***
Так и прошёл практически месяц: в тщательных приготовлениях. Не многие знали об основной задумке, но было объявлено, что всем, кто хочет зайти в здание в день презентации, придётся снять повязки и закатать рукава. Удивительно, но к Амуре на полном серьёзе начали записываться в очередь, с просьбой погадать на любовь. Всё это время Катя продолжала представлять день презентации. Андрей узнает о том, что они предназначены друг другу, Кира тоже. Всё Зималетто узнает. А потом они наверняка поженятся и будут жить долго и счастливо. Как же прекрасно будет! Символ на руке Кати был очень прост, его сложно перепутать с каким-либо другим – продолговатый, перечёркнутый двумя линиями овал. Поэтому с тем, чтобы заметить схожесть, ни у кого проблем не возникнет. Девушка просто витала в облаках, счастливая и одухотворённая – тем не менее это не мешало ей работать. Андрей Павлович её мелких странностей, как всегда, не замечал, но Кате, как ни странно, совсем не казалось, что ему всё равно. Скорее напротив (хотя почему бы это?)***
Как же она ждала этого дня! И, наконец, он наступил. Она не рассказывала никому о своих надеждах, кроме Коли, который, услышав про идею показа, тоже изъявил желание на него пойти, чтобы показать Вике, что они созданы друг для друга. Но, конечно же, его туда никто не пустил бы, поэтому Катя пообещала присмотреться к символу Вики. Только перед самым зданием девушка наконец закатала рукав. Ей разрешили явиться, поскольку она очень хорошо поработала сегодня. Бедняжка абсолютно не подозревала, что среди мужской части, когда речь заходила о соулмейтах, о ней шутили, как о кошмаре на всю жизнь. Возможно, не со зла, но сам факт. На входе её, как всегда, встретил Сергей Потапкин, опасливо вытянув шею, чтобы посмотреть на рукав Катерины. Сделать это незаметно у него конечно же не получилось и Катя, засмеявшись, подняла руку, чтобы он смог полностью разглядеть её запястье. Только тогда охранник наконец умиротворённо улыбнулся и поздоровался, выдохнув с облегчением, когда она отошла. А девушка продолжила путь. К моменту её прихода казалось, что все, кого приглашали, уже пришли – страсти кипели вовсю. Куда ни глянь – везде разыгрывались сцены. И, конечно же, сразу можно было по одежде заметить определённую закономерность: девушки, которые находятся, так сказать, в активном поиске, одевались ярко и броско, в платья с короткими рукавами. Вика и Маша по чистой случайности даже надели одинаковые красные, с декольте, что немало зацепило их обеих. Тут были все, и смешно было наблюдать за друзьями и недругами в таком, другом свете. В основном, те, кто были с парами, пришли в парах – чтобы похвастать, даже если они не приглашены на саму выставку. В пример можно поставить Танечку Пончеву с её мужем, которые пришли просто чтобы показать всем, какие прекрасные у них одинаковые символы на руках – и все были за них рады. Милко ворковал с Рональдом, и Катя, заметив, что они тоже соулмейты, лишь искренне улыбнулась. Также, невозможно было без смеха смотреть на Машу, которая стояла возле Феди и неверяще смотрела сначала на его запястье, а потом на своё, и пыталась увериться, что каждая чёрточка у их символов одинакова. И такое бывает, когда подобное заставляет увериться полностью, что вы созданы друг для друга. К слову, они поженились через несколько недель, но это уже совсем другая история. На Свету же невозможно было смотреть без слёз – у неё были одинаковые символы с её мужем, который от неё ушёл. Роман же Малиновский не был заарканен никем, и был этому, судя по всему, невероятно рад. На его руке красовался замысловатый, вычурный узор, который сложно было бы повторить. А Вика смотрела на него с явным разочарованием – надеялась, что они окажутся соулмейтами. К слову, Катя с облегчением выдохнула, осознав, что Коля и Вика вовсе не созданы друг для друга, в чем она и до этого была почти уверена. Но всё абсолютнейше вылетело у неё из головы, когда она дошла до главного зала, где уже начинался показ. Людей было очень много (всё же, эксклюзивная выставка), именно поэтому Катя далеко не сразу поняла, что Андрей не здесь, а всё же пока что наверняка в холле, где сейчас больше всего её знакомых. Она не понимала, как сразу его не заметила, поэтому зацепив взглядом, сразу твёрдо направилась к нему. Он стоял с Кирой – тем лучше – и о чём-то непринуждённо разговаривал. Девушка так и продолжала идти к ним, остановившись лишь в нескольких метрах, когда из-за случайного взгляда её пронзило осознание того, что символы на руках Жданова и Киры одинаковы. Или по крайней мере похожи – уж больно сложными они казались. Но тем не менее Катя с уверенностью могла сказать, что этот символ ничем не напоминает её, и ей стало дурно, а на глаза навернулись слёзы. Она же была уверена, что у них они одинаковы! Это какая-то ошибка, наверняка! Андрей Павлович заметил волнение девушки. Она стояла посреди коридора и почти что рыдала навзрыд, привлекая внимание окружающих. Ей безусловно не хотелось этого, но она не могла ничего с собой поделать, глаза уже ей не подчинялись и слёзы лились сами по себе. — Что с вами, Катенька? – спросил он с недоумением. А ей казалось, что абсолютно все смотрят на неё, с осуждением и отвращением. Но обратного пути уже нет, и она молча подняла руку, демонстрируя всем свой символ на запястье, как бы объясняя, из-за чего все её беды. Но все эту ситуацию поняли совершенно не так, из-за в это же самое время вошедшего в комнату человека.***
Александр Воропаев никогда не уделял особого внимания символам на руках. Если встретит – что ж, ладно, если не встретит – не расстроится. Как он себе представлял своего вероятно несуществующего соулмейта? Наверное, какой-нибудь жгучей брюнеткой, с незаурядным умом и спокойным характером. Но всё же, его это почти не волновало. И уж точно, когда он направлялся в Зималетто, его целью не было "попытать удачу" и найти свою вторую половинку, хоть таковой у него и не было. Он должен следить за компанией как акционер и как человек, который хочет быть её главой. Поэтому закатил рукав он лишь из формальности, не заметив удивлённого взгляда Потапкина, а также нескольких других встреченных им по пути людей. Ему было почти всё равно, вплоть до того момента, как он поднялся по лифту в коридор, где сейчас, почему-то, было немало работающих на компанию людей. Здесь и секретарши, курьер один злосчастный, и дизайнер коллекции, и даже несколько акционеров, вместе с увивающимися за ними фотографами. Презентация ещё не началась, вот они и собрались в один небольшой круг. Александр этого не понимал, конечно же, но его куда больше удивило то, почему все смотрят на него такими удивлёнными взглядами. Он не сразу заметил стоящую посреди коридора Пушкарёву. Она стояла к нему спиной, но почему-то взгляды всех, кто наблюдал эту сцену, скользили с неё на него и обратно. — Что за цирк, чёрт побери, здесь происходит? – воскликнул Воропаев, разорвав отчего-то возникшую в помещении тишину. Но эти странные взгляды и молчание начали порядком его раздражать. – Что вы все на меня уставились?! Его не слишком волновали всякие здешние интрижки, как и Вика, пытавшаяся увязаться хоть за кем-нибудь. Но в данный момент он, сам того не понимая, попал в очень щекотливую ситуацию, что его вовсе не радовало. Да он даже не мог понять, в чём дело! А Катя, услышав голос акционера, вдруг поняла, что теперь внимание всех переключилось и на него, что вызвало лёгкий интерес, вперемешку с недоумением. Конечно, сейчас ей уже было практически всё равно, пусть над ней насмехаются уже, для неё это не имеет совсем никакого значения. Девушке казалось, что её жизнь разрушена. Но когда она обернулась, при этом всё так же застыв в позе, демонстрирующей всем окружающим запястье – её позор и клеймо, то была ещё больше поражена, словно громом. Александр стоял с закатанным рукавом, и на его руке красовался точно такой же символ. Настолько простой символ, что его сложно было перепутать с каким-то другим, сразу видно, что они одинаковы. И осознание этого в тот момент ужаснуло их обоих, и в головах всплыл довольно идентичный вопрос: "Как такое возможно?" Но в то время, как основной вопрос был для них похожим, мысли их развивались в разные стороны и реакция была различной. Катя почувствовала себя ещё хуже, ведь помимо того, что выяснилось, что Андрей предназначен всё же Кире, а вовсе не ей, на неё навалилось также то, что её соулмейт... Этот человек. Человек, которого она почти не знала. Знала лишь, что он любит строить коварные козни, а ещё характер у него прескверный. "Возможно, это просто дурной сон", – думала девушка, уже почти потеряв ощущение реальности. – "Я