Шанси-V. 100 км южнее Базы №24. Позиции 2 отдельного бронештурмового взвода
Огненные стрелы прочертили голубое летнее небо. Обломки кораблей входили в атмосферу планеты, чтобы променять бесконечное странствие в пустоте космоса на быструю пламенную смерть. И там, среди тысяч осколков, бывших когда-то десятками кораблей, неслись к земле сотни десантных капсул. Взмыли вверх дымные столбы ракет. Расчертили небо красные точки трассеров. Невидимой смертью пронеслись когерентные фотоны. Гулко взревела сирена. Красные вспышки вычерчивали угловатые тени. Выбегающие танкисты строились возле своих машин. Сверхтяжёлые танки — самые крупные бронированные машины, созданные Великорасой. Четыре плазменных орудия, используемые на средних танках, и одним залпом превращающие крепчайшие ДОТы в раскалённый шлак. Титанировая броня — величайшая редкость на в Сфере. Сверхпрочный металлосплав в основном шёл на защиту космических кораблей, а сухопутчикам доставались лишь остатки. Впрочем, смысла использовать такую броню было немного — масса бронеплит была просто запредельной. Лишь с использованием дейнекс-камер, уменьшающих массу чудовищной машины, удалось получить приемлемые нагрузки, отчего танк практически парил над поверхностью, едва касаясь её своими широкими гусеницами. Не забыли конструкторы и об угрозе с воздуха — собственный ЗРК превращал машину в настоящую самоходную крепость, способную сражаться даже с небольшими космическими кораблями. В нём воплотились самые высокие технологии, чтобы получить самую смертоносную машину в истории. Этот танк предназначался не для битв — он строился для Победы. Три громады танков. Двадцать один человек экипажей. Люди, находящиеся на острие удара. Громко лязгнули люки, пропуская танкистов в чрева бронированных чудовищ. Многие сравнивают танки с динозаврами. Но это неверно. Никогда эволюция не стремилась создать идеального убийцу. Когти, панцири, клыки — средства защиты и охоты. Бронированные порождения человеческого разума — орудия уничтожения. Их стихия — длительные осады, когда приходится держать орудия, созданные для поражения куда более защищённых целей, чем обычный средний танк. Оборонительные бои, где подвижность не столь важна, как в стремительном наступлении, и где в полной мере раскрываются чудовищные характеристики сверхтяжёлых машин, способных практически в одиночку сдерживать роты атакующей бронетехники и рвать цепи наступающих пехотинцев, осмелившихся высунуться из своих окопов. Старший лейтенант Василенко исполнял обязанности мехвода первого танка с красивым номером 234. Белые цифры на металле брони с зеленоватым отливом всегда отзывались в его душе гордостью. Танк не был для него лишь машиной — он был скорее боевым товарищем. И ни один из семи членов экипажа никогда бы не сказал: «Ай, ладно, это всего лишь машина». Теплые на ощупь борта, нагретые летним солнцем, не раз спасали экипажу жизнь. Когда тебе в лоб выкатывается рота клонских «Фаранг», когда от множества попаданий броня раскаляется так, что любое прикосновение к ней приведёт к ожогу второй степени, когда ты дрожащими от напряжения руками тянешь рычаги, с губ само слетает: «Вывози, родимый». И многосоттонная махина, не замечая своего веса, порхает в твоих руках, сея вокруг смерть и разрушение. Мерно загудел реактор, скрытый под многими слоями свинца и полимеров. Провернулись туда-сюда траки. Исполин проснулся из долгого сна и решил размяться. Через десять минут тройка Т-14 еле слышно двигалась в сторону высадившегося десанта. Когда танки добрались до десанта, там уже вовсю кипел бой. Пехота пыталась не дать чужакам закрепиться. Сотни тонн силумита ежесекундно падали в очерченный выжжеными пятнами травы круг. Дрожь земли, дым, и коптящие остовы БМП. Залегшая пехота вела активную перестрелку. Заходились лаем скорострельные автопушки. Тихо гудели генераторы накачки для мобильных СЛУ. Почерчивали воздух выпущенные ПТР. Именно в этот ад и вклинились тяжёлые бронированные туши. Неизвестно, были ли у врагов тяжёлые танки как