Коты-не-очень-людоеды

Чону понимает, что что-то не так, когда одним тихим спокойным вечером от Лукаса ничего не слышно. Обычно он приходит к Чону ровно за полчаса до того, как Ким ложится спать, чтобы поговорить обо всём на свете. Эти полчаса перед сном для Чону как свежий воздух после жизни в душном мегаполисе — необходимость, нехватку которой начинаешь ощущать особенно остро только тогда, когда лишаешься. Чону выключает настольную лампу и тянется, разминая затёкшие мышцы спины. Один взгляд на дверь — та всё ещё плотно закрыта, будто к ней даже не прикасались. Ким не может не почувствовать горечь и разочарование, хотя Лукас никогда не обещал ему, что будет приходить каждый вечер. Для Чону это уже казалось неким ежедневным обрядом, и не исполнять его сегодня как-то не по себе. Присутствие Лукаса, которое только вчера, ровно двадцать четыре часа назад, ощущалось явно, сейчас кажется одной иллюзией, пустой галлюцинацией. Чону жутко от этого. Жутко от того, что Лукас может оказаться лишь плодом его воображения, хотя Ким прекрасно знает, что это не так. Он осторожно, стараясь не шуметь, раскрывает дверь и выглядывает в тёмный коридор. Сквозь витраж в двери комнаты Джехёна видны отблески лампы — единственного источника света в квартире. Из темноты кухни или же гостиной не раздаётся ни одного шороха. У Чону интуиция не особо развита, но сейчас он чувствует подвох. Тревога с каждой секундой нарастает, пугая и без того напряжённого Чону одним своим существованием. Стремясь побыстрее избавиться от этого ужасного чувства, парень подходит к комнате Джехёна. На секунду в его голове мелькает мысль, что старший может не обрадоваться вторжению, но беспокойство за Лукаса сильнее желания не причинять неудобства окружающим. Костяшки пальцев стучат по деревянной двери слегка неуверенно, но Джехён его слышит сразу. Старший приоткрывает дверь и с немым вопросом в глазах смотрит на Кима. Младший через плечо осматривает комнату Чона, однако не замечает никаких следов присутствия Юкхея. — Лукас не у тебя? — Почти что шёпотом спрашивает Чону. Джехён качает головой. — Попробуй поискать его в гостиной, может, он уснул на диване. Чону отворачивается и идёт в указанную комнату, подмечая, что старший всё ещё стоит с распахнутой дверью, провожая его спину взглядом. Наверное, тоже переживает за Лукаса. Что ж, неудивительно. Кажется, за всё время переживаний Джехёна они сблизились гораздо больше, чем с кем-либо ещё. Чону не ревнует и ни в коем случае не завидует, но ему чуть-чуть обидно, ведь раньше Джехён всегда делился с ним переживаниями. Всегда неприятно знать, что сейчас всё это ложится на плечи другого… существа. Пусть даже Джехён и не знает, что Лукас оборотень. Ким щёлкает выключателем и внимательным взглядом сканирует пустую гостиную. С дивана на достаточно громкое «Лукас» ничего не спрыгивает, поэтому Чону становится на корточки и смотрит под мебелью. После он начинает осматривать небольшой комод, дверцы которого всегда слегка приоткрыты из-за заполнявшей его одежды. Но, судя по всё ещё аккуратно уложенному белью, Лукас тут не появлялся. Чону аккуратно захлопывает створки комода (которые уже через пару секунд снова приоткрываются) и растерянно оглядывает комнату. Если бы Лукас тут был, он бы обязательно услышал копошения и ради чистого любопытства показался бы. Но этого так и не произошло. — Кухня, — непонятно для кого произносит Чону, тут же поднимаясь с колен и уже практически бегом направляясь в единственное место, где может оказаться Юкхей. Но и там оказывается пусто. Лукаса нет ни у мисок (которые на самом деле лежат там почти символически, т.к. обычно Юкхей принимает обличие человека и потихоньку подъедает еду из холодильника), ни под столом, ни на одном из стульев. — В туалете нет, я проверял только что, — говорит Джехён, когда Чону бросается в сторону ванной комнаты. Младший всё равно заглядывает туда. Последняя надежда, что Лукас просто задремал на старом коврике, растворяется тут же, стоит лишь выключателю один раз щёлкнуть и позволить одинокой лампочке неярко осветить небольшую комнатку. Юкхея нет. — Пусто, — тихо шепчет Чону, медленно прикрывая дверь. Он выглядит так, будто вот-вот расплачется или, чего хуже, упадёт в обморок. Испарина на чужом лбу кажется Джехёну совсем ненормальной, учитывая погоду за окном. К тому же ему кажется, будто Чону стал ещё бледнее, хотя куда уж, кажется, больше. Сам Джехён выглядит слегка обеспокоенным, но больше невероятно усталым — Чону до сих пор не знает, во сколько старший ложится спать и ложится ли вообще. Ким помогает старшему осматривать всегда плотно закрывающийся балкон — так, на всякий случай — и понимает, что всё бесполезно. Лукаса очевидно нет в квартире. Но куда он мог подеваться? Чону в прихожей попутно накидывает на себя валяющуюся на кресле олимпийку и молча пропадает за входной дверью, даже не снимая домашних тапочек. Джехён лишь вздыхает, но не решается молча закрыться в своей комнате. Происходящее должно его волновать, даже если он сейчас банально ничего не способен чувствовать. Зато он чувствует, вернее, подмечает эмоции Чону — те на его лице ясно читаются. Еле скрываемая паника, грусть и какая-то детская обида, как у девятилетнего ребёнка, от которого убежал его питомец. Чон, конечно, ничего не сказал младшему о том, что видел его ещё не пролившиеся слёзы в глазах. Но чувствовал, что, когда они наконец прольются, он своему другу понадобится. Дверь снова открывается, но на этот раз мучительно медленно. Чону с поникшей головой заходит обратно в квартиру, на ходу стягивая с себя олимпийку и бросая её на пол не глядя. Он ещё несколько секунд стоит на пороге, весь будто бы уменьшившийся, со сжатыми кулачками, а после резко поднимает голову, смотря покрасневшими глазами прямиком на Чона. — Лукас… ушёл, — надрывно произносит Чону, после чего бухается на колени, наверняка больно ударяясь ими об пол, и плачет, прикрыв лицо руками. Джехён хотел бы успокоить, но он чувствует себя необычайно бессильным.

