Коты-не-очень-людоеды

— Окей, Чону, — голос Джехёна из динамика кажется совсем немного недовольным, но Киму плевать. Он заперся в ванной, предварительно пододвинув к двери небольшую тумбочку, которая, в принципе, его не спасёт, но задержать кота-оборотня на несколько секунд сможет. В свободной руке у Чону откуда-то взявшаяся пилочка для ногтей — единственное, что более менее оказалось угрожающим в ванной. В коридоре подозрительная тишина, напрягающая и без того нехило паникующего Кима ещё больше. — Ты утверждаешь, что после подготовки к экзаменам пошёл на кухню и нашёл там парня, представившегося Лукасом — Юкхеем. И он — кот Джонни. — Да, всё так, — шепчет парень, ёрзая на белоснежной крышке унитаза. — Ты скоро приедешь? — Иди проспись, бестолочь. Ты перезанимался. — Хён! — Паникующе зовёт Джехёна Чону, однако звонок уже сбрасывают. А следующий, судя по всему, попросту игнорируют, потому что после нескольких гудков механический голос отвечает, что абонент временно недоступен. У Чону истерика, у Чону паника, у Чону в руках одна лишь пилочка, которая, честно говоря, ему не поможет в битве с котом-людоедом. Телефон отправляется в карман домашних шорт, а в освободившейся руке словно по волшебству оказывается любимый шампунь Джехёна. Уже что-то — если кот-людоед нападёт на него, то Чону выстрелит ему в лицо шампунем, полоснёт пилочкой и успеет сбежать до того, как это непонятное существо очнётся. Заодно и Джехёну за недоверие сможет отомстить. — Чону-хён, — слышится внезапно из коридора уже знакомый голос. — Я не хочу отвлекать тебя от дел, но я хочу в туалет. Ты скоро? — Уйди, нечистая сила! — Кое-как выдавливает из себя Ким, весьма опасно тыча пилочкой в воздух в сторону двери. — Иначе я тебя убью! — Джонни-хёну это не понравится, он меня очень любит, — не без гордости отвечает Лукас. — Да и вообще, я тебе говядинку оставил, будешь? — Ты меня не выманишь из моего убежища! Я не хочу умирать таким молодым, я ещё диплом не получил, ещё не целовался даже ни разу! — Причитает Чону дрожащими губами, вот-вот планируя разрыдаться. Лукас по ту сторону двери, кажется, это чувствует, потому что говорит в следующую секунду обеспокоенным голосом: — Хён, я клянусь, я не собираюсь есть тебя. — Ага, все вы так, коты-людоеды, говорите. Сначала «Чону, я не буду тебя есть», а потом «Чону, твоя ляха такая аппетитная». — Да я не вру. Хотя ляха у тебя реально аппетитная… — И ты серьёзно думаешь, что после этого я выйду?! — Кидает в дверь злополучный шампунь Чону, сразу же понимая, чего он лишился. Средство нужно срочно поднять, пока Лукас не воспользовался магией и не переместился сюда, в ванную. Ким аккуратно, стараясь не шуметь, сползает с унитаза и на четвереньках достигает брошенного шампуня. Тот оказывается возле самой двери, и, подняв его, Ким собирается уже двинутся обратно, как слышит реально пугающее «Я чувствую тебя». — Б-боже, святой дух, спаси-помоги, очисти душу мою грешную… — Хён, ты серьёзно? — Весьма скептический смешок. — Прекрати шутить, я в туалет хочу. — А я жить, но, как видишь, не всем желаниям суждено сбыться. Несколько секунд молчания, а после Лукас необычно серьёзным голосом говорит: — Давай заключим сделку. Ты даёшь мне доступ к туалету, а я тебя не ем. — А где гарантии? — С недоверием интересуется Чону. — Не, ну в таком случае я могу просидеть тут достаточно долго, а ты так и загнёшься в этой комнате. А так у тебя будет шанс на спасение. Ну как тебе? Ты согласен? Сомнительное предложение, однако это чудовище говорит правду — долго Чону тут протянуть не сможет. И если воду можно попить из-под крана, какая разница, от чего помирать, то поесть он ничего не сможет. Тотчас от мыслей о еде начинает реагировать желудок, уже довольно-таки долго ждущий, пока Ким поест. Парень настороженно смотрит на дверь, после — на упаковку шампуня в руках и решается. Одним щелчком он открывает бутыль и, вставая с унитаза, медленно подходит к двери. Пилочка в руках мешает открыть замок, поэтому её приходится запихнуть в карман. Чону