Всегда против ветра

      Яркое холодное полуденное солнце било в глаза. Наполненные гулкой тяжестью ноги то и дело спотыкались. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из груди. Человек, облаченный в легкую черную броню, все брел и брел. Вперед, стремясь оказаться как можно дальше от Стены. От зла, таившегося за ней. От Иных, что хладнокровно перебили его товарищей.       Топот копыт не стал сюрпризом. Человек по имени Гаред знал, что за ним погоня. Знал, что Дозор лишь передал весть. Знал, что с ним сделает хозяин этих земель. И знал самого хозяина.       Обширные земли к югу от Стены с незапамятных времен принадлежали лордам Кроу, знаменосцам Старков. Прежний лорд был слаб, и встретил свой конец в осажденном родовом замке семнадцать лет назад — вскоре после того, как из Эссоса возвратился его давно пропавший сын — человек, что снял осаду, разбил четверых знаменосцев лорда Рикана Старка и отстоял родной дом.       Ближайший холм объехали двое всадников и без промедлений направились прямо к нему.       — Стой на месте! — гаркнул всадник слева. Его напарник справа уже держал в руках снаряженный композитный лук и стрелу. Холодный, равнодушный блеск глаз под шлемом без забрала дал понять, что этому человеку не впервой стрелять в людей.       Гаред остановился, и ноги подломились, не удержав его веса. Легкие горели, горло было сухим, как пепел костра.       Всадники остановились в десятке шагов, не спешиваясь и разглядывая его. Их молчание показалось дезертиру недобрым знаком.       — Давай прикончим его, — предложил один. Гаред тут же вскинул голову, из горла вырвался лишь жалкий хрип.       Предлагал всадник со стрелой, уже наложенной на лук.       — Он — дезертир, — сомневался второй. — Ему-то в любом случае одна дорога, но… по правилам мы должны представить его лорду.       Тем временем беглец старательно пытался вызвать слюну. Получалось так себе — он не пил со вчерашнего дня, и все это время без остановок шел вперед.       — Тебе охота конвоировать его до Кроукасла? — первый начал поднимать лук. — Мне вот неохота.       Это понятно. Гаред хорошо знал, как много мороки с пленником. Если нет отряда хотя бы человек десять, лучше вообще не брать пленных. Пленника нужно стеречь, иногда кормить и поить, а это все отнимало уйму времени и ценные ресурсы.       — А если его кто-то видел? — второй совершенно точно не желал конвоировать дезертира, но еще меньше желал нарываться на неприятности. — Я не хочу лишиться головы, и тем более не хочу на Стену. А ты?       — Да кто мог его увидеть? На десяток лиг вокруг ни одной живой души! Подумаешь, еще один дезертир, попавший волкам в пасть.       — Не надо… — прохрипел дезертир. — Я… должен…       — Что ты там хрипишь? — всадник луком в руках прицелился.       Хороший композитный лук. Дорогой, подери его Иные — в Дозоре таких было раз-два и обчелся, и то только у благородных. Стрела, конечно, охотничья, но ему много не надо. Кольчуга осталась в Черном Замке, но и она вряд ли удержала бы выстрел из композитного лука с такого расстояния.       — Иные… — хрипло выдохнул дезертир. — Я… я бежал… чтобы доложить лорду…       — Бежал? — всадник опустил лук.       — Чтобы доложить лорду? — с глубоким скепсисом добавил его напарник.       Всадники переглянулись. Разведчик ожидал недоверия, но как раз этого не было. Еще один признак опытных людей. Может, эти и за Стеной бывали, когда лорд Кроу устраивал карательные рейды.       — Как тебя кличут?       — Гаред, — выдохнул дезертир.       Всадник бросил ему оловянную флягу. Несмотря на усталость, руки не подвели: разведчик ловко поймал флягу и открутил крышку на цепочке. Принюхался… вода!       Гаред отпил из фляги, но не стал глотать сразу. Сначала разведчик подержал воду во рту, с наслаждением чувствуя, как та впитывалась в пересохший язык, затем прополоскал горло, и только после этого проглотил. Борясь с искушением выпить все, разведчик сделал еще два глотка и вернул флягу всаднику.       — Будь здрав, добрый человек.       — Ну-с, Гаред, расскажи, чего это ты не доложил лорду-командующему?       Насмешки сослуживцев ожили с болезненной ясностью. Сорок лет Гаред отдал Ночному Дозору. Юность, молодость и зрелость его прошли в черном одеянии. Гаред был разведчиком, опытным и уважаемым, но когда он принес вести об Иных, его обвинили в убийстве сира Уэймара Ройса. Словно и не было сорока лет верной службы, словно и не было сотен и сотен выходов за Стену.       