класс. Вероятно, нет, так как эффективность противотанковых средств оставляла желать лучшего. Довольно медленные ракеты спокойно перехватывались встроенной ПРО. Лазерные лучи бессильно зажигали щит, словно переливающийся всеми цветами радуги. В ответ десятки плазмоидов чуть ли не в автоматическом режиме заливали все морем огня. Неважно: танки, пехота, челноки — после знакомства с горячей капелькой оставалась лишь покореженная груда металла. Казалось, что бой идёт уже вечность. Застыл памятником самому себе 235: кто-то таки умудрился «разуть» тяжёлый танк, и теперь передвижение стало практически невозможно. Но это не мешало машине огрызаться огнем, присоединив к четырем пушкам основного калибра и лазеры ПРО. Вот в переднем экране мелькнул заострённый силуэт вражеского БТР. Мгновенно довернувшаяся башня выплюнула две пары «капелек». Транспортер подпрыгнул на реактивных движках, уходя от выстрелов, но один снаряд все же влетел в борт. Громко хлопнули расширяющиеся газы — при контакте с объектом температурой в 50 000 Кельвин любое вещество мгновенно испаряется, вызывая мощную ударную волну. Несчастный БТР просто разорвало на куски ещё в воздухе, и из него вниз посыпались хрупкие фигурки гуманоидных существ, без шлемов, с яркой раскраской морды лица. Лейтенант огляделся в смотровые триплексы. Огненный смерч бушевал внутри кольца дропботов. Артиллерия создавала огненный шторм, держа в «глазу» взвод тяжей. Лишь немногие уцелевшие чужие смогли выскочить из ада — чтобы попасть под очередь мелких снарядов или сгореть от лазерного луча. Два квадратных километра планеты превратились в могилу для тысяч врагов. Звенел от напряжения титанир. Перегревались плазменные орудия. Носились перед ангелами смерти крохотные фигурки пехотинцев и до смешного маленьких боевых роботов. 236 со всей дури въехал в какой-то челнок, выключив на секунду дейнекс-камеру. Удар трехсот тонн металла был страшен — небольшой челнок просто превратился в лепешку. Был ли кто-то внутри? Это война, и здесь все направлено на одну цель: убить врага. Впоследствии тут, на выжженной плазмой земле, будет установлен памятник, на котором напишут предостережение будущим поколениям — фраза великого Эразма Роттердамского: «Начать войну легко — а закончить трудно». Но сегодня тут бушевало пламя. И танк с номером 234 обзавелся первыми пятью звёздочками на широченном бронированном лбе. К сожалению, не все складывалось гладко для войск ОН. Из тысячи двухсот ботов почти четыреста сбили в атмосфере. Двести штук уничтожили вместе с экипажем уже на планете. Три сотни раскатали танки. Но оставшиеся триста челноков, везущих, по-видимому, основную массу тяжёлой техники, сели на расчищенный ядерными взрывами пятачок и успели установить оборону. Закончилось первое сражение в космосе. Флот принялся зализывать раны, пилоты получали новые машины. А для танкистов все только начиналось. В руках у чужих остался только небольшой пятачок — около пяти километров радиусом. Остальной десант отбили с приемлемыми потерями, с ходу уничтожив высадившиеся силы. Но тот единственный плацдарм, который не удалось выбить сходу, приносил много проблем. Стягивались дополнительные силы, перебросили и 1-й взвод нашего ОТТП. И тут вскрылась первая недоработка командования. У оставшихся на орбите кораблей элементарно не было ракет «космос-поверхность»! Единственный оставшийся на орбите «Пересвет» гвоздил по десанту из всех башен ГК, но это сложно было назвать орбитальной бомбардировкой. Восемь снарядов в минуту — ни о чем для стокилометрового участка. Без сомнения, какой-то урон это нанесло, но в целом, именно то, что десант врага успел закрепиться, и привело к потере Шанси. Прошел второй космический бой — и на пятачок с остатками прошлого десанта посыпались подкрепления. С ходу вступив в бой, чужие предотвратили прорыв обороны. А когда остатки флота ОН были уничтоженны — на головы танкистам посыпались те самые недовезенные ракеты «космос-поверхность». Главной же проблемой оказалось бездействие «Nigredo». Система