The Cure – The Last Day of Summer
Кит взглянул за окно. «Фольксваген» тихонько тарахтел по влажной трассе. Дорога шла то прямо, то извилисто, как «Лестница Троллей», поднималась и спадала. Мимо неспешно плыл осенний пейзаж: золотистые поля, усыпанные потемневшими от дождя каменными грядами и пожухлой травой, недалекие обнаженные перелески и леса с угольными деревьями, средь которых плыл густой шапкой бледный туман. Сонные бледно-синие с белесыми прорезями волнистые горы, верхушки которых из-за низких пушистых туч были размытыми. Иногда попадались на глаза небольшие бордовые, оранжевые или беленькие домики с темными крышами, пасущийся скот – овечки в виде снежных и смоляных пятнышек. Пару раз даже пришлось объезжать овцебыков, те лениво шли по дороге и трясли дремучей измокшей шерстью. Кажется, им было все равно на проезжающих туда-сюда железных чудо-зверей. Изящные сочетания красок и атмосферы успевали запечалиться в памяти Кита. Это его двадцатая осень. Такая же отчужденная, как сам он в какой-то степени. Дождливая, задумчивая и минорная, как ноты Эдварда Грига или Иоганна Баха. Время года влияло на него, как солнце влияет на птиц и зверей. Он это по-своему чувствовал. – Вы не проголодались? – поинтересовалась Кролия, сидевшая на переднем кресле. От нее струился слегка ощутимый шлейф духов, к которым давно привык Кит. – Я бы с удовольствием перекусил, – ответил Коливан, выкручивая руль после очередного поворота. Кит приспустил наушники и переспросил: – Ты что-то сказала, мам? – Подай, пожалуйста, мне контейнер с едой. Кит наощупь пошарил в приоткрытой дорожной сумке с провизией. В носу сразу осел запах сэндвичей с индейкой. И как он так легко всегда угадывал? – О, милый, возьми себе для начала, – сказала вежливо мама, а потом протянула назад руку. Кит не задерживаясь открыл крышку прозрачного контейнера и достал на вид весьма аппетитный сэндвич с золотистой корочкой и торчащими по краям яркими салатовыми листьями. – Пахнет здорово, – оценил Коливан, заправляя назад седые пряди волос. – Я решила вернуться к старым традициям и положила кусочки индейки в чесночном соусе, вместо селедки, – произнесла воодушевлено мама, – жуйте, не стесняйтесь, дорога долгая. – Не знаю даже, что лучше. – А ты попробуй и скажешь. Кит молчаливо напялил наушники, зная, что сейчас они начнут болтать между собой обо всем на свете и втягивать его в эти пустые дорожные беседы. А ему не хотелось – не было настроения, он вроде как тут погружается в эскапизм, глядя в окно «фольксвагена». Кит откусил кусочек, все-таки с индейкой и салатом куда лучше сочетается, нежели с ломтиками сельди или трески. Мама у него та еще гурманка. С приятным мясным вкусом во рту он погрузился в свои мысли. Что его ждало на новом месте? Не трудно предположить. Он знал, что именно, хоть и продолжал спрашивать самого себя по привычке. Переезды для Кита были предательскими штуками. В каком-то смысле они опустошали его, считай вот ты строишь что-то ценное, нарабатываешь, прокачиваешь навыки, а потом все это внезапно рушится, как карточный домик. Хочется ли начинать сначала? Не очень. И по счету это уже второй переезд. Он давно вырос из подросткового возраста, расстался с юношеским, раскалённым как клинок, максимализмом, однако все еще по глупости злился на то, как свободно и без зазрения совести взрослые могли принимать решения, не советуясь со своими детьми и даже не пытаясь понять их чувства. Кит злился в первую очередь на себя. Ведь в том, что он сейчас переезжал была и его вина тоже. Он ничего не сделал для того, чтобы остаться в старом месте. И вот результат. В последние дни он был не в ладах со своей матерью, поэтому предположил, что ему стоит помолчать еще несколько дней и как-нибудь свыкнуться со всем. Потом пойдет как по маслу, он через такое уже проходил, и это работало. «Красиво», – картинка перед глазами совпала с музыкой в наушниках. Когда сэндвич был съеден, он откинулся на заднем сидении и набросил капюшон теплой ворсистой толстовки на голову. Его резко потянуло в сон после плотного перекуса. В тепле машины и под музыку он не заметил, как погрузился в сон. И во сне