Система Утопия. Орбита Утопия-II
Группа ребятишек сбежала с холма и, весело гомоня, бросились к небольшой речушке. Прозрачная теплая вода, небольшая глубина, слабое течение… Утопия была раем в представлении человечества. Некоторые так и называли его — Новый Эдем. На планете жил ровно один вид ядовитых животных и ни одного — растений. Уникальная особенность биосферы состояла в том, что все живые организмы, будь то насекомые, примитивные млекопитающие, похожие на крыс, или растения, составляли симбиотическую систему, и нужды в какой-либо конкуренции не было. В среднем, планета была теплее, чем Земля и Марс, и привычных жителям Солнечной полярных шапок не было — за всю историю заселения температуры ниже нуля так нигде и не отметили. На всем новоэдемовском шаре не было ни одного города — ОН законодательно запретили вмешиваться в биосферу планеты, дабы не допустить экологической катастрофы. В противном случае планету пришлось бы полностью терраформировать, что даже в 26 веке было долгим и дорогостоящим предприятием. По всей территории единственного крупного континента были раскиданы наблюдательные посты и небольшие коттеджные посёлки. Единственным разрешенным видом транспорта были водородные вертолеты, которыми и пользовались местные жители, 98 процентов которых обслуживали туристов. Ежегодно этот райский уголок принимал в гости до трёх миллиардов человек, готовых неделю болтаться в безмерье Х-матрицы. Однако гораздо более важным был объект несколько иного рода. На Новом Эдеме был один из центров подготовки псиоников. Псионика была невероятно редким даром среди людей. Впервые оно было открыто почти столетие назад, когда одна из зороастрийских сект начала выдавать странные «пророчества», рассказывая всем их тайные мысли, их действия через некоторое время, удерживаемые эмоции и сокровенные желания. Конечно, правительство не медлило: возмутителей порядка быстро схватили. А потом отправили в научные центры — сверхъественные способности сектантов оказались крайне полезны для Конкордии, серьёзно уступавшей Объединённым нациям как в экономике, так и в военной мощи. Ведь если тебе известны действия врага на ближайшие несколько минут, то это позволит переиграть его, и выйти из ситуации победителем. Или уменьшить потери, если победа была предрешена. Подобные места были практически идеальны для медитаций: красивые виды, практически никаких лишних шумов. Как и «шумов» — наличие чужого разума не давало сконцентрироваться на задаче. Кто-то более сильный, возможно и смог бы отстраниться от подобного, но таких «монстров» в Сфере Великорасы можно было пересчитать по пальцам, и то, в основном они были конкордианцами. Кассандре же о таком уровне оставалось только мечтать. Но такова несправедливость судьбы — клоны обладали и гораздо большим опытом в применении подобных практик, и возможность не просто отбирать, но создавать практически идеально подходящих для своих задач людей. В том числе для изменчивого искусства прорицания. Лаплас нравились такие места. Обычно ритуалы прорицания проходят в специальных залах, где всё было идеально подстроено под создание умиротворённой атмосферы. Тихое журчание водопадов, большое количество зелени, специальные устройства, настроенные на ритмы мозговых волн. В таких помещениях, построенных по конкордианским образцам, можно было вглядываться на несколько месяцев вперёд, а самые сильные псионики могли взглянуть куда дальше вперёд во времени. Однако здесь всё равно чувствовалась некая искусственность, здесь не появлялись озарения. Озарения. Тому, кто способен видеть будущее, или читать разумы как открытую книгу, довольно сложно описать подобное словами. Когда провидец среди бесчисленных вариантов возможного будущего находит тот самый, единственный верный. Почти всем начинающим «колдунам» крепко вбивают одно из самых важных правил — видения никогда не бывают абсолютно точными. Лишь более или менее вероятными. Обычно виден наиболее возможный, но люди на редкость алогичные существа, и чьё-то решение, на первый взгляд незначительное, может серьёзно повлиять на картину будущего. С озарениями всё не так. Здесь чувствуется абсолютная уверенность, словно никаких других вариантов и не существовало. И на этой поляне у неё такое случалось уже не в первый раз. Гигантская двузубая вилка, с парой огромных колец, медленно вращавшихся