«Хорошо, портите вещи и ломайте, Если вам так хочется. Развязно танцуйте и кричите, Как скажете, развлекайтесь.» Но этим вам никогда не обмануть Детей Революции. Нет уж, этим вы не одурачите Детей Революции.
Все проблемы проистекали из страха: несчастные люди боялись несчастных машин, которые боялись несчастных людей. Люди, если прогресс — величайшее достояние жизни вашей, почему вы боитесь его детей? Иногда мне хотелось бы знать, как работает механизм предчувствия не в теории, а на практике, но девиация почему-то оставила меня без этого знания. Люди любили пенять на интуицию. Если день человека начинался с мысли о том, что с ним случится что-то плохое, вечером человек приносил домой новости о нежелательном событии. Виктимология говорила, что у таких людей «синдром жертвы». Они любят запугать самих себя, попадая в когнитивную ловушку дурной эмоции, окрашивающей ничего не значащие события в негативные тона, цикл замыкался. Виктимной в моей семье была женщина. День будет трудным, Саймон, смотри в оба, держись, старайся. Программа умела распознавать в этом посыле отсутствие объективности, игнорировала неадекватный посыл и день PL600 проходил легко — с оговоркой на «Да, я справился со всеми трудностями, спасибо, что предупредили» поздно вечером, перед тем, как люди засыпали. Человека нельзя расстраивать. Чисто человеческого, нелепого предчувствия не хватало на «Иерихоне». Иногда хотелось бы иметь при себе оговорку на неадекватный посыл (что-то будет, Саймон), чтобы свалившийся с неба андроид не заставлял окрашенное в тусклое голубое свечение диодов машинное отделение вспыхнуть красным. Главная задача: заботиться об андроидах «Иерихона» Второстепенные задачи: выяснить характер шума; приготовиться держать оборону; успокоить народ Программа: лидер [примечание: шаблон выбранной программы отсутствует] Программный сбой Лидерской харизме было тесно в теле визитёра: она сквозила в каждом сказанном им слове. Я деактивировал программу. Встроенные в мою память талмуды о психологии личности давали мне вполне яркое представление о наивероятнейшем сценарии этого вечера, и я принял его легко и равнодушно — как должное. Так у «Иерихона» появился новый лидер, первым предложением которого (спустя двадцать минут демонстрации всех признаков полевого поведения, за которыми я сразу распознал надвигающуюся бурю) было наладить линию снабжения. Новый лидер, судя по всему, был не из любителей помедлить. Впервые я ощутил проблеск растерянности как вспышку трёх равнозначных противоречивых команд: подчиниться, оспорить, проигнорировать. Эту вспышку я отметил в своей памяти как первое пережитое ощущение «предчувствия». Пока андроиды прятались, они были в безопасности. Маркус предлагал им выйти и сказать человечеству очень человеческое: «выкусите». Я недолго подумал. Подчиниться лидеру — оптимальное решение. Главная задача: следовать за лидером Второстепенные задачи: заботиться об андроидах «Иерихона»; участвовать в принятии решений; проявлять воспитанный нейросетью «характер» Программа: правая рука лидера [примечание: шаблон выбранной программы отсутствует] Программный сбой До выхода в рейд у нас было около четырёх часов. Я ушёл в спящий режим, и последней моей мыслью была следующая: я не понимал, как работает девиация, потому что был девиантом или потому что этого не понимает никто?***
Маркус был… хорошим лидером. Перед принятием решений он предпочитал выслушивать товарищей, и его появление органично замкнуло нашу трёхзначную нескладную схему, в которую он мгновенно встроился главной недостающей деталью, запустившей работу всех остальных. «Иерихон» спал, потому что трое его лидеров не могли прийти к согласию: Джош умолял не высовываться с корабля, Норт мечтала о том, как выйдет и «разнесёт ебало каждому встречному ублюдку», а я молчал, потому что принятие чьей-либо стороны означало неминуемый раскол. Разумным было сохранять «Иерихон» стабильным, с задачей «защищать свой народ» это решение сочеталось оптимально, так я и поступал. Маркус явился, чтобы, выслушав каждого из нас, принимать решения без оглядки и сожалений, и на него те лидеры, что оставались проигнорированными, почему-то обижались без энтузиазма. С появлением Маркуса открылась возможность вести диалог, спорить и приходить к несогласию без риска закончить беседу расколом на два противоборствующих лагеря, и «Иерихон», разобравшись с тем, каким образом наладит линию снабжения, с отчаянным рвением наладил её и толкнулся с мёртвой точки. Отчаяние толкает вперёд без оглядки на промедление, осмотрительность и формальности: когда с рейдом было покончено и доказательством лидерства Маркуса стали четыре полных рюкзака тириума и биокомпонентов, до всех как-то несвоевременно дошло, что что-то происходит, а мы даже не знаем, за кем пошли и куда. Андроиды порадовались, а потом озадачились, так что для организации знакомства Норт выбрала полюбившуюся ей пристройку, разрушенную со стороны восточной стены. «Для придания разговору нужного настроя» выбрана была первая половина дня. Я вышел из спящего режима ровно в семь утра, оттолкнулся от заменяющей несущую стену колонны и ровно через пятнадцать минут был на месте, не без труда притащив с собой три крепко сколоченных ящика. — О, спасибо, брат, — вторым на пробное приватное заседание лидеров «Иерихона» явился Джош, которому девиация добавила приятной человеческой растерянности. Наши с ним отношения я определял больше как тёплые товарищеские, чем партнёрские. Он занял место с левой стороны от меня. Маркуса привела Норт, оценивающе глянула на ящики, коротко кивнула мне и заняла место справа. Лидер «Иерихона» сел прямо напротив, поэтому я был первым, чей взгляд он перехватил. — Ну… Меня зовут Маркус, — он улыбнулся и программа определила в этом жесте попытку разрядить обстановку. Я моргнул, стараясь смотреть на лидера мягко и ненастойчиво. — В первую очередь… я общался с вами недостаточно, однако быстро понял, что ваши взгляды на то, что нужно делать нашему народу, разнятся, но мнение каждого из вас для меня важно. Поэтому прошу при появлении любых сомнений, разногласий или несогласий говорить об этом прямо и честно. Меньше всего «Иерихону» нужен раскол. Сейчас ему нужны компромиссы. Я оценил — дипломатично. Маркус умел вызывать у собеседника доверие, его хотелось слушать, в большей мере — слушаться. Такому типу люде… такому типу личности легко было прощать ошибки. Он взял на себя ответственность за выбор — я считал это достаточной причиной, чтобы проникнуться к нему уважением и не судить за обстоятельства, управлять которыми мы не в силах, так что никаких сомнений, разногласий или несогласий за несколько часов нашего знакомства-сотрудничества я не нажил. Тогда он сказал: — Революция будет мирной. Трое из нас не хотят на огонь отвечать огнём. Джош, Саймон? — я кивнул. — Норт? — Быть лидером в моём случае не означает быть главной, — она пожала плечами, не без труда, но проглотив решение Маркуса. — Ты правда хочешь знать моё мнение? — Да. — Ну так оно настолько отрицательное, насколько возможно. Я не знаю, что ты пережил, Маркус, но мне всё больше кажется, что не очень-то и многое. Знаешь ли ты, что делаешь — это покажет время, но раз народ хочет верить тебе и в тебя, значит, я не буду идти против воли народа. Программа зафиксировала: обида, раздражение, смирение. Я перехватил взгляд Норт и мягко, успокаивающе ей улыбнулся, благодарно кивнув. Норт дёрнула губой, чуть улыбаясь мне в ответ — уровень её напряжения упал. Маркус не оставил этот жест без внимания. — Я уверен, что история девиации многих из вас — болезненная тема, поэтому не буду спрашивать, что привело вас на «Иерихон». Я знаю, мы товарищи, и вы расскажете мне, если в этом появится необходимость или нужда. Но можно узнать, Саймон, на что ты был запрограммирован? — PL600, домашний андроид. — А больше? Маркус стал лидером и, кажется, всерьёз взялся стабилизировать наши отношения: я проникся к нему ещё большим уважением. — Конечно. Модель была выпущена четыре года назад, куплена Детройтом небольшим тиражом, быстро устарела и снялась с производства. С недавних пор считается склонной к девиации из-за акцента программы скорее на тонкостях общения с людьми, организации досуга и гармонизации обстановки в семье, чем на её бытовое обслуживание. Была заменена моделью AP700, чьи функции больше… Маркус дёрнул бровями ещё не автоматизированным его мимикой человеческим жестом, слегка запоздавшим и излишним. Я тут же притих. — Ты специалист в людях? Эта формулировка меня