Вакцинация

      Нужно убедить Поттера остаться и продолжить противостояние с Темным Лордом до начала школьных занятий, но, как назло, Альбус немного перестарался в своей политике ограждать Гарри от новостей, чтобы их не мог узнать Волдеморт, ментальные возможности которого пока еще не совсем известны, так что теперь пришлось расплачиваться тем, что он узнал столь важную информацию буквально накануне отъезда. И времени предпринять что-либо уже практически не осталось. А это значит, что пришла пора менять тактику и пускать в ход «тяжелую артиллерию»:       — Послушай, Гарри, что ж, я могу понять твою обиду. Но поступать так, как ты собираешься поступить… Ты считаешь, что теперь вправе отказать в помощи тем, кто в ней нуждается? Ты ведь Герой, мальчик мой. Едва опасность станет очевидной, люди пойдут за тобой, объединятся вокруг тебя! Ты — символ того, что Темного Лорда можно победить! Без тебя, твоего мужества, твоей воли к победе, количество жертв возрастет многократно! — директор взглянул на мальчишку, убедившись, что его патетическая речь, как и предрекала Гермиона, действительно особого впечатления ни на кого, кроме Блэка, не произвела. — Ты, разумеется, волен поступать так, как считаешь лучшим… Заставлять тебя у нас нет никакого права. Но, прежде чем принять окончательное решение, ты должен знать еще кое-что. Я ведь прочу тебя на роль Избранного, который способен объединить и повести за собой волшебников на борьбу, не просто так из прихоти и желания сделать твою жизнь сложнее… Еще до твоего рождения, Сивиллой Трелони было произнесено Пророчество: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…»       Директор замолчал, давая Поттеру время осмыслить полученную информацию, но пауза затягивалась, а особых проблесков заинтересованности в глазах мальчишки все не появлялось. Наконец Гарри не выдержал:       — Что?! — он фыркнул и скрестил руки на груди. — Я не могу понять, какой вы ждете от меня реакции? Что я воскликну: «Так вот в чем дело было все эти годы!»? Уж простите за грубость, Трелони — старая алкоголичка! Если бы все те пророчества, которыми она щедро одаривала меня на каждом занятии, исполнились бы хоть на кнат, то я бы уже давным-давно скончался в жутких мучениях! В этом конкретном Пророчестве что, указано, что речь идет именно обо мне? Что речь идет именно о Волдеморте? — Снейп, как всегда, скривился, когда упоминали имя Темного Лорда, но прерывать разошедшегося Гарри не стал. — Да тут можно придраться к каждому слову этого Пророчества… и трактовать его, как будет твоей душе угодно! Или, — его глаза вспыхнули неподдельным энтузиазмом, — я не так понял ваши слова и зря отнес их на свой счет? И речь могла идти не только о Волдеморте, но и о Гриндевальде? А Пророчество о вас, директор? Вы же тоже родились «на исходе седьмого месяца*»!       Альбус, признаться, немного ошалел даже не столько от такой интерпретации Пророчества, сколько от того, что Поттер, кажется, ни капли ему не поверил. Он не привык как-то, что ему могут… не поверить или проигнорировать информацию, которую он считал важной.       — Гарри, мы можем долго дискутировать про то, как трактовать слова профессора Трелони, но факты — упорная вещь. Темный Лорд отметил тебя. Ты столько раз сталкивался с ним и выходил сухим из воды! Думаешь, это просто везение?       Взгляд гриффиндорца наполнился гневом.       — Ну ни хрена ж себе «сухим из воды»!       Сириус суетливо вскочил, не выдержав новостей, и попытался было что-то закричать, растерянно оглядывая то Дамблдора, то Гарри, но Снейп молниеносно выхватил палочку и наложил на него «Ступефай».       — Тебе же велено было придержать язык, псина! — рявк зельевара мог заморозить комнату. — Но я позабочусь, чтобы ты больше не лез… — профессор злорадно ухмыльнулся и припечатал Блэка еще и «Сомнус».       Гарри дернулся было, чтобы то ли кинуться к обмякшему после последнего заклинания Блэку, то ли кинуться на зельевара, который только что вырубил гипотетического защитника Гарри, то ли броситься прочь из комнаты — прятаться от внезапной угрозы.       — Спокойно, Поттер, — Снейп демонстративно сунул палочку куда-то в недра своей мантии, — ничего с ним не сделается. Проспится! Продолжайте, продолжайте свою пламенную речь. Что вы там собирались нам поведать?       Но обличительный запал у Гарри уже прошел:       — Ладно. Сэр, — он бросил короткий взгляд на хмурящегося Дамблдора, — я по-прежнему не считаю, что Пророчество имеет ко мне хоть какое-то отношение. Но даже, если и имеет, то сроки в нем никакие не указаны. После сдачи С.