Барти Крауч-младший и покорение космоса

Увидев лесника, Искатели обречённо переглянулись. — О, привет Хагрид, — состроил невинное лицо Джеймс. — А мы тут видами любуемся. Ну ты понимаешь, снег, звёзды, рождественская ночь. — Ага, — не менее невинно подтвердил Сириус. — Вот, решили зарыть топор войны и вместе выглядываем Санту Клауса. Полувеликан скептически переводил взгляд с одного на другого, из всех сил пытаясь понять, в чём же подвох. Перед ним лежали десять подростков с враждующих факультетов в вымокшей и опалённой одежде, тем не менее утверждающих, что они просто гуляют. Прибытие директора и волшебника в мантии невыразимца избавило его от принятия какого-нибудь решения. Дамблдор трясущимися руками стал накладывать диагностические чары, вздохнув с облегчением по мере появления результатов. Второй маг, тихо матерясь сквозь зубы, высушивал их одежду и оплетал их согревающими чарами, параллельно наколдовав Люпину новую мантию. — Я очень разочарован в вас, молодые люди, — произнёс директор, закончив с диагностикой. — Хотя и восхищён вашими способностями. Полагаю, несколько дней под наблюдением мадам Помфри немного поумерят вашу тягу к приключениям. Решение же по поводу вашего наказания я приму после того, как вы поведаете мне всю вашу историю. Уверен, что мистеру Анубису она тоже будет интересна. Подростки молча переглянулись. На секунду Барти показалось, что взгляд Мэри стал ещё более обречённым и напуганным, чем у остальных. Хотя Ремус вон вообще сгорбился и не решался даже взглянуть на директора. Во всей его фигуре читалось отвращение к себе и своему поступку. Правда, они тоже молодцы, рвануть с оборотнем в открытый космос и даже не подумать о том, как на него повлияет неприкрытая луна. Одним словом — авантюристы. Директор будет только в своём праве, если решит отчислить их из Хогвартса. Вот отец позлорадствует, маму только жалко, расстроится. Суровый голос медиведьмы резко вырвал его из своих пессимистических мыслей. Оказывается, они уже дошли до Больничного крыла и даже получили по флакону с перечным зельем. — Итак, — обманчиво-спокойно произнёс Дамблдор. — Теперь, когда мадам Помфри закончила, мы готовы вас выслушать. Подростки неуверенно переглянулись, понимая, что эта авария явно выходит за грани их прежних проступков. — Это моя вина, — раздался тихий голос Люпина. — Я соберу свои вещи, как только нас отпустят из Больничного крыла. — Ты с ума сошёл, — ошарашено воскликнул Поттер. — Профессор, не слушайте его, мы сами недоглядели. — Не надо, Джеймс, — Ремус решительно поднял голову. — Моё поведение было безответственно. Я мог перекусать вас всех, из-за моего эгоизма вы могли разбиться. Я всё понимаю и готов понести полную ответственность. В конце концов, проучиться почти все семь лет в Хогвартсе — это намного больше, чем я вообще мог мечтать. — Перекусать? — невыразимец вопросительно посмотрел на директора, с которого спала вся его безмятежность. — Мальчик не виноват в своём недуге, Анубис, — со сталью в голосе проговорил тот. — Неду-у-уге, — насмешливо протянул маг, как бы смакуя это слово на языке. — И какой же недуг вы имеете в виду, директор? Тот, от которого прорезаются клыки или тот, с такой маленькой зависимостью от луны? — Я всего лишь прошу не ломать мальчику жизнь, — взгляд Дамблдора словно пронизывал невыразимца насквозь. Тот лишь невозмутимо пожал плечами. — Отчисление учеников в любом случае лишь в вашей компетенции, профессор. А насчёт всего остального — будущее покажет. А теперь я хотел бы услышать полную версию происшедшего и желательно с самого начала. — Это я во всём виноват, сэр, — Барти обречённо посмотрел на Анубиса. — Как идейный вдохновитель и разработчик этого эксперимента. Всё началось на рождественских каникулах моего первого года в Хогвартсе. После особо проникновенной уничтожительной речи отца по поводу его очередного разочарования мной и моим выбором факультета, я решил вскрыть себе вены. Винки, моя домовушка-нянька, обнаружила меня в ванной, когда я уже почти умер, и забила тревогу. Отец, как и