Portable Magic (Волшебство в кармане)

Дэрил проснулся с мыслью о том неожиданном поцелуе, и единственное объяснение, которое смог выдать ему затуманенный разум, заключалось в том, что Кэрол дразнила его. День прошёл как обычно, по уже ставшей предсказуемой схеме: с утра – охота в лесу, где он перебивался попадавшимися на пути ягодами и жуками, днём – собрание Совета и помощь в укреплении ограды, вечером – общий ужин и благодарности повару, а затем – тихий путь в тюремную библиотеку. Ему нравился такой режим, размеренный порядок в жизни, в которой ещё задолго до апокалипсиса не было никакого порядка. Ему нравилось постоянно быть чем-то занятым и всегда знать, что необходимо делать дальше. Ему нравилась предсказуемость, и, возможно, именно это заставляло его так сильно нервничать, когда дело касалось Кэрол. Он никогда не знал, как действовать дальше, и ему было невдомёк, каким будет её следующий шаг. А хуже всего было то, что он не знал, что всё это значило. Прямо как в каком-нибудь замысловатом стихе.

***

Дэрил втиснул томик Кольриджа на книжную полку. Он позволил себе прочесть сборник романтической поэзии после того, как понял, что романтизм – это не то же самое, что романтика. Чёрта с два он бы стал читать романтику. Романтика – это для всяких идиотов-подкаблучников. А он не из тех мужчин, которые приносят девушкам цветы или разминают им спинку, или готовят им ужины. Ну... если не считать розу Чероки, которую он однажды принёс Кэрол. Или тот случай, когда он помог ей размять плечо, ноющее после стрельбы из винтовки. Или когда он впервые показал ей лучший способ отбить оленину. Кольридж оказался вполне ничего. Дэрилу понравилась поэма про старого морехода. У мужика был арбалет, в конце концов. Дэрил не знал значения этой баллады, но в некотором смысле он его ощутил. С тех пор, как погиб Мэрл, он сам был словно затерянный в океане моряк с тяжким грузом в виде альбатроса на шее*. Он искал себе новую книгу, когда в библиотеку вошла Саша. Она всегда излучала какую-то непринуждённость, даже отчасти самоуверенность. В этом она чем-то напоминала ему Мэрла. Дэрил не был хорошо с ней знаком, но ему пришлось её немного узнать, поскольку они оба входили в состав Совета. Дэрил быстро покинул раздел художественной литературы и перешёл к следующему ряду, чтобы его не застали у полок с поэзией. Саша подошла к нему. Её нож был подвязан к голени, а на поясе висел пистолет. – Добрый вечер, – сказала она. – Вечер. Он взглянул на полку перед собой и густо покраснел, осознав, что оказался в разделе биологии, а именно – в разделе полового воспитания и размножения. Саша проследила за его взглядом и улыбнулась. – Твои родители никогда не рассказывали тебе про пестики и тычинки? – Да я просто... искал, эм... – он схватил книгу о животноводстве и показал ей. – У нас свиньи есть, так что... – У нас одна свинья. – Может ещё одна появится. Саша усмехнулась. – Не могу тебя понять, Дэрил. Вот бы ты всегда подчинялся определённой модели поведения. – На кой чёрт мне подчиняться каким-то моделям? Она покачала головой и прошлась вдоль полок с нехудожественной литературой. Дэрил вернул книгу по животноводству на место. Саша, между тем, вытащила книгу по бытовому ремонту и плотничеству. – Тайриз и я подумываем возвести баррикаду, второй линией вдоль забора. – Лучше забор укрепить. Так, чтобы мы всё равно могли проводить зачистку. – Вообще это идея Тайриза. Я обещала, что как минимум предложу её. Надо поддерживать брата, сам