Сейчас или никогда

— Так, может расскажешь, что произошло? – следующим утром допрашивает Тэхён Хосока, который отказывался вообще говорить что-либо. Он как мамочка уложил того в кроватку, укутал в плед и приготовил горячее какао, потом покрепче обнял и погладил по головке, надеясь, что за это его вознаградят хотя бы одним словечком. Но суть в том, что Хосок не хочет говорить правду Киму, от которой могут быть произойти страшные последствия — Тэхён, по-любому, отомстит. Может Чонгук этого и заслуживает в какой-то степени, только в это же время Чон не считает, что тот виноват, потому что его понять можно, он итак достаточно долго сдерживал себя от лишних действий по отношению к нему. Чонгук правда не железный, он продолжает любить, непонятно почему, Хосока и из-за этого страдает. Кто ему сможет помочь? Хосок не знает и он не знает, как ему правильно поступить с ним в целом — простить и общаться как друзья или послать его уже куда подальше, чтобы не мучить ни его, ни себя? Только вот станет ли легче от второго варианта Чонгуку? А ему? Поэтому-то Хосок в растерянности, он чувствует, что Гук ему всё же нравится и отрицать это бесполезно, если бы это было не так, тогда бы он не боялся посмотреть в его глаза и потонуть в них, он бы не боялся его прикосновений, которые тело желает почувствовать ещё и ещё, он бы не боялся раствориться с ним в поцелуе, ибо это крышесносно. Как бы сильно Чон не сопротивлялся, он тоже хочет его. Чонгук наркотик, который запрещено употреблять, но один раз попробовав, уже не остановишься. С каждым разом будет всё тяжелее и тяжелее отказывать, врать себе, что он тебе безразличен. Хосок вообще не понимает, почему Чонгук так въелся в него, когда же он стал ему нравится и что этому поспособствовало. Чонгук всегда был для него всего лишь тренером, да, красивым и сексуальным тренером, но такой симпатии он никогда не испытывал к нему, что просто ставит в тупик. А сейчас он должен как-то всё объяснить Тэхёну, который очень обеспокоен и готов надрать всем зад за него. Стоит ли упоминать Чонгука хоть немного? Хосок не рассказывал Киму про Чонгука, потому что он не хочет, чтобы его ревновали — ему хватает и одного ревнивца. — Хосок, прекращай утаивать, я же всё равно узнаю и тогда будет намного хуже, если ты мне не скажешь сейчас. Я буду разбираться с Намджуном, с Чимином и с кем ты там ещё вчера тусовался? Я всех найду и растормошу каждого из них, понял меня? – у Тэхёна начинают сдавать нервы. — Хорошо-хорошо, – хрипловато произносит Чон, хватаясь за руку парня, поглаживая её, чтобы он успокоился. Слова сложно подобрать так сразу, но нужно уже что-то сказать, вечно молчать не получится. – Ну-у-у, я немножко поссорился с Чонгуком... — Кто такой Чонгук? – тут же спрашивает Ким, его голос звучал грозно, а глаза горели не добрым огнём. — Мой друг, – Хосок как будто больше спросил, чем ответил на заданный вопрос, что было слишком заметно и выдавало его неуверенность в своих словах, хотя запотевшие ладони и красные щёки давно сдали его с поличным. — Из-за чего же вы "немножко" поссорились, что ты ревел, словно кто-то умер? – Тэхён вглядывался вглубь, он искал правду, ему не нравилось, что перед ним лукавят. — Ничего серьёзного, поверь! Я просто слишком чувствительный, вот и всё, – оправдывается, как может, брюнет, выбираясь из кокона пледа и одеял и обнимая Кима. – Я не люблю ссориться с друзьями, поэтому очень сильно расстраиваюсь из-за этого, а теперь иди ко мне, чтобы я не расстроился ещё больше, – и робко целует. Тэхён углубляет поцелуй, кусает губы и сжимает чужие волосы на затылке, как будто наказывает. Но он всегда так целует, потому что не считает поцелуем что-то в виде лёгкого чмока или простых прикосновений губ без языка — что это вообще такое? А как же ему хочется прокусить губы Хосока каждый раз, почувствовать капельки крови и услышать, как он тихо недовольно мычит. — Ладно, видно, ты не хочешь посвящать меня в это, я запомнил, – Тэ отстраняется, грозит в шутку пальцем и вообще уходит на кухню, оставляя Хосока одного с совестью, которая успела прогрызть черепную коробку и добралась до мозга. Он не мог поступить иначе, потому что Тэхён не должен влезать в их проблемы, Хосок должен сам всё решить между собой и Чонгуком, никого не втягивая в это. Да, он может и обманывает Кима, но ему кажется, что тот сам не честен с ним. Тэхён мало рассказывал о своём прошлом, всё время меняя тему и ловко увёртывая от вопросов о бывших. Хосок почти ничего не знает о нём, в начале он думал, что это не так уж и важно. Ему хватало просто быть с ним, принимать взаимную любовь и наслаждаться ею вдоволь — разве есть в этом что-то плохое? Но похоже пора вскрыть Тэхёна самостоятельно, если он не собирается сделать это добровольно. Хосоку придётся хранить тайны, пока Тэхён не откроет свои. Что же предпринять?