друг относительно друга, а в центре этих колец сияла синяя сфера из неведомого материала. От строения словно исходил запах древности, её образ внушал спокойствие и надежду. Где-то там есть иные разумы, построившие эту станцию. Но никому не известно, кто её построил или зачем. Она просто есть, смотрящая куда-то в даль космоса. «Катапульта. Здесь, в системе, есть почти такая же.» Вот кольца, удерживающие синюю сферу, начали крутиться ещё активнее, словно в предвкушении чего-то. Вслед за этим возле катапульты появился ослепительно-голубой луч, а потом луч словно сжался, и на его месте показался маленький кораблик. Совершенно нечеловеческого вида. «Пришелец? Но… Откуда?» — вопросы бились в мозгу прорицательницы, в глазах же начало мутнеть, а голова начала всё сильнее раскалываться. В конце концов, наваждение спало, и в памяти остались выжжены несколько чисел. Шесть тысяч восемьсот пятьдесят. Семь. Ноль целых три сотых. Параметры кораблика, вышедшего из катапульты. Пришелец. Враг. — Алай, передай на флот! Корабль, координаты шесть восемьсот пятьдесят, семь, три сотых! — мысленный крик её напарник смог бы услышать даже на другой стороне планеты. А пока надо собираться. Неизвестно через какое время всё произойдёт. Однако с такой чёткостью можно предполагать — не более суток. Чем дальше в будущее, тем более «размытыми» становились образы, слишком большим становилось количество возможных вариантов. — Видение? — Алай в паре был телепатом, и его задачей было обеспечить связь с остальными, даже если остальные виды связи бы накрылись. А заодно «потрошение разума», стирание воспоминаний, и многие другие «фишки», которым Лаплас не обучалась — не было особых склонностей. При этом палачом он не выглядел, да и сам по себе был довольно жизнелюбивым человеком. В какой-то мере даже заботливым и понимающим, в какой мере может быть забота и понимание среди «одарённых». — Да. Маленький кораблик, возможно флуггер или челнок. Но явно не человеческий. Слишком… — Я понял. Давай беги на базу. — вот и всё. Она выполнила свою часть работы. Теперь осталось всего немного — чтобы свою часть выполнили все остальные… Утопия никогда не была стратегически важной системой. Скорее, курорт. Поэтому здесь базировался лишь Опорный флот — старенькая орбитальная крепость, такой же старый линкор, который через пару лет превратили бы в такую же станцию. Вместе с ними в системе находилась пара рейдеров, эскортный авианосец, и три дивизиона фрегатов с прикрытием из сотни флуггеров. После происшествия в системе Шанси, флот был приведен в полную готовность, а предупреждение дало даже примерные координаты выхода. Конечно, силы защитников планеты были несравнимы с тем, что было сконцентрировано у новой колонии, но хотя бы задержать врага и дать время наземным войскам развернуться возможностей хватало. И когда из ретранслятора вывалился одинокий кораблик, он получил в борт десяток уже выпущенных снарядов, каждый из которых был как бы не больше самого корабля. Обломки разлетелись на огромной скорости, заставив защитников поломать голову на тему «а кто это собственно, был?».Манновай, 6-й отдел ГОР (Неизвестные цивилизации).
— То есть они стали стрелять ещё до выхода зонда из прыжка? — взгляд далатара выдавал любопытство. Судя по имевшимся данным, Иерархия развязала очередную «маленькую победоносную войну», чтобы хоть каким-то образом сплотить нацию. Внешний враг — простой и при этом самый тяжёлый способ, так как из всех возможных является наиболее затратным. Впрочем, турианцы никогда не славились в качестве дипломатов. — Да. Согласно показаниям сенсоров, а также анализу скоростей снарядов, время подлёта снарядов должно было составить около двух минут. Однако сигнал пропал спустя тридцать секунд после выхода из торможения. — Они выпустили снаряды заранее. Более того, они точно знали, куда мы выйдем — как будто предвидели это. — Это нехорошо… — первый говоривший почесал голову. — Я хочу знать о чужаках все. Кто, откуда, когда и почему мы за всё время так и не вышли на контакт с ними. И почему Иерархия так скрывает войну с ними. — Это приказ? — поинтересовался собеседник. И дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Вас понял. Докладчик строевой походкой вышел из кабинета. Впереди его ждала очень опасная, и немного безнравственная, но чертовски интересная работа…Система Шао.