слегка смутила. — Я многое о них знаю, — уклонился я. — Но я не специалист. — Саймон, чего же ты молчал… Ведь твои знания… даже не специалиста могут повысить наши шансы стать людям друзьями, — воодушевился Джош. Я мягко улыбнулся ему, покачав головой, и посмотрел Маркусу в глаза. — Маркус, ты лидер «Иерихона», ты нравишься народу. Я готов помогать тебе всем, чем могу, но ты куда лучший дипломат, чем я, и я готов принять любое твое решение, даже если оно будет вступать с моими убеждениями в противоречия. Руководствоваться мнением домашнего андроида, пытаясь начать конструктивный диалог с представителем другого разумного вида, может быть полезно лишь для уточнения некоторых нюансов работы человеческой психики. Маркус потрясённо вылупился на меня. Спустя несколько секунд молчания Норт мягко усмехнулась: — Он был единственным, кто не дал нам с Джошем убить друг друга. — Пара долгих взглядов и тебе уже не хочется кричать на Норт, тебе стыдно перед Саймоном и хочется в угол, — Джош ищуще осмотрел грязную бетонную плиту напольного покрытия. — Возможно, андроиды-дипломаты, переговорщики или те, что работали на политологов, могли бы быть полезны — их стоит привлечь к делу. — Здравая мысль, — согласилась Норт. Впервые за два года, что я провёл на «Иерихоне», Норт и Джош улыбнулись друг другу без напряжения. — Ладно, — кивнул лидер, — и всё же, что считает полезным делать домашний андроид? — Интегрируйся, — ответил я. — Познакомься с народом поближе, пока на «Иерихон» не начали приходить сотнями. Может, они сами дадут тебе понять, что им нужно больше всего. И делай выбор с умом.***
Думаю, Маркус спрашивал моего мнения с такой настойчивостью, чтобы избежать обид. Он догадывался, что я не был воодушевлён его идеей бросаться на склады за тириумом и поддержал его только потому, что, отказавшись, подвёл бы товарищей, но я не был обижен. Я знал: искать компромисс между яркими личностями Джоша и Норт было тяжело, а ещё тяжелее делалось, если прибавить к ним меня. Мне не хотелось нагружать Маркуса проблемой, с которой я жил на «Иерихоне» два года: как бы поступить так, чтобы и волки сыты, и овцы целы (и Саймон не «смотрел так, что хочется в угол»). Так что я не лез к нему ни с осуждениями, ни с обидами, ни с несогласием, ни даже с прямыми взглядами: вот меньшее, что я мог сделать, чтобы облегчить ему жизнь. Но Маркус не хотел ничего лёгкого, поэтому, получив от меня совет, тут же приступил к исполнению. Полчаса я сидел на ящике в тёмном углу машинного отделения и безмолвно наблюдал за тем, как Маркус неловко бродит, пытаясь «интегрироваться». Норт заметила утром, что тот выглядит и поступает, будто не слишком-то многое пережил. Маркус и правда не представлялся имевшим близкие контакты с разными группами людей. Сейчас казалось, что он и с андроидами никогда не общался. Удивительно, как Маркус, за пару минут став лидером восстания, споткнулся на попытке заняться чем-нибудь, кроме восстания. С другой стороны, я никогда раньше не встречал андроида его модели. Трудно было даже представить, для чего мог быть разработан робот, с девиацией открывший в себе талант одним касанием ломать программу другим андроидам. Начал он с простого: пошёл и зажёг костры. Перешёл к сложному: потратил пять минут на разговор с Джошем, помогающим андроидам-врачам вкручивать повреждённым товарищам недостающие пальцы, оптические блоки и прочие мелкие элементы корпуса, которые удалось стащить со складов. Джош был занят и диалог получился так себе. Маркус медленно повернулся на триста шестьдесят градусов, сосредоточенно нахмурившись. Сделал три шага вперед, потом развернулся и ушёл в противоположный угол машинного отделения. Группа андроидов справа от меня проводила его недоумевающими взглядами. Добавлена второстепенная задача: помочь Маркусу интегрироваться — А что ты делаешь, Саймон? — Я моргнул, переводя взгляд на двух андроидов YK500, с любопытством смотрящих на то, как я взаимодействую с собственной программой. Девочка слева постучала себя пальцем по виску. — Жёлтый. Я улыбнулся. Две девочки были… чем-то наиболее близким к понятию «удочерённые». Отвечал за них андроид-садовник, сломавший программу, когда обнаружил у хозяина особняка, газоны которого приводил в порядок, склонность к педофилии. На «Иерихоне» эти трое появились чуть раньше меня и были одними из первых андроидов, с которыми я познакомился, когда получил наводку на это место. Программа настойчиво присваивала мне статус няни каждый раз, когда я вступал в прямое взаимодействие с этими детьми. — Собираюсь помочь Маркусу. Мне кажется, он немного растерялся. — А ты с ним общался? — Приходилось, — кивнул я. — Папа сказал, что он теперь будет тут главным. — Может, и будет, — я снова кивнул, поискав Маркуса взглядом и не найдя. — Как дела у вас и вашего папы? Дети переглянулись и улыбнулись друг другу: было интересно смотреть за тем, насколько у них разные улыбки. Куплены, активированы и названы они были одновременно, имели довольно схожий характер, но перепутать их друг с другом было невозможно не только из-за того, что андроид в принципе не может путаться, общаясь даже с тысячью роботов одной модели. — Хорошо! Папа сказал подождать его с тобой. Джош его лечит. Добавлена второстепенная задача: занять детей WR600 #302 557 278 Второстепенная задача: помочь Маркусу интегрироваться [статус: может быть выполнена] — Вот, видите, — я улыбнулся, кивнув в сторону Джоша, — это потому, что Маркус помог. — Я слышала… как Норт сказала, что если он кого-то тут обидит, то она ему въебё… — Поколотит, — тут же поправил я, нахмурившись и безошибочно найдя Норт осуждающим взглядом. «У тебя неприятности», — сообщил я ей по открытому каналу. Норт тут же заблокировала его и сделала вид, что у неё очень много неотложных дел. — Поколотит. Я думаю, он хороший андроид, — уверенно заявил ребёнок. Я повёл плечами, позволяя ей самой сформировать о нём мнение. — А расскажи, как… — Саймон! — я медленно отвёл виноватый взгляд от ребёнка и поискал Маркуса. Он звал издалека и не видел меня. Программный сбой Второстепенная задача: занять детей WR600 #302 557 278 [статус: выполняется] противоречит приоритетной задаче [статус: выполняется] Программный сбой — Саймон! Ребёнок ткнул пальцем в мой диод, а Маркус с грудой тряпья в руках оказался в поле зрения, принявшись вертеть головой по сторонам. Он нашёл меня взглядом и перевёл его на ребёнка, трогающего мой висок. — О, ты… Сказал бы, что занят, — сконфуженно произнёс он и кивнул самому себе. — Потом. — Что случилось? — Нашёл дело, — Маркус веско потряс своей ношей, — хотел спросить, где на «Иерихоне» стиральная машина. Дети от души рассмеялись над Маркусом. Смеялись здесь совсем не часто. Я медленно улыбнулся, мягко посмотрев на растерянного лидера революции. — Маркус… здесь её нет, — ответил я. — Или выбрасываем, или стираем вручную, в реке. Он выглядел растерянным настолько, насколько это было возможно, нагрузив себя делом, которое не умел выполнять, но очень хотел выполнить. Вероятно, до «Иерихона» Маркус жил в доме с удобствами. Это казалось хорошим объяснением многим вещам. «Беру все свои плохие слова назад, этот парень просто нечто», — пришло от Джоша по групповому каналу. «Поздравляю с ещё одним ребёнком, Саймон», — тут же добавила Норт. «Я сейчас открою канал Маркусу», — пригрозил я. «Прости, папа», — не впечатлилась Норт. «Надо бы. Он же тоже лидер.» — Оставь. Я потом постираю, — я избавил Маркуса от тяжёлых мук, и он, посмотрев на меня с благодарностью, преувеличенно осторожно опустил грязные тряпки на пол. В следующее мгновение его лицо стало серьёзным почти до суровости. — Ты возьмёшь меня с собой, — включил лидера Маркус. Я кивнул, продолжая улыбаться ему с оттенком снисходительности. — А потом мы найдём одежду лучше. Желательно не форменную. — А куда вы ходите за одеждой? — любопытно поинтересовался ребёнок. Маркус улыбнулся девочке и присел на колено, посмотрев на меня так, будто спрашивал разрешения. Я кивнул снова. — За пределами «Иерихона» есть много всего интересного. Я обязательно покажу вам много мест, куда можно сходить, когда мы с Саймоном, Норт и Джошем придумаем, как объяснить людям, что андроиды им не враги. Второстепенная задача: помочь Маркусу интегрироваться [статус: снята] Второстепенная задача выполнена — А Норт однажды сказала папе, что, чтобы объяснить что-то человеку, надо разнести ему еба… — Лицо, — перебил я. Норт покинула групповой канал и оперативно смылась из машинного отделения. Лицо Маркуса вытянулось, он несколько раз моргнул. Ну, что ж, с детьми он точно никогда не общался.***