О.В. я спокойно могу уехать и вернуться лет через тридцать, когда поживу вольной жизнью и наберусь опыта. Если, конечно, к тому времени мои «услуги» будут еще актуальны. Но все же, смею надеяться, что британские маги все же повынимают головы из задниц и постараются сами решить свои проблемы.       — Если ты уедешь, никто не сможет защитить тебя от Пожирателей Смерти и Защита Крови…       Поттер вскинул руку прерывая директора:       — Сэр, я рискну. К тому же, не могу так сходу сосчитать, сколько раз, невзирая на то, что я вроде как в школе под надзором, меня пытались убить… А что касается Защиты Крови, то, директор, когда я был маленьким, ко мне не раз подходили поздороваться странно одетые люди, а вот когда я подрос и поступил в Хогвартс и понял, что это были маги — перестали. Так что, видимо, я не знаю неких подробностей работы столь полезного охранного заклинания. Или она не столь надежна, как мне упорно стараются навязать все эти годы и время от времени приходит добрый волшебник и навешивает на меня какие-нибудь дополнительные заклинания ненаходимости или еще что…       Дамблдор заметил, что Поттер немного расслабился и сел чуть свободнее. Видимо, ответ на этот вопрос он придумал уже давно и теперь рад был ступить на знакомую почву. Теперь его из равновесия будет вывести куда сложнее. Что ж, Пророчество — не самый последний аргумент убеждения мальчишки, есть и еще более радикальный. Другое дело, что озвучивать его придется прямо сейчас при Снейпе, а он еще неизвестно, как отреагирует на новости, что Гарри — крестраж. Хорошо еще, что истеричный Блэк в отключке. Если бы была возможность поговорить с каждым из них наедине… но времени в обрез — Поттер, вольно или невольно, подгадал с выходом статьи. Поэтому последние эскапады мальчика он предпочел проигнорировать, тем более что парировать их не соврав, было бы сложно — все было примерно так, как и предположил Гарри — Защита Крови защищала его только в доме Петуньи. Но держать мальчишку взаперти постоянно было невозможно и потому приходилось рисковать и накладывать на него дополнительные защитные чары, особенно когда он подрос и стал узнаваемо походить на своего отца. Поэтому Альбус предпочел вернуться к предыдущей теме разговора.       — К сожалению, не избавятся, Гарри. Волшебники никак не смогут избавиться от Темного Лорда окончательно. Ты сам уже сумел убедиться, что смерть для него — не конец. Даже если кто-нибудь сможет его убить, то рано или поздно Волдеморт вновь возродится и все начнется по-новому, — он внимательно посмотрел на вновь подобравшегося подростка, который явно сообразил, что сейчас грядет что-то весьма для него неприятное. — Недавно мне удалось понять, как именно он смог обмануть смерть… и я предпочел сохранить эту новость в тайне от тебя как можно дольше… но сейчас я не могу допустить твоего отъезда, поэтому, Гарри, прости меня и послушай, что я скажу.       Дамблдор вздрогнул, когда весь разговор сверливший злобным взглядом Поттера Снейп медленно повернулся и уставился теперь уже на него. Сосредоточившись на убеждении мальчишки, он выпустил из внимания зельевара, а тот, хоть и обещал не вмешиваться в этот разговор, но некоторые подробности Альбус предпочел бы ему сообщать при других обстоятельствах и абсолютно другими словами. Но сейчас убеждение Гарри — в приоритете и за это еще предстоит расплачиваться предстоящим нелегким разговором со Снейпом.       — Гарри, мальчик мой, чтобы иметь возможность возрождаться снова и снова, Темный Лорд по темному ритуалу разбил свою душу на части и создал из них особые якоря-крестражи, которые поместил в различные предметы. Точно я пока не могу сказать, что именно это за предметы и сколько их, пока у меня есть только предположения на этот счет. Но доподлинно известно, что тебе уже приходилось с одним из них сталкиваться — дневник Тома Реддла, который чуть не натворил беды в Хогвартсе и с которым ты так отважно справился на втором курсе… Но есть еще один крестраж, о котором, в отличие от Волдеморта, я знаю совершенно доподлинно. Его создание не было запланировано и вышло совершенно случайно, а носителем стал… ты. Беспрецедентный случай. Никто раньше не думал о том, чтобы создать крестраж из живого человека, а тем более ребенка.       