Коты-не-очень-людоеды

Чону не знает, когда его отношение к Лукасу поменялось с «господи-боже-уберите-этот-кошмар-от-меня-подальше» на «а-он-ничего-так-собеседник-да-и-в-целом-нормально». Просто в один прекрасный день он наведался к Винвину не для того, чтобы в очередной раз пожаловаться на Юкхея, а для обычной церемонии чаепития, которая уже стала традицией для обоих. Сычен, честно говоря, когда запускал Чону в свою квартиру, уже приготовился к новой порции жалоб на неугомонного оборотня, однако ни через минуту, ни даже через пять ничего подобного не услышал. Ким болтал что-то о парах в университете, про склоку между Джехёном и Тэёном, но ни разу не упомянул о Лукасе. — Даже не знаю, что значит необычайно долго отсутствие Лукаса в нашем разговоре. Ты успел избавиться от него? — Наконец интересуется Сычен в перерыве между тем, как кипятится чайник. Чону как-то подозрительно равнодушно пожимает плечами, отвечая: — Да нет, просто он не такой уж и стрёмный, да и бесить стал куда меньше. — Господи, кто ты такой и куда ты дел Чону, — шутит Сычен, за что получает ладонью по лбу. Ким кажется слегка смущённым, что уже довольно-таки интригует. Обычно Лукас вызывал у Чону либо чувство бешеного страха, вплоть до прятания топоров под подушку (Чону даже под страхом пыток не признался, где он достал топоры), либо чувство раздражения, особенно в те моменты, когда Ким говорил об очередных проделках несносного оборотня. Такое случалось редко, но всё же имело место быть. Сычен уже научился распознавать эти две эмоции на лице Чону, но сейчас это что-то абсолютно другое, что-то новое, что на лице Кима ранее не проявлялось. Смущение? Стыд? Затаённая злость? Не понятно, что сейчас чувствует Ким. — А если серьёзно, — разливая кипяток по чашкам, снова возвращается к ранее упомянутой теме Сычен. — С чего такие изменения? Мне кажется, что я, как вечный твой слушатель проблем, должен знать. — Это не так важно, — отмахивается Чону, кивком благодаря за новую порцию чая. — Просто я не вижу смысла бояться. За всё то время, что этот котяра у нас живёт, он при желании мог тысячу раз со мной что-нибудь сделать. Однако я всё ещё жив. Наверное, в качестве жертвы я ему не интересен. К тому же вчерашний вечер дал чётко понять, что больше любой человечины Юкхей любит кукурузные хлопья. Думаю, если запасусь ими на два года вперёд, то останусь в живых. — Неужели ты это понял? — Закатил глаза Сычен. — Честно говоря, с самого начала не понимал, почему ты его так боишься. — Это всё впечатления от ужастика, скорее всего. Да и просто странно всё это. Хочешь сказать, что ты бы не испугался, если бы поздно ночью увидел на своей кухне мужика, уплетающего сосиски, а после заявляющего, что он — кот? — Ну, как сказать… — Замялся Винвин. У Чону были достойные причины бояться Лукаса. В конце концов ему тоже было бы не по себе из-за создавшейся ситуации. — Ну вот, — Чону аккуратно отпивает чай, после чего неожиданно резко стучит чашкой об стол. Та опасно вздрагивает, словно живая, но остаётся целой на счастье Дуна (как никак каждая чашка важна, когда всего их в твоём доме три). Глаза младшего горят явно только что пришедшей в голову идеей, и почему-то Сычену кажется, что это не к добру. Возможно, именно для него. — Да ты не торопись говорить, я подожду, — успокаивает Кима парень, наблюдая за тем, как тот, не в силах проглотить всё ещё горячий чай, что-то мямлит себе под нос. Вид у Кима невероятно взбудораженный, да и самому ему явно не терпится высказать свою идею. Возможно, провальную, и может, и нет. Сычен заранее начинает волноваться, почему-то думая, что ему это не понравится. Чону кое-как проглатывает жидкость, после чего выдаёт восхищённым голосом: — Хён, а давай я тебя познакомлю со своими