Days

      Если и было в жизни Гэвина Рида что-то, что он любил больше, чем кофе — это были мятные леденцы. Любовь к ним пришла, когда Риду было шестнадцать и он всеми доступными подростку способами пытался скрыть от родителей то, что он курит. Гэвин тратил почти половину своих карманных денег на сигареты — и еще половину на эти самые мятные леденцы.       Курить Гэвин перестал к двадцати пяти. Мятные конфеты остались в жизни Гэвина Рида некоторым монументом.       А еще — мятные конфеты до смешного забавно сбивают Ричарда с толка когда тот пытается поцеловать Гэвина в первый раз.       Рид как раз закинул одну после кофе — привычка выбивать любой вкус или запах этими конфетами прочно укоренилась в его жизни. Одна только проблема — например, на задержании леденцы обычно сильно мешают, но Рид вполне разумно решал, когда леденцами он никому не помешает.       — Детектив, — механически поприветствовал его андроид. — Доброе утро.       Ричард достался ему каких-то три недели назад — и за все эти недели Рид успел трижды пробежаться по кругам принятия неизбежного в произвольном порядке. Стадия принятия уверенно держалась уже второй день — хороший результат.       — И тебе не хворать, — хмыкнул Рид, одним движением отправляя в мусорку стаканчик, в котором лежал фантик от леденца.       Вообще, по-хорошему, Рид мог давно уже свалить домой — свою ночную смену он закрыл. Но железяка пришла рановато, а Гэвин не особенно хотел домой — все те литры кофе, что он выпил за эту ночь, очень упрямо напоминали о себе. Так что для начала он был готов просто встретить первых появляющихся коллег.       Ждал коллег, а появился Ричард.       — Ты чего-то хотел? — заметив, что жестянка осталась на месте и не двигается, спросил Рид.       — Возможно, — неровно кивнул Ричард.       Гэвин изогнул в удивлении бровь. Ричард остался стоять на месте и смотреть на Гэвина внимательным взглядом, будто бы улавливая любое движение. В какой-то момент Гэвину стало даже как-то немного страшно. Он перекатил конфету на языке и сглотнул немного сладкую слюну.       — И чего же? — настороженно спросил Рид.       Ричард не ответил. Он в один шаг подошел вплотную, механически положил руки Гэвину на щеки и, пока Рид даже пискнуть не успел, крепко поцеловал его. И тут же застыл, когда Гэвин с хрустом от неожиданности раскусил конфету.       — Детектив? — с нотками истерики спросил Ричард.       Он бешено водил глазами по лицу Рида, высматривая потенциальное повреждение. Гэвин же пребывал в состоянии близком к прострации. Конфета осколками осталась во рту, губы немного саднило от неожиданного прикосновения.       — Да? — заторможенно спросил Рид с налетом какого-то пофигизма.       — Что-то хрустнуло, — севше пробормотал Ричард. — Я подумал, что сломал тебе челюсть.       Гэвин моргнул пару раз. Сообразил, что происходит. Сообразил, что он не лежит сейчас спящим на своем столе, что это не очередной сон и что Ричард до сих пор сжимает его щеки и вертит голову из стороны в сторону в поисках повреждения. Гэвин сжал зубы, вновь издавая хруст, разгрызая остатки конфеты.       Ричард словно кот вздрогнул и с еще большим остервенением стал осматривать детектива.       — Конфета, — сказал Рид, стараясь сбросить с себя руки. — Хрустнула. Конфета.       Посмотрел перед собой на все еще паникующего андроида и неуверенно добавил:       — И если еще раз так сделаешь — в следующий раз хрустнет твое лицо.