всегда, был на работе, и мама решилась провести древний ритуал удержания души. Но что-то пошло не так и после ритуала я получил память и знания инопланетянина по прозвищу Доктор, после чего меня интересовал только космос... - Альбус Дамблдор пребывал в смятении. По мере рассказа Барти, глаза невыразимца и директора округлялись всё больше и больше. Волшебники в космосе, до чего только не додумается молодёжь. Даже он с Геллертом не заходили так далеко в своих планах. Правда, в их времена, даже магглы об этом только мечтали. Это был, наверное, один из немногих моментов, когда он в полной мере ощущал свой возраст. С начала века магглы сделали такой рывок в своих исследованиях и достижениях, что волшебники явно проигрывали им в сравнениях. Особенно это было видно по магглорождённым ученикам последних послевоенных десятилетий. Он заинтересованно покосился на Тома. Кто бы мог подумать, что короткое участие странного Доктора в его судьбе так изменит этого подростка. Неужели в маггловской психологии есть некое рациональное зерно? Сам Альбус всегда считал, что в Хогвартс дети поступают уже сложившимися личностями, изменить которых, если не невозможно, то очень сложно. В его время одиннадцатилетние подростки вообще делили ответственность наравне со взрослыми, да и воспитывались намного строже и без особой сентиментальности. И что теперь делать с Волдемортом? Альбус был настолько уверен, что за этим прозвищем скрывается Том, что даже не стал особо копать глубже, подсознательно подстраивая все факты под свою теорию. Смог бы он предотвратить жертвы среди волшебников и магглов, если бы разобрался во всём раньше? Тем временем Барти закончил свой рассказ, с ожиданием и вызовом уставившись на старших магов. Директор непроизвольно поёжился под этим взглядом, ему вдруг показалось, что ученик видит его насквозь. — Ну что же, — натужно произнёс он. — Думаю, мистер Филч будет только рад такому количеству помощников, да и Хагриду помощь в уборке территории не помешает. Так же я снимаю по сто баллов с каждого факультета, к которому вы принадлежите. А теперь оставляю вас одних подумать на досуге о своём поведении. Мистер Анубис, позвольте проводить вас к выходу. — Одну минуточку, директор, — невыразимец медленно прошёлся мимо подростков, заглядывая каждому в глаза. — У меня тоже будет небольшое задание для этих авантюристов. К выходным я жду от каждого из вас подробнейшее описание тех усилий, которые он или она приложили к зачарованию вашего летающего средства. Какие зелья, чары и артефакты вы использовали? Откуда вы их взяли? Как они должны были взаимодействовать друг с другом? Какие побочные явления могли быть при этом? И так далее... Его взгляд остановился на Ремусе. — А мистер Люпин дополнительно перечислит мне все недостатки и преимущества ликантропии, причём с детально описанными примерами. — Но до выходных осталось всего два дня! — крик души Сириуса был наверное слышен аж в Хогсмиде. — Так и у вас каникулы, наследник Блэк, — парировал невыразимец под насмешливое хмыкание директора. — Не думаю, что помощь завхозу и леснику займёт у вас всё свободное время. К тому же, если вы успешно справитесь с заданием, то можете рассчитывать на приятный сюрприз. Ваше творчество я, кстати, забираю с собой. С этими словами он показал им упакованный в специальный пакет коврик и, пропустив директора вперёд, эффектно покинул Больничное крыло. После их ухода Искатели ещё долго обсуждали свой полёт и последовавшее за ним наказание, параллельно успокаивая Люпина, пока мадам Помфри не разогнала их по кроватям. Лишь задёрнув полог, отрезав себя тем самым от окружающего мира, Мэри смогла развернуть бумажного журавлика, незаметно спланировавшего ей на одеяло, когда Анубис выходил отсюда. Всего несколько строк, написанных красивым каллиграфическим почерком, заставили её выдохнуть с облегчением. «Я не знаю, чего мне хочется в первую очередь, выпороть вас всех или похвалить. Ты молодец, показала себя достойной наследницей своих предков. Ошибки разберём позже. Твой гордый родитель».