противоатомной защиты, много раз доказывающая свою эффективность, в этот раз серьезно подвела. То тут, то там вырастали оранжево-черные грибы взрывов. Стоило где-то устроить пункт обороны — как с орбиты туда сразу же устремлялся хищный силуэт ядерной ракеты. Инженеры определили мощность каждой из них порядка мегатонны — немного по меркам ОН, но их были сотни. Казалось, что у чужих в принципе отсутствует ограничение на петербургий: такое количество ракет стоило, как Ударный Флот! Такой ракетой сожгли 235 — единственный потерянный Т-14 за месяц войны. Так и не успевший восстановить гусеницы экипаж погиб вместе со своим боевым товарищем. Не то, чтобы трансмутатор был совсем бесполезен — где-то в радиусе 100 км мощность боеголовок уменьшалась до смешной одной килотонны, но при этом взрыв был похож на маленькую чёрную дыру — жутковато-чёрного цвета, не дававшим никакого светового излучения, с искривляющейся вокруг метрикой пространства. Почему — не мог ответить никто. Но остальная часть планеты, оставшаяся без прикрытия поля, получила более тысячи термоядерных ударов за трое суток. Гигатонны смерти. Десять тысяч человек рейдового полка, находящиеся вне баз, были просто сожжёны всепоглощающим пламенем. Прикрытые системами ПКО Базы ВКФ уцелели — чтобы пасть под ударами спецназа чужих или быть уничтоженными вольфрамовыми болванками многочисленных колёсных броневиков. Два исправных танка батальона заняли свои позиции в обороне последней крепости на Шанси — Городка. Пыль и копоть, поднятые в верхние слои атмосферы, уменьшили световой поток процентов на двадцать. К счастью, сценарий ядерной зимы не угрожал планете — отсутствие городов, и, как следствие, отсутствие сажи, не позволяли атмосфере утратить прозрачность в должной мере. Но даже так биосфера планеты серьезно пострадала. После войны многие годы Шанси будет сверкать черными проплешинами выжженой земли и «радовать» глаз скудными кустиками немногочисленных растений.Позиции турианцев возле базы №6
Биотики среди турианцев редки. Для образования подобных требуется «набраться» от матери, отравившейся нулевым элементом. Сам по себе он крайне токсичен, и наиболее частый исход — гибель матери от интоксикации. В лучшем случае, ребёнка успевают вытащить и перевести на искусственный онтогенез. В худшем… об этом не желал говорить ни один порядочный разумный. Установленные правила по работе с масс-ядрами и любыми другими механизмами, содержавшими эльно, были довольно строгими и практически исключали попадание вредного вещества в организм. Это саларинацы могут себе позволить «случайные» распыления прямо над городом [1], теряя при этом тысячи жителей ради нескольких потенциальных Трансцендентных, которых в итоге приходится по трое на каждого турианского коллегу. Что уж говорить про азари… В итоге у немногочисленных «колдунов» есть только два возможных пути в жизни. Прятаться и ждать, по возможности не применяя собственных способностей, не получится — пропаганда работала на совесть, внедряя народу мысль о возможной опасности неконтролируемых биотиков, и в итоге случайный нервный импульс может зажечь «заклинание» — а потом за беглецом начнут охоту. Как итог, из возможностей остаётся только «Кабал» и Спецкорпус. Кабалиты… Про их подразделения ходят легенды. Ещё бы, двадцать четыре турианца, по двенадцать каждого пола, под руководством мрачного Мастера Кабала. Из одежды — чёрные балахоны с капюшонами, скрывающими лица. Практически не общающиеся с остальным экипажем, и потому напоминающие Духов мёртвых, отчего большинство обычно стараются избегать их. Обычно на десантные соединение предоставляется один такой отряд в усиление, но приписка к ударному флоту сделала своё дело — в распоряжении командиров оказалось почти полсотни бойцов, два отряда. Крайне серьёзная сила, если воспользоваться ей правильно. Вместе с уцелевшей «Чёрной стражей» — спецназом военной разведки, им поручили штурм одной из укреплённых позиций. Накрыть с орбиты не было возможности — находящееся там огромное орудие ПКО было