Прошлое. (?/?, AU)
31 января 2020 г. в 02:54
Я помню, как любил просыпаться раньше тебя: солнце ласково щекотало твои щеки, заставляя мое сердце трепетать от каждого сонного бормотания. Я лежал, смотрел на твое умиротворенное лицо и думал о том, как же мне повезло. Я проматывал в голове все бесконечные моменты нашего счастья, моменты, которые влюбили в тебя еще больше, вспоминал твои глаза, искрящиеся на свету, твою улыбку, твои волосы, твою руку, словно созданную для моей, вспоминал день нашей встречи и понимал, что все это уже давно заменило мне жизнь. Или, правильнее сказать, стало ею?
Теперь я ненавижу просыпаться рано.
Я помню, как любил синий цвет, потому что ты им восхищался; если честно, лично я не видел в нем ничего особенного, но то, какими влюбленными глазами на него смотрел ты, заставляло и мое сердце биться чаще. По правде сказать, я скорее был влюблен в этот твой взгляд, чем в сам цвет, но это не так уж и важно.
Сейчас я его ненавижу.
Я помню, как мы ели в забегаловке за углом, потому что оба с работы приходили поздно: мы смеялись, сидя за грязным столиком в самом углу, и находили друг на друга силы даже тогда, когда на самих себя не было. Мы соприкасались локтями и улыбались, глядя на то, как естественно смотрится на одном подносе наша еда, потому что, на самом деле, любовь — это о том, чтобы подходить друг другу, даже если вы самые непохожие ребята на всем белом свете.
Я помню, как любил весь мир; теперь я его ненавижу. Забегаловку за углом, мягкий свитер, подаренный тобой на Рождество, креветки и любые виды грибов, пиво по выходным и глупые сериалы в пятницу вечером.
Я потерял желание любить мир, в котором нет тебя, потому что понял, что именно ты делал его цветным.
А потом я увидел тебя, глупо хихикающего и слишком трепетно сжимающего чью-то ладонь в нашем парке, и на тебе не было ни одной синей вещи, и ты, наверное, уже забыл, с какой страстью когда-то на них смотрел, и прядь твоих волос не была высветлена, и ботинок твоих любимых на тебе не было, и я резко понял: я сам тебя сделал миром. Я добровольно вписал тебя во все строчки своих настроек, добровольно заменил тобой воздух, добровольно поверил в долговечность всех твоих причуд и в то, что одна из них — я. Добровольно составил тебя из деталек, а потом добровольно их возненавидел, думая, что это и есть ты. Но ты не чертово лего, ты человек, ты меняешься, ты живешь, а я глупый, глупый ребенок, считающий, что, разок разложив тебя на составляющие, я навсегда все о тебе понял. Неудивительно, что, когда ты меня перешагнул, я возненавидел тебя прошлого. По правде сказать, тебя настоящего я и не знал — куда проще привыкнуть к образу, чем признать, что он постоянно меняется.
Ты с той девушкой прошел мимо, слишком увлеченный, чтобы меня заметить, а я просто стоял, как вкопанный, и понимал, наконец-то, что все будет в порядке.
Я не излечился от тебя в то же мгновение, нет, но я понял, как это сделать.
В следующий раз ты встретил меня в нашей забегаловке: я сидел в твоем свитере и ел картошку, запивая коктейлем, который мы брали на двоих. На твоем лице читалось отвращение, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы его осознать — ты решил, что я все еще по тебе скучаю. Но я всего лишь перестал проецировать разочарование на вещи, которые причиной моей боли не являлись. Виноват я, потому что видел в тебе набор качеств, составляющих достаточно устойчивую систему, чтобы безопасно заменить ею мир, и ты, потому что вовремя этого не заметил и меня не остановил. А забегаловка эта и правда удобная, и синий цвет мне стал нравиться больше, когда я перестал быть таким ослепленным, и свитер мягкий и невероятно теплый, так что глупо выбрасывать.
Глупо не есть гамбургеры только потому, что мы их заказывали каждый четверг, ведь я любил гамбургеры и до тебя.
Глупо не смотреть комедии по вечерам, глупо не открывать шторы, глупо застилать кровать, лишь бы не видеть ее разворошенной.
Глупо заменять суть вещей на то, как они были с тобой связаны, а потом ненавидеть их за это.
Я счастлив наконец-то видеть мир таким, какой он есть, ведь все вокруг обрело яркость, когда ты, наконец, ее потерял.
Поэтому я тебе улыбнулся; ты убежал.
Примечания:
не важно, посчитаете ли вы меня высокопарно рассуждающей об очевидном, потому что порой это очевидное настолько неприглядное и отталкивающее, что, даже осознавая, принимать его не хочется, а особенно не хочется признавать, что это тебя касается.
я просто хочу, чтобы вы знали, что да, безумно соблазнительно воспринимать человека как вещь, и я не о бесчувственном или грубом отношении, я о том, что нельзя видеть в нем то, что вы хотите видеть, нельзя слепо верить в то, чего нет, или в то, что когда-то было, даже если очень хочется. нельзя разбирать человека на детальки, считая, что вы все про него поняли, и думать, что он в этом состоянии застынет, что земля под вашими ногами не треснет, что это ваша стабильность. человек обязательно изменится, искоренит некоторые привычки и заведет новые, станет другим, и вы либо этого не заметите, предпочитая слепо жить прошлым, либо разочаруетесь, потому что кАк Он МоГ. но ведь он не виноват, что вы боитесь перемен настолько, что стараетесь не замечать.
люди - не детальки, которыми можно затыкать дыры в вашем сердце, потому что от детальки вы неизбежно ждете того, что она не изменится. а когда она не менее неизбежно меняется, вы ненавидите форму вновь пустующей дыры и все вокруг, что хотя бы отдаленно ее напоминает.
это глупо. люди заслуживают, чтобы их любили не за то, как удачно они скрашивают чье-то одиночество и затыкают душевные раны, а вы заслуживаете влюбиться в чей-то полный красок внутренний мир, а не в его застывшую копию.