время пролетело незаметно. – Кит, мы приехали, просыпайся. – Поверить не могу, он проспал всю дорогу, – изумилась Кролия. – Растущий организм, ничего не поделаешь. С ушей свалились наушники, и глаза выцарапал, словно коршун, дневной пасмурный свет. Кит поморщился, чувствуя, как худо затекла шея и плечо, на которое он упирался все время пока дремал. Во рту пересохло как в пустыне, он разлепил плотно склеившиеся от жажды губы. – Парень, ты столько всего пропустил, – Коливан потряс его за предплечье. «Что я там не видел…» И вправду, что?.. – Собрался весь день сидеть в машине? Ну-ка, вылезай, – сказала Кролия, приоткрывая дверь «фольксвагена» цвета камеди. Машина остановилась на возвышенности около домика скромных размеров. – Вот и наш новый дом. О, я надеюсь перевозчики ничего не повредили. – Вам все довезли в цельности и сохранности, не выдумывай. Кит вылез из автомобиля, разминая ноги. Да, дорога действительно заняла целый день. – Я сейчас, секунду, – Коливан открыл багажник, доставая чужое имущество в виде коробок и сумок. Следом, на землю он поставил инвалидную коляску и отдал ее Киту. – Здесь хороший воздух, даже непривычно как-то. Совсем не пахнет солью, – произнесла Кролия. – До моря далековато, мам. Кит подкатил коляску к двери машины и, взяв аккуратно на руки маму, перенес ее и поудобнее усадил. И только потом осмотрелся. Прошлый дом был значительно больше в размерах, а нынешний казался миниатюрным, точно был построен для сказочного эльфа, ниссе или хульдры. Непривычно уютный с первого взгляда. Беленький, из рубленого дерева, дом стоял на выдержанном временем фундаменте, территорию обрамлял невысокий штакетник и расстелившаяся густая поросль травянистой ивы. Окантовка окон и крыши были выкрашены в бледно-карминный цвет, крышу покрывала черная металлочерепица, с такой обычно снег быстрее стаивал, а летом от солнца прогревалось жилье. – Просторные окна, мне нравится, – отметила мама, катнув коляску по направлению к крыльцу. – Ого, тут и подъем есть. Ну, заживем. – Я учел все замечания, – ответил ей Коливан, подтаскивая увесистые сумки к крыльцу. – Кит не всегда будет на подхвате, чтобы помочь тебе, поэтому я попросил достроить пандус. На задней веранде он тоже есть. – Все просто великолепно, спасибо тебе огромное, – произнесла она со светлой улыбкой. – Ты же знаешь, я всегда рад вам помочь. Кит перенес оставшиеся коробки с вещами в прихожую, а потом пошел изучать территорию. За домом лежало маленькое подстриженное поле, все в пеньках да валунах, дальше начинался угрюмый смешанный лес – его верхушки убывали в низину. Пахло мшистой прохладой. Около домика росли три малютки-ели высотой с сам дом. Кит обогнул деревья, зашел за бок дома и обнаружил старый сарайчик с облупившейся сероватой краской в окружении стройных берез, с которых помаленьку облетали исписанные осенью листья. Вот находка-то. По краям сарая росли соломенные колючие кустарники, заваленные бледной опавшей листвой. Он решил, что заглянет внутрь чуть позже, после того, как разберет пожитки – сначала на первом этаже, а затем уйдет на чердак. Домик, по облику, маленький, он не был уверен, что внизу имелось свободное местечко для него. Так что отныне он будет жить под самой крышей, и ему это отнюдь не казалось чем-то захватывающим, как в далеком детстве. – Я съезжу в центр, вам что-нибудь захватить? – поставив последнюю сумку у порога сказал Коливан. – Хм, дай подумать… Что-то из продуктов. Кит, не хочешь съездить с Коливаном в магазин? Кит обошел дом, клацая истощенный плеер. О, нет, только не это. В смысле и то, и другое. – Нет, спасибо. Дел и так по горло. Можно мне батарейки? А то плеер сдох. – Как скажешь. Привезу. – Заезжай потом, отдохнешь у нас, – ответила мама. Коливан сел в «фольксваген» и завел его. Автомобиль скатился с участка и вывернул на проезжую часть. Кролия проводила друга семьи и обратилась к сыну: – Что ты сегодня такой хмурый как гном? – Просто устал, – пожал плечами Кит. «Лжец» Хотя на самом деле его в последнее время многое раздражало. И этот необузданный вихрь кое-как умещался у него под грудью, временами хотелось кричать, выть и крушить. Но