Всегда против ветра

      Прохладная, ясная ночь опустилась на город у пересечения двух рек. Город спал в свете луны, и лишь редкий лай собак и грубая перекличка стражников тревожила тишину.       Замок, что возвышался над городом, не спал. В нем днем и ночью кипела жизнь, и эта ночь выдалась особенно оживленной. Впервые за две недели над донжоном развевался штандарт лорда Эдварда Кроу — хозяина замка и земель вдоль Стены от Узкого моря до Закатного.       В кабинете лорда горел свет. Полы укрывали драгоценные ковры, стены увешаны гобеленами и трофейными знаменами, мебель из черного дерева покрывала искусная резьба, в многочисленные шкафы и в бар были вставлены чистые, совершенно прозрачные стекла. Два массивных шкафа от пола до потолка заполняли книги. Владыка замка, несмотря на усталость, не спешил отходить ко сну и занял излюбленное кресло у камина, вытянув к огню босые ноги. Темно-синий шелковый халат с искусной серебряной вышивкой не скрывал, но лишь подчеркивал худое мускулистое тело, закаленное множеством боев и лишений. Черные, как смоль, волосы изрядно побила седина, на лице застыло угрюмое выражение, усугублявшееся пронзительным, усталым взглядом.       Переломанные пальцы отложили очередной пергамент в сторону и взяли следующий. Рука с кубком замерла, темно-зеленые глаза полыхнули и вцепились в рубленые фразы.       Отложив очередное донесение в сторону, Эдвард сделал глоток кислого и терпкого гранатового сока и закрыл глаза, усилием воли заставляя себя мягко опустить кубок на столик.       Стюард, что ворошил поленья в камине, поспешил убраться из кабинета, по возможности сохраняя тишину. Только после того, как дверь аккуратно затворили, лорд Кроу открыл глаза и позволил раздражению проступить на лице.       Руки просто чесались свернуть кому-нибудь шею. Нельзя — не по чину лорду заниматься тем, для чего у него есть сонм исполнителей. Кроме того, в данной ситуации это лишь усугубит проблему.       Гэрик Сноу. Чертов бастард все никак не желал униматься и совершенно точно не желал понимать человеческую речь. И вот, он снова что-то отчебучил, причем Кроу искренне сомневался, что юнец занялся браконьерством на землях Болтона. Скорее всего снова распустил язык и руки, за что его скрутили и, по словам его начальника сира Эгейна, препроводили в застенки Дредфорта.       В дверь дважды сильно постучали. Кроу поднял голову, хорошо зная руку своего сержанта.       — Милорд, к вам леди Элия, — доложил гвардеец.       — Впусти, — негромко ответил Кроу, не особенно заботясь, слышал ли его сержант. Все равно поймет правильно.       Дверь открылась, и в кабинет в сопровождении служанки вплыла бледнокожая черноволосая красавица с обворожительными сиреневыми глазами. Дочь до боли напоминала возлюбленную. Только кожа не смуглая, а бледная. Платье из синего шелка мягко струилось по ее фигуре, ставшей уже достаточно женственной. Его юной леди уже исполнилось четырнадцать, и Кроу все труднее было находить предлоги для вежливого отказа женихам.       Достойные мужи были или слишком стары для его дочери, или уже женаты, или принадлежали к не самым дружественным домам.       — Добрый вечер, отец, — Элия присела в изящный реверанс и медленно выпрямилась.       Глаза юной красавицы метнулись к кубку, стеклянному графину и, конечно же, не упустили двух пузырьков из затемненного стекла.       — Вам снова не здоровится?       Мужчина нахмурил брови. Про его недуг, несомненно, известно всем заинтересованным в Семи Королевствах, но это не повод обсуждать подобное при слугах. Дочь тут же склонила голову, принося извинения, и отослала служанку прочь.       Оставшись наедине, Элия отбросила формальности и подошла ближе к нему. В изумительных глазах — тревога, сочувствие и желание помочь хоть чем-то.       — Почему Дорея не с тобой? — Эдвард постучал пальцами по столешнице из черного дерева. — Кажется, я велел ей сопровождать тебя везде.       — Я позволила себе оставить ее за дверью, — девушка заняла кресло рядом с ним.       Какой странный выбор. Почему Элия оставила своего телохранителя за дверью, но все же взяла с собой служанку? Как там ее — Мари? Она, кажется, просто горничная. И все равно Дорее влетит.       — Забыла, — смущенная улыбка, за которую многие его рыцари были готовы отдать душу. Как минимум двоим это удалось.       