серьёзно защищено от удара «сверху», и успела отбить пару небольших атак, но там «чародеи» практически не участвовали. Теперь командование решило — пора дать биотикам шанс сказать своё веское слово. Позиции не выглядели чем-то выдающимся — обычные полевые фортификации, с поправкой на инопланетные особенности. Но при этом тех же мобильных генераторов кинетических щитов не было, и в снайперские дуэли зачастую выходили в пользу турианцев — выстрел снайперской винтовки можно было принять на щит, а лазерные винтовки, позволяющие игнорировать такую проблему, были довольно заметными, несмотря на рентгеновский диапазон. Окружающее путь луча пространство заметно разогревалось, и по такому «мареву» можно было определить позицию хитроумного стрелка, решившего перехитрить физику. К сожалению, из-за чудовищной дальности винтовок чужих позиция стрелка засекалась лишь после двух выстрелов. То есть, после двух трупов. А против пучка когерентных фотонов не помогали даже самые мощные биотические барьеры. — Значит так, вначале Восьмой и Четырнадцатая поднимают отрядный барьер. Это позволит нам продержаться под огнём хотя бы первое время. Затем пересменка каждые двадцать секунд, пока не прорвёмся, как на тренировках. Судя по первой информации, они меньше нас размером и потому, возможно, слабее, так что в ближнем бою у нас больше шансов. Остальные работают по стандартной схеме — «сингулярности» не используем, лучше немного поберечь силы, когда пробьёмся внутрь базы. Работаем на «подъём»-«бросок»-«деформацию», щитов у противника не замечено, и потому берём бронебойное оружие — штурмовые винтовки оставляем на базе. Пистолеты, дробовики, и обязательно запасаемся батончиками — бой предстоит нелёгкий… Внутри Кабала между собой обращались по номерам позывных, предпочитая избегать имён. Так прививалась мысль, что каждый боец — лишь деталь в военной машине Иерархии, чтобы все понимали — истинная сила возможна только в коллективе. Атаку назначили на глубокую ночь, чтобы подгадать время на «варренову вахту». Так флотские называли предрассветное время, когда часовые больше всего устают, и потому теряют бдительность. Поэтому не поднимались дроны, которые были чуть ли не основной частью армии — базу требовалось захватить как можно тише, чтобы в эфир не ушёл сигнал тревоги. Биотика была одним из главных козырей, и командование не хотело раскрываться раньше времени. В идеале, точка должна была просто умолкнуть — вот радист передаёт информацию, и вот уже нет. На всякий случай была готова танковая бригада — если облажается спецназ, зачистить свидетелей. И вот настал момент атаки. По радио дали кодовый сигнал — краткий «пинг» на выделенной волне. Атака спецназа совсем не похожа на то, что показывают во всякого рода видео. Никаких пафосных поз в полный рост, никакой стрельбы с двух рук длинными очередями, никаких длинных речей перед поверженными противниками. Чёткость, быстрота, эффективность — вот девиз турианских спецчастей. Вот и сейчас кабалиты вместе с «Чёрной стражей» под маскировкой пробирались через линию фронта, чтобы добраться до питающего крепость реактора. Единственное, что могло бы их выдать — это негромкий шум, еле слышимый обычным ухом. Вот и позиции чужих. Как и ожидалось, в основном пустые — на ночь значительная часть сил ушла спать, оставив часовых на посту. Первому попавшемуся просто свернули шею — позвоночные соединения скафандров оказались бессильны против усиленных сервоприводами мускулов. Со вторым уже возникли небольшие проблемы — похоже, что он заметил пропажу своего товарища и нервно вглядывался в темноту, пытаясь выискать там следы возможной атаки. Поздно — один против группы спецназа ты ничего не сделаешь. Сорвавшаяся с руки одного из биотиков «деформация» превратила голову незадачливого часового в кровавую кашу. — Так, первая линия пройдена. Идём дальше. — мастер-кабалит прошептал на отрядной волне. Пока всё шло по плану, и даже практически не пришлось использовать «магию», как называли биотические способности среди остальных