Эксперименты на глубине

Джон ничего не имел против переезда, поэтому на предложение разделить квартирную плату моментально ответил согласием. Однако даже будучи готовым к странностям в поведении Шерлока, он все же не мог свыкнуться с новым образом жизни так быстро. Когда Шерлок уходил на слушание дела, его поведение казалось подозрительным. Слушание, к слову, было закрытым, что неудивительно, учитывая его государственную важность, поэтому сам доктор Ватсон приглашен не был, хотя и являлся одним из самых значимых свидетелей. Холмс объяснил это тем, что доказательств и так было достаточно, и органы не посчитали нужным беспокоить пострадавшего. Что ж, может, оно и к лучшему. И тем не менее, Джону не давала покоя одна мысль: перед тем, как уйти, Шерлок выглядел так, будто хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, оставляя доктора терзаться неизвестностью. Он думал об этом все время, пока сидел в приемной больницы, куда собирался устроиться на работу, так как армейской пенсии не хватало даже на квартплату. По дороге домой чуть было не забыв заплатить таксисту, он решил выкинуть из головы ненужные мысли и спросить обо всем напрямую. Уже стемнело, когда он вернулся домой, и потому во всей квартире царил полумрак. Не желая будить соседа, Ватсон снял куртку и, шагая как можно тише, поднялся в свою комнату. Присев на свою кровать, он одним легким движением стянул с себя свитер и уже было принялся развязывать шнурки на ботинках, когда краем глаза заметил шевеление где-то в районе окна. – Господи, Шерлок! – воскликнул он и подскочил с места. – Какого ты здесь делаешь? Да еще и прячешься! Штора невозмутимо отъехала в сторону, открывая вид на облаченного в официальный костюм кудрявого детектива, рассматривающего что-то на улице. – Я не прячусь. Просто смотрел в окно, а то, что ты меня не заметил, не моя вина. – Нужно спрашивать, прежде чем войти в чужую комнату, как делают все воспитанные люди. У меня могут быть свои дела. – Не представляю, какие неотложные дела у тебя могут быть в пустой темной комнате, Джон, – безразлично произнес детектив, но Ватсон был уверен, что услышал скрытую насмешку, и догадавшись о ее причине, он искренне понадеялся, что не покраснел. – В любом случае, я пришел, чтобы сообщить о решении суда. Картер и Лайонс получают пожизненное. Магуайр – десять лет. Ты удовлетворен таким вердиктом? Джон задумчиво пожал плечами. Его мысли по этому поводу были слишком противоречивыми, чтобы сказать что-то наверняка. С одной стороны, лицемерие тех, кого он считал своими приятелями. С другой, пропавший месяц его жизни, о содержании которого Джон теперь мог только догадываться. Хотя, разумеется, он был рад благополучному разрешению дела, но эта радость была скорее облегчением. Кроме того, он совершенно не знал, как вести себя с Шерлоком. Там, в пылу погони, все казалось таким очевидным, но сейчас, когда опасность миновала, и их отношения вернулись в привычное русло, никто не торопился обсуждать щекотливую тему, боясь, вероятно, нарушить шаткое равновесие. Или же... Но он ведь сам предложил остаться, не так ли? Шерлок снова отвернулся к окну, словно не находя здесь ничего, представляющего интерес. В почти полной темноте помещения его освещали горящие огни с улицы, но этого было достаточно, чтобы Джон мог заметить, как стоящий спиной детектив как бы нервно потирал пальцем боковой карман, будто не зная, куда деть свои руки. Так и не дождавшись ответа, он вдруг спросил: – Твоя голова уже прошла, Джон? – Да. Неловкое молчание нарушил лишь легкий скрип полов, когда Холмс наконец оставил в покое несчастное окно, и обратил свой взор на сидящего на кровати мужчину. Помявшись на месте, он задумчиво нахмурился, и снова, как тогда, что-то взвесив, принял неизвестное Джону Ватсону решение. – Ясно, – коротко прокомментировал низкий голос. – Ну тогда я пошел. – Шерлок? – с недоумением отозвался Джон. Детективу было несвойственно констатировать очевидное, кроме того, он шел слишком медленно для обычного себя, как