он знал, что это не возымеет никакого эффекта. Лучше смолчать. И не разводить монологи о том, что он сейчас чувствовал. Кит завез мать в дом, а сам пошел копаться с вещами. Уже под ночь Кит валился с ног. Повезло, что за пару дней до их приезда нанятые рабочие собрали кровати и прочую мебель. За остаток вечера он не успел обустроить чердак. Вытащил пока что лишь стопку книг и комиксов. Расклеил для персонального уюта пару плакатов с Depeche Mode, Pixies и постеры из фильмов, достал свои кассеты и закинул их на навесную полку у кровати. Чердак (мансардной называть у него язык не поворачивался) видимо до него был кем-то обжит: низкий вычищенный потолок, шоколадного тона, покрытые лаком, дубовые стены и застоявшийся запах чего-то елочного. Бывшие хозяева содержали дом в чистоте, это было заметно, когда он расталкивал по всему жилью вещи. Внутренности даже не успели зарасти паутиной. Повстречав одного единственного паука-долгоножку над своим письменным столиком, он помог ему бежать наверх. Кит был не против таких соседей, неприметных и немых. Приняв душ и смыв с себя лишнюю энергетику, что накопилась за день, он лег в кровать и выключил ночник. Дом еще не до конца протопился, и он набросил на себя груду шерстяных одеял, укрывшись ими, точно горем. Что он тут забыл? Что он будет здесь делать? Найдет какую-нибудь работу, займется хозяйством? Его пособия по безработице не хватило, чтобы мама перекрыла долг за прошлое жилье, и они вынуждены были съехать. Несколько недель они жили у Коливана, и, спустя время, он через знакомых подыскал им жилье, вдали от цивилизованного и шумного центра, как и хотела мама. Кит не припоминал, когда его мать была так сильно кому-то благодарна. У него же были смешанные чувства по отношению к Коливану, да, он друг семьи, товарищ, да, незаменимая помощь. Но главное, чтобы он однажды не перешел черту, иначе это подорвет доверие в Ките. С тех пор, как умер отец, его мать стала такой. Немощной. Однажды она не пришла в школу на родительское собрание, где решалась тема промежуточных экзаменов. Кит тогда нашел ее в доме на полу без сознания и до ужаса перепугался. Поначалу она плохо ходила, ее ноги слабели с каждым днем, она ломала от ярого бессилия костыли, потому как они ее не держали. А дальше стало только хуже. И через каких-то полгода со дня смерти отца, ее приковало к инвалидной коляске. Кит вспоминал, как трудно давалась забота о матери, как тяжко было в колледже. В университет он так и не пошел, он не видел в этом никакого смысла. Арт-колледж дал ему основную базу, а вот его руки мало чего делали достойного и хорошего. Поиски работы отнимали последние силы, и он так и не смог нигде прижиться. Просто череда неудач. Где то место, что будет его домом? Глаза привыкли к густой темноте. Он прислушивался к звукам парящей ночи. Стрекот насекомых неспешно убаюкивал. Сверчки отпевали последние мелодии, наверное, они застудят свои лапки уже через пару дней и тогда в расстроенных чувствах уйдут в спячку. Где-то на гнущихся ветках деревьев зашелестели крыльями птицы. Иной раз доносился тихий шорох или стук, которому не дашь никакое объяснение: то ли осенняя ягода сорвалась с ветки, то ли упала звезда в холодную траву. Кит сам себе удивлялся каким чутким был его слух, порой он долго не мог заснуть, потому что ему многое мешало, например, тикающие часы в гостиной или капающий кран на кухне. Но в этом месте, в этом доме, стояла беззвучная гармоничная тишина природы, будто выйдешь за крыльцо – и растворишься в безмятежности. Так он и уснул с мыслью, что завтра обязательно прогуляется до центра городка и осмотрит окрестности. Мама вряд ли от него отстанет, если он этого не сделает. Такая уж у нее была натура.Мотобайк
