Система Арктур. Орбита Арктур-II. Штаб 2 СтФ ОН
Бездонная пустота космоса сменилась бело-голубой звездой с тремя планетами, выжженными солнечной радиацией. В этой системе располагался штаб Второго Стратегического флота. Восемь гигантских веретен ракетных мониторов. Три ударных авианосца, ощетинившиеся блоками катапульт и орудий ПКО. Десятки охранных фрегатов. Сотни флуггеров, вьющихся вокруг крупных кораблей, подобно осам возле своего гнездовья. Отсутствие видимой системы создавало впечатление хаоса и беспорядка. Сила, способная стирать с поверхности целые города и армии, оставляя на их месте чёрные проплешины выжженного камня и стекла, видные даже с низкой орбиты. На борту кораблей творился не меньший хаос. По узким коридорам под охраной хмурых ОСНАЗовцев персонал перевозил и укладывал в автоматы заряжания торпеды с яркими знаками радиационной опасности. Операторов оружейных систем разбивала крупная дрожь — им выпала сомнительная честь использовать ядерное оружие. Когда в систему Арктура вывалился побитый фрегат, передавший сообщение о массовом применении ОМП на Шанси, адмирал Ушенин сначала не поверил. Настолько это не вписывалось в доктрину войны ОН и кодекс чести солдата РД. Но пришлось поверить — и вслед за этим пришла злость. Ярость. На беспардонных чужаков, которые пришли в наш дом, сожгли его атомным пламенем, убили наших людей. Их нужно вышвырнуть из Сферы Великорасы. Обезопасить системы с ретрансляторами. А затем — показать пришельцам ТАКУЮ силу, чтобы более никто не посмел ступить в пространство Объединённых наций. Адмирал взял пустой лист, на минуту призадумался, и стал писать приказ об исследовании ретрансляторов. Необходимо знать, куда именно ведут эти древние катапульты, и если нельзя отключить эти штуки, необходимо их уничтожать. По некоторым данным, подобная штука может находится в Солнечной системе. Огромная брешь в системе безопасности, которая может оказаться смертельно опасной в начавшейся войне. Следом в папку с грифом «Секретно» легли приказы о воссоздании 1-го Ударного Флота с почетным наименованием «Шансийский», начале разработки щитов физического воздействия и, наконец, докладная записка на самый верх о выделении флоту четырех верфей для кораблей класса «Л». Потери, понесенные в войне, требуется восполнять немедленно — не дожидаясь истощения сил. В позиционной борьбе выигрывает не армия — выигрывает экономика. Ты победил, когда на последний снаряд врага отвечаешь предпоследним своим.Где-то на территории Турианской Иерархии. Недалеко от допросной комнаты.
— Ну как, удалось вытащить что-то? — голос одного из разведчиков выглядел немного усталым. Первый контакт обычно проводят азари, и им в этом гораздо легче — «объятья Вечности» позволяют легко выучить язык и начать переговорный процесс без долгого процесса построения словаря с иного языка. — Что там. Семантический анализ показал, что допрашиваемый говорит на нескольких языках сразу. Или лучше сказать «ругается», исходя из мимики и тона голоса. Как минимум могу говорить, что они знают о существовании инопланетных народов. — Думаешь… — мысль о том, что чужие долгое время наблюдали за пространством Цитадели, заставила паранойю зашевелиться. — Вряд ли кто-то из известных нам — ответ второй на невысказанный вопрос — звуки, произношение — всё совсем другое. К тому же, языки выглядят близкими по звучанию. Похоже на языковую группу, эволюционировавшую со временем. Одинаковые принципы построения предложений, схожая фонетика, множество заимствований. Хотя нет, последнее вообще не аргумент. — Что-то вроде диалектов? Вроде таэтриза или интая? [1] — Думаю, да. Разговор двух «заплечных дел мастеров» прервался истошным криком из допросной. Серьёзный успех, учитывая обычную для подобных «заведений» звукоизоляцию. Оба оперативника обернулись. — Ты