***

Новая неделя практики Хосока как-то не задалась от слова совсем — стали заваливать сильнее с бумажной работой, это когда, кажется, что твоя стопочка из бумаг закончилась и можно немножко отдохнуть, она тут же пополняется ещё одной горой из каких-то уже других стопок, и этот круговорот мог бы продолжаться до бесконечности, но рабочий день только до пяти. Это ещё было не всё, после этого практиканты обязаны убраться на всех рабочих столах, собирая ненужный мусор, который нужно выкидывать на задах здания, где находились мини-мусорки и, не дай бог, ты кинешь бутылку в контейнер для бумаги — тогда сам окажешься в этом же контейнере. Время на перекусить было мизерным, что приходилось бежать с едой, доедая по дороге, на своё рабочее место, пока не пришёл главный и не отчитал. Хосок радуется, что он хотя бы не один так мучается, но некоторых из мучеников выперли из компании, потому что нагрузка взаправду стала бешеной и выживали сильнейшие. Практика же будет идти всего месяц, а потом опять обычная учёба в универе до сессии, после которой снова отправят на практику, поэтому сейчас так много отсеивают людей под конец сентября. Хосок держится, как может, но, возвратившись домой, он остаётся без сил, а Тэхён без секса — что огорчает обоих, в принципе. — Я такими темпами скоро помру. — Тогда чо тут забыл? Можешь валить, никто не держит, – посёрпывая кофе, говорит Юнги, тихо подходя к Хосоку сзади, который подпрыгнул от испуга на стуле, ударившись коленкой об стол. — Подкрадываться было не обязательно, – поглаживая больную коленку, шипит он, оглядываясь на своего ухмыляющегося босса. — Ты, кажется, нормально работаешь, я не слышал на тебя жалоб, не понимаю, что тебя не устраивает, – Юнги ставит стаканчик с кофе на бумажки Чона, сам же облокачиваясь на стол и укладывая руки на груди. — Может то, что эта самая работа выжимает из меня все соки и я возвращаюсь домой никакущий? – Хосок убирает стакан с бумаг, брезгливо сморщившись. — Неужели всё так ужасно? – Мин придвигается ближе к лицу брюнета, внимательно вглядываясь и щурясь, как настоящий кот, после обратно отстраняясь, смутив его. – Ну, да, у тебя глаза какие-то не здоровые. — Ой, идите в задницу, господин Мин, – под хихиканья парня, Хосок встаёт из-за стола и направляется к кулеру. — Невежливо посылать собственных боссов, вообще-то, где манеры, а? – Юнги как крутой и брутальный мужчина из аниме опирается одной рукой о стену, зажимая между ею и собой Хосока, но с его низким ростом, из-за чего была высоко вздёрнута голова, выглядело отчего-то не угрожающе, особенно с каменным лицом Чона. — С такой позицией тебе сложно не поверить, но дай мне спокойно попить, а? – на это маленький начальник надулся, как пятилетняя девочка, которой не купили супер-классную Барби с двухэтажным домом и Кеном. — Ты меня совсем не уважаешь? – в обиженно-плаксивой манере произносит Юнги и шлёпает того по заднице, пока Хосок наклонился налить себе воды, что в конечном счёте не получилось. Смяв пластиковый стаканчик, он уже было хотел что-то сказать Мину или засунуть его ему в рот, но за спиной того заметил знакомое лицо, которое выглядело достаточно ошарашенно увиденным ранее. Чонгук неловко стоял с коробкой пиццей в руках и смотрел на Юнги, который вообще не вдуплял, что происходит, и на Хосока, который продумывал план отступления. — Это к тебе что ли? – шепчет один другому, пристально смотря на Гука. — С чего ты взял? — Ну, потому что он жёстко палит на тебя? — Да не, не может быть. Юнги переводит взгляд на Хосока, понимая, что его подло наёбывают, после чего решительно шагает в сторону парнишки. Чон не успевает ухватиться за его плечо и наблюдает, как эта шмакодявка нагло отбирает у Чонгука пиццу, что-то ему шепчет на ухо и подталкивает к брюнету, уходя с важным видом. Хосок вздыхает и с ватными ногами подходит к нему, вытирая потные ладони о штанины. — Что ты здесь делаешь? — Я хотел извиниться перед тобой, – Чонгук виновато опускает голову, исподлобья глядя на него. — Дай мне собраться и мы поговорим на улице, хорошо? Чонгук несколько раз кивает и скрывается в коридоре. Хосок собирает вещи, пишет Юнги, что уходит пораньше и пусть его отмазывает теперь, и уходит, не предвещая ничего хорошего.