аккуратно открывает дверь, тут же отходя в сторону ванной, чтобы проход к унитазу был свободен. — Входи! Дверь стремительно раскрывается, чуть ли не впечатываясь в перепуганного Чону. Шампунь непонятно как выскальзывает из рук и удачнейшим образом падает в ванну. Всё средство разливается по стенкам, и Ким как-то поздно понимает, что он в одном помещении с кровожадным существом и совершенно безоружен. Руки суетливо шарят по карманам, но пилочки по непонятным причинам не наблюдается. — Наконец-то, — облегчённо вопит Лукас, кидаясь к унитазу. — Хён, выйди, пожалуйста, мне немного… Чону и без всяких просьб вылетает из ванной, тут же устремляясь в свою комнату. Парень хватает лежащую на кровати олимпийку, надевает её, не сразу попадая в рукава, а после бежит ко входной двери. Кеды надевать слишком долго, поэтому Чону одним махом запрыгивает в пляжные шлёпки Джехёна и хватается за ручку двери, стремясь сбежать как можно быстрее. Последнее, что он слышит, выскакивая из квартиры — негромкий звук сливающейся воды и стук двери. В подъезде довольно прохладно, особенно в лёгких шлёпках, но Чону даже не обращает на это внимание. Быстро-быстро перебирая ногами, пару раз перескакивая через ступеньки, Ким мчится вниз, на первый этаж. Мысль о побеге к Тэёну успешно перестаёт существовать, когда Чону понимает, что у него в карманах ни одной воны, а на улице не больше десяти тепла. Нужно срочно что-то делать, пока кот-людоед не пришёл за ним. Парень смотрит сначала на обитую мягким кожзаменителем дверь, потом на обычную железную и теряется, не зная, как поступить. С одной стороны — богатый придурок с фамилией Бан, который презрительно косится на Чону каждый раз, стоит ему пройти мимо его балкона с двумя пакетами из ближайшего магазина низких цен. С другой — совершенно неизвестный Киму парень, который заселился в дом буквально два дня назад. Однако все мысли прерывает громкий хлопок двери сверху и отчаянное «Чону-хён, я чувствую тебя, возвращайся, давай вместе говядинку поедим». И Чону решается, выбирая из двух зол меньшее. После нескольких суетливых нажиманий на кнопку звонка дверь раскрывается, являя миру взъерошенного и вяло потирающего глаза паренька. Ким невольно замирает, наблюдая, как хозяин квартиры, в которую он позвонил, наконец-то отрывает руки от своего лица, облокачивается на стенку и выжидающе смотрит, не забывая пару раз зевнуть. — Извините, но если вы хотите предложить мне медовый крем для непотеющих пяточек, я вынужден послать вас в жопу, — весьма вежливо говорит паренёк. — Время как бы не раннее, как-то невежливо будить людей просто так, поэтому… — Вы простите, конечно, но можно я у вас недолго посижу? — Просит Чону, разом прерывая паренька в проёме. Тот снова трёт глаза и смотрит более осознанно. На лице ни грамма счастья, а это значит, что Чону скоро сожрут. — Простите, а с какого это хера? — Интересуется парень, и Ким поражается, как тот умудряется смешивать вежливую речь с нецензурными словечками. — Ну пожалуйста, — просит Чону, слыша приближающееся топание по лестнице. Кажется, пришёл его конец. — Просто… За мной гонится маньяк. Глаза парня напротив подозрительно щурятся, однако он всё же отходит в сторону, давая разрешение войти. Ким поспешно забегает в квартиру, хлопая за собой дверью. Хозяин поворачивает ключ, тем самым спасая Чону от неминуемой смерти. Ким с опаской отходит подальше от двери, ожидая, когда же в неё постучатся. Однако ничего не происходит ни через минуту, ни через две, и он более менее успокаивается. Правда, покинуть эту квартиру парень сейчас вряд ли решится. — Ну, ты располагайся, — хозяин квартиры неловко чешет в затылке, будто пытаясь найти подходящие слова. Чону его не винит. Он сам бы растерялся не меньше, если бы поздно вечером к нему заявился непонятный парень, лепечущий что-то о гонящемся за ним маньяке. — Может, чаю? — Предлагает парень, и Ким поспешно кивает. Первый будто и ждёт этого: разворачивается на триста шестьдесят и пропадает где-то в глубине квартиры. — Ты