Он проснулся в несвойственный ему ранний час. С наступлением осени в этих краях с каждым днем рассветало все позднее, отчего за винтажным тюлем еле проглядывался предутренний свежий туман. Кит взглянул на потолок и обнаружил вчерашнего соседа – паука. Многоногий дружок обустроился на стыке свода и, похоже, был чем-то занят. Медленно и вяло в голове запускались мыслительные процессы. Кит припоминал минувший сон, что-то необычайное. Его будто бы звала сама природа. Он долго-долго мчался по плотному березовому лесу под множественный щебет птиц, а потом провалился в огромную беспросветную дыру, внезапно распустившуюся у него под ногами в земле. Или нет?.. «Позавтракать бы», – мельком пронеслось у него в мыслях. Он скинул с себя ворох одеял, надел теплые тапки и спустился вниз, инстинктивно пригибая голову в последнем пролете лестницы, чтобы не расшибиться лбом об косяк. Дубовые половицы тоненько заскрипели. Кит прислушался – мама не проснулась, значит весь дом все еще дремал. Внутри он был таким же спокойным и бесшумным, как и снаружи. От светлых стен веяло приятным теплом. Мебель выглядела старенькой, но не разваливалась. В крохотной гостиной у камина стоял низкий столик цвета желудя, и Кит помнил время, когда отец сам сколотил его. Два кресла с шерстяными накидками, софа и торшеры. На стенах висели бессмысленные картины былых хозяев, какие-то сюжеты из сказок, фольклора, неизвестные люди на охоте и рыбалке, в рамках были рисунки – что-то весьма абстрактное, и такое преимущественно симпатизировало Киту. В промежутке гостиной и коридора, в углу, стояло домашнее пианино, и Кит подумал, что было бы неплохо его продать, ведь в его семье никто не играл на музыкальных инструментах, а прошлые жильцы его не удосужились забрать с собой. Сквозь просторные окна с меловыми ставнями и прозрачными шторами проникал блеклый дождливый отсвет, и Кит глядел сейчас на все это в какой-то прострации и не мог привыкнуть с первого раза к интерьеру и месту. Будто бы он заехал в гостиницу и оказался в чужом номере, а не в своем. Чуть погодя он взглянул за стекло – на дом надвигалась взбухшая туча-громадина, и в помещении стремительно потемнело. Затем Кит убавил жар в камине – за ночь дом нагрелся. Он направился на кухню, минуя мамину комнату, что находилась дальше по коридору, слева от столовой. Было решено самостоятельно позавтракать и не будить ее, она и так за вчера жутко устала. Покопавшись в холодильнике и шкафах, Кит понял, что хочет омлет, а заест он его остатками вчерашних сэндвичей с кофе. Почти королевский завтрак. Настроение, кстати, ничуть не изгадилось. Как удачно, что Коливан вчера привез продуктов. «Спасибо и за это», – мысленно поблагодарил Кит за новую пачку батареек, что лежали на краю разделочного стола. Батарейки отправились в широкий карман спальных клетчатых штанов. Черный, как разводы чернил, кофе источал тончайший аромат и бодрил Кита. Он за собой такого давно не замечал, наверное, хорошо спал под слоем одеял на удобном матрасе. Для теплоты вкуса он обжарил сэндвич из холодильника, и, когда приступил к трапезе, на кухне появилась мама. Сонная, с растрепанными темными волосами, вылезшими из резинки, она зазевалась. Ее трикотажная кофта салатового оттенка успела покрыться катышками. – Ты так рано встал, выспался? – пробормотала она. – Угу, ни разу не проснулся ночью, – с набитым ртом отозвался Кит. – А как ты спала? – Лучше, чем кто-либо, – улыбнулась Кролия, наблюдая с каким аппетитом завтракал ее ребенок. – Прости, я вчера случайно убрал крупы наверх. Сегодня переложу в нижние шкафы. – Ну и ну, я и без тебя как-то раньше справлялась. – Не хочу, чтобы ты упала. Колеса свистнули, Кролия подкатилась к Киту, что сидел за круглым белым столиком под васильковыми занавесками в горох и посмотрела на него с толикой материнской строгости: – Мы договаривались с тобой, что ты перестанешь меня так опекать. – У меня бывает, ничего не могу с собой поделать, – признался сын, облизнув губы от соуса. Мама вдохнула аромат кофе и поспешила налить себе в чашку напиток, которую для нее приготовил Кит. Клубки пара закружились кверху. – А Коливан… он тут надолго задержится? – Почему ты спрашиваешь? У него до среды дела какие-то, потом поедет обратно, – она сёрбнула. – М-м-м, понятно. Они чуть помолчали, перекидываясь взглядами. – Чем планируешь сегодня заняться? Пойдешь гулять? – Да, исследую местность, посмотрю что есть в центре, – ответил Кит, допивая кофе. Во рту растеклось отменное послевкусие. – О, если найдешь почтамт, бросишь счета на оплату? – Конечно, мам. – Запиши