***
Запах препаратов ударяет в нос и он вновь просыпается. Медсестра меняла капельницу и, заметив, что он очнулся, побежала за врачом. Как же Хосок ненавидит больницы. В палату врываются взбудораженные родители. Мать что-то истерично кричит, муж пытается её успокоить, а Хосок закрывает уши. Его мама страшна в гневе, он всегда боялся её разозлить. К счастью, приходит врач и выпроваживает их из помещения. Он тихонько садится на стул у кровати и выдыхает. — Ваша мать довольно-таки буйная, но её можно понять в какой-то степени. Что произошло, не расскажите? Хосок молчит. Он не хочет ничего рассказывает, он просто хочет домой. — Хорошо, если не хотите, я не буду Вас заставлять, для меня важнее будет ваше состояние, которое ужасно не стабильно, поэтому не рассчитывайте выйти отсюда так скоро. Придётся Вам посидеть под моим присмотром, выпить много лекарств и покой, покой и ещё раз покой, – доктор делает небольшую паузу, надеясь на какую-нибудь реакцию, но тот продолжал также молчать. – Что ж, напоследок попрошу не подходить к окну, а то мало ли. Он встаёт и уходит. Через несколько минут за ним входят опять родители, но уже спокойнее. — Сынок, ты прости меня, я снова вспылила. Но как ты можешь так поступать с нами? – мать достаёт платок и вытирает выступающие слёзы. – Для нас же нет ничего дороже твоего здоровья, как ты не понимаешь? Но ты продолжаешь наплевательски относится к себе. — Извините, что у вас такой непутёвый сын, – голос пропал и вместо него Хосок издаёт тяжёлые хрипы. – Не так я хотел жить, но по-другому я похоже не могу. Всё это не для меня, я знаю, что вы желаете мне лучшего, только я сам всё переворачиваю с ног на голову. Теперь я клянусь вам, что больше никогда не стану перечить указаниям врача, вашим указаниям. — Смотри Хосок, это последний раз, когда мы прощаем тебя, – он кивает и не поднимает глаз. – Там Намджун хочет увидеть тебя, а мы поедем домой. И опять же стук каблуков, скрип двери и тишина, но теперь перед ним появляется Ким, который явно долго ждал, когда сможет поговорить с ним. — Твоя очередь отчитывать меня. — Думаю, что мне это делать уже не обязательно, и я сделаю кое-что другое, – Хосок не понимает, к чему друг клонит. – Да расслабься, чего сжался весь? – смеётся Намджун и легонько хлопает по ослабевшему плечу. – Я поздравить тебя хочу с удачным прыжком. Я тут встретился с одним красавчиком-инструктором, который страх как переживает за парня со слабым сердечком. Хосок не знает, чему удивляться больше: что его друг самый лучший или о том, что Тэхён и правда переживает за него. — Я, когда приехал, не думал, что увижу кого-то ещё, кроме твоих родителей. Парень не на шутку перепугался, так что ты должен хорошенько извиниться перед ним, – подмигивает Джун, а Хосок закатывает глаза. — И ты это говоришь человеку, который вот-вот готов помереть. — Ну, не-е, мой хороший, ты так просто не умрёшь, я тебе не дам этого сделать. Слушай, не стоит теперь из этого делать трагедию, всё же обошлось, так ведь? Нервы ты наши, конечно, пощекотал, но ты же обещал мне, что всё с тобой будет в порядке, так что не смей мне тут раскисать, иначе я сейчас позвоню Чонгуку. — Н-н-ет, не надо! Намджун также смеётся, а Чон качает головой и выдыхает — и что бы он делал без него?***
Если Намджун мог, то он бы навещал Хосока каждый день, но ему негде жить в другом городе, а платить за гостиницу для студента как-то невыгодно, да и Чона выпишут может только через месяц, если не больше. И вот так Хосок проводит летние каникулы — безудержное веселье. Хорошо, что Намджун ещё привёз его вещи и, самое главное, ноутбук, так что не очень скучно проводить будни в больничке. Так уже прошла долгая и нудная неделя, лекарства до безобразия противные и гадкие, врач продолжает думать, что он самоубийца, а Хосок всего лишь хотел добраться до свежего воздуха, потому что задыхался. Одна из медсестёр слишком сильно о нём заботится, из-за чего парню бывает иногда неловко, будто второй Чонгук, ей богу, только в женской версии. Он почти смирился со своей лоховской судьбой и радуется, что хотя бы попал в больницу не во время учёбы — единственный плюс. Когда закончился обед, Хосок опять не знал, чем ему заняться: он прошёл все игры, которые у него были в ноуте; книг, чтобы почитать, у него нету, а скачать себе что-нибудь он не может, ибо нету вай-фая. Живот