проснусь, и всё будет как прежде". Воропаев, в свою очередь, тоже подумал, что это кошмарный сон. Ну не может это чучело, которое ещё и всё время будто заикается при разговоре, оказаться вдруг предназначено ему. Вся выставка уже полетела к чертям собачьим. Эта ситуация определенно поставила на ней крест. Здесь немало людей, и все они, да и он сам, видит этот очевидный, хоть и абсурдный факт. Какими удивлёнными выглядят Кира и Андрей! Наверняка будут злорадствовать, смеяться. А фотографы уже успели щёлкнуть их вытянувшиеся лица. Потому в этот момент, он резко развернулся и как можно быстрее пошёл прочь, лишь бы подальше от этого всего, от этих взглядов, от Пушкарёвой, от Зималетто. А Катя, глядя ему вслед, не испытывала ровным счётом ничего. Всё равно, что комар вылетел в окно. И осознание этого тоже давило на неё. "За что мне это?.." – думала она, не в силах пошевелиться или сдвинуться с места. Ей казалось, что всё кругом затихло, даже если это было не совсем так. К счастью, добрый Женсовет пришёл на помощь. Подруги быстро подхватили её под руки и поспешили увести, чтобы избежать ещё больших неловкостей и попытаться как-то помочь, за что девушка позже была несомненно им благодарна.***
— Даже подумать не могла, чтобы твоя секретарша вдруг оказалась соулмейтом моего брата, – задумчиво произнесла Кира, приобнимая жениха. – Они совсем не смотрятся вместе. — Как бы странно это ни было, но мы всё видели своими глазами, – так же задумчиво, но довольно равнодушно ответил Андрей. Его больше беспокоило само Зималетто, чем судьба девушки, и его можно было понять. — И что теперь? Ты её уволишь? – спокойно осведомилась Кира. — Думаю, да. Ты знаешь, как твой братец относится к Зималетто, он хочет подложить мне свинью, чтобы самому стать во главе компании, и раз моя секретарша – его соулмейт, то рано или поздно она станет работать на него, – рассудил мужчина. — Но она этой новости явно расстроилась, – протянула Кира. – Саша, конечно, не подарок, но чтобы такая реакция... – Кира покачала головой. — В любом случае, пусть они сами там между собой разбираются, – твёрдо сказал Жданов. – А у меня на работе должен быть порядок, и только порядок.***
Подруги Катю отвели в женский туалет – самое безопасное и подходящее для разговоров место. Они не задавали никаких вопросов, просто наперебой говорили какие-то успокаивающие и утешающие слова, и помогли умыть лицо. Глядя на них, девушка была рада, что есть хоть какой-то просвет в виде хороших подруг, и от этого улыбнулась, хоть глаза всё ещё были на мокром месте. — Всё в порядке... – попыталась убедить она их, но ей никто не поверил, что в принципе ожидаемо. — Катенька, тебе не нужно так расстраиваться, – сказала Ольга, усадив собеседницу на скамью. — Ничто не стоит твоих слёз, – поддержала её Амура, кивая и также усаживаясь рядом. – К тому же, может ты довольно быстро свыкнешься с этой мыслью, познакомитесь поближе и всё закрутится... — Погоди, что?.. – удивлённо переспросила Катя. — Ну, с Воропаевым. Может, он не такой плохой, как тебе кажется, и плакать не из-за чего, – пояснила всё куда более понятно Таня. — Вы думаете, что я плакала из-за того, что узнала, что он – мой соулмейт? – для девушки это было такой неожиданностью, что она выпалила, не думая. — Ну, да. Мы все видели... А ты из-за чего-то другого?.. – вмешалась Шура. Мысли быстро пронеслись в голове у Пушкарёвой. Если её подруги ничего не поняли... получается, что все думают, будто она плакала не из-за Жданова. На деле же, она расстроилась из-за того, что её соулмейтом оказался совсем не тот, кого она хотела им видеть. Но, раз никто не догадался о её влюблённости в Андрея... Возможно, это к лучшему. — Нет, всё правильно... Не сообразила сразу... – произнесла Катя, надеясь, что сейчас она лжёт не так плохо, как обычно. — Всё будет хорошо, – заверила Таня. – Ой, правда, Коля твой расстроится... Но, думаю, он всё поймёт. Наврала своим подругам... сплошь и рядом. Катя почувствовала себя ужасно из-за этого – они же с лучшими побуждениями, стараются ей помочь, а она им рассказывает всякие сказки, лапшу на уши вешает. Но она пообещала себе, что больше не будет обманывать, вообще никого. Теперь её последняя тайна осталась где-то в далёком прошлом и ей больше нет места в настоящем и будущем. Больше нет надежды, что Андрей