адрес нашего дома. – Угу. – И надень обязательно куртку. – Да-да. «Господи, мне же не двенадцать» Кит вымыл за собой посуду и, оставив маму завтракать под фальшивый смех тв-шоу, отправился собираться. Он напялил штаны, любимую бордовую толстовку с голубовато-серыми вставками, потом накинул на себя легкую не промокающую куртку, влез в твердые ботинки и вышел из дома. Первым он проверил сарай. Тот и так его манил вчера на протяжении целого вечера. Маленький Кит был очень любопытным ребенком – в его правилах неизменным было исследовать территорию, где бы он не находился, наверняка это как-то повлияло на него сегодняшнего. Граблями он разгреб заросшие створки, открыл одну, та туго шла и крякала, точно селезень. Кит заглянул во внутрь. Тут стоял дух забытой давности, в нос попали пылинки, и на него напал смачный чих, отчего аж глаза прослезились. «Что бы тут могло быть?» У них был когда-то такой же сарайчик на даче, но гораздо ухоженней, нежели этот. Папа держал в нем снасти, удочки, стройматериалы и какие только хочешь рабочие инструменты. Мама складывала закрутки с плодами на зиму и осень, сушила ягоды и абрикосы, развешивала пучки трав. Киту нравилось прятаться в том месте в летнее время, когда стояла теплая погода, и играть в воображаемые истории, а фантазия у него была той еще шутницей. Воспоминания немного грели. Электричество не работало, тогда он как можно шире раскрыл створку. Свет целиком залил деревянные стены, полки, обвитые паутиной и столешницы, и все барахло будто скукожилось от яркого дневного освещения. Кит озадаченно обвел глазами сарай и наткнулся на лучшую находку в своей жизни, какую только в книгах сыщешь. – Мотоцикл?.. Это шутка? – от такого клада он бы ни за что не отказался. – Мам! М-а-а-а-м! – тут же позвал он, – Предыдущие владельцы оказались весьма щедрыми! – на губы набежала улыбка. На заднем крыльце веранды показалась Кролия, уже припудрившая нос – она заплела волосы в тугую косу и заправила невидимками непослушные пряди, что лезли на глаза как и у ее сына, в общем-то. – Дуришь меня? Ну-ка, покажи. – Нет же, смотри! Кит оживленно схватил мотобайк и вытащил его из сарая на траву. Увесистый, с шипастыми спущенными колесами. Боже мой, у него даже были наклейки на боку: звезда и стилизованная потертая морда какого-то животного. Кит провел по наклейкам ладонью, чтобы лучше рассмотреть, стряхивая годовую пыль. Это был лев с приоткрытой пастью. Стильно! – Вот это да, это ведь внедорожный мотоцикл. «А ты откуда про это знаешь?» – Да ладно? – удивлению Кита не было предела. Это так круто, черт возьми, пускай он и не шарил в них. – Его неплохо так убили, выглядит затасканным. Сиденье было выкрашено ярко-красным, боковины и помятое переднее крыло – белыми цветами. Спереди треснутая фара, на руле покореженное боковое зеркало дальнего вида. Сломанный задний щиток. Руль вроде двигался без затруднения, Кит его крутанул. «Его бы сделать по уму…» – Как думаешь, его можно реабилитировать? – Собрался на нем ездить? – подметила мама. – А? Почему нет?.. – Кит сразу как-то помрачнел. – Просто спрашиваю. – Да, но… разве ремонт не будет стоить больших денег? – Сходи узнай, ты как раз собирался прогуляться. Голос матери был настолько спокоен, будто бы она наперед уже что-то знала. Кит никогда не мог дать точного объяснения этому явлению, но с самого детства ее голос влиял на него с особой силой, точно живое успокоение, которое можно было подержать в собственных руках. – Оставлю его пока здесь, – откатив мотоцикл к стенке сарая Кит двинулся по дорожке вниз. – Я скоро вернусь. – Удачи тебе. Если заплутаешь, спроси дорогу.Hakobune & Nobuto Suda – Fallen Leaves