знаешь. Дэрил взялся за одну из полок. – Не обязательно делать всё, о чём просят братья. В какой-то момент до меня это дошло. – Ну, поверь мне, я и не делаю. Она медленно втиснула книгу по плотничеству обратно и, склонив к нему голову, адресовала сочувственный взгляд. – К слову, соболезную по поводу Мэрла. Я хоть и не питала к нему нежных чувств, но знаю, что он погиб, сражаясь за нас. И я не представляю, что бы делала, если бы сама потеряла брата. – Делала бы то, что должна. Саша кивнула. – Полагаю, да, – она отступила от полки. – Интересно, есть ли здесь близнецы Бобси! Читал про них в детстве? – Нет. – Это про две пары двойняшек. Братья и сёстры, около девяти-десяти лет или вроде того. Они попадали в небольшие приключения и распутывали тайны. – Что за приключения? – спросил Дэрил. – Довольно прозаичные, хотя в детстве я считала иначе. Но это было до всего этого. Хотела бы я, чтобы сейчас наши похождения были такими же, как у них. Или как у нас с Тайризом раньше. Однажды мы застряли в ливневом коллекторе, когда начался дождь. Тогда нам это казалось той ещё передрягой. Дэрил прислонился к книжному шкафу и принялся ковырять ноготь на большом пальце. – Мы с Мэрлом кидали фейерверковые бомбочки в такие коллекторы. Офигенный стоял грохот. – А однажды мы карабкались на верхушку лазалки, – продолжила она. – Тогда ещё на детских площадках было асфальтовое покрытие. Так мы свалились. Я сломала лодыжку. Он – запястье. И тогда нам тоже казалось, что это целая трагедия. Но всё, что нам тогда требовалось, это просто пойти в больницу. – Мэрл как-то раз столкнул меня с дерева, когда я был мелким. Ничё не сломал, правда. Только синяками отделался. – Ему за это влетело? – Хрен там, – сказал Дэрил. – Типа стал бы я стучать на него. Батя бы шкуру с меня спустил, если бы я наябедничал, как какой-то слизняк. – Мой отец во всех спорах принимал мою сторону. Возможно, потому что я была девочкой. У твоего тоже был любимчик? У его отца был любимчик для битья, плевать кто, главное чтобы в возрасте от семи до тринадцати. Так что сначала это был Мэрл, а потом и Дэрил. Уилл Диксон считал, что шесть лет – это слишком юный возраст для хорошей, жёсткой порки, а к четырнадцати... в четырнадцать ему могли дать сдачу. – Неважно. Он наверное мёртв. – Наверное? Ты не в курсе? – Типа я ездил и проверял, когда всё это дерьмо случилось. Но он был придурком, бухим почти всегда. Не протянул бы он так долго. – И, должно быть, он был ещё и в довольно преклонном возрасте. – А. Не знаю. Шестьдесят с чем-то. – Что? Мэрлу должно было быть как минимум пятьдесят! – Ну, бате было пятнадцать, когда мама от него залетела. Саша чуть приоткрыла рот, и он сразу же пожалел о сказанном. Вероятно, она смотрела на него как на белое отребье. Вероятно, они все смотрели на него так, в разное время. Все, кроме, пожалуй, Кэрол, потому что она была замужем за белым отребьем. Конечно, её быдломуж был на уровень выше Дэрила, как минимум по образованию и материальному благосостоянию. Дэрил был бедным, а Эд относился к низшему слою среднего класса. Эд имел за спиной по крайней мере аттестат старшей школы, а Дэрил еле окончил среднюю. Тем не менее, Кэрол знала эту культурную среду лучше, чем кто-либо другой здесь, и она знала, что в этой среде было место и хорошему, и плохому. По какой-то причине она решила, что Дэрил был частью хорошего. И приняла она такое решение давно, ещё на ферме Хершела. – Сколько было твоей маме? – Без понятия. Может, семнадцать. – Они