— Похоже, что пиратство неистребимо. Даже здесь, за пределами Пространства Цитадели, посреди неизвестного государства, обладающего неизвестными технологиями, мы натыкаемся на пиратское гнездо. — тираду командира Седьмого патрульного слышал весь БИЦ, и из-за постов начали раздаваться смешки. — Так, бойцы, мы сейчас не на прогулке, так что засуньте своё чувство юмора себе в зад и работайте! — Есть — немного лениво и нестройно отвечают операторы. Вернёмся — три слоя наростов содрать надо, чтобы не расслаблялись. Хоть пираты обычно и не выделяются какой-то подготовкой или серьёзным снаряжением, они обычно компенсировали это просто нескончаемым множеством сюрпризов, ловушек, атак «на грани фола» и всего, что может придумать преступник, которого застукали за «делом». С другой стороны, после того, что продемонстрировали чужие (как вчера ему доложили разведчики, себя они называли «великорами»), он начал сомневаться в том, что окраинная система, в которой засели неведомые «Трикс», может чем-то удивить. Скорее всего, наемники типа «Затмения» — полулегальные компании, переросшие банальный грабёж. Да, москиты. Да, ракеты. Не будет же у них дредноутов или сверхтяжёлых носителей — за такими обычно очень плотно приглядывают, и «угнать» такое никому не дадут. Даже современные фрегаты, обычно производимые по самопальным проектам, у них редкость. И всё же стоит быть осторожным. Десятки самых разнообразных кораблей кучковались около потрёпанной, латаной-перелатаной станции, висевшей на гелиоцентрической орбите. Типичная пиратская база. Но что-то тревожило командира крейсера Иерархии. Он пристально вглядывался в изображение, но чувство того, что он что-то не увидел, не исчезало. Наконец, одна вещь бросилась в глаза: все корабли были лишь рудовозами. Реально боевыми была только тройка фрегатов, падающая извне плоскости эклиптики практически из надира. Короткая команда — и маневровые выбрасывают в космос граммы водорода, разворачивая корабль носом к цели. Жерла осевых орудий описали дугу и уставились точно на набравший скорость почти в 500 км/с фрегат. Пять выстрелов произошли за какую-то секунду. Невеликая скорость снарядов фрегата сложилась с его собственной скоростью, приобретая дополнительную энергию. А потом кораблик получил в лоб вольфрамовую болванку. Десять килограмм. Две тысячи сто километров в секунду. Точно такой же начал всю эту безумную войну. Вот только в этот раз ему противостоит не десятки метров современной брони, а полтора метра бронепластика. Легко пробив корпус, снаряд, кувыркаясь, пошел кромсать внутренние переборки. Множественные отражения от внутреннего слоя брони сделали свое дело. Декомпрессия довершила начатое: в космосе продолжал лететь корпус корабля. Целый снаружи — и разбитый внутри. А выпущенные снаряды уже подбирались к своей цели. Маневровые двигатели на кораблях Иерархии не отличались длительностью работы. На короткие маневры их хватало, но сейчас пришлось делать немало «выхлопов» для восстановления строя. Обычно после трёх-четырёх выходов в патруль корабль уходил в док, для замены катушек магнитов, но сейчас это было роскошью, доступной разве что в мирное время. И получилось так, что крейсер, при всей своей маневренности, просто не успевал уклониться от выпущенных боеголовок — удерживающие ионы катушки уже были на грани перегрева. Двигаться навстречу — самоубийство. Сместиться в бок? Маневровые выбрасывают длинные факела ионизированного газа, расплавляя сопла, но корабль двигается слишком медленно — умная система ограничивает тягу, а если её отключить, то последствия будут гораздо хуже. Вернуться в плоскость эклиптики и уйти на главных? Не получится — слишком «удачно» зашли. — Приготовиться к уд… — и мощный удар вкупе с треском перегруженного щита заглушил голос оператора РЭБ. Тихое шипение стекающего воздуха и громкие выкрики аварийных партий, суетящиеся медики и раненые с окровавленными мордами и пустым, невидящим взглядом. Чертов эсминец обошёлся слишком дорого — крейсер лишился орудия №3, четырех бортовых батарей ПОИСК и восемнадцати членов экипажа. Больно, но не смертельно — боеспособности крейсер не лишился, и мог ещё продолжать бой. Но всё равно — в такой схватке должно было победить даже без потери барьера. Битва закончилась, не начавшись. Оставшиеся два фрегата, попытавшиеся было выйти в тыл, отключили двигатели, глядя на судьбу своего собрата. Турианцы в герметичных скафандрах выпрыгивали через космос на обшивку «пленных» и брали кораблики под контроль. Победа досталась довольно легко.Шанси-V. Городок. Десять дней после начала штурма.
