стену и надеюсь, что это ещё один сон.       Кошмарный сон.