Разведчик пересказал все по делу, опустив некоторые подробности того, как встретили его братья Ночного Дозора, и не забыв упомянуть о дурных предчувствиях и резкой смене погоды.       Всадники слушали внимательно, периодически задавали уточняющие вопросы и порой со значением переглядывались. Впрочем, никаких комментариев и обвинений не последовало, и за это Гаред был благодарен.       — Тебя обвинили в убийстве сира Уэймара Ройса, и ты решил сбежать.       — Да. Сбежать и рассказать обо всем лорду Кроу. Он должен знать.       Всадники снова переглянулись. Не вооруженный всадник спешился и достал из седельной сумки веревку. Второй внимательно следил за каждым движением дезертира, и Гаред не сомневался: этот выпустит стрелу быстрее, чем разведчик успеет моргнуть. Впрочем, сопротивляться и бежать ему не хотелось. Жизнь клонилась к закату, выходы за Стену давались все тяжелее, а зло, увиденное им, гарантировало, что своей смерти Гареду не дождаться. Лучше уж умереть на плахе у лорда Кроу, успев его предупредить — и сгореть дотла, чем от ледяного меча Иных и присоединиться к армии мертвецов. ***       Рослый черноволосый юноша оперся руками на парапет башни, и не сводил глаз с удалявшейся на юго-восток конной армии до тех пор, пока штандарты не превратились в синие пятнышки, а люди не слились в единую лавину. Только потом юноша выпрямился и потер оцарапанный подбородок, едва заметно морщась.       Вести об отъезде отца застали Ричарда Кроу в ванной, во время бритья — и свалились, как снег на голову. Не мудрено, что рука дрогнула.       Лорд-отец только вернулся из очередной, как он называл, деловой поездки к своим лордам-вассалам, и по результатам проведенной инспекции обещал остаться в замке месяца на два. Однако, не успел лорд лечь спать, как дурные вести вынудили его сделать то, чего он не делал уже шесть лет — собрать армию.       Услышав об этом, Ричард воодушевился и обрадовался. Юноша ждал, что отец доверит ему командование войском, но вместо этого лорд Кроу решил отправиться в поход сам, оставив наследника управлять землями.       Обидно, горько, но Ричард понимал: иначе нельзя. Кто еще защитит родное гнездо, если не он? Крандон на воспитании у Гловеров, а Родрик слишком мал.       Юноша спустился по винтовой лестнице, механически отвечая на приветствия гвардейцев и слуг, и почувствовал внимание запыхавшегося пажа.       — Господин, — мальчишка лет десяти выглядел одновременно напуганным, гордым и тревожным. — Дозорные доставили дезертира на суд милорда.       Проклятье. Только этого ему не хватало! Дезертир — значит, из Ночного Дозора. Значит… ему придется казнить его. Ричарду очень не хотелось убивать кого-то вот так, на плахе, но юноша понимал: рано или поздно такое произойдет.       Главное — не оплошать. Рубить головы ему еще не доводилось. Ричард спустился во двор и увидел на галерее Элию в сопровождении браавосийки Дореи — ее телохранителя. Сестра кивнула, ее взгляд отражал поддержку и уверенность в его силах, которой юноше порой так не хватало. Кроме сестры здесь собрались и старшие офицеры, что остались в замке. Мрачной тенью вышел Диран — советник и побратим отца, колдун родом из Асшая, что всегда кутался в черный бесформенный балахон вне зависимости от погоды.       На него будут смотреть.       Вот дозорные подвели дезертира. Побитый жизнью пожилой простолюдин не боялся и держался уверенно. В глазах была надежда, но не на пощаду — Ричард чувствовал его готовность умереть. Дезертир чего-то хотел и… надежда угасла при виде юноши.       — А лорд Кроу? — обратился дезертир к одному из конвойных. — Вы сказали, что он в замке!       Обычно пленник получал зуботычину и пару пинков в брюхо, стоило ему раскрыть рот. Однако, конвоиры не только не тронули старика, но даже вполне спокойно ответили:       — Его светлость отбыл по неотложному делу. Тебя выслушает и осудит его сын.       Слуги довольно бодро подготовили плаху, которой не пользовались уже лет шесть. Паж Ричарда уже появился, благоговейно неся в ножнах его меч — великолепный полуторник из валирийской стали Крепкий Клюв, последний осколок былого величия, сохраненный дедом Ричарда.       