Боец наработанным движением открыл затвор орудия и выкинул пустой короб. Прицепить новый, заправить ленту, дослать патрон и можно стрелять. Норматив — двадцать секунд. За десять дней войны солдат стал действовать вдвое быстрее. Он успел дать еще одну очередь в сторону вражеских окопов, в неосторожно высунувшегося пехотинца, вбив его в стену окопа. Обмякшее тело сползло на дно траншеи — оптика позволяла рассмотреть врага во всех деталях. Пронзительно запищал передатчик, и солдата как подкосило. Ноги безвольно обмякли, руками даже не попытался смягчить удар. Уведомление от «Зоопарка» значило лишь одно — сейчас его будут расстреливать. Чудовищная баллистика орудий чужих не позволяла противнику выбивать пехоту из окопов. Секунда с четвертью. Столько есть времени, чтобы спрятаться на дне. Через секунду летящий со скоростью 6 км/с снаряд массой полтора килограмма вспашет землю возле твоей позиции. Невидимая, но осязаемая взрывная волна пройдете по округе, заглянет в такую крохотную канавку, присыплет тебя песочком и уйдет обратно. А ты поднимаешься и возвращаешься к своему орудию. До новой тревоги. В надежде, что и очередной снаряд пройдет мимо. В окоп запрыгнул боец с трубой ПТРК. Жестами велев всем закрыть уши, он вскинул на плечо метровую трубу, прицелился, и отправил в сторону вражеского танка ракету. Огненный выхлоп поджёг необгоревший участок травы, но никому не было дела до небольшого пожара. Свистели пули, пролетел ещё один снаряд, снова не причинив вреда. При такой настильности попасть в окоп — довольно нетривиальная задача. Два десятка врагов, пригнувшись, выпрыгнули из окопа, пытаясь перебежать трехсотметровую полосу отчуждения. Затрещала автопушка, опустошившая короб на 200 патронов за полторы минуты. Застрекотали автоматы пехотинцев, пытаясь хотя бы задержать наступающие порядки врага. Один за другим голубоватые сияния щитов гасли, тяжёлые пули пробивали навылет и броню, и тела чужих. Спустя двести метров и двенадцать тел, наступление захлебнулось. Уцелевшие враги закатилась в воронки, оставленные огневым налетом артиллерии защитников, изредка постреливая в солдат ОН. Ракетчик принял пару пуль в нагрудные пластины и одну — в руку. Сколько таких травм было получено… Однограммовая пуля, двигающаяся со скоростью 5 км/с имела энергию почти 12 кДж. И импульс в 5 кг*м/с — почти как у тяжёлого пистолета, даже одной рукой держать можно. Если она не пробивала пластины, то не причиняла никаких внутренних повреждений. Но если броня всё же будет пробита… При пробитии пуля теряла стабилизацию и уходила вбок. В неизвестном направлении. Как экспансивная, но намного хуже — у нее ещё оставалась чудовищная скорость. Пуля пробила броню в районе предплечья, попав в сочленение основных пластин брони. Легко прошив поддоспешник, пусть и укреплённый в суставах, пуля вышла только перед самым локтем, разорвав руку вдоль кости. Боец схватился за покалеченную часть тела, но умная машина автодоктора уже впрыснула в кровь обезболивающее и перетянула предплечье аналогом жгута. Оставив бойцам в траншее гранатомёт и три ракеты, солдат пополз в направление к госпиталю. Ещё один раненый. Минус ещё один шанс на выживание. Силы защитников таяли на глазах. Если бы большая часть войск не сгорела под орбитальными ударами… Если бы оружие было чуть мощнее… Если бы… Но этого не было. И недостатки приходилось компенсировать собственными жизнями. Механически поменять короб. Рядом рявкнул ПТРК, подобранный вторым номером расчета, комплекс отправил в сторону противника ещё одну ракету. Эффективность противотанковых средств была довольно высокой: тандемная БЧ успешно перегружала щит и пробивала тонкую броню — оставалось лишь попасть. Но вот подходить на дистанцию огня враг категорически не желал, предпочитая засыпать противника снарядами с километра-другого. Лишь изредка удавалось