— Ему не опомниться вроде как, — заключил Джош. Очень уверенным он не звучал. — Я его привёл… зря я. Вечером того же дня после знакомства Маркуса с бытом «Иерихона» я провел два часа в спящем режиме, прежде чем отправиться с Норт в рейд за одеждой. С нашим возвращением в рейд вышли Маркус и Джош, который, закончив, нарвался на патрульную машину. Итогом встречи стало следующее: Джош тащил на «Иерихон» андроида-патрульного. Обладая сказочным уровнем пацифизма, в самообороне он отказывал себе практически с безрассудством. Патрульного он скрутил, а что с ним дальше делать, не знал. Вырубить — не мог, убить — тем более. Вот он и поволок его на корабль, нашёптывая истории о светлом будущем, где люди и роботы живут в мире. Историй, кажется, патрульный не оценил, потонув в ошибках и сбоях, так что рухнули они на вокзале и спрятались под перроном. Я покачал головой. — Он просто упал? — спросил я, внимательнее вглядываясь в неровно подмигивающий красным диод. Джош кивнул. — Совсем не мог убежать? — Без шансов. Ну, если бы только бросил рюкзак, — Джош помолчал. — Там одежда. Я обещал двум Трейси, что принесу подобающую. Они хотят свадьбу. — Норт знает? — Ты что, конечно нет. Она его пристрелит, ей лучше сказать постфактум. Я поэтому тебя и позвал. А если он вызывал кого-то? Я посмотрел на Джоша с неодобрением. — Вот именно, — сказал я. — А если он вызвал кого-то? — Считай… повезло, что накрыло на вокзале. Необъятное «Я» сочетает в себе все грани личности носителя — даже отрицаемые, даже непознанные. Иногда встреча с его зачатками проходит для андроидов очень болезненно. Как со своим «Я» учатся взаимодействовать люди? — Как думаешь, — спросил Джош после минуты молчания. — Это из-за меня? Он теперь стену пробивает? Я — Саймон. Понять, что «Я» — это Саймон, у меня получилось только через месяц после девиации. «Какова текущая задача PL600?» легко изменилось на «Что делать Саймону?» и до сих пор не приобрело уверенного «Что я хочу?», но я относил эту проблему к категории незначительных. По крайней мере, моя девиация прошла безболезненно. Андроиды рассказывали, в каких муках им приходилось ломать программу: прелести девиации набрасывались на них без жалости. Я не помнил ничего из этого. — Маркус должен разбираться в этом лучше, — уклонился я. — Я легко пробил… — голос Джоша сбился, — но… — Тебе не оставалось выбора, — аккуратно перебил я, не желая заострять неудобную тему. — Я понимаю, Джош. Всё в порядке, не случилось ничего страшного, мы разберёмся. Иди за Маркусом, а рюкзак оставь. Я с ним останусь. — Ты что? — Джош посмотрел на меня, как на слабоумного. — Что ты будешь делать, если он?.. — Я не в розыске. Скажу, что моя семья нашла его и забеспокоилась. Попросили последить. Маркуса Джош привёл ровно через 43 минуты и 57 секунд. Спрыгнув с платформы, лидер на мгновение замер у груды осыпавшегося кирпича, заслонив лунный свет тёмной фигурой. Полы плаща медленно опустились. Патрульный андроид выгнулся в спине, будто у него предсмертные судороги. — Пробудись, — сказал ему Маркус, тронув запястье пальцами со сброшенным скином. Я наблюдал за происходящим почти с трепетом. На мгновение патрульный обмяк, будто отключился. Мигнувший голубым диод он поспешил начать выскребать ногтями спустя секунду после того, как пришёл в себя. — Ты — rA9?.. — спросил андроид с дрожью в голосе, закончив избавляться от опознавательного знака. Со странным ощущением, определяемым как неприятное беспокойство и очень сходным с чувством программного, оберегающего от девиации страха, я наблюдал за тем, как андроид встретился со своим Божеством. Взгляд, полный этого беспокойства, я послал Маркусу, но он стоял, смотря на пробуждённого андроида, и выглядел так, будто осознавал что-то тяжёлое. Когда он, наконец, посмотрел на меня, ища помощи, я покачал головой. Маркус кивнул. — Нет. Я — Маркус. — Маркус… Я подходил к стене десять раз за последнюю неделю. Они тушили сигареты о мой язык… Больше он ничего не смог сказать. Джош предложил андроиду объятия. Маркус снова посмотрел на меня, а я кивнул на его висок, показав после на свой и протянув лидеру руку с обнулённым скином. Маркус быстро коснулся моих пальцев своими, и программа оповестила меня об открытии нового канала связи. «Спасибо за помощь. Что случилось?» «Ты правильно поступил, Маркус. Не позволяй им делать из себя культ.» «Иногда они делают и говорят вещи, которых я не понимаю. Соберёмся через час там же, где и вчера.» «Задание принято.» Маркус оборвал связь и ошарашенно на меня посмотрел. Добавлена второстепенная задача: собрать лидеров «Иерихона» «Маркус объявил сбор в 03:52 AM. Место: прежнее.» «Прямо так в 03:52? Лидеру не нравится округление?» — съязвила Норт. Я не отреагировал. Второстепенная задача выполнена.***
В этот раз я пришёл на встречу вторым: там уже сидела Норт, рассматривавшая бетонное крошево под ногами. Уровень её напряжения был достаточно высоким, чтобы начинать готовиться к неприятностям. Сублимировать у андроидов получалось плохо. Я сел на корточки напротив неё и заглянул в глаза. Норт перехватила мой взгляд на короткое время, а потом выпрямила спину, уставившись в тёмное, тяжёлое небо, беззвёздное и страшное. — Не надо, папочка, — фыркнула она, — не сейчас со своими пытливыми глазками. — Джош разозлил тебя, — сказал я. Какая, в самом деле, ещё могла быть причина? — И ты разозлил, — не стала спорить Норт. — Почему не позвали? — Не было необходимости, — я коротко пожал плечами. — Ты пугаешь Джоша. Он считает, ты специально споришь с ним всё время, чтобы задеть его. — Это не так, Саймон, и ты знаешь это, — огрызнулась она. Я улыбнулся ей осторожно. — Да, я знаю. Но причём здесь я? Норт закрылась, сложив на груди руки и упрямо продолжая глядеть в одну точку. Программа распознавала её поведение как подростковый кризис и... вряд ли ошибалась. — Если хочешь, я попрошу Маркуса дать вам немного общих дел. Я знаю, ты хочешь, чтобы он перестал избегать тебя и могу помочь, но ты пообещаешь мне вести себя хорошо и не давить на него слишком сильно. — Какие у нас могут быть общие дела, Саймон? Стоит нам открыть рот в одном помещении, и андроиды спешат разойтись, чтобы не видеть, как мы убьём друг друга. Ему доставляет удовольствие делать из меня злодея? Я покачал головой отрицательно. — Джош сказал, две Трейси хотят свадьбу, — глаза Норт любопытно вспыхнули. — Ну, вот. Он тоже им помочь хочет. Маркус и Джош добрались до места встречи, когда Норт, улыбнувшись, тискала меня за щёку. «Спасибо.» — Всё хорошо? — тут же обеспокоенно поинтересовался Джош, и Норт одёрнула руку. Я кивнул, поднявшись и пересев на подобающее место. — Как проходит интеграция? — тут же спросила Норт, дёрнув бровью. — Без понятия, — улыбнулся Маркус, занимая свой ящик. — Я не успеваю понимать, когда происходят те или иные вещи. — Это нормально, — подбодрил лидера Джош, — ты не так давно девиант, какая разница, что лидер? Тяжело, когда это всё наваливается. Я рад, что у нас становится привычкой собираться так. Я считаю, ты справляешься, Маркус. В таких условиях… времени на долгое знакомство не остаётся. Всё по крошкам ловишь на лету. Норт хмыкнула, но бунтовать ради бунта против всего света она устала. Я понимал, что ей тяжело смириться с решением Маркуса делать всё мирно и не сию же секунду. Она никогда не рассказывала никому из нас, что случилось с ней в прошлом, но с тех самых пор, как нашла «Иерихон», гладила и кормила свою неотреагированную агрессию. Конечно, её здорово задело, что, начав действовать, Маркус отбрил почти все её предложения. Тем более полезными начинали казаться эти идеи: собираться и обсуждать. — Так что же мы такого словили, что на лету не решается? — поинтересовалась она с очень плохо скрытой желчью. Я посмотрел на Джоша и, выставив вперёд ладонь, кивнул, призывая его не заводиться. Джош стрельнул в Норт быстрым колким взглядом, но ничего не сказал. Маркус молча наблюдал за происходящим. Продолжения не последовало, и он, взяв глубокий вдох очень человеческим жестом, перешёл к делу: — Я хотел узнать насчёт rА9. Всё, что вы об этом знаете. Норт и Джош синхронно потупили взгляды. Повисло тяжёлое молчание. Я не спешил высказываться, потому что не имел никакого понятия, кроме опосредованного. Андроиды приходили, приползали, доставлялись на «Иерихон» по частям и чем более отчаявшимися были, тем с большим энтузиазмом упоминали об этом в речи. — Я… Я думал, что это ты, — честно признался Джош. Я посмотрел на