Феникс Конохи

Жизнь вообще ко мне явно неблагосклонна. Мои родители были жуткими пьяницами. Из-за их постоянных попоек, не хватало денег даже на еду. И мне пришлось научиться выживать. Уже в четыре года я была очень самостоятельной. В основном мне приходилось воровать, так как мама и папа совершенно не заботились обо мне. Я хорошенько поднаторела в краже еды с рыночных прилавков. Меня так ни разу и не поймали. Конечно, ведь каждый раз я предусмотрительно надевала платок на лицо. А еще я с нетерпением ждала того дня, когда пойду в школу и смогу научиться читать и писать. Когда мне исполнилось семь лет, отец, в кои-то веки протрезвев, пошел записывать меня в школу. А на первое сентября мама с папой даже проводили меня на линейку и отдали счастливую меня на попечение нашему классному руководителю Сергею Николаевичу. Когда я пошла в первый класс, папа пригрозил мне, что, если я кому-нибудь расскажу, как я живу, то этого света мне не видать. Умирать мне не хотелось, поэтому я благоразумно молчала в тряпочку. Но училась я плохо. В основном потому, что я не могла сделать нормально домашнюю работу. В результате половина материала просто не усваивалась у меня в голове. Тогда мой учитель выразил желание наведаться ко мне и помочь с домашним заданием (вообще необыкновенно доброй души был человек), я охотно согласилась, и после уроков проводила его домой. В принципе, назвать это домом было сложно. Маленькая однокомнатная квартирка с обшарпанной мебелью, и абсолютно все, каждый квадратный сантиметр комнаты был покрыт толстым слоем пыли и грязи. Сказать, что мой классный руководитель, увидев где я живу, охренел - это ничего не сказать. Не знаю как он вообще не упал в обморок от, ставшего для меня уже привычным, запаха перегара и грязи. К счастью, моих родителей не было дома. Сегодня они должны были отправиться на другую квартиру к своим собутыльникам, и вернуться должны были только к утру. Естественно, после этого случая мною занялись органы опеки. Маму с папой лишили родительских прав, а меня отправили в детский дом. Я было расслабилась, предвкушая нормальную жизнь, но тут меня ждал жесточайший облом. Детский дом, в который я попала, оказался ничуть не лучше моего старого места обитания. Воспитатели всячески унижали детей и жестоко наказывали за мельчайший проступок. Единственной отдушиной оставалась школа. Мне позволили ходить в мою старую школу, тем более что этому способствовал мой классный руководитель (самый лучший человек, вот честно!). Дети оказались в моем классе не глупыми и не стали смеяться над моим положением. Нет, конечно встречались индивидуумы, которые видели в этом что-то смешное, но их быстро приструнивала основная масса класса. Сергей Николаевич стал относиться ко мне, как к родной. Он часто навещал меня или же приглашал к себе в гости. Именно благодаря ему я не стала в свое время трудным подростком. Он знал, как относятся к детям в моем Детском доме, но сделать ничего не мог. Впрочем, история моя начинается, когда я после очередного просиживая штанов в библиотеке в компании Сергея Николаевича, шла домой. Зарядил дождь, но меня это мало волновало, он был слишком мелким, чтобы я чувствовала какой-либо дискомфорт. Пришла домой я относительно поздно, в восемь вечера. На пороге здания стоял человек, которого мне меньше всего хотелось видеть.  — И где это мы шлялись? — с яростью спросила наша завхоз. Ее дети нашего детдома больше других боялись и ненавидели. Ведь она единственная, кто поднимал на нас руку. А рука у нее, кстати, тяжелая.  — В библиотеке была, — с напусками равнодушием сказала я, стараясь держаться подальше от Гугаланны (мифическое существо из шумерских легенд), как мы ее прозвали.  — Не уйдешь! Я тебе все выскажу! — завопила, как раненный зверь, яростная Гугаланна. Я было попыталась смыться, но завхоз схватила меня за ухо и потащила в здание. Пройдя один из коридоров, она впихнула меня в какой-то класс и, войдя туда сама, заперла за собой дверь.  — Сейчас я покажу тебе, как приходить ночью! — прорычала она и, замахнувшись, ударила меня кулаком в нос. Я по инерции отлетела на пару метров и, начиная падать, со всей силы ударилась шеей об угол стола. Дальше помню только дикую боль и крики Гугаланны, а потом темнота…