поженились? – Чёрт возьми, конечно, поженились! Она же залетела. Саша рассмеялась. – Ну, там, откуда я, это не обязательно означало, что нужно жениться. – Ну, там, откуда ты, думаю, девчонки не залетали в семнадцать. Саша прислонилась к книжному шкафу и скрестила руки на груди. – И откуда я, по-твоему? – Из какого-нибудь пригорода для среднего класса. С бассейном во дворе и белым штакетным забором. Она с улыбкой покачала головой. – Я выросла в проджектах. Район соцжилья в Джексонвилле, Флорида. – Да? – Дэрил призадумался. – Видимо, в Джексонвилле проджекты какие-то особенные. – А что, ты провёл много времени в таких в Атланте? – Год. Ремонтом занимался, когда мне девятнадцать было, – он коротко передёрнул плечами. – В чём-то они во многом похожи на трейлерный парк, где мы жили после того, как мама спалила наш дом. Только чёрные вместо белых. Квартиры вместо трейлеров. Блюз вместо блюграсса**. Крэк вместо мета. Еда та же. – Капуста. – Ммм. Тащусь с капусты. Держу пари, Кэрол могла бы её обалденно приготовить. – Нам стоит начать её выращивать, – предложила Саша. – Рик сажает какой-то навороченный латук или кудрявую капусту, или что-то типа того. – Что ж, похоже, нам необходимо вынести этот вопрос на обсуждение Cовета сегодня вечером. Дэрил усмехнулся и опустил взгляд в пол. Он всегда чувствовал себя неуютно во время дружеских бесед. Это было странно. Странно приятно. Поэтому он переступил через себя и продолжил. – Если ты выросла в проджектах, почему ты разговариваешь так... – Как так? – спросила она. Он пожал плечами. – Не знаю. Культурно. – Я поступила в колледж с финансовой поддержкой в виде академической стипендии. Да, я выросла в бедности, в довольно-таки суровом районе, но мой отец был ветераном войны, ужасно строгим. Правда, у моей мамы был рак... ему пришлось потратить все их сбережения и даже сверх того. Так мы и дошли до соцжилья. Она умерла, когда мне было семь. – Паршиво. – Сочувствие от Дэрила Диксона? Вот опять, я не могу соотнести это с твоей моделью поведения. – Просто знаю, что паршиво. Моя мама умерла, когда мне было девять. – Она болела? Он покачал головой. – Помнишь, я говорил, наш дом сгорел? Она там была. В отключке. Не очнулась. Я на улице на велике гонял с соседскими пацанами. Вернулся, а там уже почти одни угли остались. Пришлось ночевать в полицейском участке. – Почему? – Батя был с какой-то женщиной. Вернулся только через два дня, как огонь потушили. Взбесился как чёрт, когда увидел всё это. Мэрл тогда был в колонии для несовершеннолетних. – Чёрт, – пробормотала Саша. – А я раньше думала, что у меня всё было плохо. Я ненавидела отца из-за всех его требований и запросов. Мы расстались не на очень хорошей ноте. Порой мне жаль, что я не могу вернуться назад и поблагодарить его, сказать, что я не смогла бы окончить колледж, не говоря уж о том, чтобы пережить апокалипсис, если бы он не воспитал меня так, как воспитал. – Мне своего батю-козла не за что благодарить. – А что насчёт твоей мамы? Он вновь отрицательно покачал головой. – Она была уже совсем плоха к тому времени, как мне стукнуло четыре. Пила много. С трудом вспоминала о моём существовании. Не помню, какой она была до этого. Мэрл говорил, она была лучшей мамой на свете. Не могу знать. – Но ты вырос нормальным, – заметила Саша. – Есть кто-нибудь, кому бы ты мог сказать за это спасибо? Он задумался. – Кэрол, наверное. Саша приподняла бровь. – Кэрол? Вы выросли вместе? – Не... Я имею в виду... Не знаю, что