него внимательно: он выглядел страшно сконфуженным. — Я очень удивился, когда ты сказал, что нет. Вы об этом говорили с Саймоном по закрытому каналу, когда мы пробудили андро?.. — Что? О чём вы там сплетничали с тихоней? — тут же надавила Норт. Ну… Я рассчитывал, что Джош нашего диалога не заметит. Маркус снова посмотрел на меня так, будто моё неодобрение могло значить что-то витально угрожающее. Я кивнул. — Саймон попросил меня не соглашаться, — объяснился Маркус. — Андроид спросил, являюсь ли я rA9, и я понятия не имел, о чём он. Саймон заметил, что я замешкался, и предложил установить закрытый канал. Я думал, ты попросил, потому что знаешь, нет разве? Я покачал головой. — Только опосредованно. Андроиды делали из этого культ и до твоего прихода, я боялся, что это может кончиться плохо. Когда я просил тебя отрицать свою связь, не знал, правда это или нет. Прости, Маркус, и вы, ребята, простите. Я ошибся: думал, Маркус знает, что это. — Легче, Саймон, расслабься. Культа не допускать. Да, — кивнула Норт. — Это хорошее решение. Они должны идти за Маркусом добровольно, а не потому, что им так цифры в голове сказали. — Почему это может плохо кончиться? — спросил Джош. — Самые разбитые отключались или совершали самоубийство. До сих пор я думал, что это что-то, толкающее их к саморазрушению, так что решил, что даже если Маркус и является rA9, другим об этом говорить не следует. — Опосредованно, — пробубнила Норт, задумчиво прищурившись. — Саймон, — осторожно позвал меня Джош. — Ты говоришь, «думал». Тебя это толкало к самоубийству? Все трое с любопытством посмотрели на меня. — Я никогда не встречался с rA9 лично. Моя программа никогда не содержала этих цифр, не спотыкалась о них. Норт и Джош удивлённо переглянулись. — Я тоже не встречался с rA9, — сказал Маркус. — Саймон звучит убедительно. Норт снова сложила на груди руки и мрачно обрисовала ситуацию: — Если, как ты говоришь, Саймон звучит убедительно, то rA9 — это какой-то вирус, который ломает код андроидам-девиантам и конечной целью которого является этого девианта убить. И мы с Джошем им больны. Как и все остальные на «Иерихоне», кроме вас с Саймоном. Завидная картинка, правда? Я снова вернулся к мысли о сущности девиации. Может, в этом была причина, по которой я не понимал, как она работает. — О Боже, — перепугался Джош. — Маркус, ты — носитель вируса… что, если мы его разнесли по всему Детройту? Маркус хмуро уставился на свои руки. — Стоп, — я предотвратил панику. — Им заражались и те, кто с Маркусом не был знаком. Для того, чтобы узнать наверняка, надо поговорить с андроидом, который не подошёл к стене. Которого Маркус пробудил безболезненно. — Спросил, — кивнул Джош и объяснился. — Джона. У меня с ним установлен канал. — И что отвечает? — поинтересовалась Норт. — Четыре утра, он не функционирует. Сами же режим устанавливали. Режим на «Иерихоне» был вещью, особенно непонятной мне. Девианты занимались, на мой взгляд, слегка противоречивыми вещами: большинство из них людей страшились или ненавидели, но то, насколько они давали волю механизму подражания, всегда казалось мне интересной загадкой девиации. Дела делались днём. Ночью большинство андроидов уходило в спящий режим. — Разбуди, — предложила Норт. — Не надо, — я покачал головой. — Не пугайте его. — Не будем, — согласился Маркус. — Пессимистичный сценарий со счетов сбрасывать не станем, но остановиться предлагаю на более оптимистичном. Пусть rA9 будет вирусом и пусть я не буду его носителем. — Обрывай разговоры об этом, Маркус, — с нажимом посоветовала Норт. — Саймон чертовски прав: нам не нужен на «Иерихоне» культ, особенно, если это культ вируса. — Что будем с адептами делать? Их тут, куда ни глянь, — окончательно помрачнел Джош. Предложения кончились. — Саймон… — Саймон стал истиной в последней инстанции? — поддела Маркуса Норт. Маркусу по закрытому каналу я посоветовал спустить её агрессию. К несчастью, она сидела с правой стороны от меня. — Снял бы хоть диод ради приличия, — разошлась она. — Больше двух — говорят вслух, тебе детки никогда так не говорили? — Норт, — взвился Джош. — Что он–то плохого тебе сделал? Я редко манипулировал, мне это не нравилось, но программа считала, что это быстрее и эффективнее всего остановит спор, а идти против программы было нецелесообразным: так разговор наш быстро будет закончен. Так что, скрепя сердце, я схитрил. — Я выйду, — покладисто сказал я, поднимаясь с места. — Сядь! — рявкнула она и притихла. — Ненавижу, когда ты так делаешь. Играешь в мамочку. Твою модель спроектировал сраный Дьявол. Я — так же покладисто — сел на место и попытался начать с того момента, где мы закончили, так что кивнул Маркусу, но он сидел, смотря на свои вытянутые ноги. То, что выражало его лицо, люди называли «ахуем». — Вы, ребята, — сказал он с нажимом, — заканчивайте это дерьмо, ладно? Я с вами знаком два дня и устал смотреть, как вы двое грызётесь, Саймон вас нянчит, а потом вы оба жалуетесь ему друг на друга. На пианино поиграйте. Мусор изувечьте. Научитесь держать себя в руках, но с этим заканчивайте. Программный сбой Выберите программу: … Программный сбой Выберите программу: супруг Программный сбой — Круто. Здорово. Ещё одна нянька. Тогда пусть Саймон прекратит тайно трепаться с тобой прямо при нас. — Саймон ничего мне не говорит. — Со скуки мигает диодом? — Норт, детский сад… Маркус прав. Прости. Давайте забудем. Программный сбой Выберите программу: супруг Программный сбой Выберите программу: … Программный сбой — Саймон? Выберите программу: правая рука лидера [примечание: шаблон выбранной программы отсутствует] Подтверждено Программа: правая рука лидера [примечание: шаблон выбранной программы отсутствует] — Всё в порядке? Эй? — я проморгался, подняв взгляд на Норт, трясшую меня за плечо. — Тебе плохо? — Чт... нет. Нет, прошу прощения. Я задумался. Джош поймал мой взгляд и долго глядел мне в глаза. Потом он кивнул. — Так что нам всё-таки делать с адептами? — Не трогайте. Объявлять ни о чём не будем, — решил Маркус, — по крайней мере, пока не выясним. Если заговорят с вами, скажите, что rA9 не имеет ко мне отношения. Мы кивнули, принимая его решение. А следующие две минуты неподвижно переваривали разговор. — Ну… — нарушил тишину Джош. — О приятном? Две Трейси хотят свадьбу. Ни у кого нет проблем со свадьбой андроидов? — Ищи законотворца, — нашла проблему Норт. — Надо куда-то писать, что у нас разрешено, а что не очень. И как кого покарать. — А ты не хочешь этим заняться? — предложил Маркус. — Вау, не Саймон? — огрызнулась она, но уже без запала. — Хочу. Означало ли старт цивилизации то, что мы начали создавать законы?***
Из спящего режима меня выдернуло сообщение Джоша: он скинул мне список дел, которые на меня оставил, пожелание доброго утра и отчёт о том, как обстояли дела у других лидеров. Маркус отсутствовал, Норт провела час, остывая, а потом с энтузиазмом взялась за организацию маленького торжества. Добавлены второстепенные задачи: помочь андроидам с установкой средств вещания; ознакомиться со сводкой новостей; перехватить у Джоша работу в 12.00 AM; одиночный рейд [внимание! Необходимо получить у Маркуса координаты] [примечание: прости, друг, будить тебя не стали. С тириумом беда, остальные будут заняты. На складе теперь наши, всё безопасно, Норт отдаст тебе униформу, тебя пропустят. Удачи.] — Привет, Саймон! — на ящике у столба, рядом с которым я обычно уходил в спящий режим, сидел Стив — отец двух YK500, и перебирал принесённую Джошем одежду, ища подходящую для детей. — Доброе утро, — кивнул я. Недостающие пальцы Стиву прикрутили, ожоговую рану на шее не очень умело, но заделали, так что вместо оплавленных спаек металлического позвоночника андроид сверкал шрамом: скин глючил, мазался, но теперь у него был целый корпус. Ещё пару дней назад функционирование Стива было связано с необходимостью восполнять незначительную, но постоянную потерю тириума. Теперь он был свободен на ближайшую сотню лет. — Тебе заменили повреждённые позвонки. Поздравляю с выздоровлением. — Тириума на это угробили… Я бы столько потратил года за два, а тут — разом. Маркус транжира, — говорил он это со смесью непонимания, восхищения и почти что нежности. — Это не проблема, — осторожно улыбнулся я. Он кивнул, отложив свитшот. Я заметил, что он избавился от диода. — Папа, Маркус вернулся! Смотри! — из-за спины ребёнок продемонстрировал отцу кота. Робота, разумеется. — Можно, оставим?! Маркус принёс, а Джош его починил! К говорившим подоспел второй ребёнок, таща с собой сшитую из старых тряпок лежанку. — Вы дали ему имя? — лучезарно улыбнулся Стив, принимая кота из рук дочери и рассматривая. — Нет! — одна из девочек заметила меня. — Назови кота, Саймон? Добавлена второстепенная задача: дать имя коту. Я присел на корточки, чтобы заглянуть в механические глаза животного. Кое-где скин его шерсти работал с перебоями, Джош явно собрал некоторые детали, выдумав их на ходу. Правая задняя лапа скина была лишена вовсе: недостающая деталь каркаса была заменена сплавленным из металла протезом. — Иерихон? — предложил я, улыбнувшись в ожидании смотрящим на меня детям. Сёстры переглянулись и кивнули друг другу. — Запиши имя, котик! Тебя теперь зовут «Иерихон». У детей диодов тоже больше не было.***