если бы ему требовались усилия, чтобы оторвать ноги от пола. – Что? – он обернулся, ожидая. Что это значит? Перестань быть таким загадочным, мистер умник. – Что случилось? Я вижу, что что-то не так. – Здесь довольно темно, Джон. Ватсон фыркнул, не в силах определить, веселит его это или раздражает. Однако Холмс все же остановился, прямо возле самой двери. – Совершенно не вижу никакого разумного обоснования тому, что хочу сказать, но почему-то слова вот уже который день вертятся на языке. Стоит ли мне поддаться? Какой глупый вопрос. Ты уже сделал это, когда начал говорить, не так ли? – Будь так любезен. Я сыт по горло необходимостью обдумывать двойное дно мотивов поступков других людей. Джону показалось, что его слова прозвучали жестче, чем ему хотелось, поэтому он поспешил добавить: – Все в порядке. Не думаю, что тебе удастся застать меня врасплох после всего. Даже если он скажет ему проваливать? Нет, это неправда, однако не было смысла больше тянуть. Джон медленно выдохнул, успокаивая свое сердцебиение и ожидая, пока Шерлок поборет свои колебания и кивнет. – Как бы это сказать, – сбивчиво пробормотал он. – Ты не знаешь, Джон, но я часто наблюдал за тобой в это время. Я имею в виду, ночью. На подводной лодке. Я был полностью уверен, что делал это для того, чтобы убедиться, что преступник – не ты, однако в данный момент расследование уже закончилось, а я все еще продолжаю делать это. О. О. Это... Джон не был уверен, что не произнес этого вслух, но ему было все равно. – Господи, я думал, ты хочешь меня выгнать, – с нотками недоверия в голосе прокомментировал он. Холмс недовольно взмахнул кудрявой шевелюрой, бросая на него раздраженный взгляд. – Не понимаю, о чем ты. С чего вдруг такие безосновательные выводы? Я не помню, чтобы давал повод... – Иди сюда. Подскочив с кровати, Джон, как был: в одних носках и полурасстегнутой рубашке, в два шага оказался возле детектива, заключая того в пылкие объятия. И к удивлению доктора Шерлок почти тут же обхватил его обеими руками в ответ, и Джон почувствовал, как тот ласково потерся носом о его макушку. – Разумеется, я не собираюсь избавляться от тебя. Теперь мне будет нелегко работать без своего верного ассистента, не находишь? – не отрываясь, пробормотал Холмс. Положив руку на шею партнера, Ватсон притянул его к себе для поцелуя, одновременно перебирая пальцами темные колечки волос. Коснувшись осторожно и мягко верхней губы партнера, он легонько прихватил зубами нижнюю, но после этого сразу остановился, задерживаясь в паре сантиметров от чужого лица и слушая горячее, сбивчивое дыхание. Соблазн продолжить был велик, однако глядя в потрясающие серые глаза, он хотел позволить другому осознать происходящее. Джон больше не позволит сделать вид, что его принуждают. Довольно притворства. Это должно быть осознанное решение. И Шерлок, немного поколебавшись, преодолел оставшееся расстояние. Он прикрыл глаза, несколько раз прикасаясь губами, а потом ловко перехватив доктора за предплечья, неожиданно подтолкнул, меняя их местами и прижимая Джона к двери. В следующий раз, когда Шерлок открыл глаза, его взгляд был уверенным. Уверенным и обжигающим, как и его собственнические поцелуи по всему лицу, которое он теперь придерживал двумя руками, заставляя Джона поднять голову. Поверх прохладных ладоней легли более теплые и чуть шершавые; Джон зажмурил глаза, наслаждаясь лаской, ощущая, как вскоре чужой рот оказался в непосредственной близости от уха доктора. Горячее дыхание коснулось ушной раковины, прежде чем Джон смог расслышать тихие слова: – Почему нельзя было быть повыше? И если бы не откровенное возбуждение в этом голосе, Джон определенно бы ему врезал. – Заткнись. В отместку Ватсон запустил руки под чудовищно дорогой пиджак мужчины, и минуя ткань рубашки, погладил голую кожу на спине. Реакция в виде появившихся от прикосновения мурашек не заставила себя ждать. Как, впрочем, и жар, распространявшийся в собственном теле. Руки сместились со спины ниже, останавливаясь на округлых