друзьями! «Господи, нет», — проносится в мыслях у Сычена. Сложно объяснить, но он ни капли не сомневался в том, что Чону это предложит. Возможно, не сразу, но через какое-то время. Честно говоря, в принципе знакомиться с новыми людьми Сычен не особо хочет. Ему бы окончательно к одному Чону привыкнуть. Раньше, имея порядочное количество знакомых, Дун спокойно общался со всеми, правда, не переходя проведённой собою же черты с названием «приятели». Однако то было в Китае и парень общался на родном языке, а тут — корейский, на котором он пусть и может разговаривать, но не особо хорошо. Плюсом в копилку желания остаться в одиночестве становятся многочисленные рассказы Чону о его друзьях. И Сычен будет реально счастлив, если из них хоть четверть окажется более-менее адекватной. — Это так обязательно? — Спрашивает Сычен, мысленно подумывая о том, как бы отказать помягче, тем самым не обидев Кима. — Ты не хочешь? — Ну… мне будет наверняка некомфортно. Знаешь ли, не привык к новым знакомствам. Поэтому прости, — со слегка виноватым видом отзывается Винвин, наблюдая, как омрачняется лицо друга. Чону явно опечален, однако вряд ли будет настаивать на своём — слишком тактичный. С одной стороны Дун рад, что ему не придётся мириться с существованием возле себя отбитых (практически на все сто процентов) друзей Чону. С другой же расстраивать Кима не хочется. Особенно когда они так быстро сблизились друг с другом. — Ничего страшного, — отвечает Чону неожиданно бодро, словно не он секундой ранее сидел на диване, часто-часто моргая грустными глазами. — В конце концов я не могу насильно заставлять тебя с кем-то общаться. Сычен в очередной раз удивляется, насколько же у него понимающий друг.

***

— Нам нужно насильно заставить Сычена с кем-то общаться, — ворвавшись в комнату к Джехёну, на одном дыхании произносит Чону. Чон отрывает глаза от книги, смотрит несколько секунд на соседа взглядом «мне жаль, что ты такой», после чего обратно утыкается в книгу, не забывая пробормотать себе что-то под нос. Видимо, затея младшего ему не по душе. — Ну хён, — хнычет Ким. Парень прыгает на кровать Джехёна, чуть ли не подминая под себя её хозяина, и устраивается у старшего под боком, тем самым давая понять, что просто так от него не отстанет. Джехёну впору печально выть в облезший потолок, что он с удовольствием и делает. Причём так душевно, что в комнату заглядывает Лукас. Кот взволнованно смотрит на раскачивающегося на кровати Джехёна, потом окидывает взглядом не менее растерянного Чону. Ким лишь молча пожимает плечами, потому что не знает, что творится со старшим. — Чонууууу, — в последний раз провывает имя младшего Джехён. — Почему ты обратился именно ко мне? — Ну, наверное, потому что ты мой лучший друг? — Предполагает тот, не забывая мило улыбнуться. Прекрасно знает, что Чон размякнет от этого. — Подлиза, — парень всё же откладывает книгу подальше и переворачивается на бок, ложась лицом к Киму. — С чего это ты вдруг решил своего друга познакомить с нами? — Я не говорил, что именно с нами. — Ой, я тебя будто не знаю, — закатывает глаза Джехён. — Ясное дело, что ты выберешь «проверенных годами людей, надёжней и преданней которых не найти на всём свете». Честно говоря, это очень смешно, особенно когда под этой фразой ты подразумеваешь Тэёна, который стебёт тебя чаще, чем ты дышишь, и Юту, что вообще является полной противоположностью данного утверждения. — Я обязательно скажу хёну, что ты о нём думаешь, — шутливо тычет пальцем в рёбра Джехёну Ким. — Да пожалуйста. Вот только избавь своего Сычена от всего этого. Он, скорее всего, не горит желанием познакомиться с нами поближе. — Верно, но он же совершенно один, не считая меня. Поверь, для хёна я хочу лишь самого лучшего, даже если сначала это будет для него