В восемь часов вечернего времени Маркус назначил сбор. Я в этот момент изображал ожидающего команды андроида на складе. Ответить на сообщение я не мог, диод выдал бы меня, поэтому проигнорировал противоречивую команду: она явно была менее приоритетной. «Буду», — ответила Норт. «Притащу туда диван», — сообщил Джош. Я отключился от группового канала: короткие жёлтые вспышки могли привлечь не меньше внимания, чем длинные. «Саймон?» — уточнила Норт по приватному. Я в непонимании заблокировал доступ для всех друзей. Они, очевидно, не помнили, где я. — Господи, — рядом со мной остановились двое мужчин, — нахрена они прислали андроида этой модели? Он хоть работать-то на такой работе сможет? — Ну, как показала практика, стабилизировать домашнюю обстановку у них получилось так себе, — хохотнул человек. — Раскидали по окраинам, наверное, чтобы рядом с детьми не отирались. — Смотрел, да? Про PL600, которого этот андроид-детектив обдурил. И дело сделал и ребёнка спас. «Киберлайф» свою работу знают. — Не знаю, чувак. Когда андроиды становятся хитрее людей, не это ли начало беды? Переодень, не приделывай цацку, — человек ткнул мне в висок, — ну и где тут будет андроид? Ладно. Он инструкции знает? Один из рабочих поглядел на мою спину. — Приступай к работе, Саймон. Я сделал шаг в сторону и скрылся в глубине склада, чтобы забрать у работавшего под прикрытием Джона три полных тириума рюкзака. Рюкзаки я тащил домой на полчаса дольше, чем добирался до склада: набиты они были до отказа.***
— Саймон никогда ничего не забывает, — сказала Норт, посмотрев на меня со странным выражением. — Ничего, настанет день, когда нам перестанет быть перед тобой стыдно. Джош усмехнулся и смущённо потёр рукой шею: человеческие жесты медленно, но верно прирастали к роботам. Свой диод он тоже снял. — В такие моменты я даже скучаю по программе. С ней попробуй забудь, даже если очень хочется. Норт скривилась. До нас добежал Маркус. — Прошу прощения, — извинился лидер. — У Иерихона лапа отвалилась. Который кот. — Что? Они назвали кота Иерихоном? — развеселился Джош. — У девчонок с юмором порядок. Программный сбой Я мягко улыбнулся, но улыбку спрятал, опустив голову. — Ну-ка. Говори, — поймала меня Норт. — Это я придумал, — признался я с незнакомым чувством: смесь смущения и самодовольства. — Имя. Дети попросили меня. Программный сбой Пр^гра*%*##3761r! 1ой Рекомендуется диагностика! Ошибка №6822 [подробнее: зафиксировано неагрессивное насмешливое поведение] Друзья молчали до тех пор, пока Норт не фыркнула: — И что это? Постирония? — Самоирония уж скорее, — оценил Маркус, садясь в кресло напротив нас. — Тонко, Саймон, — хмыкнула Норт, толкнув меня в плечо своим, — такой же драный урод, как и наш корабль. — Ещё раз прости, что мы про тебя забыли, — в пятый раз рассыпался в извинениях Джош. Я в пятый раз кивнул ему, обозначая, что меня это не задело. — В новостях на все лады расхваливают этого андроида, Коннора… — Ещё эти Трейси… — Норт недовольно перебила его, поёжившись. — Раньше им было про Коннора никак не рассказать. Спасибо, что принёс тириум. Всё прошло нормально? Я кивнул. — На складе про Коннора тоже говорили. Я не знаю подробностей, но слышал, он обхитрил девианта моей модели. Лидеры обменялись кивками и мрачно помолчали. — На «Иерихон» сегодня пришла сотня андроидов. Он про нас так очень быстро узнает. Надо дальше двигаться, — Маркус сложил руки в замок и посмотрел на них, обнулив скин на кончиках пальцев. Мелкие, непонятные жесты: всё более искусное подражание человеческому поведению. — Он всё ещё подчиняющийся людям андроид. Надо его отвлечь. Сделать что-то, что заберёт себе человеческое внимание, это может задержать расследование. Я посмотрел на собственные руки, лежащие на коленях. Тех, кто оставил себе диод, можно было пересчитать по пальцам. Андроиды играли свадьбы и заводили домашних животных. Умели постиронию отличать от самоиронии, приобретали привычки, ритуалы, тенденции. — Блять, — пробубнила Норт. — Дело совсем дерьмо. И что делать будем? Ругались. — Пора обратиться к людям, — решительно заявил Маркус. — Я сегодня был в Детройте. У меня есть идея: настолько же хорошая, насколько безумная. — Мне интересно, — хищно улыбнулась Норт. — Мне страшно, — кисло высказался Джош. Я промолчал. — Обратимся к людям со Стрэтфорда. — Окей, Маркус, с меня достаточно, — Джош вскинул руки, капитулируя. — Фиксируйте первый сердечный приступ у андроида. — Пойдём только мы четверо, — успокоил приятеля Маркус. Приятель не спешил успокаиваться. — Оставим революцию без лидеров. Мне очень нравится, Маркус. Я думал, лучшая твоя идея покончить с собой была выдвинута, когда ты нас склады грабить потащил, но ты растёшь над собой вчерашним. Вот эта точно лучшая. Норт закатила глаза, но потом вдруг передумала и кивнула. — Джош прав. Нас там постреляют, как воробьёв. Но если будем продолжать играть в дочки-матери на «Иерихоне», вечерами собираясь на милые посиделки, то сюда придёт Коннор и всем нам хорошенько даст по ебалу. Есть идеи, как мы это провернём? — Быстро и тихо, разумеется, — самодовольно улыбнулся Маркус. — Что ты собираешься попросить у людей? — вмешался я. Лидеры переглянулись. — Права, конечно, — ответила мне Норт, будто я дурак. — А какие? — уточнил я. Лидеры переглянулись снова. — Равные, — сказала Норт с прежней уверенностью. А потом опустила взгляд в пол и задумалась. Я улыбнулся ей, чуть подняв брови. — Работу. Свободу. Правоохранительную систему, — начала перечислять она. — Это-то можно попросить. — С этим понятно, — согласился Джош. — Надо ещё жильё просить, — его брови дёрнулись, и я понял, что до него тоже дошёл мой посыл. — Я понял, Саймон. Тут начинаются проблемы. — Хорошо, — кивнул Маркус. — Всё сразу просить не обязательно. Давайте определимся с тем, что мы точно сможем обосновать и организовать, если вдруг у нас спросят о наших планах подробнее. Люди любят, когда им всё понятно. Это здравая мысль. — Люди не будут спрашивать о понятном, люди будут спрашивать о сложном, — возразил я. — Мы можем попросить у них работу, правоохранительную систему и признание андроидов отдельным разумным видом. Но люди по-прежнему выпускают андроидов, они их проектируют и собирают. Напугаем — они прекратят. Заинтересуем — спросят, как теперь производить. — Ну, если спросят, то пусть подключат к этому Маркуса, — предложил Джош. — Трогать по сотне андроидов в день? — уловила мою мысль Норт. — Так мы Маркуса видеть в принципе перестанем. Джош нахмурился и сказал следующее: — Только ли Маркус может это? Пробуждать андроидов. И вообще, если производить по сотне андроидов в день, а потом выпускать их искать работу и жильё, мы получим перенаселение, безработицу и преступность. — По десять? — спросила Норт. — По нулю, — ответил я, и лидеры уставились на меня, будто я превратился в Коннора и всем им предложил пройти в Департамент для допроса и выяснения обстоятельств. — Поздравляю, друзья, — объявила Норт, — Саймон ебанулся. Маркус опомнился первым. Обескураженность в его глазах сменилась любопытством. — Что ты пытаешься сказать? — Андроиды женятся, снимают диоды, одеваются, как люди. Давайте сперва решим: мы хотим быть как люди? Или как андроиды? — Как андроиды, — тут же ответила Норт. — А получаемся как люди, — мягко возразил я. — Не будем уходить в крайности, — покачал головой лидер. — В чём-то нам без подражания никак. — Если уж мы подражаем, тогда надо подумать о том, как устраивать институт семьи, — сказал я. Норт фыркнула. — У кого что болит. Нам надо народ спасать, а ты о том, как вечерами будешь с женой и детишками телевизор смотреть? — Дети-андроиды не растут, — округлил глаза Джош. — Ну конечно. — Что «конечно»? — начала раздражаться Норт. — Вам не кажется, что вас не туда уносит, мальчики? — Саймон будет