заходи, присаживайся на диван. Чувствуй себя как дома, в общем. — Спасибо, эээ… — Сычен. Дун Сычен. — А я Чону. Приятно познакомится. — Взаимно, — доносится откуда-то из коридора, после чего Ким остаётся в относительной тишине. Слышатся едва различимые звуки, наверняка издаваемые копошащимся на кухне Сыченом, но в целом нет ничего пугающего. Всё как обычно, как и должно быть по идее. Но Лукас и его голос никак не выходит из головы. Чону пытается отстраниться от мыслей о непонятном существе, с явно преувеличенным вниманием разглядывая обветшалую, покрытую слоем пыли люстру, однако назойливое «Лукас, Лукас, Лукас» летает прямо над ухом, словно кто-то невидимый не даёт Чону хоть на пару минут забыть о причине своего позднего визита к новому соседу (насколько их вообще соседями можно назвать). Не выдержав, Чону резко поднимается с дивана и выходит в коридор с твёрдым намерением отвлечь себя новым знакомым, который, судя по хлопающим шкафчикам, готовит всё для чаепития. — Скучно? — Спрашивает Сычен, не оборачиваясь. — Ты сильно топаешь, когда идёшь, ты знал? — Нет, — как-то удручённо отвечает Чону, недоумевая, где Дун услышал топот. Ладно бы шлёпание босых ног по паркету, однако Ким в носках. — Я практически всё. Тебе зелёный или чёрный? С сахаром или без? Разбавлять? — Зелёный, три ложки сахара, и да, лучше разбавить, — отвечает Чону, параллельно присаживаясь на выдвинутую Сыченом из-под стола табуретку. Та слегка пошатывается, но вроде стоит надёжно. — Ну, а теперь рассказывай, — говорит, плюхаясь на соседнюю табуретку, Дун. Парень пододвигает синюю, с цветочком на ручке кружку Чону, и Ким кивает, благодаря. — Что за маньяк тебя преследовал? — Да так… — Чону не то чтобы не хочет посвящать Сычена в свои проблемы, просто как он может всё это объяснить? «Сычен, мой знакомый привёз в квартиру кошака, который, оказывается, превращается в человека и по вечерам жрёт сосиски из холодильника, а я пугливый и насмотрелся ужастиков. Короче, я очкую быть съеденным, понимаешь?». Хорошо будет, если Дун просто его из квартиры выкинет, назвав идиотом. А так ведь может и в психушку сдать. — Пустяки. — Ага, и из-за этих «пустяков» ты теребил мой звонок с периодичностью раз в секунду? — Весьма скептически интересуется Сычен, пробуя чай на вкус. — Не морочь мне голову, Чону, и давай рассказывай всё. Вообще Сычен не похож на человека, который способен начать истерить только из-за какого-то рассказа. Дун собранный, спокойный и, должно быть, логически рассуждающий парень. Чону так, по крайней мере, кажется. — Ну, тут такое дело… — Давай без долгих вступлений. — МОЙ ЗНАКОМЫЙ ПРИВЁЛ КОТА, А ОН ПРЕВРАТИЛСЯ В ЧЕЛОВЕКА, СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО СОСИСКИ ПРОСРОЧЕНЫ, ПОТОМ ЗАГНАЛ МЕНЯ В ВАННУЮ, ПОТОМ ВЫТУРИЛ ОТТУДА, А Я СХВАТИЛ ПЕРВОЕ ПОПАВШЕЕСЯ И СБЕЖАЛ НА ПЕРВЫЙ ЭТАЖ, НО ИДТИ МНЕ НЕКУДА, А ПАСКУДА, ПРОЖИВАЮЩАЯ В КВАРТИРЕ НАПРОТИВ, НЕ ПУСТИЛА БЫ МЕНЯ К СЕБЕ, И ТЫ БЫЛ ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДОЙ. Сычен не давится чаем только из-за того, что не успел его отпить. Сначала парень недоумённо хмурится, а после — господи! — ухмыляется. Чону так и знал, что ему не поверят. — Ты, конечно же, мне не поверил… — Почему же? — Внезапно спрашивает Дун, слегка отодвигая чашку от себя. — Я верю тебе. Конечно, трудно в такое поверить, но знаешь, я живу по принципу «что наука не отрицает, то имеет право на существование». Наука не отрицала существование котов-оборотней, поэтому вполне вероятно, что они есть. — Я бы на твоём месте связал меня и не отпускал бы до прихода санитаров из ближайшей психбольницы, — усмехаясь, отвечает Чону. Тяжесть признания, лежащая на плечах, вмиг падает, давая ощущение лёгкости. Всегда стрёмно признаваться в странностях, поэтому вдвойне приятно, когда на твои слова никто не крутит пальцем у виска. — Смешно то, что я сам такое часто своим друзьям говорю, — усмехается Сычен, после кивая на кружку с не отпитым чаем у Чону в руках. — Пей, иначе остынет. Когда там придёт твой друг?