Осколки снов. Ветер Севера

На следующее утро все проснулись с первыми лучами ещё по-зимнему бледного солнца. Быстро позавтракав скудным сухпайком они подождали пока назгул к их пробуждению снова надевшая свои латные перчатки проверит раненых и наложит свежие повязки с целебными мазями и травами, ведомыми только ей, затушили костёр и, вскочив на отдохнувших коней, двинулись дальше. Впереди их небольшого отряда из двадцати челоек ехала, разумеется, назгул на своём необычном коне, а рядом с ней ехал Морлах, в руках которого было длинное древко с закреплённым на нем чёрным знаменем с белым крылатым мечом, реявшим под порывами встречного ветра. А к обеду их догнали преследователи. "Где-то примерно по тридцать на каждого придётся, — обернувшись оценил Морлац, быстро подсчитав примерное количество бойцов в огромном по сравнению с их жалкой горсткой вражеском отряде, — Придётся нам принять неравный бой. Последний..." Внезапно воздух разорвал пронзительный режущий слух и леденящий кровь, вызывающий безотчётный ужас крик, могущий принадлежать только назгулу. Преследователи и их кони в панике бестолково заметались, смешивая свои стройные ряды. Ангмарцы же и их кони испытали почему-то только разве что лёгкий дискомфорт, но не более того. Внезапно налетевший порыв ветра сорвал капюшон плаща с головы назгула, открывая бледное почти до прозрачности нечеловечески прекрасное лицо с горящими на нём тёмно-фиолетовыми аметистами глаз, принадлежащее молодой, не старше тридцати лет, женщине, чьё чело венчал серебрянный венец искусно выполненный в виде венка из переплетающихся трав, украшенный мелкими аметистами и речным жемчугом, но вот уши у неё были обычные человеческие, и растрепал длинную гриву снежно-белых волос. Но стоило только взглянуть в большие, миндалевидные чуть приподнятые к вискам тёмно-фиолетовые глаза: жестокого, мудрого, невероятно древнего и безмерно одинокого существа, как приходило понимание, что первое впечатление о молодости и неопытности весьма обманчиво. В руке назгула тускло блеснул длинный тонкий меч, сделанный из того же странного матово-чёрного металла, что и её латные перчатки. — Скачите дальше без меня, я окончательно разберусь с этими высокомерными недоносками и самонадеянным эльфом! — отрывисто приказала она, разворачиваясь к преследователям лицом. — Но, госпожа... — попытался возразить ангмарец — Лейтенант Морлах, я приказываю вам продолжать дальнейший путь без меня, — в тихом шипящем голосе было столько неодолимой властной силы, что воины, не в силах противиться чужой железной воле, беспрекословно подчинились и молча сорвали коней в галоп, услышав за спиной ещё один леденящий душу вопль взбешенного назгула. Наконец, когда землю уже начали окутывать промозглые мартовские сумерки, Морлах скомандовал привал на ночлег. Собрав кучу мокрых осклизлых от пропитавшей их воды веток, они запоздало вспомнили, что назгула, который мог бы это разжечь с помощью своей магии, с ними нет и помрачнели ещё больше. Им и так было неспокойно на душе от того, что они оставили назгула одного против целого отряда гондорцев, да ещё и с эльфом впридачу. И хотя они бы тогда скорее всего полегли в жестокой неравной схватке, но по крайней мере они бы забрали с собой столько гондорцев сколько бы смогли. Однако недвусмысленный приказ, подкреплённый волей и силой назгула, которому они не могли воспротивиться, даже если бы захотели, не оставивший им выбора, привёл их в этот негостиприимный лесок. Как это ни странно, за прошедшие с момента их знакомства два дня они успели неожиданно сильно привязаться к присоединившемуся к ним по каким-то своим причинам назгулу, даже сами того не заметив, и теперь переживали за неё Поужинав остатками сухого пайка, запиваемого холодной водой из фляг, они молча расселись вокруг большой кучи мокрых веток и сучьеа, которые должны были стать жарким костром, но так и не стали из-за отсуствия с ними назгула и стали ждать. Уже давно наступила ночь, а они всё ждали угрюмо и молча. — И всё же я считаю, что она не должна была лишать нас выбора, — наконец нарушил тяжёлое молчание один из воинов. — Если ты помнишь, все назгулы при жизни были могущественными королями и воинами, а некоторые из них даже после ухода в мир призраков, продолжали напрямую управлять своими королевствами, если верить слухам, — тяжело уронил Морлах, — И сегодня мы могли убедиться в этом собственными глазами. А как известно, короны кто попало и просто так не носит. Тем более такие оригинальные. Обычно их предпочитают делать из золота. Это только наш король решил отличиться, сделав железную. А её венец был сделан из серебра, если кто не заметил.. А её глаза... У людей таких просто не бывает. А пытаться понять логику существа человеком давно уже не являющегося для таких как мы с вами гиблое дело. Хотя как раз таки логика её решения относительно нас вполне ясна. Любой настоящий правитель поступил бы на её месте точно также. Внезапно люди почуствовали