я имею в виду. А что он имел в виду? Почему так сказал? Просто Кэрол стала первым человеком, кто заявил ему, что он хороший. Не просто хороший, а точно такой же хороший, как Рик. А ещё она стала первым человеком, кто ожидал от него большего, когда он вёл себя как козёл. Остальные же ожидали от него именно такого поведения. И она стала первым человеком, перед которым ему захотелось извиниться за то, что он действительно вёл себя как козёл. – Ты не видела меня в начале всего этого дерьма. Тогда я был другим. – Больше как Мэрл? – Не, не как он. Но и не как нынешний я. А что не так с Мэрлом? Саша не ответила. – Забей. Я в курсе. Ганди его не назовёшь. Но и меня тоже. – И никого из нас, – сказала она. – Кроме, пожалуй, Хершела. – Хершел запросто мозги вышибет своим ружьём, если захочет. Саша кивнула. Повисла неловкая тишина. Дэрил предположил, что это означает, что настал его черёд говорить, но он не имел понятия, о чём. – Мне надо... эм... идти... там... эм... Кэрол нужно, чтобы я там кое-что сделал. – Не сомневаюсь, что нужно. Саша плотно сжала губы, словно желая сдержать смешок. Дэрил покраснел и спешно зашагал прочь из библиотеки. Оказалось, Кэрол в самом деле было нужно, чтобы он кое-что сделал. Перекладина, которую она приспособила под карниз для занавески на дверь камеры, которую они теперь вроде как делили на двоих, свалилась. И Кэрол было нужно, чтобы он придержал один конец, пока она закрепляла другой. Он наблюдал из-под своей непослушной чёлки, как она тянулась вверх, подымаясь на носочках и держа руки над головой, чтобы правильно зафиксировать карниз. В таком положении её кофта ещё плотнее, чем обычно, облегала грудь, и он выругался про себя из-за того, в каком направлении пошли его мысли. – Твой конец, – сказала она ему. Он моргнул, быстро отводя взгляд, и тоже зафиксировал карниз, прежде чем начать закручивать винты кронштейна. Он всё ещё орудовал отвёрткой, до упора затягивая винт, когда Кэрол возникла рядом и сказала: – А ты хорошо обращаешься со своим инструментом. Умело и настойчиво, но при этом плавно, заботясь о том, чтобы всё шло как надо. Щёки обожгло жаром. – Хватит. Она хихикнула. Дэрил сделал последний оборот и опустил руку с зажатой в ней отвёрткой. Сконфуженный и раздражённый, он выпалил: – Чего ты вечно насмехаешься надо мной? – Я не насмехаюсь над тобой, – сказала она мягко. – Почему ты считаешь поддразнивания из симпатии насмешкой? – Потому что ты не серьёзно, – пробормотал он. – Как те девчонки в коридорах школы, когда спрашивали, хочу ли я пойти с ними на танцы в восьмом классе, а затем, когда я впадал в ступор и начинал заикаться, просто смеялись надо мной. Просто хотели посмотреть на мою реакцию. Жестоко – вот, как это было. Занавеска вновь закрывала дверь камеры. Сквозь ткань Кэрол обхватила пальцами один из прутьев. Её добрые голубые глаза были обращены к нему. – Я... я не хотела, чтобы это прозвучало жестоко, – произнесла она приглушённым голосом. – Тогда прекращай. – Хорошо, – сказала она совсем тихо и потупила взгляд. Но затем вновь посмотрела на него, нерешительно. – Но что если я серьёзно? Дэрил сглотнул. – Чёрт, в смысле серьёзно? Серьёзно что? Она пожала плечами. – Я была бы рада, если бы ты пошёл со мной на танцы. Он зарычал. – Нет, правда. То есть, если бы они были. Если бы у нас были танцы. Я бы хотела пойти на них с тобой. – Я нихрена не умею танцевать, – сказал он. – Чё бы ты делала со мной на танцах? Пальцем Кэрол зацепила петлю на его поясе и