Когда Локи встретил Дарси

Новый день не принёс Дарси облегчения. Она надеялась навести порядок в мыслях с помощью долгой прогулки и без устали мерила шагами холмы, уйдя от дома довольно далеко, но ничего путного на ум так и не пришло. Угрозы господина Голдблюма внушали ей нешуточные опасения, однако необходимости обременять Тора, занятого приготовлениями к свадьбе, она хотела бы избежать. — Вам не стоит больше тревожиться о господине Голдблюме. Дарси замерла, не осмеливаясь обернуться. Она не могла не узнать этот голос, но разум подсказывал ей, что говоривший сейчас никак не должен находиться с нею рядом. — Отчего вы решили, что я тревожусь именно о господине Голдблюме, — тем не менее проронила она. — Ваше лицо отражает ваши переживания, — Локи поравнялся с ней, галантно предлагая опереться на его руку. Дарси приняла предложение, силясь унять дрожь в пальцах. — А так как благодаря всевидящему Хеймдаллю мне известно, что Голдблюм имел неосторожность накануне угрожать вам, то вывод напрашивается сам собой. Тор рассказывал Дарси о Хеймдалле, и всё же привыкнуть к существованию во вселенной создания с такими нетривиальными способностями было весьма нелегко. Совладать с собой в присутствии Локи оказалось задачей ещё более сложной. Упорствуя в этом начинании, Дарси старательно убеждала себя в том, что его преждевременное возвращение связано исключительно с новостью о господине Голдблюме и с намерением защитить Мьёльнир. — Я побывал у Голдблюма сегодня, — продолжил между тем Локи, ступая медленно и плавно, давая таким образом возможность без труда идти рядом. — И, разрешите вас заверить, он больше не посмеет нарушить ваше спокойствие. — Он не получит Мьёльнир? — воскликнула Дарси, с надеждой подняв взгляд. — Мьёльнир он не получил бы ни при каких обстоятельствах, — ответил Локи, качнув головой. — Я говорю прежде всего о вас. Я должен извиниться за то, что допустил подобный инцидент. Дарси зарделась, поскольку его слова прозвучали так, будто прежде всего он стремился оградить её от переживаний. — Надеюсь, господин Голдблюм, по крайней мере, находится в добром здравии после вашего визита, — пряча за иронией смущение, заметила она. — Он остался в живых, если вы это имели в виду, — невозмутимо откликнулся Локи. — Но больше не посмеет явиться вам на глаза. На тот случай, если он всё же вздумает упорствовать, я предупредил полковника Фьюри, так что не бойтесь ничего, без наблюдения Голдблюма не оставят. — Вы всё предусмотрели, — сказала Дарси. — Мне остаётся лишь выразить вам свою глубочайшую признательность. И за этот случай, и, безусловно, за Лидию — до этих пор мне не представилась возможность отблагодарить вас за всё, что вы сделали для нашей семьи совершенно бескорыстно, и я спешу исправить это! Локи одарил её пристальным взглядом. — Я с удовольствием принял бы вашу благодарность, но одно обстоятельство мешает мне. Я не был бескорыстен. Невольно остановившись, Дарси отпустила его локоть. Ей стоило прежде догадаться, что тот, кого называют богом коварства и обмана, не станет совершать благородные поступки, не имея при этом тайного умысла. Буря противоречивых чувств всколыхнулась в её груди, и Дарси замерла, собираясь с духом, чтобы завести, наконец, разговор, в котором не осталось бы места недомолвкам. — Каков же был предмет вашего интереса? — Я как раз сейчас смотрю на этот предмет, столь решительно вскинувший подбородок и столь очаровательно притом покрасневший. Дарси охватил трепет. Она желала бы придумать какую-нибудь колкость, но не смогла даже рта раскрыть и лишь продолжала краснеть, не отведя, однако, глаз. — Вы ведь не могли забыть, о чём мы беседовали в доме мистера Коллинза, верно? Тогда вы дали мне понять, что я вам во всех отношениях неприятен, если не сказать худшего. Я должен был это предвидеть, и всё же ваш отказ глубоко уязвил меня. С тех пор я много размышлял о том, как переменить ваше мнение и добиться вашего