Спускаться в туманную долину Киту понравилось больше всего. Когда он прошел с километр по дороге ему открылась живописная, пускай и пасмурная, картина, написанная каким-нибудь импрессионистом. Его окружали со всех сторон крупные блекло-синие горы, заволоченные тучами. В середине долины протекала изумрудная речушка с неширокими каменистыми берегами, дальше виднелись шпили ставкирки* из угольной древесины с мелкой рдяной черепицей. Пожелтевшие поля и соломенные просеки были напичканы пестрыми домиками, и средь них виляли бесцветный асфальт и дорога. Ничего не скажешь, занимательно. Кит отвык от удаленных красот, он притерпелся жить все время в хмуром, неустанном городе, и это его первый раз, когда он начнет погружаться в лоно явлений природы. Удивительная какая-то прогулка, бесконечная. Спустившись в низину, Кит натолкнулся на «остановку» цветастых почтовых ящиков, они все были прибиты в два ряда к доскам и их накрывала от дождя крыша. Он шагнул к ящикам, вычитывая нужный ему адрес, затем опустил вовнутрь конверты и пошел дальше. Дождь поутих, но не переставал моросить, туча все плакала и плакала, сопровождая его до оживленного центра поселка. – Доброе утро! «Чего?» Кто-то крикнул ему с тротуара. Кит попутал, высунулся из капюшона куртки. На обочине стоял в клеенчатой куртке пожилой бородатый мужчина с банкой янтарного меда в руках, он еще раз поприветствовал его. Кит в замешательстве лишь кивнул головой старику и ускорил шаг, накрываясь обратно капюшоном. Тут что, с ума сходят вдали от цивилизации? Откровенные мысли пронеслись у него в уме, и он нахохлился, как та серая славка под дождем, чеканя по дороге. Кит чувствовал себя малость некомфортно, конечно, он ведь тут никого не знает, и еще какой-то странный старик поздоровался с ним десять минут назад... Девушка на велосипеде улыбнулась. Чудики. Ощущения были такие, что он здесь чужак, которого все видели насквозь и могли при этом что-то сказать. Кит прошел асфальтированный приземистый мост, течение реки под ним неспокойно бурлило. По пути он заприметил парикмахерскую, ателье с неестественно большой витриной и скромные магазины с одеждой, даже была отдельная сосисочная и кондитерская лавка! Несколько закусочных и кафе. На небольшой полупустой автостоянке находился средних размеров продуктовый маркет. С голоду они тут точно не помрут, ах да, Коливан ведь вчера ездил сюда. Чему так удивлялся Кит? Он прослонялся по центру, наверное, где-то около часа, пока в конце улицы, по которой он брел, ему на глаза не попалась проржавевшая вывеска с автомастерской. Тропа сворачивала с проезжей части налево. Под ногами стояла вода, туча двинулась в горы, оставляя после себя тягучие испарения у подножий поседевших каштановых утесов и свежий воздух. Дальше асфальта не было, и Кит зашагал по хлябистой грязи. «Зря не надел резиновые сапоги», – пожалел Кит. Он удержался за толстую ветку березы и перескочил лужу. Впереди показались приоткрытые железные ворота и сама мастерская. На деревянном стуле под навесом сидел мужчина лет пятидесяти и курил трубку, дым от которой разлетался по ветру. На подходе Кит конкретно так разволновался. Вступить в диалог первым с незнакомцем – та еще проблема для него. Но мотоцикл чинить как-то надо. Сам он вряд ли справится. Кит набрал воздуха и поздоровался: – Доброго утра. Вы открыты? Мужчина поднял на Кита утомленный взгляд. – Открыты. Ты пришел за машиной? – Нет, на консультацию, – быстро сообразил Кит, замечая краем глаза возню под развороченным автомобилем, что стоял в нескольких метрах от входа. – Ну? Машины? – с раздражением осведомился мужчина. – Хотел узнать про мотоцикл. – Мы работаем только с машинами, но если тебе позарез что-то нужно, обратись к нему, – он ткнул пальцем назад, затем покашлял и гаркнул, – Эй, Широ, тут по твоей части пришли! Слышишь? Кит растерялся, оглядываясь по сторонам. Сейчас должен появиться еще один мастер? Еще один старик, но куда суровей? – Широ! Ёкарный тролль, а ну вылезай! У Кита чуть ли барабанные перепонки не рванули от гонора мужика. У того совершенно отсутствовало терпение. – Широ!!! – Я слышу! Иду уже, – пробубнили из-под машины. – И чего так орать. Кит услышал едва уловимый смех, точно чириканье воробья. Потом что-то скрипнуло, и из-под колес выкатился на ремонтном лежаке второй механик. Распрямившись на ногах, он отряхнул с головы слой паутины и пробежался взглядом по новому посетителю. Кит не понял, что именно произошло, но от одного вида этого самого «Широ-ёкарный-тролль-а-ну-вылезай» он оцепенел на какое-то мгновение. Может быть это волнения среди незнакомых ему людей? Когда