урчал, добавляя ещё больше нагнетающей атмосферы. Кормили здесь, конечно, не как в ресторане, но и не как, хотя бы, в университетской столовой, то есть отвратительно. А врач потом никак не поймёт, почему это Хосок ничего не ест, он бы сам попробовал эту недоеду. Поэтому Чон снова идёт против правил, всё равно нечего терять, и заказывает жаренных роллов. Теперь парень караулит выход, чтобы по-тихому забрать заказ и его не спалили. На улицу ему одному нельзя и это его бесит — не ребёнок же и не убежит, ибо город так и так не знает. — Хосок-а, Вы хотите погулять на улице? Только не она. — Да нет, мне и тут нормально, просто мне нравится вот так просто смотреть на проходящих мимо людей, – Хосок никогда не обращал внимания на других. — О, правда? Я тоже, не поверите. У нас так много общего, – девушка глупо хихикает, а Чон молится, чтобы она свалила. Тут она начинает о чём-то тараторить, но он ни черта её не слушает, а среди толпы разглядывает курьера. Его всё так и не было, медсестра не уходила и без остановки вела монолог, Хосок начал жалеть об этой затее. — Хосок-ши, – его руку накрывает чужая ладонь и Чон прифигивает. – Я уверена, что у Вас всё будет хорошо, если что, я всегда поддержу Вас. Хосок пустил бы слезу, но как-то ему не очень от таких резких слов. — Простите. Он узнает этот голос из тысячи и, обернувшись, подтверждает свою догадку. Его волосы не были собраны в этот раз, но была повязана красная повязка, закрывающая лоб. На нём была надеты обычная свободная серая футболка, синие джинсы и чёрные кеды. В руках он держал джинсовку и пакет, в котором Хосок заметил апельсины. — Вы что-то хотели? – спрашивает с недовольством в интонации медсестра, пока Чон остолбенел. — Да, я пришёл навестить этого человека, которого вы сейчас держите за руку, – сделав на этом акцент, парень улыбнулся, а девушка неловко отпустила брюнета и быстрым шагом ретировалась. – А ты оказывается популярный, – он точно где-то это слышал ещё. У Хосока язык прилип к нёбу, он не может поверить, что Тэхён пришёл навестить его. Заметив ступор юноши, Ким пощёлкал пальцами перед его лицом, широко улыбнувшись с этого. — Эй, ты здесь? Нет, Хосок явно где-то далеко, но надо бы уже что-то сказать и перестать выдавать себя за придурка, хоть так и есть на самом деле. И когда он только хочет что-то ответить, за спиной Тэхёна замечает долгожданного курьера. — Ты очень вовремя, вон там стоит курьер, забери у него, пожалуйста, мой заказ, хорошо? Только тихо, – Хосок прислоняет указательный палец к губам, после суя ему деньги и толкая к курьеру. Чон оглядывается по сторонам и замечает, как его лечащий врач спускается с лестницы. Когда Тэхён подходит к нему, он резко хватает его под локоть и несётся с ним к лифту, который в самое время был открыт. Они успевают забежать в него до того, как он закрылся. Хосок очень надеется, что его не увидели. — И что это было? – пытаясь не смеяться, спрашивает Ким. Хосок же просто повёл плечами и тоже улыбнулся. Дошли они до палаты без приключений и Хосок предложил вместе скушать роллов, которых оказалось достаточно много на одну персону, а Тэхён не мог отказаться от такого приятного предложения. — Можно ли это будет считаться моим извинением? – неуверенно спрашивает Чон. — Неа, – хитро улыбается Тэ, – ты же опять без разрешения заказал их? От этого Хосоку стало грустно и аппетит мигом пропал. — Эй, не расстраивайся. Я давно хотел прийти и поговорить с тобой, – Тэхён отложил палочки в сторону и Чону стало страшновато. – Я много обдумывал то, что случилось, и я хочу извиниться. Я не должен был так остро реагировать на твои слова, ведь тогда и правда ничего такого не случилось, но, когда я представил, что бы могло произойти, так испугался. Я чересчур впечатлительный, прости. Я также извинился перед твоими родителями, вот, – парень нервно чесал шею и краснел, пока говорил. Хосок никогда ещё не был так тронут до глубины души. Любой другой наоборот бы проклинал его, но Тэхён беспокоился о нём, как о родном человеке. Он не стал обвинять Хосока в его безответственности, обратив внимания на то, в чём он сам был не прав в той ситуации. Хосок теперь убедился на сто процентов, что попал. — Если ты хочешь попросить у меня прощения, то попробуй сделать это другим способом, – смущённо улыбается Тэхён. Что ж, не всё так уж и плохо, кажется.