расположения, но обстоятельства сами сложились так, что мне представился шанс проявить себя с лучшей стороны. — Но полковник Фьюри утверждал, что вы хотели скрыть своё участие в спасении Лидии, — промолвила Дарси, вынужденная снова опереться на его руку, так как от волнения тело перестало её слушаться. — Да, поскольку я пытался поступать так, как поступал бы человек, заслуживающий вашего уважения. — Я не могу поверить в то, что вас волновало моё уважение! Вы всегда вели себя высокомерно, и даже впоследствии, узнав о несчастье с Лидией… А впрочем… — она совсем запуталась, припомнив, каким разным Локи мог быть с нею. Также перёд её мысленным взором вновь встал тот день, когда Локи позвал её под венец: учитывая его происхождение, этот поступок нельзя было не счесть в высшей степени абсурдным. — Признайтесь, чего вы хотели добиться, когда предложили мне стать вашей женой? Что за странную игру вы вели? — Я не играл, — с жаром возразил Локи. — В Асгарде я известен как расчётливый интриган, но любой, кто умеет смотреть глубже, заметил бы, что я склонен поддаваться эмоциям, и действия мои далеко не всегда имеют под собой твёрдое обоснование, принятое с холодным умом. — Но вы не могли не понимать, что брак со мной будет бессмыслицей. Даже если вы испытывали ко мне чувство, — Дарси запнулась, мучительно подбирая слова, — то тем паче должны были позаботиться о том, чтобы я ничего не узнала. Вы же предложили мне руку и сердце, понимая, что оставите меня, как только путь в Асгард вновь откроется! — Сейчас я ни за что не поступил бы так! — Не сделали бы мне предложение? — переспросила она, не сумев скрыть горечь. — Нет, нет, вы неверно меня поняли! — Локи запротестовал с такой горячностью, что Дарси приподняла брови в удивлении. С какой стороны ни посмотреть, предложение было ошибкой, поэтому она не видела смысла отрицать очевидное. — Тогда о чём же вы сожалеете? — Я поступил так, поддавшись прихоти, — он стиснул её пальцы. — Вы пленили меня, вы не выходили из мыслей. Я осознавал, что наши скитания по Мидгарду могут продлиться долго, а потому мысль о том, чтобы обзавестись прелестной спутницей, обрела в моих глазах известную привлекательность. Но теперь я вижу, как низко это было по отношению к вам. Если вдруг дорога в Асгард открылась бы вновь, я вынужден был бы вас покинуть, а вы бы даже не узнали правды. Нет, вы не заслуживали ничего подобного! — Мистер Лафейсон, я ведь сразу и сказала тогда, что это лишь ваш каприз, — Дарси едва удавалось спрятать дрожь в голосе. — Сиюминутный каприз, о котором, полагаю, нам обоим давно следовало забыть. Если вы раскаиваетесь в том, что причинили мне напрасные расстройства — что ж, я тоже была к вам несправедлива и излишне резка, и за это должна извиниться. Мы оба поступили опрометчиво, и самое время оставить эту историю в прошлом и разойтись с миром, не правда ли? Локи обхватил её за плечи, что противоречило всем правилам приличия, но Дарси не смела стряхнуть его руки, завороженная его пламенным взором. — Никогда не слышал от вас столь неразумных речей. Вы выслушали меня, но будто упустили саму суть сказанного! Да, то предложение было прихотью, но не потому, что мои чувства были мимолётны, а потому, что я неверно оценил их глубину. Одно то, что уже тогда я решился открыть в письме к вам тайну своего происхождения, должно было продемонстрировать мне, сколь много вы для меня значите, однако я предпочитал не задумываться об этом. Неужели вы не видите, как я люблю вас? — Вы не можете любить меня! — Дарси знала, что если поверит его речам, то никогда больше не найдёт обратной дороги, а потому цеплялась за любую спасительную соломинку. — Даже когда мистер Одинсон вернулся в Недерфилд, и вы последовали за братом, я не услышала от вас ни одного ласкового слова! — Равно как и я от вас! Вы показались мне холодной и отстранённой, и я никак не мог понять, смею ли рассчитывать на ваше расположение, — произнеся