Павлович окажется её соулмейтом. И она не была уверена, как ей себя чувствовать по этому поводу. — Мне надо подумать над произошедшим какое-то время, – сказала она Женсовету, и поднялась с места. Они проводили её из здания, но на самом деле Катя не знала, куда ей сейчас идти – дом неблизко, общественный транспорт уже не ходит, в такое-то время, а отец приедет ещё нескоро. Сейчас не зима, но погода прескверная: тучи на небе не дали солнцу согреть землю днём, а под вечер совсем похолодало, и девушка начала дрожать, ведь оделась совсем не по погоде – да и у неё не так много разнообразных вещей, чтобы выбирать. Возвращаться в здание, даже чтобы согреться, Катя ни в коем случае не хотела, поэтому приняла решение дождаться, когда приедет отец, хоть и времени до этого момента пройдёт немало. Потом скажет ему, что всё прошло отлично. «Но я же обещала больше не лгать», – мысленно упрекнула она себя, но потом, подумав ещё немного, поняла, что это не обман: всё и вправду прошло хорошо, просто она в этом не участвовала. Девушка прислонилась к стене возле здания, несколько в стороне, ближе к парковке, чтобы выходящие из здания случаем не заметили её. Холодный ветер и уж явно не тёплая стена вскоре заставили Катю кутаться в своё старое пальтишко как только может, но это всё равно не помогало. Она не была уверена, сколько именно там простояла, но заметила краем глаза движение – кто-то целенаправленно шёл по парковке быстрым шагом, и громко говорил по телефону, притом явно раздражённым голосом. Услышать ей толком ничего не удалось, только кусок фразы, вырванный из контекста. — ...Что значит «ничего не могу поделать»? Если эта статья выйдет, я вашу контору прикрою к чёртовой матери! И помяните моё слово, вы ходите по очень тонкому льду! – говорил он так громко и ожесточённо, что при желании это могла услышать вся улица, на данный момент относительно пустая. Подняв взгляд, Катя узнала Александра Воропаева в говорившем по телефону человеке. В зубах он держал сигарету. Кто его знает, почему он не уехал: хотел ли вернуться на презентацию, или до этих пор бродил тут в раздумьях. В любом случае, девушку это не слишком волновало, как и его не особо волновало, почему она стоит здесь. Он и заметил-то её не сразу – только когда закончил разговор и бросил трубку, явно находясь весь на иголках. Его взгляд почти что случайно упал на неё, когда поравнялся с ней. — Ну что, довольна, «несчастница»?! – нахмурившись, бросил в её сторону Воропаев. Катя ничего не ответила, и не столько потому, что не хотела, сколько от того, что невероятно замёрзла. От её жалкого вида, у Александра практически сразу отпало желание на неё кричать, или ругаться. Просто это бы выглядело как избиение маленького уличного котёнка, чем себе на потеху он явно не хотел бы заниматься! Поэтому он поубавил тон, и уже куда более спокойно спросил: — Почему не уехала? – на этот вопрос она тоже ответа не дала, лишь пробормотав что-то невнятное, ведь говорить не было ни желания, ни возможности. Зубы стучали. Воропаев выдохнул. Догадаться, что происходит было несложно – отвезти дурнушку кроме родителей некому, дом наверное далеко, а конец выставки ещё нескоро. Не надо быть гением дедукции, чтобы это понять. И как бы ни хотелось сейчас забыть про это всё и уйти, он вдруг представил в голове, как проносятся словно в кошмарном сне заголовки газет: «Скандальное самоубийство соулмейта Воропаева на морозе». — Пойдём, – не терпящим возражений тоном произнёс Александр, понимая, что возможно потом об этом пожалеет. — К-куда? – удивлённо и испуганно спросила Катя, словно опасаясь, что её заведут в тёмный переулок и убьют. «Что она такая дёрганная?» – подумал тот. – «Я что, давал повод себя опасаться?» – и затем, подумав ещё секунду. – «Ах, да, точно...» — Отвезу тебя, – сквозь зубы произнёс он и прочитал ещё большее удивление на лице застывшей девушки, и от шока даже, кажется, перестала трястись от холода. – Ну так, идёшь? Катя поспешно кивнула и хвостиком пошла за ним. Её не слишком привлекала такая перспектива, и в другой ситуации она наверняка бы отказалась, но... Ещё больше ей не хотелось бы заболеть и не прийти на работу на следующий день. Ну, точнее, не на следующий – завтра её единственный выходной на неделе. Правда, она всегда сомневалась, что Вика сама справится вместо