***

Чону в конце концов засыпает под утро всё на том же диване в гостиной, где коротал время за бессмысленным просмотром чёрного прямоугольника телевизора и самокопанием. Джехён тащит одеяло из комнаты младшего и укрывает им, на всякий случай подтыкая края под тело — Чону во сне много ворочается. Довольствовавшись проделанной работой, Чон бросает взгляд на часы — половина четвёртого утра. Ему бы тоже поспать, однако Джехён более чем уверен, что не уснёт даже если выпьет снотворное. В последнее время ему ничего не помогает. Где искать Лукаса — неизвестно. Джехён сомневается, что он смог бы открыть входную дверь, однако даже если это и предположить, то совершенно непонятно, где же искать Лукаса теперь — кто угодно мог случайно выпустить его из подъезда на улицу. А там — Сеул. Огромный Сеул, в котором отыскать кота, непонятно во сколько покинувшего квартиру, будет практически невозможно. Джехён не знает, что сказать Джонни, который вчера вечером созвонился с ним и сообщил, что приедет через три дня и заберёт Лукаса. Джехён ничего не знает. Он предпринимает стандартные шаги для хозяина потерявшегося питомца — выставляет объявление на сайтах сеульских животнолюбов, обещает даже вознаграждение за поимку Лукаса. Но что делать дальше — не знает. Даже примерное местонахождение Лукаса он не может назвать, потому что кот точно в этом районе ещё не гулял и запросто мог потеряться. Чону мычит что-то во сне, и Джехён прислушивается, чтобы на всякий случай оказаться рядом, если вдруг младший проснётся и осознает, что всё это не сон. Однако мычания вскоре замолкают. и остаётся только свистящее «Лукас», которое постепенно переходит в скомканное «Юкхей». Старший ничего не понимает, но решает оставить всё как есть. Он уверен, что Чону расскажет ему обо всём попозже. Солнце залезает на небосклон слишком быстро — Джехён даже не успевает досмотреть пятую серию пресловутой дорамы, от которой, честно говоря, эмоций никаких не возникает. Ни положительных, ни отрицательных. Шторы уже не могут защищать комнату от солнечного света, и Джехён морщится, когда лучи начинают светить ему прямо в глаза. Хочется отодвинуться, но Чон не желает двигаться вообще. Сонное состояние, которое сопровождает его уже порядочное количество времени, вновь набегает, собирается укутать в тёмный туман, в котором одни кошмары и ЕГО лицо. Этого нельзя позволить. Нельзя снова увидеть этот ужас. Джехён не хочет, но поднимается с кровати и плетётся на кухню. За новой порцией кофеина. Утро парень встречает сидя на ледяном табурете и отпивая кофе со звуком, который бесит всех в этом мире, кроме него самого.