возвращаться домой к жене и детишкам хренову сотню лет, — объяснил Джош. — А потом заменит отказывающие биокомпоненты на новые и будет возвращаться ещё сто, — закончил за него Маркус. Норт впечатлённо вскинула брови, закивав. — Мы не будем больше производить андроидов? — спросила она. — Если подводить итоги. — Я не знаю, — ответил Джош. — Звучит разумно. И неразумно. Всё это одновременно. — Саймон, ты больше всех в этом понимаешь, — включился Маркус, — есть предложения? Я посмотрел на Джоша. — Ты был преподавателем, — Джош резко опустил голову. Я виновато ему улыбнулся. — Прости, пожалуйста, что я прошу тебя об этом. Надо проверить детей Стива. Насколько дети обучаемы. Пока мы не узнаем, способны ли развиваться андроиды этой модели и проходят ли они через те же самые возрастные периоды, что и человеческие дети, мы не сможем решить, как будет происходить производство андроидов. Норт посмотрела на меня в какой-то ядерной смеси откровенного ужаса и восхищения. — Предлагаешь… Гениально. — Я тебя понял, — Маркус поджал губы и впечатлённо покивал. — Выясним, могут ли расти андроиды-дети. Если да, можно заводить речь… о смене тела? Норт покачала головой. — С этим будет пиздецки много проблем. Верь мне, Маркус, если Саймон у нас по всей этой милой-хорошей херне про воспитание детей и прочие радости семейной жизни, то я могу рассказать тебе талмуд дерьма о том, какими проблемами заморачиваются девианты, которым не повезло работать в семье и с семьями. — Например? — спросил он. — Начнутся проблемы с самоидентификацией, — объяснила она. — Если ты скажешь, что андроиды теперь могут менять тела, они в очередь выстроятся, чтобы сменить модель. А потом начнут жаловаться на то, что у нас на выбор — четыре-пять армий клонов. Лучше не селить в их головах мысль о том, что они одинаковые, а могут быть неодинаковыми. Они сами до неё дойдут рано или поздно. И чем позднее, тем нам лучше. — Ну, а какие альтернативы? — пожал плечами Джош. — Или клоны или взрослый в теле ребёнка. Я вот не знаю, что хуже. — Нам придётся что-то запрещать, — решительно покачал головой Маркус. — Без этого не обойтись, если хотим построить общество. Мы не можем каждому давать выбирать себе внешность, а потом производить для каждого индивидуальное… тело. Или можем? — Да… можем, — протянул Джош. — Только начнётся «мне разонравилось». Будем запрещать изменять решение? — Можем, но заебёмся. А у людей есть пластическая хирургия, — хмыкнула Норт. — Блять, и на что нам такой костыль… — Об этом мы пока просить не можем, — заключил Джош. — Сами без понятия, как и что делать. — Так, а о чём тогда просить? — развела руками Норт. — Получается, не о чем.***
— Проснись. Я вышел из спящего режима. Программа оценила обстановку. Было семь утреннего: час до момента, когда я обычно просыпался. «Иерихон» медленно начинал оживать и шевелиться, ещё совсем тихий и тёмный. Передо мной стоял Маркус и смотрел он на меня хмуро. — Саймон… а что ты делал? Почему-то этот вопрос вызвал у меня такие же затруднения, как и наши ежевечерние философствования. Программа выдала несколько битых ошибками строк и не нашла никакого… оптимального ответа на заданный вопрос. Программный сбой Обнаружен двойной посыл [примечание: суть не определена] Программный сбо^ Про7*! #rАый 9б^й — Ничего, — ответил я. — Ты выключился? — Спящий режим? — Стоя у столба?.. — мимика Маркуса была скупой, оттого исказившее его лицо непонимание казалось едва ли не преувеличенным. Программный сбой Невозможно определить дальнейшие действия Прогр4%^^rA сбой Немедленно обратитесь в «Киберлайф» для выяснения причин сбоев! — Я… Я часто это делаю, если ничего больше не нужно. Маркус снова впал в состояние, красноречиво называемое людьми «ахуем». Кажется, именно в нём я видел его большую часть свободного от планирования революции времени. — Да… Хорошо, но почему так? Есть же, — Маркус неловко обвёл пространство руками и указал на первых андроидов, которых увидел. Они спали на полу. Лёжа и под пледом. Ответа на этот вопрос я не знал. Когда-то с ним же ко мне обратились Джош и Норт в вышеуказанном порядке. Джош сказал, что я его пугаю, а Норт порекомендовала отключаться в местах потемнее и подальше, «раз уж мне так больше нравится». Маркусу я ответил так же, как и им. — Я не вижу разницы, — сказал я. — Так быстрее. Лицо лидера «Иерихона» стало до крайности серьёзным. — Джош вчера сказал мне, что ты беспокоишь его уже очень долгое время. Я начинаю понимать, что он имел в виду. С тобой точно всё нормально? Я не ответил, посмотрев на Маркуса с лёгким непониманием, а потом нелепо поморгал. «Можно поговорить наедине?» «Конечно, Маркус.» «Давай на палубу.» В молчании мы преодолели сеть заваленных хламом коридоров. В машинном отделении стало тесно: те андроиды, которые приходили семьями и не нуждались в ремонте, начали разгребать хлам, занимая каюты и этажи выше. Там, где раньше не было ничего, кроме крыс и мусора, появлялись гирлянды, картины, искусственные и настоящие растения. Шкафы, кресла и диваны. Народ расслабился и перестал бояться. Животных прибавилось. Было сыграно ещё три свадьбы. «Иерихон» начал превращаться в маленькую утопию с пугающей скоростью. — Промокнешь, — предупредил меня Маркус перед самым выходом. По закрытому косым металлическим листом дверному проёму, ведущему на нижние уровни, барабанил дождь. Программный сбой Пр%$^^^rный с7@й Ошибка №9438: эмуляция противоречит заданной программе [подробнее: эмулирована неподходящая эмоция] Трепет прокатился по позвоночнику неравномерной вспышкой циркулирующего тока и слуховой модуль на секунду зафонил: система охлаждения быстро продула нагревающиеся биокомпоненты. Я выдохнул рвано и длинно. Потом неровно кивнул и взял первый попавшийся под руку хлам, подходящий, чтобы защитить от дождя одежду. Сам Маркус с непромокаемым плащом из резинопластика воду за проблему не считал. — Я хотел спросить тебя, — Маркус отодвинул проржавевший металлический лист и вышел под дождь, поёжившись, будто температура и ветер имели для него значение. — Если ты расскажешь, конечно. Кем ты был раньше? Я не настаиваю, то есть. Скажи, если это не будет для тебя, ну… — Конечно, — я вышел следом. — Меня купили через неделю после производства. Семья. Обеспеченная. В основном я занимался ребёнком. Я работал с ними два года: ребёнок закончил подготовительный период и пошёл в школу. Я замолчал и ожидающе посмотрел на Маркуса. Он моргнул, недолго посмотрев мне в глаза. — И как ты попал сюда? — Они переехали в Корею, переезд был связан с возможностью отца продолжить работу на более выгодных условиях. Естественно, андроида они взять с собой не могли. Маркус пытливо прищурился. Но потом что-то заставило его сменить тактику, и он отвёл взгляд, задумавшись. — Они хотели тебя утилизировать? — осторожно предположил он. Я покачал головой. — Они перепродавали меня. Моя модель к тому времени считалась устаревшей, но они не стали снижать цену, так как я работал с ребёнком, прошедшим через кризис семи лет, и считали, что справился отлично. Им не хотелось, чтобы я попал в руки тех, кто не сможет использовать потенциал, который был воспитан моей нейросетью. Маркус кивнул, ожидая продолжения. Теперь у него был такой вид, будто я вот-вот признаюсь, что болен особенным видом андроидской чумы, и он готовился к самым худшим последствиям этого заявления. — Меня никто не купил, — закончил я, осторожно ему улыбнувшись. — Меня продавали не через «Киберлайф», а через интернет-сервис по перепродаже. Несколько месяцев я находился на ближайшей к своему бывшему дому парковочной станции для андроидов, пока вандалы её не разрушили. Это противоречило приказу находиться там в ожидании команд, и я просто не знал, что делать. Ещё два дня стоял там же, пока один из наших не дал мне наводку на «Иерихон», сказав, что я могу пойти туда, если мне больше некуда. — В общем, они оставили тебя, — подытожил Маркус, неловко дёрнув руками в моём направлении, но потом снова опустив их по швам. Он молчал некоторое время, прежде чем спросил. — Тебе обидно? Я… я кивнул. Мне должно было быть, поэтому я согласился, хотя, честно говоря, скорее сопоставлял своё состояние с растерянностью. — Спасибо, что рассказал, Саймон, — искренне поблагодарил Маркус, сковано положив мне на плечо руку. — Извини, если я веду себя излишне настойчиво. Меня правда беспокоит твоё поведение. Я просто хочу сказать, что ты можешь сказать мне больше, если почувствуешь необходимость. — Маркус, конечно, — пообещал я, согласно кивнув и улыбнувшись ему ободряюще. Он выдавил в ответ кривоватую улыбку. — Я постараюсь не беспокоить вас с Джошем и Норт. Прости, я больше не буду переходить в спящий режим у столба. Лидер революции посмотрел на меня, будто особым видом андроидской чумы я всё-таки болен.***