Он замолчал, внимательно глядя на Поттера и стараясь понять, как мальчик отреагировал на эту новость — не то, чтобы он думал, что Гарри впадет в истерику или выхватит палочку и начнет крушить все окружающее — этого как раз можно было бы ожидать от так вовремя усыпленного Блэка. И только потому, что он так пристально всматривался в лицо мальчика, Дамблдор успел уловить в его взгляде сперва горе, потом горькое осознание, а потом все эти чувства подернулись той самой дымкой наигранного равнодушия, которую Поттер так старательно демонстрировал весь разговор. Поняв, что его реакция замечена директором, мальчишка фыркнул и спросил:       — Ну, и чем же мне это грозит? Я так понимаю, пока я жив, Темный Лорд тоже как бы не мертв. Вы теперь пытаетесь мне сказать, что я должен покончить жизнь самоубийством, чтобы магам Британии жилось поспокойнее?       — Нет, Гарри, конечно же, мне не хочется, чтобы ты умирал, никому из нас не хочется, но…       Поттер нагло прервал его речь:       — И что же вы предприняли, чтобы спасти меня от этого крестража?       — Э-э-э… — Дамблдор немного замялся, перестраиваясь от уговоров к приговорам, — есть одна возможность избавиться от части чужой души в тебе и остаться в живых. Рискованная возможность, что ни говори, очень опасная, но, пожалуй, единственно возможная. Темный Лорд должен собственноручно пустить в тебя Аваду. Тогда есть шанс, что он убьет этим заклинанием именно свой крестраж, а твоя душа останется на месте и ты выживешь, мальчик мой.       Поттер молчал, полуприкрыв глаза и обдумывая то, что услышал. Наконец, он встрепенулся, едва заметно улыбнулся, чем вызвал удивленный выдох взвинченного Снейпа и заговорил:       — А теперь послушайте меня, директор, — для убедительности гриффиндорец чуть подался на своем стуле вперед, — во-первых, я считаю, что с вашей стороны это было сущее скотство — сообщить мне эту новость не в первую очередь… то есть, если бы я не наплевал на это ваше мнимое Пророчество, а согласился изо всех сил броситься его выполнять и, Мерлин помоги, победил Лорда, то когда бы я узнал, что во мне этот крестраж? Когда кто-нибудь пришел бы меня убивать «во имя всеобщего блага»? — его губы дернулись в бессильной ярости. — Во-вторых, вы сами сказали, что только недавно узнали про крестраж во мне и что это — «беспрецедентный случай»! Тогда возникает вопрос: откуда вы узнали, что подставиться под Аваду Лорда — это мой единственный шанс выжить? Если вы действительно узнали об этом недавно, то откуда такая уверенность? Может, стоит поискать и другие варианты? Проконсультироваться, там, с колдомедиками, не знаю, иностранными специалистами, ритуалистами?.. Или вы уже консультировались с ними? Но тогда о крестражах вы узнали не так уж и «недавно». И решили придержать информацию в угоду своим планам. В любом случае, это довольно странно, если не сказать подозрительно. И знаете что, директор? Я даже особо думать об этом не собираюсь! Мне кажется, что вы выдумали это, когда поняли, что не сумели убедить меня остаться! Вы столько лет твердили, что я — Мальчик-который-выжил, что я победил Волдеморта, хотя мне было меньше, чем полтора года и я никого не мог победить, даже при всем моем желании, что вам поверили и теперь питают какие-то надежды на то, что я и дальше буду его побеждать. Боюсь, мои школьные поступки только приучили всех к этой мысли. Но ничего, теперь будут отвыкать! Я уеду, директор! И если честно, мне совсем не хочется больше с вами разговаривать, пока не всплыл какой-нибудь третий «великий секрет», который должен убедить меня остаться и «принять свою судьбу». Как бы не оказаться мне самому Темным Лордом!       Поттер вскочил, со скрежетом отодвинул стул и, опершись обеими руками на стол, спросил, пристально глядя на Дамблдора:       — Мне начинать опасаться, что эти ваши россказни окажутся в газете или пойдут сплетнями по школе? Я, разумеется, попытаюсь оправдаться, но, думаю, маги настолько привыкли верить всякой ереси обо мне, что меня мгновенно изловят и казнят, как обычно, не утруждаясь проверками достоверности.       — Гарри, мальчик мой, мне так жаль, что ты мне не веришь, но ты же сам понимаешь…       — До свидания, директор Дамблдор, до свидания, профессор Снейп! — Гарри от избытка вежливости даже отвесил каждому по церемонному полупоклону и вышел из комнаты.       И директор, и зельевар выглядели совершенно ошарашенными таким исходом разговора.       