войск. Однако всё может пойти не так в любой момент, и тогда придётся прорываться с огнём. Удача закончилась на пятом трупе. После того, как Десятый одним движением буквально впечатал голову в тело, на базе противника взвыли сирены и послышался топот множества ног. Мастер вырвал из крепления дробовик, крикнув на общем канале: — Четные номера — барьеры. Нечётные, разбиться по парам, прикрываем. Работаем на подъем. Вперёд, ребята. Есть в атаке кабалитов своя завораживающая красота. Когда пули вязнут в многослойных барьерах. Когда взлетающего врага настигает выстрел ещё до того, как он успевает осознать ситуацию. Иногда кажется, что во время боя разумы двух дюжин турианцев сливаются в одну машину смерти. Так же произошло и здесь, на чужой планете на краю света. Красные трассеры снарядов бессильно вязли в барьерах. Принимавшие на себя отдачу бойцы скрипели зубами — но держались. А три выстрела дробовика разносили броню недоазари в клочья. Первым погиб Восьмой. Словив длинную очередь из пулемета, он случайно вылетел за пределы отрядного барьера. Прямо в огненный ад пуль и плазмы. Потом Двадцать Третья. Она вместе с отрядом успела прорваться к пульту управления, где им удалось отключить защитные системы. Сирена затихла, и автоматические турели замолкли, облегчая работу остальным. Затем пришёл черёд расставить взрывчатку — даже если не уничтожит, то обороняющимся придётся её чинить, а вблизи фронта это обязательно стало бы долгим и муторным занятием. К сожалению, её убили почти сразу после установки первого заряда — защитники дураками не были, и турели имели ручное управление [2]. Прижали в узком коридоре, и закидали гранатами. Ценой своей жизни она вывела отряд из обернувшийся ловушкой диспетчерской. Покойся с миром, и пусть Великие духи даруют тебе забвение. Но даже эти потери не сильно повлияли на результат. Линия обороны была пробита горсткой спецов, как пуля пробивает броню: маленькая дырочка снаружи и разодранные в хлам внутренности. И когда уже можно было праздновать победу, она практически обернулась катастрофой. Ударившие в тыл танки оказались полной неожиданностью для атакующего спецназа. Первый же залп уничтожил барьеры и заряд плазмы просто испарил Шестого. Мастер мгновенно оценил ситуацию и перестроил отряд в защитную формацию. Вдвое увеличилось количество барьеров. Вставшие плечом к плечу кабалиты обеспечивали двукратное, а местами и пятикратное перекрытие защитных полей. Пять барьеров не самых слабых биотиков, которые вместе могли бы выдержать даже выстрел танкового орудия. Первый же прилетевший сгусток плазмы показал ошибочность такого построения. Плазменный сгусток барьеры остановили, как и было положено — в нём имелась масса, а значит и импульс. Вот только мощное излучение разрядило барьер, и вывело из строя Шестнадцатую, принявшую заряд на свой барьер и получившую импульс «обратной связи», заставив её корчиться от боли. Да ещё и хорошо так ударило по глазам вспышкой. Но кабалистов не зря считали элитой турианского армии. Биотик может быть не только ходячим танком, выдерживающим плотный огонь врага, но и проявлять неожиданную для многих подвижность. При помощи биотики можно было ускоряться до серьёзных скоростей и буквально уклоняться от медленных по сравнению с масс-магнитными орудиями сгустков плазмы. А имеющие немалый опыт и большую мощь мастера по рассказам очевидцев могли чуть ли не кидаться танками. Главной проблемой было то, что бронетехника ОН была куда более тяжёлой, чем у стран Совета, и всё ограничилось лишь переворачиванием наглой машины на бок, подставив под огонь сравнительно тонкое дно. Но и этого было более чем достаточно для прорывающихся к своим позициям турианцев. Вслед за ними выходили и бойцы Чёрной стражи. Их потрепало немного сильнее — основной удар бронетехники пришёлся на них, и потери были довольно чувствительны для одной из лучших спецчастей Иерархии. А навстречу бегущим спецам уже разворачивались в боевые порядки роты средних танков и редкие пехотные цепи турианских десантников.