О девичьей дружбе замолвите слово

Написанные твоей рукой строчки конспекта сливались перед уставшими глазами, превращаясь в неразборчивое тёмное пятно. Ты тяжело вздохнула и прикрыла веки, давая себе немного отдыха. День и без того выдался нелёгкий – одни лишь утренние тренировки измотали так, что к обеду уже все валились с ног, а тут ещё и тонны домашних заданий, взваленных заботливым инструктором на несчастных кадетов, большинство из которых сейчас засыпали над тетрадками. По крайней мере, в женской казарме. И ты, собиравшая остатки сил, чтобы не облокотиться на сидящую рядом Микасу и не заснуть без задних ног, безусловно принадлежала именно к этому большинству. Но имелось и счастливое обстоятельство. Ты уже закончила с громоздкими, практически нерешаемыми задачами и теперь упорно добивала конспект, который нужно было выучить к завтрашним занятиям. Правда, ты не раз ловила себя на мысли, что читаешь одну строчку уже не дважды и не трижды, а гораздо больше, но мысль о предстоящем отдыхе заставляла тебя героически продираться сквозь запутанную лекцию. Оставалось совсем чуть-чуть… – (Твоё Имя), – донёсся до тебя голос Микасы, оторвавшейся от своего учебника и уже некоторое время искоса наблюдавшей за тобой. Ты с трудом заставила себя отвести взгляд от неразличимого месива, в которое превратился конспект: – Что такое, Микаса? На мгновение тебе показалось, что ты всё-таки прикорнула на минутку, тем самым потревожив девушку, сосредоточенно изучавшую условие очередной задачи, но, видимо, нет. Микаса выглядела скорее озабоченной, чем недовольной, и её глаза смотрели на тебя серьёзно, но спокойно. – Мне кажется, тебе стоит лечь, – сказала она, едва заметным кивком головы указывая на тетрадь в твоих руках. – В таком состоянии мало что запоминается. Ты с сомнением посмотрела на неё. Безусловно, она тоже очень устала, потому что её нагрузки за день были не меньше, а то и больше. Но по её лицу, как всегда, этого было не понять – разве что она показалась тебе чуть бледнее, чем обычно. – Если я вдруг не отвечу, Шадис меня сожрёт, – ты грустно покачала головой и поморщилась, зацепив взглядом опостылевшую тетрадь. Меньше всего тебе хотелось сейчас что-то учить, но напоминание об инструкторе, не стеснявшемся в выражениях, заставляло тебя стойко держаться на плаву. По крайней мере, в те минуты, когда твои глаза не закрывались. Микаса явно ожидала такого ответа. На её лице отразилось понимание – гнев Шадиса испытывал на себе каждый из кадетов, и это точно не становилось хорошим воспоминанием, – однако спустя буквально пару секунд оно сменилось решительностью. Девушке определённо не нравилось наблюдать за твоими мучениями, и она, не тратя времени на разговоры, мягко, но уверенно вынула тетрадь из твоих рук. – Тебе лучше поспать, (Твоё Имя), – произнесла она негромко и настойчиво, и её тон недвусмысленно говорил о том, что возражения не принимаются. Хотя, честно говоря, ты даже не делала попыток, потому как неожиданно поняла, что ещё немного – и сон сморит тебя прямо за столом, на скамейке рядом с Микасой. – Хорошо, – откликнулась ты, поднимаясь с насиженного места и с удивлением отмечая, как потеплел обычно холодновато-спокойн­­ый взгляд Микасы. – Надеюсь, завтра меня не убьют. – Не убьют, – девушка серьёзно покачала головой, будто наверняка зная, что цепкие руки Шадиса до тебя не дотянутся, и это послужило тебе последним, самым важным поводом пожелать всем спокойной ночи и отправиться к себе, в кровать, показавшуюся такой невероятно уютной после этого сумасшедшего дня… Кто-то из девочек припомнил тебе вслед примету о том, что если положить конспект или учебник под подушку, то завтра точно будешь всё знать. И ты почему-то не сомневалась в том, где наутро обнаружишь свой конспект.