Этот меч юноша получил от отца в двенадцать лет, когда доказал словом и делом, что достоин быть наследником. С тех пор ему не раз доводилось обнажать Крепкий Клюв против людей, но еще ни разу не доводилось кого-то казнить.       — Господин, — один из конвоиров поклонился Ричарду. — Этот человек, Гаред, он сбежал из Черного Замка только для того, чтобы принести важную весть.       Сбежал из замка, чтобы донести что-то до лорда-отца? Безумие и глупость, но дозорный не казался Ричарду глупцом. Опытный, побитый жизнью, отчаявшийся человек. Что же такого произошло в Черном Замке?       Отец. Почему тебя нет рядом, когда ты так нужен?       — Как тебя зовут? — Ричард без страха подошел к пленнику.       — Гаред, млорт, — наклонил голову простолюдин. — Я служил Ночному Дозору сорок лет. не побоюсь это сказать, я — лучший разведчик в Дозоре.       — Так расскажи мне, Гаред, что побудило такого опытного дозорного, как ты, преступить клятву.       Гаред описал начало рейда, взаимоотношения с сиром Уэймаром Ройсом, дурные предчувствия и описания еще одного погибшего разведчика, Уилла. Разведчик говорил четко, скупо, но очень полно и подробно, явно составил за долгие годы не одну тысячу рапортов. Но, когда дошло до кульминации, Ричард ощутил в нем то, что казалось чуждым столь отважному человеку. Страх. И этот страх стал самым весомым доказательством правдивости слов.       — Я видел, как они появились из ниоткуда… высокие, тощие, как скелеты. И глаза, яркие синие глаза. А еще у них были ледяные мечи, разбивающие сталь, как стекло. Я бежал, и последнее, что я видел, как один из Иных начал рубиться с сиром Ройсом. По возвращении я в подробностях доложил об исходе операции и встрече с Иными, но меня не послушали. Я служил Дозору верой и правдой сорок лет, мое слово было крепче стали, а здесь меня обвинили в том, что я убил сира Ройса и сочинил сказку ради глупого оправдания. Это оскорбило меня, млорт, и я принял решение сбежать. Сбежать и рассказать все. Я рассказал, млорт, а вы меня выслушали. Да хранят вас боги. Позвольте мне помолиться.       Юноша кивнул. Молитва дезертира была короткой. Гаред сам подошел к плахе и опустился, вид его был спокойным и умиротворенным. В глазах старого разведчика Ночного Дозора Ричард прочитал одобрение и поддержку.       Рука коснулась привычной рукояти, и все волнения исчезли. Клинок с тихим шелестом покинул ножны.       — Именем Роберта из дома Баратеонов, первого носителя этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, владыки Семи Королевств и Хранителя Областей, по слову лорда Эдварда из дома Кроу, лорда Кроукасла, я выношу тебе смертный приговор.       Клинок опустился, почти не передав сопротивления плоти. Ричард привычно остановил оружие, глядя на то, как отделившаяся голова рухнула в корзину. Хлынула кровь, ноги мертвеца несколько раз дернулись, а руки юноши налились внезапной тяжестью.       Убивать в бою намного проще.       — Сделайте все, что положено, — велел Ричард, заставив себя стоять прямо и говорить твердо. Меч он передал пажу — тот его почистит и вернет в ножны.       Кроу направился в богорощу, ощущая сопровождавших его гвардейцев. Здесь, среди вечно горячих прудов, перед сердце-деревом, юноша всегда ощущал некое умиротворение. Густые клубы пара скрыли от него охрану, дав насладиться таким желанным одиночеством.       Блаженная тишина. Ток мыслей отходил на задний план, даря живительную пустоту. Ричард сел на скрещенные ноги, положил ладони на колени и расслабился, позволив пустоте пронизать всего себя. Мысли остановились, дыхание стало реже и слабее, мир вокруг словно замер. Юноша волей обратился к старым богам, прося у них совета.       И боги ответили. Перед внутренним взором промелькнули образы тревог и горестей, сменившись тишиной… а затем появились новые образы — яркие, чистые, четкие. В этих образах Ричард узрел ответы.       Открыв глаза, юноша дернулся, увидев рядом силуэт. Лишь долгое мгновение спустя до мозга дошло, что рядом на теплой каменной скамейке тихонько сидела Элия, перебирая какие-то бумаги. Очертания ее пажа размывал густой туман, но совсем рядом Кроу различил силуэт Дореи. И охранников вокруг стало заметно больше.       — Долго я здесь просидел? — в ногах Ричард чувствовал легкость, только в суставах легкая скованность, исчезнувшая после пары шагов.       — Около часа, — сестра коротко взглянула на него и вернулась к документам. — Как ты себя чувствуешь?       На этот вопрос Ричард не ответил бы даже наедине, не то что в присутствии охраны и слуг. К сожалению, детям лорда Эдварда Кроу вряд ли придется остаться наедине с кем бы то ни было. Охрана и минимум один паж сопровождали Ричарда даже во время еженедельного похода по бабам, умело притворяясь мебелью и продолжая бдеть — не понадобится ли защищать юного лорда от внезапной угрозы или, в случае с пажем, услужить чем-нибудь без промедлений?       Тем более нельзя было оставаться с кем-то наедине Элии. Враги семьи не упускали случая воспользоваться малейшей оплошностью, дабы подпортить их репутацию. Пока что доставалось только отцу, но Ричард не сомневался: им нужен только повод, чтобы наброситься на Элию.       — Вполне неплохо, — дежурный и неискренний ответ. — А ты все так же в делах.       Слуга наклонился к Элии и забрал переданные ему бумаги, тут же отступив на почтительное расстояние.       После смерти леди Лукреции сестра немедленно взяла повседневные заботы о замке в свои руки. Пока что все шло по накатанной. Прислугу от мала до велика покойная мачеха вымуштровала на зависть сержантам армии отца. Это пока что избавляло от конфликтов с прислугой, но дел от этого меньше не становилось.       — Должен же кто-то заниматься хозяйством, пока лорд-отец не женится вновь.       По поводу свадьбы отца Ричард тоже задумывался. Правда, раскрывать рот на эту тему не спешил — лорд Кроу запросто мог поднять вопрос о свадьбе своего сына и начать немедленно его решать. Ричарду уже шестнадцать, а отец считал, что наследнику довольно разбрызгивать семя на шлюх и пора обзавестись законным наследником.       Не меньше трех дюжин воронов со всех концов Семи Королевств принесли ему предложения о заключении союза. Секретарь отца пока неустанно писал вежливые отказы, ссылаясь на траур своего лорда, но долго это не продлится. Ричард знал своего отца. Даже после смерти мамы, которую он искренне любил, лорд Кроу женился спустя два месяца.       — Думаешь, он женится?       Элия посмотрела на него очень внимательно:       — И он женится, и ты тоже женишься, брат. Я тоже выйду замуж.       — Но разве отец не дал слово, что ты выйдешь только за того, за кого пожелаешь?       Сестра опустила глаза, на ее лице отразилась глубокая тоска.       — Я знаю, Дикон, отец сдержит слово. Но я исполню свой долг. Два года я уже готова к замужеству, два года отец терпит осаду со стороны лордов. Пора взрослеть, брат. Мы — дети лорда. Нам обоим пора принять ответственность в полный рост.       Ричард молча кивнул, устыдившись своих колебаний. Что для него брак? Лишь еще немного ответственности. Для Элии все было намного тяжелее. Она переходила в собственность мужа, и могла умереть родами уже через год. ***       Старк в гневе швырнул послание и откинулся на спинку кресла, прижав пальцы к сомкнутым векам. Снова этот знаменосец вел себя с ним, как с ровней.       Кроу, купец и головорез, недостойный зваться лордом, всегда поступал по-своему, попирая устои и законы Севера и плюя на авторитет лорда Эддарда Старка, своего сюзерена.       Когда Эдвард Кроу начал переманивать к себе крестьян, Старк терпел. Когда Кроу устраивал без дозволения рейды за Стену, Старк терпел. Когда Кроу самовольно построил порт и верфи, Старк терпел. Даже когда Кроу начал возводить стену вокруг своего города без разрешения сюзерена, Старк промолчал.       Но на этот раз Ворон доигрался.       — Как он посмел выступить против лорда Болтона мало того, что без дозволения — без прямого приказа? — прорычал Старк. — Уж не готовит ли этот лжец бунт против меня? Не пора ли его примерно наказать?       Легко сказать — наказать. Но кто исполнит волю Старка? Кто осмелится обнажить мечи против Железного Ворона здесь, на Севере? В соответствии с законом, лорд Кроу обязан выставить по призыву лорда Старка минимум двенадцать тысяч воинов, о чем и отчитывался каждый год.       Но Старк знал: солдат у Кроу больше. Намного больше. Чертов торгаш купался в золоте, и крестьян у него больше, чем на всем остальном Севере вместе взятом. Как принудить его к повиновению? Никак. Чем на него надавить? Ничем.       