Days

      Ричард не умеет выражать эмоции — он машина, был ею и ею же и останется. Даже после девиации, даже после получения свободы и признания, Ричард — машина. Кривое отражение человечного и живого Коннора. Ненормальный даже по меркам андроидов. Недо-человек и недо-робот.       Ричард скуп на выражения привязанности. Он не понимает поцелуев и объятий, не понимает смысла любви как такового. Он готов защищать — до последней капли крови, — и доставлять удовольствие. Ричард не называет это любовью.       Гэвин все равно шепчет это пресловутое "люблю тебя" каждый чертов день. Продолжает целовать Ричарда каждую чертову ночь — в самый уголок губ, не давая себе права на большее. Ричард недвижим, Ричард резок и неподатлив. Ричард словно мраморная статуя: внешне изящный, а внутри — холодный твердый камень. Он механически ласкает Гэвина — по-другому не умеет.       Гэвин чувствует себя самым настоящим бедняком. У него есть все — и с тем же нет ничегошеньки. Его любовник — робот, утверждающий, что он живой, но продолжающий вести себя как машина. Гэвин не знает за что — но любит его всем сердцем. Он отдает Ричарду все, но со стороны кажется, будто Ричарду оно и не надо. Рид представляет, будто его душа пуста — черное помещение с гулким эхом.       Зачем он тогда остается с Гэвином — если ему настолько плевать? Зачем вытягивает из Рида самые последние крупицы любви? Рид не понимает этого.       Но продолжает дарить Ричарду поцелуи и свои чувства. У него есть все — и нет ничего. Он бедняк. Но он может продолжать делиться.