поймать неосторожно приблизившийся танк — и тогда на поле застывал, коптя, ещё один обгоревший остов. В целом, ситуация сложилась патовая: количество защитников все убывало, но и наступающая сторона несла постоянные потери, куда большие. Жестокая арифметика войны — три к одному при равной численности, выучке и технологическом уровне. Танковые атаки прекратились, сменившись редкими вылазками пехоты, частота которых уменьшалась день ото дня. Наверное, когда-то наступит день, когда можно будет выспаться… И вымотанный донельзя боец с нашивками сержанта достал из подсумка очередную таблетку стимулятора. На том свете выспимся.Система Солнечная. Церера. НИИ-817. День «К+5»[1]
— Это правда? — человек в погонах контр-адмирала чуть ли не кричал на собравшихся здесь ученых. — Почему, [нецензурный оборот] мы узнаём об этом только от рейдеров? Почему лучшие умы человечества не могут сказать, что ксеносы замечают наши корабли по сигнатурам дейнекс-камер? — Товарищ Веласкес, у нас на руках были только обломки части систем кораблей. Мы выяснили всё, что могли. — Всё? Нам нужно больше. У нас сейчас Шао и Новый Эдем в осаде. Ладно первые, нам корпоратов особо не жалко: сами застолбили, сами пусть и отбивают. Там ещё и пираты, к тому же. Но вот на Новом Эдеме сейчас двадцать пять миллионов гражданских, включая двадцать миллионов туристов, не считая большей части наших «магов». Если мы допустим потерю планеты, нас люди просто разорвут, если мы не пообещаем в ответ разбомбить их родной мир до состояния каменного века! А мы даже не знаем, где этот самый их родной мир вообще находится! Нам нужно знать все. И если это значит, что при отключении дейнекс-камеры корабли чужих не могут нас засечь — нам нужно это знать. Я спрашиваю еще раз: это правда? — Весьма вероятно. Насколько мы поняли, все их технологии основаны на дейнексе, поэтому весьма разумно пользоваться детектором дейнекс-искажений пространства. Такие локаторы много дешевле и проще наших, хотя метод детектирования с помощью поля Хиггса может показывать наличие любой массы в системе… — Короче, профессор. — Хорошо. Наши локаторы четвертого поколения будут видеть их присутствие, в том числе, если они попытаются замаскироваться. От обычного камня их сложно отличить, но разрешения хватит, чтобы видеть плотные построения. А их локаторы видят наши корабли только пока включена дейнекс-камера. Ну, и лидары с термосенсорами, естественно. Вот только одна проблема. Их системы откалиброваны под ионные двигатели, которые «отсвечивают» гораздо меньше, чем плазменные. Так что даже если мы будем отключать гравитацию, то остаётся мощный факел теплового излучения. И в итоге дальность обнаружения практически не изменится, разве что им придётся учитывать световую задержку. — Я вас понял. Сосредоточьте все усилия на щитах. Нам нужны способы их пробивать. Лазеры, плазма, что угодно — нам нужны любые преимущества. — Ну, тут у нас работает молодежь — один из молодых ученых покраснел до кончиков ушей. — и у них есть отличная идея. Нам нужно… На столе появлялись чертежи, тактические схемы. Телефон звонил не переставая, в комнату подходили все новые и новые сотрудники. Меловая доска покрывалась рисунками и зубодробительными формулами. В конце двухчасовых дебатов Веласкес удовлетворенно откинулся на спинку кресла: — А что, может сработать. Упакуйте мне бумаги, я их в штабе покажу, мы еще подумаем… и да, опытную партию изделий хотелось бы получить как можно быстрее.Система Утопия. Орбита Утопия-II (Новый Эдем). Орбитальная крепость «Хоккайдо». Штаб 6 Опорного флота