Под властью Кроу огромная и хорошо укрепленная территория, в его армии сотни ветеранов и, что самое главное, его силы сжаты в единый кулак под единым командованием. И, самое главное — Кроу непременно будет воевать с выгодной оборонительной позиции. Кроме того, его войска дисциплинированы и обучены, моральный дух высок, а военная удача Железного Ворона уже вошла в легенды.       Даже если созвать знамена, при самом лучшем раскладе, когда силы Болтонов не будут парализованы, без Кроу Старк поставит под копье максимум тридцать тысяч. Это если оставить в замках минимальные гарнизоны, необходимые для поддержания порядка. Даже если предположить, что при этом у Кроу только двенадцать тысяч.       Нед Старк легко мог предсказать дальнейшие события. У Железного Ворона достаточно отваги, безрассудства и решимости. Как только его шпионы донесут о том, что Старк созвал знамена, Кроу не станет ждать несколько недель, пока соберутся все силы. Его армия в силу территориальных масштабов мобилизуется просто втрое быстрее. Да что там втрое быстрее, Ворон за один день поставил под копье две тысячи кавалерии.       На его месте Нед атаковал бы сердце Севера — Винтерфелл. Штурмовать родовое гнездо Старков — безумие в чистом виде, но штурм и не нужен. Даже осада не нужна. Зачем ломать зубы о каменную твердыню, если можно атаковать прилежащий к ней город? Старк хорошо помнил излюбленную тактику Кроу, перенятую от дотракийцев. Кроу не нужно захватывать город. Ему даже сжигать ничего не нужно. Достаточно наметить пару ударов — и верные знаменосцы Старка крепко задумаются: а стоит ли вообще связываться с Железным Вороном?       — Если мне позволено, милорд, — заговорил мейстер Лювин, совершенно не смущенный состоянием своего господина.       — Говори, — процедил Хранитель Севера.       — Я думаю, лорд Кроу написал вам правду. То, что мне известно о бастарде лорда Болтона, заставляет кровь стыть в жилах.       — Да плевать мне на Болтона и его бастарда! — рявкнул Старк. — Ты видел, что он написал? «Ставлю вас в известность о том, что намерен наказать лорда Болтона за безосновательную казнь моего бастарда и двух сопровождавших его воинов, что есть не только гнуснейший поступок, но и как преднамеренное оскорбление действием семьи Кроу, так и попрание понятия о правосудии». Ставлю вас в известность! Он не спросил, не попросил о правосудии — он поставил меня в известность, что совершит правосудие своими руками!       Мейстер тяжело вздохнул.       — Лорд Старк, как бы вы поступили, если бы бастард Болтона подверг Джона пыткам, затем содрал кожу и оставил умирать?       — Дело не в этом, Лювин, — Старк уставился на мейстера. — Ты чью вообще сторону занимаешь — мою или Кроу?       — Лорд Старк, я верен вам и вашей семье. Я призываю вас к благоразумию. Лорд Кроу неделю назад потерял жену, а вчера узнал, что с его сына содрали кожу и оставили умирать. Светлейший государь наш, король Роберт, даровал ему права аллода, что есть полный иммунитет в судебной власти.       — Но преступник — мой знаменосец. Это я должен решать его судьбу! Он должен был приволочь бастарда ко мне на суд, а я бы вызвал Болтона! Но нет же, надо перед приездом короля показать всем свое неуважение ко мне. Я — его сюзерен! Даже если он имеет полный иммунитет на своей территории, он обязан был обратиться ко мне.       — Он и обратился, — мейстер указал на письмо. — Вот оно, обращение. Я не спорю, милорд, что лорд Эдвард Кроу снова поступил своевольно, тем самым показывая неуважение к вам, но с формальной точки зрения он поступил верно. Он имеет точно такое же право привести приговор в исполнение, как и вы, как и лорд Болтон.       — На своей земле, — уточнил Старк.       — Это еще нужно доказать, — справедливо заметил мейстер. — Вы можете доказать, что лорд Кроу напал на людей бастарда на земле лорда Русе? Он так и написал: «Я намерен выследить и покарать наглецов, осмелившихся вторгнуться в мои земли». В глазах светлейшего государя, который обязательно пожелает принять участие в суде, будет слово лорда Эдварда против слова лорда Русе. И вам придется если не наказать Болтона, то по крайней мере одобрить все действия лорда Кроу. Он слишком умен, чтобы проколоться на такой мелочи.       — Он горюет, — хмуро ответил Старк. — А в горе все мы порой ведем себя неадекватно.       — Даже если он горюет, его командиры вполне здраво мыслят. Вы ведь сами говорили, что лорд Кроу отличался от многих высоких лордов тем, что прислушивался к своим офицерам. Пока его солдаты не причинят серьезного ущерба имуществу лорда Болтона, мы бессильны. Поэтому я призываю вас к благоразумию.       — Я могу приказать ему прекратить. В вопросах, касающихся военной деятельности, я имею над ним полную власть.       — Будьте уверены: письмо дойдет до лорда Кроу в лучшем случае на пути в его цитадель. Если вообще дойдет.       Старк и сам прекрасно это знал. Его верные вассалы не раз своевольничали, а потом разводили руками и с честными глазами заявляли, что не успели прочесть письмо, дескать, оно пришло слишком поздно. Особенно любил этим заниматься как раз Болтон.       — Выясни, где сейчас Кроу, и отправь гонца на перехват.       — Нет необходимости, милорд. Я уверен, что лорд Кроу уже на подступах к Дредфорту. Он наверняка желает захватить лорда Русе врасплох. Наверняка с ним только легкая кавалерия и личная охрана.       Старк молча кивнул. Мейстер Лювин всегда был голосом разума. Кроу славен и опасен тем, что умел перемещать армию с казавшейся невозможной скоростью и всегда старался подловить врага со спущенными штанами. Часто ему это удавалось. А если с ним легкая кавалерия и личная охрана, значит, он не стал брать обоз. Необходимые припасы и инструменты вполне можно навьючить на запасных лошадей, а травы в землях Болтона предостаточно.       — Помоги мне составить письмо.       Старк пододвинул к себе прибор и лист бумаги. Когда была возможность, он предпочитал все делать своими руками, и к тому же приучал детей. Дело мейстера — советовать, а не выполнять обязанности писаря. ***       Лорд Кроу застыл в седле, искренне радуясь тому, что шлем и доспехи скрывали напряжение тела и лица. Очередной проклятый приступ, как всегда, не вовремя. Офицеры, как всегда, сработали безупречно. Флауэрс собрал и снарядил армию, Гастар сделал то же самое с гвардией, а Касмир ранним утром порадовал Эдварда достаточно подробным докладом.       Болтоновский бастард. Мразь, маньяк и психопат. Кроу не по чину было встречаться с ним лицом к лицу, но Касмир собрал достаточно убедительную характеристику. На землях Русе Болтона бастард возглавлял егерей и отлавливал браконьеров, отводя на них свою душу.       Только вот ситуация с Гэриком была не совсем однозначной. Пропал не только он, но и его сопровождение, о чем Эгейн не упомянул в своем срочном донесении. Кроу непременно накажет рыцаря, утаившего столь важную информацию, но для начала заставит Болтона заплатить.       Поиски бастарда не затянулись. Нашли его по воплям, в которых уже не осталось ничего человеческого. Бастард наверняка чувствовал себя хозяином в землях своего отца, раз устроил нечто подобное прямо на опушке, в какой-то миле от границы с землями Кроу.       — Ублюдок, — Флауэрс крепко сжал поводья. — Милорд?       Эдвард не сводил глаз с отблесков костров вдалеке, мерцавших между деревьев. Ветер дул в их сторону и приносил с собой запах крови и какой-то стряпни. Основные силы остались под командованием Гастара, сейчас с ним передовой отряд в пятьдесят легких всадников, и дюжина гвардейцев охраны.       Более чем достаточно.       — Бастарда взять живьем. Остальных — как получится.       Лорд пустил коня шагом на ближайший пригорок, с которого наверняка откроется отличный вид. Флауэрс раздавал приказы сержантам кавалерии.       Вид и правда был отличный. Насколько, что Кроу сразу разглядел три ободранных, но еще живых тела на дыбах, и сумел сосчитать людей бастарда. А их оказалось неожиданно много — сорок семь человек насчитал Кроу.       Впрочем, большой роли это не сыграло. Две группы по полтора десятка всадников навалились на них с двух сторон, осыпав стрелами, причем первые стрелы подарили смерть изуродованным пленникам. В один миг лагерь бастарда захлестнула паника, и в это самое мгновение все закончилось.       Его люди даже не пытались использовать привычную тактику дотракийцев — набег и отход, непрерывно обстреливая из лука. Так и должно действовать: захват инициативы и полный контроль всего поля боя в самых мельчайших деталях.       