как их удушающим липким покрывалом начинает окутывать леденящий ужас заставляющий стыть кровь в жилах, пришедший неведомо откуда. — Командир, что это? — с трудом прохрипел тот самый воин, который осмелился выразить недовольство решением назгула. — Кажется я знаю что, — промолвил Морлах помертвевшими губами, в мельчайших деталях воскрешая в памяти события вчерашней ночи, — Это умертвия, которые, похоже, решили поквитаться за своего дружка. А назгула, который мог бы совладеть с ними с нами нет. И словно в ответ на его слова, прямо из-под земли в нескольких шагах от оцепеневших от леденящего ужаса людей, восстали три тёмных высоких силуэта, казалось состоявшие из первозданного мрака. "Это конец, — обречённо подумал Морлах, беспомощно наблюдая за тем, как одна из тёмных фигур приближается к нему, — Как нелепо" И вот, когда страшный пришелец почти уже прикоснулся к нему, тьму разрезала багрово-алая вспышка буквально разорвавшая умертвие в мелкие клочья. А в следующий момент подобная же участь постигла и оставшихся двух. Сковывавший людей леденящий ужас начал понемногу отступать, и воины начали оглядываться вокруг, ища источник того, что уничтожило страшных пришельцев. И замерли, когда в неверном свете ущербной луны, которая как раз в этот момент решила выглянуть из облаков, разглядели остановившегося рядом с ними знакомого чёрного коня, с пылающими красным огнём, слишком умными для простого животного глазами и высокого всадника в чёрном, застывшего в седле неподвижно, словно изваяние. — Госпожа назгул?.. — неуверенно начал Морлах и резко осёкся, когда назгул начал медленно сползать с седла, ангмарец, действуя на чистом рефлексе, стремительно шагнул к чёрному жеребцу, успев подхватить сползающее тело всадника на руки. А когда мужчина осознал, что именно он только что сделал, то не нашёл ничего лучше, как опустить её на расстеленный на земле кем-то из воинов для ночлега плащ. — Это было весьма любезно с вашей стороны, лейтенант, — разорвал тишину тихий, слегка шипящий голос и назгул медленно села на своём импровизированном ложе, — Нейтрализация погони далась мне гораздо тяжелее чем я рассчитывала, — в голосе женщины прозвучала мрачная ирония. А остатки сил я потратила на то, чтобы избавить вас от тёплой компании местной нежити, — в чёрной пустоте притаившейся под капюшоном чёрного плаща назгула тускло блеснули два тёмно-фиолетовых огонька её глаз, — Впрочем на такую мелочь меня, пожалуй, ещё хватит, — она медленно, словно с усилием вытянула руку в латной перчатке в сторону заготовленной кучи топлива для костра, и спустя несколько коротких мгновений куча мокрых сучьев и веток вспыхнула словно по волшебству, и среди мокрых веток заплясали оранжево-красные языки огня, распространяя вокруг себя живительное тепло. Успевшие изрядно продрогнуть на промозглом ветру люди стали придвигаться ближе к теплу. — Госпожа назгул, мы можем вам чем-то помочь? — наконец-то осмелился спросить Морлах, отстаранённо размышляя, какой же из виденных ими обликов назгула является настоящим. — В данном случае нет, — тихо прошелестел из-под капюшона слегка шипящий голос, — Полное магическое истощение – штука, конечно, неприятная, но не смертельная. И что касается мучающего вас сейчас вопроса, то оба моих облика по своему истинны. Мы при желаний свободно перемещаться из обычного мира в незримый и обратно при посильной помощи артефактов известных вам как Кольца Власти. Тот облик, в котором я сейчас нахожусь, то есть облик призрака вы, практически не можете видеть по той простой причине, что вы не владеете способностью переходить в мир незримого или мир духов, как вы его называеете. А я сейчас полностью вернулась в призрачную форму и именно поэтому вы не можете увидеть мое лицо. А тот облик, который вы могли видеть сегодня вместе с нашими преследователями, это облик бывший у меня при жизни. И он был полностью материален в отличии от текущего. Это я говорю к тому, чтобы вы, наконец, перестали забивать себе голову разными посторонними мыслями. И нет, я не читаю ваши мысли. — А теперь, советую вам лечь спать, ибо хотя я гарантированно избавила нас от погони, но завтрашний день всё равно обещает быть нелёгким. Защиту вокруг стоянки в текущем состоянии я поставить не смогу, но посторожить ваш сон мне пока ещё по силам. — Но разве вам самой не надо спать? — осмелился спросить Морлах. — Пребывая в этой форме я не нуждаюсь в сне, — последовал короткий ответ, — И ещё, лейтенант... моё терпение, тем более в текущем состоянии, далеко не безгранично, так что приберегите ваше любопытство хотя бы до утра. — Прошу прощения, если был слишком назойлив, госпожа назгул, — невольно сглотнув, пробормотал Морлах и от греха подальше перешёл на другую сторону костра. Вскоре вымотанные долгим ожиданием и неизвестностью воины, уже крепко спали. И только неподвижный чёрный силуэт сидящего у костра назгула отчётливо выделялся на фоне пляшущих языков оранжево-красного пламени.