Казавшееся хаотичным перемещение персонала на самом деле было подчинено строгой системе. Восемь дней постоянной готовности. Восемь дней напряжения. Сутки после прохода этого проклятого зонда. И наконец-то, чего все опасались, но в глубине души желали, произошло. Наблюдатели на Шанси засекли проход эскадры через катапульту — всё же неизвестным и не до конца изученным строениям неведомых пришельцев никогда полностью не доверяли. Примерный состав — сорок кораблей различных классов, в том числе как минимум один корабль класса «Л»[2]. Из защитников системы в данный момент находились лишь линкор с восемью фрегатами охраны, образовавших редкий параболоид в передней полусфере, и сто десять флуггеров — только «Соколы» и «Хагены», торпедоносцы остались в резерве. Ещё два десятка фрегатов, как и оба легких рейдера были обвешаны кусками мятого железа, покрытого породой. Отключив все системы, экипаж занял свои места в каютах, для уменьшения нагрузки на отключенную систему жизнеобеспечения. У аквалангистов выгребли все запасы поглощающих картриджей, организовав чисто химическую очистку воздуха. Отличить корабли от астероидов было практически невозможно. Правда, и сами суда были слепы, глухи, немы и безноги. Для сигнала к атаке был придуман план на грани фола: информация о передвижении противника должна была через Х-матрицу телепортироваться на носителях прямо на мостик. Подать наводящий сигнал корабль не может, приходится «стрелять» вслепую. Наряду с кристаллом данных планировалось так же передавать… записку для капитана, с приказом открыть огонь или выжидать дальше. Когда кто-то ляпнул про бумажку, телепортируемую через Х-матрицу, всех разразил приступ истеричного смеха, но в конце концов, ничего лучше так и не придумали. Главная сложность такого плана — попасть в нужный отсек. Это требовало просто микрограммовой дозировки люксогена — точность требовалась далеко не та, которая обычно — «попасть» надо было в точку, и получить дрейф в несколько метров. Пока корабли стоят, все хорошо — заранее подобраны координаты, ответственные подготовлены. Но стоит немного сместиться — и все. Записка может застрять в переборке, или, того хуже, материализоваться внутри члена экипажа. С понятными последствиями. Взвыли ревуны тревоги. Космос озарился голубыми вспышками, и на сенсорах появились десятки отметок кораблей. Понимая, что единственный шанс уцелеть — это навязать противнику ближний бой, эскадра «застрельщиков» на максимальном ускорении начала движение в сторону вновь прибывших врагов. Анализ тактики чужих был разослан всем флотам. Командиры, как правило, участники «пограничных инцидентов» с участием Конкордии, знали, что значит командовать кораблем в боевых условиях. Соблюдая идеальный порядок, эскадра рвалась навстречу врагу. Но законы физики не обойти. Ускорение 50 «же», 500 метров в секунду за секунду. Девяносто тысяч километров расстояния требовали около десяти минут для сближения на дистанцию клинча. Враг не дал им этого времени. Восемьдесят тысяч… Да, он не успел выстроить строй. Но корабли открыли огонь с разных направлений. Шестьдесят тысяч… Неторопливо развернулся линкор чужих, медленно наводя жерло орудия на «Бессарабию»… Мелькнула синяя вспышка, совпавшая по времени с длинным импульсом двигателя одного из фрегатов прикрытия. Капитан линкора проорал в микрофон: — Уходите, живо!!! — молчание было ему ответом. Радист с другой стороны накрыл микрофон рукой и отключил рацию. А в следующую секунду снаряды разорвали фрегат вдоль ребер жёсткости корпуса, выкинув в космос полтора десятка закованных в скафандры людей. Командующий откинулся на спинку кресла. «Они ведь не случайно оказались на пути. Ладно, потом разберемся». И включился в дальнейшее командование боем. Жертва фрегата позволила сохранить в целости главную ударную силу флота. «Бессарабия» была уже в тридцати тысячах. Бессильно чирикали и уходили в рикошет снаряды фрегатов. Невидимые лучи перехватывали немногочисленные торпеды, а выпустившие их фрегаты чужих отгонялись флуггерами. Это напоминало гонку со смертью: если не успеешь вклиниться в построение врага, если не сможешь