неё, поэтому обычно приходила в Зималетто – делать-то всё равно нечего. В машине температура явно была выше– особенно когда двигатель прогрелся. Кате было в принципе всё равно, какая здесь обстановка – хотя там было чисто и просторно, а новая обивка кресел не облазила прямо под руками, как в машине её отца. Но сейчас всё, что ей нужно было – согреться, и она неуверенно назвала адрес, вжавшись комочком в сиденье. Так они начали дорогу – в несколько неловком молчании. Возможно предполагалось, что так и продлится на протяжении всего времени, и так и было большую часть пути: Катя молча смотрела в окно и ёжилась, пытаясь согреться ещё сильнее. Воропаев незаметно косил взгляд в её сторону – нет, лицезрение этой девушки не приносит никакого эстетического удовольствия. Не то, чтобы с ней было неприятно находиться в одном пространстве: она ничем не мешала, не раздражала лишними разговорами, от неё не разило неприятными духами – присутствовал лёгкий запах старой одежды, довольно непривычный в некотором роде, но не сказать, что отвратительный. И тем не менее несмотря на все относительные плюсы, зрительный образ был слишком отталкивающим, чтобы назвать подобное общество приятным. Когда же они въехали в нужный район, Александр подал голос. — У моего дома журналисты, – произнёс он, однако это был не слишком веский аргумент, тем более что в этой информации он не был уверен. – Делать всё равно было нечего. – это было вроде как оправдание тому, что он решился на такой «самоотверженный поступок». — Я так и поняла, – произнесла Катя, несколько разрядив обстановку, хотя на самом деле где-то в глубине души не поверила, что дело было только в этом. — Завтра поедем к специалисту, – сказал Воропаев, не поворачиваясь. – Нам выпишут справку, или нечто вроде того, что эти символы недействительны. — Хорошо, – ответила она и мысленно удивилась: «А так разве можно?» Да, это бы могло решить все проблемы, или, по крайней мере, часть из них, избавив Катю от лишних сплетен и этой обузы в виде символа на руке. Может даже появился бы шанс всё же доказать Андрею... — Приехали, – холодно произнёс Воропаев, остановив машину. Катя, оглянувшись, заметила, что они действительно стоят возле её дома. Выходить из уже облюбованного и тёплого уголка не хотелось, но, в конце концов, после этого она же окажется дома. — Спасибо, – осторожно и неуверенно, но тем не менее искренне произнесла она. На самом деле ей не слишком верилось, что она сейчас не спит, ведь то, что Александр вдруг решил совершить какое-либо доброе дело безвозмездно казалось ещё более сумасшедшим, чем всё, что произошло за сегодняшний день. И тем не менее казалось, что всё так и было. Теперь, когда прошло некоторое время, всё что осталось от этих чувств – от грусти, горечи, разочарования, это усталость. Ей казалось, что стоит опустить голову на любую поверхность, и тут же уснёт. — Агхм, – буркнул что-то невнятное Воропаев, то ли закашлявшись, пытаясь произнести «Ага», то ли просто даже не собираясь отвечать ничего внятного и считая, что их разговор окончен. Девушка тем не менее кивнула в знак прощания, вышла из машины и побрела к дому, где горел свет в окнах её квартиры. Но по дороге, не успев отойти и на несколько метров, она встретила отца – тот, видимо, уже собирался выезжать за ней. Либо же просто вышел проверить машину. В любом случае, она поймала вначале удивлённый взгляд, а затем возмущённый. — Екатерина Валерьевна! – строго произнёс старший Пушкарёв. – Что это значит? Что за молодой человек вас привёз? Где это видано... — Это просто коллега, по работе. Подвёз, – поспешила заверить его Катя, а потом сжала зубы. — Ладно. Пойдём, а то замёрзнешь, – смягчился он, но тем не менее уезжающую машину провожал подозрительным взглядом. Дом встретил её уютом и теплом, местной каждодневной атмосферой. Но сейчас Кате было совсем не до этого, хоть её и пытались расспросить. Она неохотно отвечала на все вопросы и ушла в комнату под предлогом того, что очень устала после работы. И тем не менее заснуть на самом деле ей не удавалось ещё долго, хотя и хотелось. Просто все события минувшего дня оставили след в сознании, и прокручивая всё в голове ещё раз, она всё ещё не могла поверить, что это происходит на самом деле. Лучше бы на следующий день, когда она проснётся, это всё оказалось лишь сном.