Поттер закрыл дверь в гостиную, прижался к ней спиной и медленно сполз по ней на пол. Разговор дался ему даже сложнее, чем он рассчитывал — руки тряслись, ноги подкашивались, глаза слезились. Под пристальными взглядами все это он сдерживал невероятным усилием воли, но теперь хотелось биться в истерике и кричать на весь мир о несправедливости. На секунду ему показалось, что именно это он сейчас и сделает, не выдержав скопившегося в душе нервного напряжения, но резкие звуки, раздавшиеся за дверью только что покинутой им гостиной, заставили немного отвлечься и привели в чувство. Через мгновенье он понял, что эти звуки — смех. Еще через мгновенье — что этот смех принадлежит зельевару.       За весь разговор Снейп ни разу не дал понять, как он относится к тому, что рассказал директор, а только злобно пялился на всех, но сейчас, услышав этот отрывистый хриплый хохот, Гарри отчего-то расслабился, потому, что зельевар смеяться мог только над Дамблдором, над тем, что его уговоры только что были проигнорированы.       Парень медленно поплелся наверх, прикидывая, где бы ему спрятаться, чтобы хотя бы в ближайшее время никто его не потревожил. Требовалось крепко подумать.       Гарри забился в первую попавшуюся свободную комнату, до которой, судя по пылевым залежам на всех поверхностях, еще не добралась рука Молли Уизли. Он, конечно, наговорил гадостей директору, но надеяться на то, что Дамблдор солгал — глупо. Ладно, то невнятное Пророчество можно не учитывать, уж больно оно путанное и неопределенное, без хоть сколько-то доступных указаний на личность гипотетического победителя, без временных рамок… а с учетом того, что его сказала идиотка Трелони, то там вообще каждая фраза может быть каким-нибудь отдельным пророчеством, которые она намешала в кучу!       А вот про крестражи — это уже никак нельзя игнорировать, на глаза Поттеру опять сами собой навернулись слезы. Похоже, все же, Дамблдор, говоря о том, что он «недавно» узнал о крестражах, вложил в это «недавно» довольно большой промежуток времени. Потому что, если это действительно так, то кое-какие факты из жизни Гарри начинают укладываться в стройную версию, объясняющую — почему, с одной стороны, с ним то носятся, как с писаным яичком и спускают все глупости и проступки, с другой стороны, позволяют влезать в смертельно опасные авантюры и даже не пытаются всерьез предостеречь и обезопасить. Если бы гриффиндорец в каком-нибудь очередном героическом приключении свернул бы себе шею сам по себе, то проблема крестража решилась бы, не так ли?       Нет, Поттер не считал, что директор — коварный злодей и хотел сделать ему что-то плохое, просто… Дамблдор всегда был несколько странненьким, как и его методы подготовить подростка к тому, что, если он доживет до противостояния с Волдемортом, то ему нужно умереть, потому что в нем крестраж. Добровольно. В некотором смысле, директора даже можно понять. Как еще можно объяснить Поттеру, что его единственный шанс на выживание — Авада в лоб от Темного Лорда?! А так регулярные «качели» опасность-безопасность, лгун-герой призваны были несколько «раскачать» адекватное восприятие мира парнем и сделать более внушаемым.       Но… пережить смертельное заклинание и надеяться на то, что Волдеморт не подойдет и не потыкает в своего врага пальцем, чтобы проверить, мертв он или нет? Немного наивно, не так ли? Да Лорд и без тыканий, скорее всего, приголубит его «Секо», а потом «Инсендио», чтобы и памяти не осталось от Мальчика-который-в-этот-раз-не-выжил.       Умирать не хотелось. Не хотелось даже с учетом того, что это грозит новыми и новыми воскрешениями Темного Лорда. Вот какого Мордреда он должен отдавать свою жизнь, чтобы облегчить жизнь всем остальным? Долбаное всеобщее благо! Всеобщее! Но благо Гарри Поттера никого не волнует! И если Дамблдор действительно уверен, что в нем крестраж, то так просто его никто не отпустит.       Когда Гарри составлял свои не особо затейливые планы на будущее, у него было несколько вариантов. Первый и самый простой — он заканчивает школу и просто уезжает в закат. Второй и чуть менее простой — он заканчивает школу, но получает проблемы с директором и Орденом Феникса, которые отпускать его не желают, а потому «уходить в закат» приходится чуть ли не с боем, обрывая связи, теряя друзей и прячась от них всю оставшуюся жизнь. Был и третий вариант, самый недоработанный, непродуманный и во многом зависящий от случайностей, удачи и точного расчета… даже не план, а так, намеки на него. И, похоже, воплощать в жизнь придется именно его. Дамблдор мог начать рассказывать о своих теориях когда угодно, так что теперь у Гарри не было времени ждать подходящего момента, чтобы приступить к его реализации. Теперь такой момент он должен создать сам.