тот подошел к нему, у Кита в носу остро засвербело от букета запахов. От Широ пахло машинным маслом, старым ржавым железом, какое только бывает на свалках, промокшей шерстью и влажным потом. Кит еле сдержался, чтобы не перемениться в лице, это же так неприлично, но его бессовестный нос жил отдельной жизнью, увы. Однако чутье его нисколько не смутило, он за секунды привык к вызывающему запаху и поймал встречный взгляд. Высокий и крупный. Они были с ним одногодками? Навряд ли. Или все-таки этот старше? На вид ему больше двадцати, это точно. Прядь обесцвеченных волос, раскосые глаза и броский для чужого любопытства шрам на переносице. Вот это колоритность в этой местности, подумалось ему. – Привет, – поздоровался Широ, вытирая тряпкой руки, и лицо его просияло от широкой белой улыбки. – Ты наверняка хорошо расслышал имя, но лучше повторюсь. Я – Широ, – парень протянул руку в добром жесте. – Привет, – ответил он и пожал в ответ, чувствуя насколько рука была горячей, да нет же, горяченной. – Кит. – Так, что ты хотел? Кит все разглядывал и разглядывал его, до тех пор пока Широ не покашлял и не дал понять, что ему неудобно от такого пристального взгляда. «Это нетактично, Кит, опомнись, черт тебя за ногу» – А, у тебя просто, ну, мазут на лбу, – и бестактно выпалил. – Издержки профессии, – взяв за край рабочий свитер, Широ потер им испачканное место. – Хотя профессией это не назовешь. Горланистый дядька переключился на свою трубку, струившую табачный дымок, и даже не смотрел в их сторону. – Я пришел, чтобы узнать сколько будет стоить ремонт мотобайка. – О, а какая модель? – Широ тут же взбодрился. Кит пожал плечами. – Я не успел с ним разобраться, пошел сразу искать автомастерскую. – И не знаешь какого он года? Кит мотнул головой. – Твой? – Нет, прошлых хозяев. Я переехал сюда буквально вчера, – заподозрив, что эта информация лишняя, Кит осекся. – Так ты не местный, – густые брови Широ изумленно скакнули вверх. – Что-то вроде того. – Ну, раз так, то я бы взглянул на него. – А… я живу не так близко и на возвышенности, у вас нет случаем эвакуатора? – На въезде живешь? – Скорее всего да, – ответы давались Киту с особой нерешительностью. – Так давай я заеду на рабочем пикапе, и чтобы тебе туда-сюда не мотаться, разберемся с проблемой на месте, – голос Широ был увлекательно вкрадчивым. – Сколько это будет стоить? Широ отмахнулся. – Выезд на дом бесплатный. Да, старик? – обернулся он на дядьку. Мужчина насуплено сидел и курил. – Здорово… Отлично… Тогда буду ждать. – Либо сегодня вечером, как работа спадет, либо завтра с утра. – М, круто. Ладно, – пошарив непроизвольно по карманам, Кит достал оттуда бумажку со своим адресом и протянул ее Широ. – Вот тут найдешь меня, – вновь оговорился, – точнее, мотоцикл. Широ взял бумажку и затолкнул в карман заляпанных машинным маслом джинс. – Увидимся.***
Во сне мерещилось что-то привычное, бег, прыжки, леса, смазанные лица каких-то людей, отрывки из прошлого. Чуткий слух уловил нарастающее гудение машинного мотора, и Кит подорвался с кровати. На глазах была точно пленка от пакета, он протер веки, встал и выглянул за окно. У дома остановился пикап. «Это Широ?» – Ох, блин! Кита осенило, и он впопыхах засобирался, залетая словно по волшебству в уличные штаны и толстовку. Вот же черт, он совсем не ожидал, что механик приедет так рано, еще даже восьми часов не было! И на небе только-только просыпалась заря. Или он все-таки заспался и забыл? Вчерашним вечером Кит ничем таким не занимался: листал комиксы, пробовал что-то набросать в скетчбуке, в итоге замарался тушью и ничего из себя не выдавил. Он ждал Широ до девяти часов, но тот так и не приехал. Потом он долго думал о новом необычном месте, о доме, который словно застрял в средине сентября, о звуках и запахах, кружащих вокруг невидимой пеленой. Даже о Широ, о первом впечатлении, почему тот оказался таким простым и добродушным. Это было как-то связанно с тем странным дедом и девушкой? Тут все было другим, цвета, деревья, небо, воздух. Одна такая вылазка из дома – а уже разожгла в Ките целый пожар из любопытства. И еще найденный мотоцикл… Что, если это