Кроу тронул бока коня шпорами. Две минуты потребовалось его людям на уничтожение лагеря болтоновского бастарда. Интересно, удалось ли взять его живьем?       Эдвард выждал, пока его люди закончили с пленными. Благо, в лагере нашлось достаточно кандалов, чтобы надежно сковать почти две дюжины выживших. Тяжело раненых добили, легко раненым обещали помощь — но попозже.       Болтоновский бастард был среди легко раненых — стрела пробила ему левую икру, не задев кости. Его подтащили к лорду Кроу и бросили на колени. Двое гвардейцев направили на бастарда копья, еще двое спешились и встали у него за спиной.       Прыщавая, розовая физиономия бастарда кривилась от боли, прозрачные болтонские глазки цвета серого льда метались, слабая спина сгорбилась. Словесный портрет в точности совпадал с оригиналом. Высокий, рыхлый, с маленьким ртом и толстыми губами, Рамси Сноу внушал омерзение.       — Доброе утро, милорд, — голос оказался неприятным, шепчущим и скользким. — Не ожидал увидеть вас лично. Отчего вы не предупредили о визите? Я бы подготовил вам достойную встречу.       Кроу молчал, разглядывая его сквозь щель забрала. Этот недоносок замучил до беспамятства его сына и двух отличных солдат, а теперь гнусно ухмылялся, глядя без страха, с вызовом.       Не услышав ничего в ответ, бастард осмелел.       — Вам нехорошо, милорд? — грязно-серые прозрачные глазки влажно заблестели. — Не понравился вид вашего голого бастарда? Хотите, я сделаю то же с вашим наследником, а вы сравните и увидите, что отличий нет.       Эдвард не мог понять: болтонский бастард провоцировал его, надеясь на быструю смерть, или просто свихнулся? Мужчина перевел взгляд на гвардейцев и коротко кивнул.       Бастард дернулся, когда его схватили за обе руки и растянули в стороны. Гвардеец слева взял локоть на рычаг и начал медленно давить. Протяжный, громкий вопль перекрыл хруст и показал, что палач не отличался терпимостью к боли. Когда крики слегка утихли, гвардейцы точно так же сломали ему правый локоть.       Ноги подогнулись, и бастард рухнул на колени. Руки натянулись, крики возвысились — и перешли в сипение. По лицу градом катились слезы, из прокушенной губы текла кровь, смешиваясь с вязкой слюной.       — Милорд, — Флауэрс отвлек его от созерцания мучений бастарда. — Что делать с пленниками?       — То же, что и с любой бандой, — Кроу тронул бока шпорами, пуская коня в шаг. — Бастарда — допросить. Погибших предать огню. И не задерживайтесь. Я не хочу, чтобы Болтон предпринял шаги для того, чтобы оттянуть нашу встречу.       Как бы ни хотелось оказаться подальше отсюда — нельзя. Эдвард питал глубокое отвращение к казням, но, отдавая жестокие приказы, обязан был при возможности следить за их исполнением. Кто бы ни исполнил, грех всегда ляжет на того, кто приказ отдал. Его людям это отвратительно не меньше, чем ему. И Кроу будет с ними до конца. Мужчина позволил себе отстраниться в размышлениях. Как среагирует Старк на его послание? Наверняка взбесится. Хорошо, что рядом с ним такой разумный и честный человек, как мейстер Лювин. Разум мейстера удержит лорда Старка от глупости в виде арьербана, а честность не позволит прибегнуть к подлым уловкам.       Если же Старка Иные дернут созвать знамена… события пойдут по опасному пути. Это семнадцать лет назад он был Эддом-Горлорезом, искателем приключений и ярким представителем наемного сброда, окруженный точно таким же сбродом, готовым умереть в любой момент. Теперь он — лорд Кроу, и за ним не только шестеро законных детей. Кроу больше не мог позволить себе рисковать собой — слишком многое в благосостоянии семьи завязано лично на нем, а Ричард и Элия только-только начали касаться этого. Старк со своими знаменосцами не вызывал у лорда Кроу опасений. Семнадцать лет назад, до изнурительной гражданской войны, Эдвард с малыми силами столкнулся с четырьмя из них, среди которых был и сильнейший на тот момент знаменосец Рикарда Старка — Рогар Болтон, дед Русе, и два сына Рогара — Рамси и Рой. К ним с удовольствием присоединились добрые соседи дома Кроу — Амберы, Гловеры и Карстарки, жаждая урвать себе еще по куску земель.       Эдварду хватило его полутора тысяч проверенных и испытанных воинов, чтобы сломить противников. Сначала Кроу снял осаду с дома своего отца, разгромив объединенные силы Карстарков и Болтонов, после чего его офицеры провели блестящую кампанию по дезинформации, что позволило одним ударом опрокинуть и уничтожить Кархолд, заставив силы Амберов и Гловеров искать Кроу у их границ.       