For the rest of

Ну, давай же, лети за мной. Я люблю синий цвет. Наверное, если бы мне сказали выбрать единственный оттенок, который я мог бы различать всю оставшуюся жизнь, это был бы ультрамарин. — Я ненавижу синий! И тебя ненавижу! В тот день небо было особенного оттенка; казалось, оно готово сломаться под тяжестью нашей лжи. На тебе была синяя рубашка в белую клетку, джинсы и синие кроссовки. Фиолетовый рюкзак свисал с твоего плеча. Меня всегда очень раздражала твоя зависимость от синего, то, что ты не носишь вещей другого цвета. Сейчас я бы жил в нем. Давай же, лети за мной, лети. Я всегда любил летать. Полет — это свобода. А свобода — это знание, что все в твоей жизни зависит только от тебя, не от кого-то или чего-то еще. Разве можно где-то быть настолько же свободным, как в небе? А помнишь, мы летали? Я уже нет. Миллионы одиноких полетов давно затмили единственный полет с тобой. Я сказал, что люблю тебя так же, как ветер, а ты засмеялся, сказав, что на самом деле я его боюсь. Сейчас я понимаю, что лучше бы это было правдой. Надо было бояться тебя: я поверил, что смогу летать так же свободно, и разбился об острые камни реальности. Ты — мой ветер. Ты свободен лететь куда захочешь, потому что ни от кого не зависишь. Я же лист на дереве; ветхий домик на вершине горы; птица, планирующая над землей; облако, гонимое так далеко, как только можно; пылинка. Над ними властны только время и ветер, а моя жизнь целиком зависит от тебя. Лети выше, мой дорогой! Тебе не кажется, что твоя жизнь пуста? В тебе сквозняком дуют ледяные порывы голубого неба, которое расстилается над бескрайними холодными водами. В тебе нет ничего, на что можно опереться. Да, ты легок и свободен, но есть ли почва под твоими ногами? Ты всего лишь порхаешь по корочке только что вставшего льда, который так же хрупок, как ты сам. Все, что удерживает тебя в этом мире, — якорь, от которого ты так старался избавиться. Каждый раз ты всего лишь удлиняешь веревку, веря, что обрываешь ее. На самом же деле она лишь укорачивается, и каждое новое заблуждение приближает тебя ко дну. Свободнее, чем до попытки стать свободным, ты никогда не был. Ну, давай же, лети за мной. Я могу показать тебе свободу. Она там, над землей. Она в привязанности. Она в любви. Ты закрыл сердце золотыми прутьями свободы, в то время как мог бы быть свободным даже в клетке. Я завишу от тебя, а ты зависишь от независимости. Твой якорь — мнимая свобода, а мой якорь — ты. Но ты не способен быть по-настоящему независимым, и в этом твоя проблема. Придет день, и веревка станет настолько короткой, что якорь утянет тебя на самое дно. И знаешь что? Я утону вслед за тобой, за своим якорем, ведь моя веревка становится короче каждый раз, когда я возвращаюсь к тебе. Ты так красив в своем полете. Твои глаза синее синего. Я тону в них не меньше, чем ты в своей безысходности, и нам обоим не хватает кислорода. Мы потонем в синем, но можно же летать и под водой? Так давай летать вместе?