подарок судьбы? С такими мыслями он и уснул. Дверь пикапа хлопнула, Кит кивнул в такт услышанному звуку. Потом спрыгнул по лестнице вниз, заскочил в ванную – смыть с глаз сплюхи и прополоскать рот ментоловой водой. Завтракать некогда – он рванул к двери и накинул капюшон толстовки, расчесываться, к слову, тоже. – А я все думал, постучать в дверь или нет, – вместо приветствия произнес Широ. – Мне стоило уточнить время? Я не вовремя, да? Кит не успел шагнуть за порог, а его уже всего скатало от лучезарной улыбки Широ. Не в бровь, а в глаз. Господи, да кто так улыбается вообще? Может он местный сердцеед, или у него такие гены. Точно что-то одно из двух. – Привет, я не услышал будильник. Видимо батарейки сели, – ответил Кит, решая, что лучшим вариантом будет наврать. Широ мельком на него посмотрел, слезая с теплого капота пикапа. Едва уловимая улыбка не сходила с его губ. Киту показалось, что он ему не поверил. «Отлично, я выгляжу как идиот» – Ну так, сразу к делу или ты для начала позавтракаешь? – Что? – Что? – Нет, я… все в порядке, давай просто займемся делом, – живо отчурался Кит, а у самого что-то в голове заклинило. – Идем, он за домом. Кит провел Широ мимо елей и штакетника до створок сарая. Затем поднатужился и приоткрыл его. Так странно – ни свет, ни заря, из огня да в полымя. Либо Кит отвык от порядочных людей, либо с этим городишкой было что-то не так, и он не мог пока понять, что именно. Было в этом Широ нечто странное и непостижимое, он совсем не вызывал негативных эмоций, не то что парни из провинции, что ошивались на порогах учебных заведений, или еще хуже – его бывшие одноклассники. Ни дня без драки. Честное слово. Широ заглянул внутрь сарая. И как подметил Кит – глаз мастера наметан. Он восторженно присвистнул, рассматривая мотобайк, чуть ли не каждую его детальку. – Кроссовый мотоцикл, ты счастливчик. – Как ты так сразу определил тип? Кит по-настоящему не понимал смысла этой фразы. Мама вчера ведь подразумевала то же самое? Скорее его везение состояло в том, что у него есть халявные колеса и не абы какие, не хлипкий велик, а ревущий мотоцикл, черт возьми, олицетворение крутости и скорости. Кит на выражение Широ лишь глубже запрятался в капюшон – помятые от сна угольно-черные волосы ужас как лезли в глаза, и лучше бы его с головы не снимать. – Проще простого. Модель не новая, однако, хорошо сохранилась, – Широ подергал кик-стартер, – тут сдохло, здесь тоже. Много незначительных повреждений, но поправимых. Думаю, мне стоит его откатить к себе. Будет чем заняться. – М… да? А я могу с тобой поехать? – бросил Кит первое, что под руку попало. Широ привстал и отзывчиво взглянул на него. – А ты не занят? – Я? Да брось, чем мне здесь заниматься? Овец пасти? – ляпнул от волнения Кит и мысленно послал свой хреновый, в прямом смысле слова, юмор. – В общем, я не занят. – Идет, собирайся, а я пока загружу его в кузов, – у Широ в глазах появился искренний блеск. – Мне не помогать? – Он легкий. Кроссовый же. – Тогда я отлучусь на минуту. Кит заскочил домой, накинуть куртку и пожелать маме удачного дня. В помещении стоял приторный запах печеных блинчиков с кофе. Ох, так бы и съел целую тарелку. Кит в спешке надел куртку, снятую с крючка. – Мам, я поехал в автомастерскую, приду позже. – Ты же не завтракал! Возьми с собой хотя бы молоко в пачке. Кит сразу вспомнил вид пачки, это же молоко для детей. Никак не клеится с предстоящим «крутым» заданием и мотоциклом! – Извини, некогда. Пока, люблю тебя! Он выбежал на крыльцо и, перемахнув пожелтевшую лужайку, запрыгнул в пикап цвета синей стали. Что-то новенькое. Запах изношенных тормозов, хвои, шишек и сырой грязи закрутился в ноздрях. А еще пахло чем-то свежим, может курткой Широ. Кит пробежался глазами по панели, рулю и боковинам машины. – Раз ты не завтракал, заедем по пути в закусочную, там подают наилучший кофе, – набросив темные очки-авиаторы, Широ оголил все тридцать два, давая пикапу прокашляться. – Блин, я не взял с собой денег! – опомнился на секунду Кит. – Сказал бы. – Говорю. В другой раз возьмешь. Машина съехала на гладкую дорогу, направляясь в низину. «Почему я такой ротозей…»