Крепость отвратительнейшим образом выполнила свое предназначение, будучи совершенно не готовой к штурму. Большой удачей было и то, что все семейство Карстарков собралось там. Кроу истребил их всех, совершив столь необходимую показательную казнь. Милосердие было оказано только детям — их отравили. Все Карстарки старше четырнадцати лет были посажены на кол вместе с сочувствующими. Кроу всегда питал глубокое отвращение к подобным мерам. Тогда он долго колебался, но в конце концов побратимы убедили его проявить крайнюю жестокость ради устрашения врагов. И это сработало: вместо удара ему в тыл, Болтон заперся в Дредфорте, готовясь отбивать штурм, тем самым открыв дорогу к замкам Амберов и Гловеров.       Здесь вмешался Рикард Старк. Он объявил Кроу разбойником и повелел прибыть в Винтерфелл для суда, на что лорд Кроу объявил Эдварда своим сыном и наследником и согласился с приказом, но не раньше, чем Старк железной рукой покарает взбунтовавшихся вассалов.       Старк был умнее всех своих сыновей вместе взятых. Его наследник Брандон собрал двести всадников и отправился гоняться за Кроу. Забегая вперед, юный Старк на свое счастье так и не догнал Эдварда, и в конце войны был вынужден вернуться домой ни с чем. Рикард всю дорогу пытался привести наследника в чувство и вел переписку с отцом Эдварда. Лорд Алан Кроу дал сыну необходимое время на маневр, и Эдвард захватил Последний Очаг — замок Амберов.       Тогда-то Эдвард и встретил того, кто стал его вернейшим союзником. Большой Джон Амбер только-только возглавил свой дом и присоединился к войне против лорда Кроу из простодушия, будучи обманутым Болтоном. Когда армия Эдварда подошла к замку Амбер потребовал решить все поединком один на один. Если Кроу победит — Последний Очаг будет сдан. Если победит Амбер — Кроу уберется в свой дом и будет ждать суда.       Юный Амбер был высок и могуч, как медведь. Тогда совсем неопытный, он обещал стать — и стал — опасным и грозным бойцом. Эдвард впоследствии многому его научил, но для начала, после своей победы, просто поговорил с юношей.       Большой Джон не только сдал Последний Очаг, но и преклонил колено, назвав лорда Кроу своим сюзереном. Его войско присоединились к Кроу, и вместе они с легкостью сокрушили Гловеров, не пролив ни капли крови простых людей. Только лорд Гловер был убит Эдвардом в поединке, по результатам которого Эдвард заставил его сына преклонить колени и передать своих малолетних детей в качестве заложников.       После Гловеров настал черед Болтонов. Рой Болтон, как и Арнольф Карстарк, был убит под Кроукаслом. Остались его отец и брат.       И снова все началось не с похода, а с дезинформации. Рамси, уверенный в слабости Эдварда, осмелился выступить против него в поле, и был вдребезги разбит Джоном Амбером прямо в лагере. Там же Амбер и утолил свою жажду крови, лично прикончив Болтона. Армия Болтонов, будучи обезглавленной, была распущена. То есть, разбежалась, утратив всякую причину драться.       Дредфорт взяли. Деморализованные поражением и внезапным усилением врага, люди Болтона не оказали решительного сопротивления и, самое главное, увидели, что Эдвард Кроу не только казнил, но и миловал. На этом фоне переговоры прошли успешно, и ворота замка открылись.       Эдвард с побратимами лично разбил горстку верных стражей Рогара Болтона и казнил его прямо на месте, после чего потребовал от последнего мужчины в семье — Русе — заключения мира на условиях Кроу. Уже тогда было видно, что от Болтона будет много проблем, и Кроу держал его в покорности единственным верным способом — страхом. И допустил ошибку, посчитав, что запугал его достаточно.       Результат его ошибки сейчас укладывали на погребальный костер. Гэрик был глупцом, молодым и горячим романтиком. Не пожалей его Эдвард и отправь на Стену вместо южной границы — был бы жив. По крайней мере, не умер бы такой страшной смертью.       Лорд Эдвард Кроу сжал поводья до ноющей боли в пальцах. Он совершит тризну по убитому сыну. Такую, что Болтон будет жалеть о том, что не был казнен. Чтобы до каждого высокородного засранца дошло, чем обернется посягательство на кровь дома Кроу.