ягодицах, сжимая их через ткань. Такое давление заставило их теснее прижаться бедрами, давая явственно почувствовать друг друга. Не синхронно, но оба выдохнули, и Шерлок, схватив своей подрагивающей ладонью чужую, потерся носом о нос партнера, привлекая внимание. – Джон? Увы, как бы ему не хотелось этого признавать, но от присутствия Джона в такой непосредственной близости его ноги как будто отказывались слушать своего хозяина, а потому державший его мужчина просто не мог не почувствовать внезапно прибавившийся вес чужого тела. – Сюда, – произнес тот, подталкивая Холмса, пока тот не сел на край кровати, и забираясь с ногами следом. Тот тоже развернулся, подгибая по себя ноги; как будто в замедленной съемке доктор наблюдал, как его губы необычной формы медленно приоткрылись. – Я действительно... Что бы он не хотел сказать, рука Джона, устроившаяся у него на коленке, прервала цепочку рассуждений. Завороженно наблюдая, как ладонь скользит по его ноге вверх и вниз, Холмс придвинулся поближе и ахнул, когда чужие пальцы задели скрытый под натянувшейся тканью напряженный член. Ватсон и сам замер от неожиданного ощущения – все же до этого ему не приходилось иметь дело с мужчинами – и Шерлок, воспользовавшись этим промедлением, толкнул его на спину, прижимая чужие запястья к матрасу. На этот раз Шерлок целовался медленнее, но и поцелуи были глубже, и Джон так же страстно отвечал, облизывая чужой рот изнутри и ловя тихие полувздохи-полустоны. Восхитительно. Вырвав одну руку, Ватсон просунул ее между их тел, проходясь по низу живота другого мужчины, когда тот внезапно прекратил ненасытные поцелуи, распахивая закрытые до этого глаза и опираясь на локти, произнес: – Зачем ты меня трогаешь? – То есть как это «зачем»? – не понял Джон. Он наблюдал, как поднималась и опускалась грудная клетка говорившего, прислушиваясь к его тяжелому дыханию. Так и не поняв, что к чему, доктор снова потянулся к желанным губам, не отрываясь до тех пор, пока они оба не начали задыхаться. Слишком жарко, слишком мучительно. Он вполне понимал Шерлока, который вот уже несколько раз как бы невзначай потерся о него бедрами. Вполне отчетливое ощущение упирающегося в него чужого возбуждения и понимание того, что дорогой человек испытывал нечто подобное к нему, складывались для в изумительно эротичную картину. Однако тут до него дошел смысл слов Шерлока: – Постой, ты же не думаешь, что мы сможем этим обойтись? У тебя вряд ли получится так кончить. Максимально сдержанно с учетом их позы и собственного бешеного сердцебиения, Шерлок ответил: – Ну и что? В этом нет необходимости. Если тебе нужно, я сделаю то, что ты хочешь. Но для меня это вовсе необязательно. Если бы Джон был в более адекватном состоянии, он бы решил, что тот ловит кайф от демонстрации своего самоконтроля. – О чем это ты? Я хочу, чтобы тебе было приятно. – Мне уже приятно от того, что ты так откровенно демонстрируешь свою привязанность ко мне. Этого достаточно. Вот уж нет. – Шерлок, – угрожающе произнес Джон. – Ты себя вообще видел? Извини конечно, но с таким стояком твои слова звучат не очень убедительно. – Это всего лишь физиология – ничего, с чем нельзя было бы справиться. – Хорошо. Раз так, считай это врачебным предписанием. Просто замолкни и сядь ровно. Шерлок бросил на него короткий взгляд, но затем послушался, и оперевшись о матрас, вернулся в сидячую позицию. Решив, что пора избавиться от одежды, Ватсон помог ему стянуть с себя пиджак, но когда расстегивал пуговицы на чужой рубашке, не удержался, припадая губами к открывшимся оголенным участкам кожи, оставляя влажную дорожку от ключиц к шее. – М-м-ф, – вырвалось изо рта Холмса, и он в нетерпении схватился за ткань рубашки Джона. Их руки сталкивались и мешались друг другу, расстегивая молнии и пуговицы на брюках, пока они оба не отказались сидящими вплотную, растрепанными и отчаянно цепляющимися за партнера. «О, пожалуйста, дотронься уже до меня» – подумал Джон, и не в силах больше ждать, притянул Шерлока к себе на колени, доставая