это, Локи умолк, но потом переменился в лице, осознав ещё один смысл её реплики. — Так вы ждали ласковых слов? Дарси, моя несравненная Дарси, повторите мне снова — вы желали их услышать от меня? Она попыталась спрятать лицо в ладонях, а Локи с завидным упорством препятствовал ей в этом. Щёки Дарси пылали, и он возликовал, поскольку её смущение лучше любых признаний свидетельствовало в пользу его догадки. — Если вам они неприятны, скажите, и впредь не услышите от меня ничего, что может поколебать вашу безмятежность. Но помните, что обмануть меня невозможно, — Локи наклонился близко к ней, стремительно теряя голову при виде того, как Дарси трепещет. Он не привык церемониться, если хотел чего-либо со всей страстью, и уже был в шаге от того, чтобы сорвать с губ Дарси желанный поцелуй. Однако в следующее мгновение его щёку пронзила резкая боль, похожая на лёгкий электрический разряд. Локи отшатнулся, уставившись на ладонь Дарси, виновную в случившемся. — Вы меня напугали! — попыталась оправдаться Дарси. Он и в самом деле порой мог выглядеть весьма устрашающе, даже безумно, и теперь запоздало осознал, что не должен был давать волю чувствам. — Приношу свои извинения, — отчуждённо проговорил Локи. Дарси смешалась. Она сама не ожидала от себя ничего подобного и, более того, догадывалась, что такую дерзость Локи не стерпит. Его лицо тут же покрылось непроницаемой ледяной маской, и он отвернулся, излучая равнодушие. — Как видите, я не гожусь в спутницы богу и принцу, — сказала Дарси, которой, сколь ни удивительно, произошедшее позволило отойти от чрезмерных переживаний. Она словно обрела почву под ногами и перестала бояться того, к чему мог привести этот разговор. — Мои манеры несдержанны, а с языка слетает только всякая чушь. — Аттестовали вы себя нелестно, — с усмешкой заметил он. — И хотя по правилам хорошего тона мне следовало бы приняться разубеждать вас, я не вполне уверен в том, что найду возражения. Дарси улыбнулась, примирительно и с едва уловимой печалью. Локи, между тем, продолжал: — Но вот парадокс — ваш характер не отвращает меня, а, напротив, притягивает настолько, что я, кажется, готов спустить вам с рук любые выходки. — Должно быть, только кажется, — поспешно сказала Дарси, ощущая, как почва вновь уходит из-под ног. — Отчего же, я готов доказать вам серьёзность моих намерений. — Мистер Лафейсон, — на этот раз Дарси заговорила умоляюще, устав бороться с собственными чувствами. — Каковы бы ни были ваши намерения, обстоятельства диктуют нам скорую разлуку. После женитьбы мистера Одинсона и Джейн вы отправитесь в Асгард, тогда как я останусь здесь. — Мне действительно надлежит туда отправиться, поэтому всё сводится к тому, что вы испытываете ко мне. Если ваши чувства сходны с моими, то вы непременно согласитесь последовать в Асгард и разделить со мною тяготы придворной жизни в качестве законной супруги. Воцарилась звенящая тишина. Дарси перестала слышать даже шелест листьев. — Вы, должно быть, не только бог обмана, но также бог озорства и розыгрышей, — наконец сказала она. — Ваша правда, — он отвесил лёгкий поклон. — И тем не менее, сейчас я серьёзнее, чем когда бы то ни было. — А по-моему вы либо шутите, либо тронулись умом, — выпалила Дарси, совершенно потрясённая. — Если даже и так, — Локи теперь не приближался к ней, не желая довлеть, но улыбнулся со всем доступным ему обаянием, коего было в избытке. — Не изволите ли поддержать меня в моём безумии? Любой благовоспитанной девице было бы очевидно, что следует ответить отказом на столь безрассудное предложение, а Дарси, несмотря на резвый и весёлый нрав, старалась быть благовоспитанной. Однако натура часто брала своё, и к тому же в присутствии Локи вести себя безупречно отчего-то оказывалось вдвойне сложно. — В жизни не слышала ничего более абсурдного, — сказала она с напускной строгостью, а затем рассмеялась. — А значит, именно так я и поступлю.

Конец третьей части.