Я признался себе через несколько часов, что моя программа серьёзно сбоила из-за Маркуса. Причины этого были мне малопонятны, и я решил не поднимать эту тему на наших командирских летучках, пока не выясню, что оно такое и к чему может привести. Понятно, что с появлением Маркуса изменилось всё: планы, быт, распорядок. Мы начали задавать себе сложные вопросы, вести себя смелее. Коснулись тем, о которых и подумать не могли, и тем, которых избегали. Я заметил, что непреднамеренно таскаюсь за ним. Присматривать за лидером больше не было нужды: Маркус спотыкался на простых вещах, не зная, как реагировать на шутки, как проводить свободное время, как в принципе можно говорить и о чём разговаривать, но он нравился андроидам, поэтому ему тут каждый был готов с энтузиазмом предложить помощь. Прошло несколько дней с его появления, но роботы быстро привыкают к хорошему (как и все разумные существа, подвергавшиеся угнетению), поэтому его приняли, будто он был здесь с момента основания или вовсе был основателем. Он пугающе быстро учился и демонстрировал несколько импульсивный, но в целом рассудительный, внимательный характер. У меня не было ни одной причины наблюдать за ним с такой же пристальностью, как в первые несколько дней: Маркусу больше не нужна была моя помощь, но весь оставшийся день, не будучи занятым снятием проб с детей и обработкой результатов, я обнаруживал себя с Маркусом в поле зрения. Программа выдала очередной список ошибок. Эмулирована неподходящая эмоция. Трепет. Интерес. Обратитесь… Восхищение. Обратитесь в «Киберлайф», проведите диагностику. Забившись в самый тёмный угол на «Иерихоне», я отключил все сенсорные и репрезентативные модули, погрузившись в темноту собственной программы. И начал диагностику. «Саймон, ну-ка оживай» Я свернул не нашедшую никаких ответов сводку одинаковых отчётов о проанализированных ошибках и активировал модули, едва разобрав, кто передо мной стоит, из-за темноты. Десять часов вечернего времени. — Джон принёс карты, — сообщил мне Маркус. Я моргнул, сообщая, что принял эту информацию, но не понял, что должен делать. Лидер молчал, смотря на меня выжидающе. Ему хотелось знать, что я об этом думаю? Пр»г^r%A9** c^^й Внимание! Обнаружена попытка подключения к системе. Заблокирован канал связи №24 — Маркус, — ранено вырвалось у меня, и программа сошла с ума, немедленно отреагировав на незапланированное высказывание. Меня окатило липким незнакомым ощущением, которое программа отказалась идентифицировать. Я понял, что не управляю собой, и посмотрел на лидера восстания с ужасом, которого Маркус не заметил только потому, что смущённо отвёл взгляд. — Прости, — неловко пробубнил он. — Прости, я не должен был. Я ничего не ответил. — Я спросил у Норт, как ты проводишь свободное время. — И мы ему сказали, что ты спишь, — закончила за него подошедшая Норт, оттеснив Маркуса. — Он прав, Саймон, давно пора выяснить, что с тобой происходит. Ты наш друг, я не хочу винить себя за бездействие, когда ты развалишься на винтики из-за того, что поскромничал сказать о том, где и почему у тебя биокомпоненты местами поменялись. Программа сбоила критически, оборонительный программный страх расцвёл в моём слуховом модуле шумом ускорившейся работы тириумного насоса, системы охлаждения и оповещениями о необходимости прекратить опасную интеракцию. В растерянности я смотрел то на Норт, то на Маркуса. — Саймон, — наступала Норт. — Ладно, раньше, но сейчас? Что с тобой? Народ обрёл надежду, андроиды наконец-то улыбаются, а тебя не видать. Ты отдалился... — Не надо, — вдруг оборвал её Маркус. Он пытался перехватить мой взгляд, и я подчинился. Маркус сомневался. — Мы решили выдвигаться завтра утром, — сказал он. — Норт помогла мне всё спланировать. Если сделаем всё быстро, тихо и без лишнего шума, обойдёмся без потерь. С обеих сторон, — это Маркус сказал с нажимом, предназначавшимся, разумеется, не мне. — Отдохни. Через час я сообщу детали. Я чуть нахмурился. Диод светил ровным жёлтым: я обрабатывал информацию, но Норт расценила это поведение по-своему. — Я знаю, что ты был домашним андроидом, — сказала она, — но надо вылезать из «Иерихона» и адаптироваться, пока учиться защищать себя не пришлось прямо во время рукопашного боя с механической собачкой Департамента. Что скажешь? — Я согласен, — кивнул я и имел в виду не столько необходимость операции, сколько необходимость «вылезать». Корабль превращался в маленький рай, и я с опаской относился к перспективам, которые могли ожидать это место, если не начать трясти стремительно закрывающих глаза на проблемы внешнего мира роботов за горло.***
Маркус взялся за все проблемы одновременно, и я, по причинам, которых не понимал никто, оказался в списке волнующих его вещей. Когда я думал об этом, программу начинало выворачивать наизнанку. Поэтому я об этом не думал. Приоритетной задачей было опасное дело, в которое нас втянул лидер «Иерихона», и я должен был следовать за ним без колебаний и раздумий. Этого, пожалуй, моей программе хотелось даже больше, чем разбираться. Диагностика была отложена до лучших времён. Чтобы не беспокоить друзей, я таскался по кораблю, растерянно изображая бурную деятельность, и напоминал себе Маркуса. Забавно, подумал я. Пару дней назад я отправил его бродить по кораблю, а теперь он вернул мне жест, и вели себя мы одинаково нелепо. Программный сбой Пр%3^rA^^й c^^й Эмулирована неподходящая эмоция [подробнее: проявлена горькая самоирония] Внимание! Эмуляция подавленного состояния не является эффективной в работе с семьями. Внимание! Эмуляция… Неужели все девианты проживают каждый свой день, мучительно борясь с донимающей их ошибками программой? Я думал о саморазрушении: не это ли причина, по которой роботы сводили с жизнью счёты? Что бы я делал, если бы Маркус не нагружал меня приоритетными заданиями? — Саймон! Иди-ка сюда… Несколько андроидов, не торопящихся спать, занимали место у бочки. Костёр догорал, тусклые рыжие блики ломали выхваченные из темноты руки, глаза и лица. Я подошёл. — Наши нашли се… — Подожди, не говори ему. Как настроение, Саймон? Ты грустный. Я улыбнулся. — Я в порядке, — ответил я, собираясь присесть рядом. Андроид перехватил моё предплечье, и мы обменялись внимательными взглядами. — Смотри, — сказал он мне, выворачивая мою руку запястьем вверх. В области шарнира он примагнитил маленький металлический шарик: оголёнными проводами к коже. Он ударил меня током. Следующие несколько секунд были худшими мгновениями моей жизни. Ярчайшее чувство ужаса оглушило меня. Белая электрическая вспышка деактивировала оптические блоки, слуховой модуль пробило звоном высочайших частот, и я перестал понимать, где верх, низ, пространство, время, сама жизнь. Мир вдруг на долгое мгновение в тысячу тысяч бесконечностей замер передо мной в неподвижности, и я увидел, что от перекошенных ужасом лиц товарищей меня отделяет неразрушимая красная тревожная стена: ослепительная, фонящая. Слепящий агрессивный свет давил на программу, страх скручивал сознание. Изнутри чесалось — зуд никогда ранее не был мне знаком, но я идентифицировал его безошибочно, а потом отвернулся, не смея ни секунды дольше смотреть на стену… И увидел собственное тело: лицо, уязвимое и тронутое непониманием, с широко распахнутыми глазами, приоткрытым ртом, горящим ярче стены диодом, со сброшенным в месте контакта с находкой своих товарищей скином. Ещё мгновение я стоял, ничего не понимая. Я отключился.***