их члены и соединяя их вместе под аккомпанемент двух сдержанных мужских стонов. Джон не помнил, откуда конкретно позаимствовал этот прием, но простоты исполнения при высокой степени эффективности было достаточно, чтобы остановить сегодня на нем свой выбор. – Дай руку, – попросил Ватсон, отнимая узкую ладонь от своего плеча и сжимая ее в своей, обхватил их снова, давая и Холмсу почувствовать, как это горячо. Тот пробормотал что-то неразборчивое, и обхватив свободной рукой шею доктора, спрятал лицо в золотистых волосах, позволяя Ватсону уткнуться носом в его мокрое от пота плечо. Сначала медленно, потом быстрее двигая ладонью вверх и вниз, он чувствовал, как его любимый человек дрожал и тихо постанывал, и поэтому сам с ума сходил от удовольствия. Подрагивающая ладонь Шерлока стискивала два чрезвычайно напряженных влажных от смазки органа, его и прерывистое дыхание возле шеи, на виске – щекочущее ощущение от влажных местами слипшихся кудряшек, и нестерпимый, скручивающий все внутренности жар в низу живота. – Кончай быстрее, – послышался хриплый голос Шерлока откуда-то сверху. Изо всех сил стараясь сохранить достоинство, детектив с удовлетворением отметил, что он был требовательным, а не умоляющим. – И ты вправду... думаешь... что тебе этого не нужно? – с огромным усилием произнес Джон, не желая уступать. Ненадолго отпустив ладонь Шерлока, он тут же переместил свою руку на напряженный живот партнера, любовно его поглаживая, а потом снова обхватил рукой его член, и несколько раз проведя по нему снизу-вверх, принялся ласкать пальцем головку, размазывая по ней смазку и касаясь уретры. – Ах! – выдохнул Холмс, и Джон почувствовал бешеную пульсацию у себя под пальцами. – Ладно... Мой просчет... – со скрипом признал Холмс и чуть отодвинувшись, поцеловал доктора в губы. – Ради всего святого, кончай уже. – Да. Даже если хотел бы, он не мог больше терпеть. Написанное на красивом и родном лице Шерлока наслаждение, которое он так отчаянно, но безуспешно пытался скрыть, стало последней каплей, и ему даже почти не пришлось помогать им рукой, чтобы достичь пика. После того, как Шерлок совершенно наглым образом вытер их обоих одеялом Джона, ему больше ничего не оставалось, кроме как смиренно лечь на спину, в то время как Холмс устроился прямо на нем. – Ты не мог бы уже слезть, не пушинка все-таки, – через некоторое время, когда дыхание уже почти полностью восстановилось, пожаловался Джон, однако его слова не встретили должного отклика. Тяжело вздохнув, Ватсон запустил ладонь в кудрявую каштановую шевелюру и осторожно перебирая пальцами прядки, и даже несмотря на свинцовую тяжесть на груди, стал постепенно засыпать. И вот когда перед глазами уже начали появляться бессмысленные картинки, совсем рядом послышался низкий приглушенный голос. – Я действительно очень рад, что встретил тебя, Джон. А потом громко зевнув, Шерлок легко поцеловал его в плечо, прямо в то место, где оставался шрам от полученного в бою ранения, и закрыл глаза. – И я тоже. Очень рад, – искренне ответил Джон.

***

Просыпаться от требовательного «Вставай, Джон!» стало своеобразным ритуалом. Беспощадный свет из окна на мгновение ослепил непривыкшие еще сонные глаза, а без одеяла, только что мирно покоившегося на животе, резко стало зябко. – О, боги, да почему опять? – недовольно пробурчал Ватсон, с силой протирая заспанные очи. – Мы ведь только что закончили с расследованием. – О, ошибаешься, Джон. Ты, видимо, запамятовал, что при Картере не было найдено золота, а из этого следует, что он где-то его спрятал. Собирайся! – Куда? – все еще не до конца проснувшись, не понял доктор. Холмс на это ужасающее непонимание фыркнул с таким видом, будто это знание было чем-то вроде таблицы умножения для восьмиклассника. – Искать сокровища, разумеется. Вперед, в игру! Резко развернувшись на пятках, мужчина вихрем ринулся вон из комнаты, не оборачиваясь, чтобы подождать бросившегося на поиски своих носков доктора. Новая жизнь обещала быть какой угодно, но только не скучной.