немного… шокирующе. — Ты это так называешь «насильное знакомство с твоими друзьями»? — Нет худа без добра, — философски изрекает Чону, заставляя Джехёна тяжело вздохнуть. Похоже, у него просто нет выбора, кроме как помочь Киму. Ведь прекрасно знает, что эта липучка не отлипнет, пока не добьётся своего. В конце концов этот Сычен всегда может отказаться, не так ли? Они просто попробуют, а там дальше видно будет. Может, этому парню наоборот понравится общаться с такими отбитыми придурками, как Тэён и Юта? — Ладно, я помогу тебе. А теперь оставь меня, дай дочитать. — Ты лучший! — Восклицает Чону, наваливаясь на старшего с объятиями. Настроение Чону, где-то потерянное в самом начале дня, когда любезнейшие люди в автобусе оттоптали ему все ноги, достигает чуть ли не высшей планки, граничащей где-то между «всё убойно» и «я счастлив жить этой жизнью!». В приподнятом настроении Ким идёт в свою комнату и, заходя, уже собирается повалиться на кровать, как замечает на ней постороннее тело, которого, по идее, там быть вообще не должно. Лукас смотрит заинтересованно, явно собираясь начать расспрашивать, о чём таком они с Джехёном в комнате болтали. Улыбка Кима слегка меркнет, но до конца не исчезает. — Какого хрена ты тут забыл, да ещё и в человеческой форме, — с по-прежнему воодушевлённым выражением лица шипит Чону как можно тише, опасаясь, что их может услышать Джехён, сидящий в соседней комнате. — Давно не болтали, вот я и решил навестить тебя. О чём с хёном говорили? — Ожидаемо интересуется Юкхей, тут же уворачиваясь от прилетающего сбоку подзатыльника. — И за что это? — Чтобы в чужие дела не лез. Тебя это не касается. — Может быть, ты и прав, но у меня к тебе есть предложение, которое в будущем облегчит жизнь и тебе, и мне. И оно напрямую связано с твоим планом познакомить Сычена с твоими друзьями. Сомнительные предложения Лукаса не вызывают в Чону чувство безопасности. Но Ким солжёт, если скажет, что ему не любопытно услышать идеи этого чудика. В конце концов Юкхей не настолько идиот, чтобы не прислушаться к его идеям. Возможно, он может предложить что-то дельное? — И какое же? — Вздыхает Чону, смиряясь с тем, что не может просто так выпихнуть Лукаса в коридор. — Возьми меня с собой? Или же нет. — Ага, и как это, интересно? — Интересуется Чону, не забывая показательно приподнять брови в попытке высказать удивление. — Хочешь покататься по городу в переноске? — Да нет, ты не так меня понял. Я имел в виду в человеческой форме. Порой Чону думает, что Лукас был ему послан откуда-то из самых пучин ада (из Ёнхо дьявол так себе, но если увидеть его в гневе, то представить будет не трудно), потому что оборотень ему жизнь своим только существованием портит так мастерски, как вряд ли ещё кто-то сможет. Каждая его фраза, каждый поступок раздражает неимоверно, особенно когда Лукас пытается отомстить ему за что-то (поди ещё пойми за что) в облике кота, исправно чихая в свежесваренный кофе и валяясь на приготовленной одежде каждый день. Хорошо ещё, что делает он это особо и не скрываясь, потому что пить такой кофе и надевать такую одежду становится ещё стрёмнее. А в образе человека Лукас вообще творит такую фигню, похожую на эту просьбу, ежесекундно. — Нет, — отрезает Чону, тут же пихая Юкхея в спину куда-то в сторону двери. — И вообще, свали уже отсюда. Весь настрой для подготовки испаряется от одного взгляда на тебя. — Ой, я тебя так отвлекаю? — Играет бровями Лукас, после чего вполне справедливо получает по наглой морде закрывшейся дверью. — Вроде такой милый, а такой вредный… — Если сейчас же не свалишь отсюда, я отдам тебе двухнедельные остатки рамена из холодильника, — отвечает Ким, после удовлетворённо улыбаясь — Лукас поспешно испаряется, оставляя старшего готовиться к скорой сессии.