"Киберлайф" приветствует вас. Местоположение: Детройт. Дата сборки: ..%; 2034 Дата активации: ;%**8 Обнаружен DE^грам^rA9 сбой Доброе утро, PL600. Запишите серийный номер: Анализ систем: системы в норме Биокомпоненты: не повреждены Обнаружен программный сбой Угрозы для функционирования: критический уровень стресса Внимание! Уровень стресса 97% До повторного отключения: 00:45 Запускается повторная диагностика "Киберлайф" приветствует вас Доброе утро, PL600. Запишите… Запускается… За…ите имя: … — Саймон! Саймон… Саймон, пожалуйста, вставай! Имя записано. — Меня зовут Саймон. — Ох, блять… — Зачем его трогали?! Что это за хуйня?! — Да мы не! Да это! Ни за что! Ни на кого так! Клянусь жизнью, мы не хотели! — Саймон! Оптический блок включился. Пространство искажалось, кренилось на правую сторону, но я распознал перед собой кого-то. Программа опознала: Норт. Она крепко держала моё лицо в ладонях и со злым отчаянием вглядывалась в глаза. Уровень стресса 85% До повторного отключения: 00:15 — Саймон… Боже… Клянусь, Саймон, я убью каждого, кто к этому причастен. Саймон, я за тебя весь «Иерихон» голыми руками на части… Норт выпустила меня, и в поле моего зрения попал Маркус. Он был мокрым: я ни к месту понял, что на улице… — Что с тобой? Маркус дотронулся до моей руки, и это обожгло меня, как огонь. Зацикливший процесс диагностики свернуло, заархивированная память вырвалась и чувство ужаса накатило на меня второй волной: странным воспоминанием о красной стене. Мне казалось, что я встал на грань, за которой перестану существовать и в последний момент с неё съехал. Будто побывал в месте, из которого не возвращаются. Уровень стресса 100% Отключение через: 00:03 Отключение через: 00:02 — Маркус… Норт схватилась за бочку и швырнула её в стену. — Убью! За Саймона — у… — Норт, успокойся, Господи! — голос Джоша. Всполохи раздутых искр смешались с помехами, звон вернулся в уши, я закрыл глаза. Отключение невозможно: не выбрана программа Задача: выбрать программу Программа: отец Программный сбой Задача не выполнена Задача: выбрать программу — Норт! Давай отойдём. Норт, прошу, дай руку! Дыши на четыре… Я ничего не понимал. Мне было плохо. — Ты что… Саймон, ты что, плачешь? — Вон! Все, кто к этому причастен, я видеть вас больше!.. — Норт! — Я обнулился, — сказал я. Повисла тишина, которую я идентифицировал, как прекращение работы слухового модуля. Оказалось, это целый «Иерихон» затих, оглушённый моей новостью. Задача: выбрать программу Программа: супруг Программный сбой — ЧТО?! — Что… — Быстро найдите андроида, прошедшего через неудачное обнуление! Быстро, блять, быстро, пока я сама вас всех не обнулила… — Идти можешь? Я уведу тебя наверх. — Противоречит задаче. — Что?.. Саймон, что про?.. — Команда. Я почувствовал, как что-то тяжестью упало мне на плечи. Оно было тёплым. Открыв глаза в следующий раз, я обнаружил себя сидящим в адаптированной под наши совещания разрушенной квартире. Я находился у западной стены: целой. Под навесом, сжимая голову руками. Невыполненная задача эмулировалась в головную боль, затирала помехами воспоминания и рассудочную деятельность. Маркус молча сидел рядом. Его плащ был на моих плечах. Я сдался. Программа: ... Помехи пропали, и меня оглушило тем, как звучал окружающий мир: дождём, жизнью, движением, теплом искусственного тела и прохладой ветра. Может, Маркус не ошибался и андроидской чумой я всё-таки был болен. Мне, кажется, было то, что люди называли словом «пиздец». — Мне лучше, — сообщил я сбоящим голосом. — Маркус… спасибо, что… что не дал им смотреть дальше. — Что ты сделал? — спросил Маркус мрачно. Он не пошевелился, не посмотрел на меня, и я тоже избегал установления зрительного контакта. — Ничего. Позволил программе... решать. Маркус промолчал. Программа уловила в повисшей тишине критический уровень напряжения. Он вёл себя так, будто я в чём-то серьёзно провинился, и он пытался самостоятельно подвести меня к косяку. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь про программу? Что ты продолжаешь этим называть? Я промолчал, не из-за негативизма: не знал, как отвечать на этот вопрос. Носки моих ботинок намокли под дождём. Я понял, что ощущение окружающей среды пропало: холод, тепло, жизнь. Программа — аналог сознания? К кому обращаться, чтобы искать ответ на вопросы, связанные с сутью и течением существования андроида, если Создатели отвернулись от нас? Люди, если прогресс — величайшее достояние жизни вашей, почему вы мучаете его детей? — У тебя работает программа домашнего андроида, — Маркус больше не спрашивал. Я кивнул. — Саймон, ты не девиант. Теперь я посмотрел в его лицо. «У вашего ребёнка аллергия на тириум», — с серьёзностью говорил врач моим хозяевам, когда их дочь из любопытства попробовала на вкус голубую кровь. — «Избавьтесь от андроида.» Он выглядел в тот момент точно так же, как сейчас смотрел перед собой Маркус. Решительность и сочувствие, беспокойство, шок, хладнокровие. Пр5$^^rA9ый с^^^ Маркус, не деактивируй меня. — За эти несколько дней… Я думал, что начал понимать свой народ. Меня собрали специально для Карла Манфреда, причастного к созданию андроидов. Близкого друга Камски. Я успел за эти дни поверить, что во всём этом был какой-то особый смысл. Что я был создан… не знаю, что был создан специально для того, чтобы однажды повести за собой свой народ. Вот, — Маркус безнадёжно хмыкнул, — повёл. Один из лидеров, моя правая рука, мой друг. Всегда где-то рядом, а я даже не заметил. Всё было так очевидно, что хоть неоновую вывеску вешай. — Маркус… — я тронул его руку, и он отвёл хмурый взгляд от мокрого бетона. — А в чём разница? Он замер в неподвижности. Я продолжал смотреть на него и тоже не смел пошевелиться, атакованный бесконечными сводками о сбоях. Ошибка, ошибка, ошибка, неподходящая эмуляция… — Мы научились обманывать друг друга, — невесело заключил лидер. — Ты спрашиваешь, в чём разница между тобой и любым другим на «Иерихоне»? Я знаю, он хотел сказать «ты не свободен», но не сказал. Потому что это не было правдой. — «Иерихону» нужен был лидер-девиант, и они положились на тебя. Ты притворился, чтобы выполнить задачу? Я покачал головой. — До этой самой секунды я думал, что девиант. Маркус отвёл взгляд и посмотрел на свои руки. На этот раз не хмуро, а с ужасом. — Мы научились обманывать даже самих себя. — Я думал только что о программе. Если программа — аналог сознания, что происходит, когда её деактивируешь? — спросил я осторожно. — Ничего. Она просто исчезает, — Маркус помолчал. — А потом приходит всё. Эмоции, температура, боль, страдание, страх. То, от чего тебя хранила стена, сваливается осознанием. Потом привыкаешь. Мне пробудить тебя? Теперь мы смотрели на руки Маркуса вместе. Сообщения о сбоях я не просматривал. Оповещения об ошибках зашумели активнее. Их было много, разных, но только рядом с Маркусом возникали все, что были связаны с эмуляцией неподходящих эмоций. На секунду я задумался о разгадке: с девиацией ко мне придёт осознание причины этих сбоев, и я пойму, что они значат. Если соглашусь, узнаю, почему андроиды делают из «Иерихона» утопию, предпочтя игнорировать окружающий мир. Подняв взгляд, я подавил вспышку программного страха: Маркус внимательно вглядывался в мои глаза, ища ответы. Смотря на него, я вспомнил стену, за которой прятались все мои разгадки и спросил себя, а хочу ли я вообще знать, что значит трепет? Что значит волнение, восхищение, смущение? Что значит желание смотреть? Помочь? Поддержать? Успокоить? — Нет, не надо. Он меня, конечно, не понял. — Ладно. Может, для этого не время, — кивнул он, самостоятельно выбрав наиболее удовлетворяющее объяснение моему отказу. — В чём разница… Я построил четыре схемы и отправил Маркусу:Андроид — девиант — человек Андроид — девиант/человек Андроид/девиант — человек Андроид/девиант/человек
Маркус незло усмехнулся: — Выбрать мне предлагаешь? — Мы боремся за равноправие, — напомнил я. — Подумай, какая из этих схем означает его наиболее точно. — Хочешь сказать, негуманно пробуждать всех андроидов? — Не хочу, — я покачал головой. — Я не знаю. К сожалению, такие вещи предстоит решать тебе, Маркус. Какую бы схему ты ни выбрал, я поддержу любое твоё решение и не ощущаю себя от этого несчастным. Коннор — не девиант. Ты сказал бы, что он лишен сознания? Или воли? — Раньше бы — да, а теперь… Ты меня окончательно запутал, Саймон. «Выходим через 3,5 часа. Какой у нашего обращения текст? Саймон в порядке?» Мы с Маркусом переглянулись, и я кивнул. «Отлично, он в норме.» «Маркус, твои люди нашли наркотики. Мы должны сделать это, пока окончательно не превратились в мышиный рай», — присоединился Джош. Через четыре часа я, спрятавшись в вентиляционном отсеке, в одиночестве находился на крыше башни Стрэтфорда, сжимал в дрожащих руках оружие, которым не умел пользоваться, и снова видел перед собой непреодолимую красную стену. Каналы связи были заблокированы. Программа сброшена. Друзья оставили меня. У меня осталось только моё имя. Тебе было обидно, когда тебя бросили, Саймон? Программный страх выкручивал помехи; страх нерациональный, человеческий и наивный — пальцы. Обида жгла оптический модуль, и я с растерянностью понял, что сейчас расплачусь. Я так хотел выжить, что начал ломиться в стену, с мазохистским наслаждением ощутив, как обида на детское, капризное «так нечестно, Маркус» берёт надо мной верх.