слышал то же, что и я? — «Я не предам великорас?» Что-то вроде этого, точно не расслышал. По крайней мере, теперь мы знаем их самоназвание. — «Великоры»… Вот как. Претенциозное название, на мой взгляд. Нужно иметь очень много гордости, чтобы так себя называть. — Пока что у них были поводы на это. Держать шесть дредноутов в одной системе означает или то, что у них ещё больше сил, чем мы встретили, или их уверенность в единственности данного выхода. Или мы накосячили с переводом. Главное, чтобы это не оказались ещё одни батары с их «культурными ценностями». — и оба турианца синхронно поморщились. Сержант танковых войск бессильно закинул голову за спину. После бесчисленных часов медикаментозных и физических допросов по всему телу разливалась слабость и боль. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Танковые войска, Российская Директория, Сфера Великорасы». Когда их учили сопротивляться допросам, рекомендовалось рассказывать любую неважную информацию. Имя. Звание. Место рождения. Из всех знаний сейчас осталось только эти шесть слов. Ни мыслей, ни эмоций — все они уже были выжжены непереносимой болью. Всё, что осталось — это пылающие слова в мозгу: «Российская Директория. Сфера Великорасы».Система ЗС-2004 по каталогу Сферы Великорасы, авианесущий рейдер «Мольтке» Европейской Директории
Два хищных силуэта появились из ниоткуда, охваченные сполохами жёлтого призрачного огня. Долгий путь вне привычного нам пространства привел отряд в эту систему — туда, откуда пришли вторженцы. Оставив позади обреченную Шанси, гнезда синдиката TRIX и прорвав призрачную линию фронта, крейсера вышли на свое поле — на оперативный простор. Долгая слежка, оценка траекторий движения — а потом молниеносный удар. Быстрые наскоки, перехват конвоев, атака тыловых баз — это то, для чего строились корабли подобного класса. Не эскадренный бой, не оборона планет — нет, они вполне могут за себя постоять, но всё же в этом плане они уступают специализированным кораблям. Это были именно коммерческие рейдеры, развитие идей, заложенных ещё во времена, когда о космосе только начали задумываться. Действующие в одиночку, способные отбиться от любого врага ниже классом, а если дело выходило не в пользу рейдера — отойти, и выждать для нанесения нового удара. В конце концов, именно атакующий имеет инициативу и возможность концентрировать свои силы, а обороняющийся почти всегда подобной роскоши лишён. И сейчас командам «Мольтке» и «Бисмарка» предстояло проверить верность такой концепции. Два веретенообразных убийцы застыли в пространстве, прощупывая сверхчуткими локаторами солнечную систему. Две планеты были мертвы: одна буквально выжжена местной звездой, а вторая находилась на границе системы, на расстоянии 50 а.е. Хотя звезда была процентов на двадцать горячее Солнца, потока излучения не хватало, чтобы растопить шапки метанового льда на планете. Газовый гигант представлял интерес только в качестве источника рабочего тела. А вот вторая планета системы явно имела разумную жизнь: радиосигналы, засветка на ночной стороне и тому подобные вещи, не говоря уже о множестве явно искусственных объектов на орбите. Десяток орбитальных верфей, в которых стояли памятные эсминцы и покалеченный линкор, связанные тонкими переходами жилых отсеков. С боку торчали недостроенные (или оторванные кем-то) куски обшивки. На глаз длина дуги составляла около восьми-десяти километров. — Индивидуальная сигнатура линкора совпадает с кораблем, участвующим во второй битве. Похоже, что это их база. — голос оператора систем РЭБ оборвал зарождающееся сомнение. — Носовые аппараты один — восемь, товьсь! Девятый, десятый — в резерве. Первые шесть — по сочленениям, остальные — в линкор. Орудия — бронебойные снаряды, цели разобрать. Вперёд, вперёд. Рейдеры совершили короткий Х-переход