осторожно потянула к себе. Теперь их тела почти соприкасались. Он затаил дыхание и ощутил, как в горле встал огромный ком, который он был не в силах проглотить. Она подняла голову, встречаясь с ним взглядом, и её губы оказались в каких-то дюймах от его. Он мог уловить в её дыхании сладковатый аромат жимолости. Сегодня в лесу на охоте он нарвал ей целую горсть этих ягод. – Не обязательно по-настоящему танцевать, – сказала Кэрол. – Не в средней школе. Нужно просто встать рядом... – она прижалась к нему, и его прошибло волной дрожи. – И немного раскачиваться из стороны в сторону... Ведомый Кэрол, Дэрил был вынужден начать двигаться, и всё бы ничего, вот только двигались не только его бёдра. Возбуждение нарастало, наполняя его деревянной тяжестью. Он отпрянул. – Прекращай, – пробормотал он. На сей раз залилась яркой краской Кэрол. Она тут же отвернулась. – Извини, – произнесла она надтреснутым голосом, как будто её это действительно ранило. Она начала поспешно отодвигать занавеску, чтобы добраться до двери камеры. – Я думала, возможно, я тебе действительно нравлюсь. Прости. Я была идиоткой. Больше не буду. Заправив занавеску за решётку, она дёрнула дверь на себя, но он протянул руку через её левое плечо и с лязгом захлопнул дверь. Занавеска вылетела обратно и вновь отрезала их камеру от коридора. Кэрол уткнулась лбом в шероховатую ткань, лёгшую на жёсткие прутья. Она так и осталась стоять спиной к нему. Дэрил накрыл её своим телом, прижимая к двери. – Ты не шутишь? – выдохнул он над её ухом. – Нет, – выдавила она еле слышно. – Ты... ты хочешь?.. – Да. – Чёрт, – снова выдохнул он. – Какого хрена ты просто не сказала? – Я говорила, – она развернулась под ним. Второй рукой он стиснул железный прут под тканью, и Кэрол оказалась зажатой между ним и дверью камеры. – Говорила. Сотню раз. Он прислонился лбом к её лбу, облизнул губы и закрыл глаза, когда её губы прижались к его. Он наслаждался её вкусом. Никогда прежде он не целовал женщину так. Так нежно, так долго. Его руки оставили решётку в покое и заскользили по спине Кэрол, в то время как поцелуй стал глубже. В танце сплелись их языки. Кэрол тяжело дышала, когда наконец отстранилась. Её ладонь зарылась в его волосы. – Я не шучу, – заверила она его. – Но я... это было... – она посмотрела вниз. – С Эдом никогда не было хорошо. Я не знаю, как... я... Дэрил отступил от неё, и она поморщилась, выглядя напуганной и уязвимой, и прекрасной. – Я не спешу, – успокоил он её. – Просто рад... перевернуть страницу. Она улыбнулась. – Мы провели много времени на предыдущей, да? – Ага, – он тоже улыбнулся. – Слишком много. – Дэрил? – из коридора донёсся голос Рика. – Эй, Дэрил! Ты должен был десять минут назад сменить Гленна на дежурстве. Где ты, чёрт возьми? – Иду! – крикнул Дэрил. – Буду через минуту! – Поспеши давай! Шаги Рика стихли в коридоре. Кэрол подалась вперёд и снова его поцеловала, коротко и нежно. – Давай начнём новую главу, – сказала она. – Только к финалу не будем торопиться. – Ага, – согласился он. – Звучит здорово. Она улыбнулась, отступила в сторону и позволила ему выйти из камеры. * В «Сказании о старом мореходе» Сэмюэла Кольриджа главный герой убивает альбатроса (считавшегося добрым предзнаменованием) из арбалета. Вскоре после этого корабль попадает в штиль, и матросы вешают ему на шею труп альбатроса, так как считают, что виноват в произошедшем главный герой. ** Блюграсс – жанр кантри. Смесь англо-кельтской традиционной музыки, джаза и блюза.