И правда, Элия выглядела усталой. Глаза покраснели, под ними залегли тени, хорошо скрытые косметикой, да и плечи показывали утомление.       — Снова сидела за книгами.       — Помогала Дирану с канцелярией. Так и узнала о Гэрике.       Теперь все понятно. И почему Элия так быстро пришла, и почему она так устала. Эдварду нравилось стремление дочери стать достойной леди и быть при каком-то деле. Он только поощрял подобные устремления, но не хотел, чтобы дочь так выматывалась.       Сегодня влетит не только Дорее, но и Дирану. Братские узы, связавшие их, это одно, но субординация и отношение к обязанностям — совсем другое. Расслабились. Расслабятся побратимы — тут один шаг до разгильдяйства в личной гвардии. А это — шанс для врага.       Врагов у Эдварда хватало. Хватало завистников, хватало тех, кто его просто боялся. И уж тем более хватало тех, чьи интересы пострадали. Свое богатство он построил не на пустом месте, и уж точно не на добрых делах.       — Отец, — Элия взяла его за руку, нащупала пульс и встала, заходя за спинку. — Может, пора его оставить?       Тонкие, прохладные пальцы на лбу и висках словно вбирали в себя усталость и напряжение.       — Нельзя, — ответил лорд. — В нем течет кровь дома Кроу. Пусть он — бастард, пусть он самый низкий и бестолковый из нас, но он — мой сын. Что бы он ни натворил, я не могу позволить удерживать своего сына в заложниках кому бы то ни было.       — Я понимаю, но… лорд Болтон хитер и умен, но он не посмел бы подставить Гэрика. Он сам спровоцировал агрессию.       — Это совершенно не важно. На кону — имя нашей семьи, Элия. К тому же, Болтон относится к той породе, которую можно держать в повиновении лишь одним способом: сделать так, чтобы он… боялся меня до потери контроля над собой.       Эдвард едва успел одернуть себя. Негоже при дочери описывать ситуацию короткими и емкими словами. Шестнадцать лет назад он заставил всех лордов Севера, особенно своих соседей, не то что ссаться — сраться от одной мысли о столкновении с ним. Это возымело эффект — выскочку, выросшего в Эссосе, предпочли оставить в покое.       Девять лет назад он повторил воспитательный процесс на примере Грейджоев, вырезав к чертовой матери всю их проклятую семейку, кроме Беелона и его младших отпрысков — сына и дочери. Прирезал бы всех, да король запретил, решив оставить Железные Острова семье Грейджоев.       В последние годы только нехороших конкурентов да обнаглевших одичалых гонял в хвост и в гриву, вот и подзабыли лорды, почему они так старательно не шли с ним на конфликт. Придется им напомнить, даже если от этого снова будут проблемы со Старками.       Тратить время на прямого, как меч, и примерно настолько же умного Хранителя Севера не хотелось совершенно. Своих дел по горло. Но, похоже, придется.       — Я понимаю, отец, — тихо произнесла умница-дочь. — Я боюсь за Ричарда, но ты сам как-то сказал, что нам всем пора взрослеть.       Отправить наследника с карательной миссией можно было бы, если бы речь шла о вассалах Кроу, а не о соседе с равным феодальным статусом. Впрочем, вассалы вели себя хорошо, что лорд Кроу обеспечивал в том числе и регулярными визитами.       — Нет, нельзя, — Эдвард аккуратно отстранился от ее нежных пальцев и встал. — Это дело должен решить я сам. Ричард останется здесь, а ты не дашь ему развалить здесь все.       — Может, пошлешь кого-то другого? Я…       Дочь внезапно осеклась, опуская взгляд.       — Говори, не томи.       — Я боюсь за тебя, — Элия заглянула в самую душу. — После смерти леди Лукреции ты сам не свой. Я боюсь, как бы ты не потерял рассудок от горя.       Эдвард крепко любил свою дочь. Именно потому, что Элия — одна из немногих, кому было дело до его здоровья и душевного состояния. Смерть второй жены ударила по нему не так сильно, как гибель возлюбленной Эшары, но все же… Лукреция была хорошей женой, строгой матерью, замечательной леди и верным другом.       — Это поможет мне развеяться.       Все-таки быть лордом на самом деле — та еще задница. Кроу даже прирезать кого-нибудь не мог, чтобы выпустить пар. Не положено самому руки марать. Даже в военном походе его дело — отдавать мудрые распоряжения. Вот и оставались охоты да казни приговоренных преступников.       