и, включив на максимум плазменные двигатели, вышли на курс атаки. На расстоянии в восемьдесят тысяч километров корабли выплюнули первую партию ракет. Тонкий факел ионного двигателя терялся на фоне двух многомегатонных монстров, которые в свою очередь казались крошечными на фоне ослепительного тысячекилометрового факела плазмы. Пять минут на перезарядку — и ещё шестнадцать торпед устремляются к цели. Тридцать два «Лича», верная смерть для любого противника. С дистанции в две тысячи километров рейдеры открыли огонь из основных орудий. Облегченные снаряды калибром 20 дюймов, летящие со скоростью 300 км/с, снабжённые оболочкой из карбида бора, могли выдерживать несколько десятков попаданий лазеров «Палатки». Упрочненный корпус пробивал броню и снаряд взрывался внутри, разрывая переборки, ударной волной прокатываясь по кораблю, круша все вокруг. Зачастую попадание такого снаряда бывает страшнее линкорного. Подлетное время ракет — три минуты. Максимальная скорость — пятьсот тридцать километров в секунду. Сорок тераджоулей кинетической энергии. И ещё тераджоуль — взрыв тридцати килограмм силумита, чтобы выплеснуть поток высокоскоростных осколков. Одновременный взрыв двадцати прорвавшихся ракет по уязвимым точкам разорвал переходы, и отдельные доки стали медленно разлетаться, более не связанные цепями орбитальных скреп. К моменту выхода рейдеров на дистанцию огня главного калибра, некоторые отсеки вместе с пристыкованными кораблями успели столкнуться, превращаясь в горящие обломки, медленно сходящие с орбиты. Большая часть флота стояла на ремонте после долгого и жесткого боя, и поэтому была уничтожена прямо в доках. Линкор медленно пытался повернуться, ловя приближающиеся рейдеры в область обстрела осевого орудия, но он не успевал. Попытка десятка эсминцев выйти в торпедную атаку была пресечена бортовой авиагруппой. Обменяв четыре «Хагена» и шесть «Соколов» на три вражеских эсминца, рейдеры вошли в плотный огневой контакт. Преимущество в огромной скорости снарядов у кораблей чужих на данный момент было бесполезно: «немцы» не лезли в сектор обстрела осевых орудий, а бортовые не обладали достаточной мощностью, чтобы пробить десятиметровый слой титанира. А вот ответный огонь из шестнадцати двухтонных снарядов буквально первым же залпом перегрузил отливающий синим щит линкора, а последующими порвав его на части. Голубая вспышка взрыва испарила часть близлежащих обломков. И когда из буйства лучей и гравитации, сверкая гранями щитов и ощетинившись полуметровыми стволами, медленно и величественно выплыл «Мольтке», у турианцев дрогнули нервы. Сорокаминутный бой стоил им линкора, орбитальной станции и восьми эсминцев. Пять целых патрульных бросили на растерзание двоих раненых собратьев и размазались синими чёрточками сверхсветового прыжка. Капитан Ульбрихт, довольно ухмыляясь, заложил руку за отворот кителя и его команда разнеслась по кораблю, словно сигнал победы: — Принять флуггеры. Поднять дрейфующих. Приготовить движки. Мы уходим. Через двадцать минут космос вновь озарился призрачным жёлтым светом, и два серебристых веретена медленно растворились в пустоте. И когда дежуривший у ретранслятора дивизион подошёл к месту сражения, им осталось только новообразованное кольцо обломков и половина корпуса флагмана эскадры.Борт авианесущего рейдера «Мольтке»