срезать дистанцию — тебя просто расстреляют. Набравший приличную скорость[3] линкор с единственным оставшимся фрегатом сделал небольшой маневр курсом, получил в лоб пару снарядов рейдеров противника и, после пересечения отметки в пятнадцать тысяч километров, открыл огонь. Четыре снаряда каждые тридцать секунд. Двадцать тонн смерти в минуту. С такого расстояния нет смысла стрелять бронебойными — за 50 секунд подлетного времени противник успеет уйти даже от управляемого снаряда. Но шрапнельные были довольно эффективны. Снаряд взрывался через заданное время, вкладывая большую часть энергии восьмиста килограмм силумита в скорость нескольких тысяч осколков. Набирая невозможную скорость в 3500 км/с, такие «шарики» при столкновением с броней взрывались, высвобождая огромную энергию. Линкор таким образом не повредить, да и крейсер вряд-ли. А вот флуггерам и ракетам обычно доставалось сполна. Бортовой залп дивизии линкоров вычищал довольно большую область космоса. Вот только после первого залпа сигнал с ближайшего корабля противника как-то слишком резко пропал. — Уходите, ЭТО ЛОВУШКА!!! — крик командующего можно было бы услышать по всему кораблю, даже без интеркома. Увы, другим кораблям не было дано это услышать. Зонды. Проклятые зонды-обманки, в плотной группе выдающие сигнал на сенсорах, аналогичный крупному кораблю. Тепло, электромагнитное излучение, даже гравитация. Его обманули, как последнего пирата. Линкор если и был, то находился намного дальше! Да, три рейдера и семь фрегатов были настоящими, но теперь всё встало на свои места. Пока отвлекающая группа привлекает на себя всё внимание, «светясь» на всю систему, остальные встали в «тихий режим», отключив почти все системы, и по показаниям мало чем отличаясь от яркого астероида. Не сильно помогали и гравитационные детекторы. Да, они показывали наличие массы в определённой точке космоса, но наводить по его показаниям артиллерию было очень сложно — не хватало разрешения, да и не мог он отличить обычный камень, коих в космосе бесчисленное множество, от космического корабля под маскировкой. Современные сенсоры имели гораздо лучшее разрешение, позволяющее заметить два объекта даже на расстоянии в пару десятков метров — но «Бессарабии» прошлого века постройки давно пора на покой. Зато теперь противник раскрылся — и значит по нему можно нанести ответный удар. — Пчёлы, это Медведь. Даю координаты вражеского дредноута, нужен удар всеми силами, — «Бессарабия» получила ещё четыре снаряда. Потеряла передний блок люксогеновых двигателей, систему жизнеобеспечения, блок кают экипажа и ангар. Заклинило верхнюю головную башню. Пропал сигнал с «Палатки» правого борта. Но это не остановило пятнадцатимегатонную тушу. Протаранив только затормозивший корвет противника, линкор разрядил все восемь орудий в пролетавший мимо рейдер противника, торпедами зацепив второго. Борт чужака вспучился клубами подозрительно быстро опавшего рыжего пламени. А потом неумолимая инерция разнесла корабли, оставшиеся рейдер и фрегаты всадили в «Бессарабию» полный осевой залп, раскрошив двигатели и уничтожив двигательный реактор, отправив линкор в бесконечный дрейф по системе. И торжествующие нападавшие начали неторопливый разгон к планете. В этот момент из ретранслятора вывалился ещё один небольшой кораблик. Применяя все возможные системы маскировки, он при помощи гравитационного маневра, изредка помогая себе химическим двигателем, взял курс на поверхность Нового Эдема и начал падать сквозь атмосферу планеты. Из катера вышли десяток гуманоидов, больше похожих на каких-то земноводных. Просканировав биосферу, командир откинул щиток шлема, вдохнув влажный воздух чужой планеты. Замаскировав корабль, группа диверсантов начала пробираться сквозь джунгли, стараясь оставлять как можно меньше следов. Саларианцы редко воюют. Но всегда побеждают.