Кроу позвонил в медный колокольчик. Отворилась неприметная дверь недалеко у стола, почти терявшаяся в тени шкафа — проход в кабинет его личного секретаря.       — Милорд? — тут же высунулся Эллиот.       — Вызови начальника стражи и командующего гвардии. Выясни, был ли ворон из Дредфорта. Элия, когда пришло донесение от сира Эгейна?       — Ворон прилетел уже к закату, — припомнила дочь.       К закату, значит. Прошло достаточно времени, чтобы лорд Русе получил обратную связь от своих людей и написал ему о таком происшествии. Если письма не было — ему же хуже. Первое, что должен был сделать Болтон — сообщить лорду Кроу. Если дело дойдет до Старка, ситуация осложнится. Конструктивный диалог с сюзереном Эдвард полагал решительно невозможным.       Действовать нужно быстро и жестко.       — Еще приказы будут, милорд? — деловито поинтересовался секретарь.       — Пока нет. За работу.       Элия дождалась, пока Эллиот уйдет, и обратилась к нему:       — Отец, если ты позволишь…       Кроу кивнул, разрешая дочери удалиться.       Какими силами он располагал здесь и сейчас? Исключая гарнизон, егерей, стражников и четыре смены гвардии, получалось негусто. Визит же должен быть не столько мерой эффективного воздействия, сколько демонстрацией силы. Пять сотен гвардейцев дома Кроу сомнут практически любое сопротивление на Севере, но выставлять на поле лучшую гвардию Семи Королевств в таком местечковом конфликте просто глупо. Конечно, он возьмет с собой минимум две сотни копий гвардии, но в качестве личной охраны, не более того.       — Милорд, прибыли начальник гвардии и командир стражи, — оповестил сержант и по кивку Эдварда впустил их.       Тирошиец Гастар, его побратим и капитан гвардии дома Кроу, вошел первым. За ним вошел начальник городской стражи сир Эйвон Флауэрс, бастард Мейса Тирелла и отменный офицер.       — Милорд, — оба синхронно поклонились и, повинуясь жесту, заняли кресла справа и слева напротив него.       — Краткий экскурс в дело, — заговорил Кроу. — Болтон схватил Гэрика Сноу. По словам сира Эгейна, мой бастард нарвался сам, но это не важно. Важно то, что Пиявка осмелел и дал повод преподать ему урок.       Мужчины кивнули. Гастар усмехнулся в усы, выкрашенные синей краской. Флауэрс помрачнел — его до сих пор задевало слово «бастард».       — Какими силами кавалерии мы располагаем в данный момент?       — В любой момент под копье встанут шестьсот двадцать гвардейцев, — просипел Гастар. Его изуродованный стрелой кадык дергался в такт речи. — А к утру я соберу все восемь сотен.       Эдвард перевел взгляд на начальника стражи.       — Сейчас в моем распоряжении триста двадцать легких всадников. К утру будет еще пятьсот.       — Мало, — заключил Кроу. — Гастар, утром к походу будут готовы триста гвардейцев.       — Конечно, милорд, — наклонил голову побратим.       — Эйвон, мне понадобятся две тысячи легкой кавалерии.       Кроу почти услышал, как защелкали шестеренки в голове у Флауэрса. Начальник стражи хорошо держал лицо, но Кроу знал его семнадцать лет и видел, что этот приказ Флауэрс считал безрассудным. Прикинув нынешнюю расстановку сил, собрать две тысячи кавалерии за одну ночь действительно трудновато, но вполне возможно.       — Мне не успеть к утру, милорд. Если вас устроит соединиться с ними в пути…       Только так и получится, на самом деле. Кроу глянул на карту Севера в полстены, прикинул, где гвардейцы соединятся с легкой кавалерией, и кивнул.       — Устроит. Флауэрс, на тебе планирование операции. Гастар, напряги Касмира, завтра я хочу знать об этом происшествии больше, чем зачинщик.       Офицеры встали, поклонились и молча вышли. Кроу откинулся на спинку кресла. Если и было что-то приятное в чине лорда — это возможность не стесняясь делегировать полномочия. Подобное избавляло от массы головной боли, но также требовало постоянного контроля над людьми.       А вообще, все это крайне паршиво. Хотелось нормально, по-человечески отдохнуть. Кроу только и успел, что поужинать и принять ванну, а завтра утром в поход, который затянется еще на неделю. В конце концов, ему уже не двадцать лет.       Мужчина отложил донесение в сторону и взялся за следующее. Эдвард не позволял себе пренебрегать малейшими обязанностями в угоду собственному комфорту. По его опыту, чаще всего низвержение начиналось с какой-нибудь мелочи.