— Поразительно! Это просто поразительно! Нет, невозможно! — профессор Золкин бегал вокруг разбитого корпуса эсминца чужих. Видимо, стоявший без экипажа эсминец не принимал участия в битве и достался победителям в состоянии чуть лучшем, чем груда обломков. К счастью, именно на «Мольтке» оказалась та самая группа учёных, которые должны были активировать ретранслятор. Специалисты по материаловедению, дейнекс-технологиям, теории сверхсветовых переходов и так далее. — Нет, ну вы только посмотрите на это! У них локаторы примитивнейшие и гениальные одновременно. — Это как? — Ульбрихт, командир рейдера, уже сдал вахту старпому, и решил зайти к учёным в поисках новой информации. «Знание — сила». так говорили в школе, и этот принцип немало раз помогал в нелёгком деле «пирата на королевской службе». — Вообще, сенсорная система в чём-то напоминает нашу — та же «триада»: лазерный радар-идентификатор, пассивный термосенсор и грависканер. Вот только последний, в отличие от наших аналогов, реагирует только на аномальное излучение, создаваемое дейнексом в камерах! — То есть, им не надо проверять каждый камень в поисках затаившегося корабля? — Да. Похоже, что этого материала у них гораздо больше, чем во всей Сфере, так как здесь он испольуется не только для создания гравитации на кораблях, но и для нейтрализации массы и инерции! — И что нам это даст? В смысле, это же радикально другой технологический уровень! Насколько я помню курс физики, имеющихся технологий не хватает для сколь-либо серьёзных манипуляций с массой корабля. Ну, кроме этого — и он демонстративно постучал сапогом по полу, намекая на то, что для создания гравитации больше не надо извращаться с вращающимися отсеками или постоянным поддержанием тяги. — Нет, что вы. Подобные эксперименты не раз проводились, но тут дело в размерах и материалах. Взгляните хотя бы на камеру данного корабля. При его довольно скромных размерах на нём стоит генератор, аналоги которых стоят у нас на линкорах! Скорее всего при превышении некого порога размера можно получить некий эффект, позволяющий сделать массу… ммм, как бы сказать, мнимой величиной! — «севшего на свой конёк» профессора было почти не остановить — Но пока что нужна проверка возможностей. Как работает, какие пределы, возможные перспективы. — «Эффект мнимой массы». — Ульбрихт хищно усмехнулся. — Будет вам проверка. И, возможно, не одна. Спасибо, док. Золкин уселся на сложенные в ангаре ящики и задумался. Технологии чужих сильно отличались от технологий Великорасы. Два года работы с учёными той стороны — и, вероятнее всего, появилась бы возможность сделать гибридный ССД. Непробиваемую броню. Абсолютный щит. Да к черту щит! Была бы возможность колонизировать ещё десятки планет. Каждый гражданин ОН смог бы слетать в отпуск на другую планету. Получить бесплатную медицину высочайшего уровня. Все эти перспективы были перечеркнуты трассой вольфрамовой болванки. «Оружие» — доктор поморщился — «Смерть и разрушение. Бесперспективно. Нам нужно прекращать эту войну.» Прозвучала сирена общего сбора, и ученый пошел в сторону кают-компании. Посеревший лейтенант внёс в комнату стандартную Х-капсулу и запустил проигрывание. Перед глазами офицеров развернулись кадры побоища. Вот камера наезжает на разбегающихся чужих. Из-за левого верхнего угла вылетают сгустки плазмы. Вот горизонт озаряется вспышкой ядерного пламени… Потом ещё одной… И ещё… Последний кадр запечатлел лишь хищный силуэт торпеды, летящей, казалось, прямо на головы сидящим в этом зале. — Это видеозапись, снятая башенной камерой танка Т-14 с бортовым номером 235. По данным с самой планеты, всего было запущено две тысячи восемьдесят семь ракет класса «космос-поверхность», несущих на себе ядерное оружие крупного калибра. Семьсот восемьдесят шесть боеголовок было сбито системами ПРО, ещё двести были частично нейтрализованы системой Nigredo. Сама же система противоатомной защиты была уничтожена прямым попаданием одного из таких снарядов. Вот так, товарищи. Офицеры сжимали кулаки и скрежетали зубами. Такого варварства никто не ожидал, и теперь победа становилась вопросом чести для каждого из них. «Дааааа… Вот тебе и мирные перспективы. Видимо, им надо сначала дать по зубам. Как немцам в сорок четвёртом. Вот тогда и поговорить можно по-нормальному» — и профессор с дрожащими от напряжения руками, снова полез в блок управления вооружением трофейного фрегата. С твердой уверенностью в правильности своего дела. Золкину не было суждено сыграть главную роль в этой войне — сия неблагодарная обязанность легла на плечи его помощника, двадцатиоднолетнего Роланда Эстерсона, который прославится своим по-настоящему революционным проектом, получившим имя из того же мифа, что и его изобретатель.Система Требия. Планета Требия-III (местное наименование — Палавен), город Сипритин. Заседание совета легатов
Примарх Иерархии сидел во главе овального вытянутого стола, как бы подчёркивая его статус «первого среди равных». Вокруг стола сидели ещё три десятка турианцев — навархи и легаты-примарис, командиры флотов и ударных армий. Верховное командование в полном составе, высшая военная власть. Ждали только командира Шестого Патрульного Флота, который возвращался прямиком с передовой. В коридоре послышалось цоканье подкованных армейских ботинок и короткий раздраженный рык. Дверь рывком распахнулась, буквально сшибая швейцара, и наварх вошёл в кабинет, чтобы занять свое место. Обсуждались вопросы боевых действий, программа строительства флота, политические последствия. Когда дело дошло до обсуждения реакции Совета, Тибериус вскочил на ноги и разразился пространной речью: — Совет, совет… Я только и слышу, что Совет. С каких пор Совет стал приказывать турианцам? С каких пор любое наше решение должно получать одобрение Совета? Помните наш первый контакт? Когда эти голубые и скользкие гуманоиды умоляли нас спасти их от «страшной кроганской угрозы»? Когда турианские парни и девчонки гибли на ЧУЖОЙ войне, во имя мира в галактике. Тогда мы мечтали. О звёздах, о будущем. О том, что благодаря нам мир станет лучше. И за такое стоило умирать. А что сейчас? Иерархия превратились в цепных варренов Совета. И так же, как хозяин использует варренов для охраны, так же и Совет использует турианцев. Когда в последний раз Иерархия колонизировали новую планету? Когда последний раз мы шли на принцип, говоря: «Мы сделаем это, потому что это наши моральные устои?» Батары держат наших граждан в рабстве — мы закрываем на это глаза, потому что так сказали азари. Пираты совершают набеги на наши планеты, убивают наших соотечественников, которых мы поклялись защищать. Мы выжгли их калёным вольфрамом? Нет. Совет сказал, что это не гуманно, и мы послушно вернулись в свою будку. Разве за такое будущее умирали парни и девчонки под ударами астероидов? Разве ради этого десантники подрывали себя вместе с полчищами возрождённых рахни?[2] Ради того, чтобы глава страны трусливо пытался спрятаться от строгой мамочки Тевос со своим Кругом матриархов? Я вернулся с места очень сложной битвы. Я видел, как расцветали лица солдат, когда они видят настоящего врага. Они бьются, как герои прошлого — умело, храбро, до конца. Они готовы отдать жизнь за Иерархию. И враг нам противостоит сильный и умелый. Сейчас самое время заявить о себе. Самое время сбросить ошейник и честно сказать: для нас важно только благополучие наших граждан и нашей страны. Именно сейчас нас поддержат даже наши колонии в Терминусе. Это прекрасный шанс наконец прекратить братоубийство гражданской войны. Давайте хоть раз не будем трусами. Я всё. — Охрана. Наварх Тибериус арестован до выяснения обстоятельств. Причина — сепаратизм и разжигание розни. — Примарх был краток и лаконичен. — Выполнять. Когда буйного наварха увели, заседание военного совета продолжилось. Он не был первым, кто говорил о необходимости выхода из Совета Цитадели, и вряд ли он станет последним. Ретроспективная эволюция, порождение аномальной планеты, считающейся одним из самых больших секретов Великой Конкордии, действует не только на Великорасу, но на все живые существа в рукаве Ориона.