Всегда против ветра

Подземелья под Красным Замком были одним из самых непопулярных мест во всех Семи Королевствах. И не по причине отсутствия к ним интереса — наоборот, интерес был о-го-го какой! Причиной непопулярности являлся некий Варис по прозвищу Паук, который уже больше двадцати лет внимательно присматривал за тем, чтобы информация о подземельях Красного Замка не попала в чужие руки. Немногочисленные проходы, известные небольшой горстке посвященных, стерегли его пташки. — Приветствую, — из тени в условленном месте вышел невзрачный человечек в одежде стражника тюрьмы. — И вам не хворать, — на валирийском ответил Варис. — На лестнице вниз обвалилась шестая ступенька, — продолжил человечек на языке империи Гиса. — Каменщики бьют баклуши, — перешел на общий Паук. Человечек снова поклонился: — Мой господин приветствует вас. — Что мой друг желает мне сказать? — Молодой Ворон вылетел из гнезда на восток, а Железный Ворон направляется на юг во главе собственного войска. Варис никак не выразил своего волнения. Кроу что, собрал армию? Как? Когда? Как его пташки такое могли упустить? Что, черт возьми, происходит на этом проклятом Севере? Сначала Ланнистеры заварили кашу, теперь это… Неужели Ворон вздумал развязать войну с Западом? Какая-то эпидемия идиотизма, честное слово! — Большое войско? — Вместе с прислугой и нон-комбатантами до пяти тысяч человек. Больше половины воинов — всадники. Гвардия, рыцари и легкая кавалерия. Также он взял с собой две роты пикинеров и роту арбалетчиков. От сердца отлегло. Никакое это не войско — вооруженная охрана для лорда Кроу и его дочерей. Причем Железный Ворон сам ему написал, что возьмет с собой полторы тысячи воинов. Вместе с боевыми слугами, оруженосцами и прочей обслугой примерно так и получится. И даже попросил оказать содействие в размещении. Забавная просьба — Ворон уже все устроил, и знал, что Варис об этом знал. — Что его сын? — Молодой Ворон собрал корабли и людей для атаки на Скагос. Морской Владыка Браавоса намеревается ему помешать. Хулио Барракуда в плену, корсары Северного Моря разгромлены под Сиэлтауном, добрая четверть серьезных пиратских команд из Узкого Моря де-факто прекратила существование. Неужели Морской Владыка решился использовать свой собственный флот? Баратеон точно этого не стерпит. — Морскому Владыке необходимо напомнить, что архипелаг Скагос является вассалом дома Старков, — произнес Варис, в уме уже набросав письма как для самого владыки, так и для своих друзей в Браавосе. — Если его светлости и лорду Старку угодно избавиться от рассадника пиратства — они не в праве вмешиваться. Вскоре Скагос перейдет под контроль Ворона. Лорду Старку будет не до происходящего в его феоде, а Железный Ворон получит возможность создать опорную базу. Через несколько лет северные торговые пути перейдут под его непосредственный контроль. Конечно же, Морскому Владыке не к лицу терять гегемонию в Северном Море. Ситуацию осложняло то, что в землях Кроу будет править не лорд Эдвард, а его сын Ричард. И если с лордом Кроу у Браавоса оставался хоть какой-то шанс договориться, то его наследник с опасной смесью горячего нрава, юношеского максимализма и несомненных талантов договариваться не станет. Если бы там еще осталась дочь Ворона, Элия — можно было бы пытаться их свести, но нет, девица Кроу нужнее здесь. Лучше получить никем не сдерживаемого Молодого Ворона далеко на Севере, чем никем не сдерживаемого Железного Ворона в столице. Сеть лорда Кроу сейчас была занята единственным важным делом: обеспечением безопасности молодых леди. Во всей этой ситуации единственное, что оставалось Варису — прикрыть Молодого Ворона и через него защитить государство от войны с Браавосом. И если назревающую гражданскую войну есть шанс пережить, то столкновение с Морским Владыкой в преддверии Зимы для Вестероса станет фатальным. — Железный Ворон проявляет все больше своеволия, — заметил посланец Иллирио. — Мой господин обеспокоен этим. Вот, значит, что. Варис также беспокоился относительно того, что Ворон не проявил никакой активности по отношению к уцелевшим Таргариенам. Еще больше беспокоил тот факт, что иногда у Ворона выходило обстряпывать свои дела так, что Паук узнавал о них только постфактум. — Я не разделяю беспокойства вашего господина, — ответил Варис. — Лорд Кроу может стать верным союзником. С одной стороны, сугубо феодальной — а кто Эдвард Кроу такой, чтобы раскачивать устои государства? Так, один из вассалов одного из Хранителей. Не то чтобы мелкая сошка, но и не слишком-то убедительное положение. С другой стороны, уже вполне себе практичной, ни одно сколько-то важное событие на Севере не оставалось без внимания, а зачастую и без вмешательства Железного Ворона. Лорд Кроу владел половиной всей территории Севера, у него в подчинении военный и торговый флота, в наличии серьезные торговые связи с Вольными Городами и дальше на восток — вплоть до Асшая. По сути, именно Кроу управлял Севером. Он делал все то же самое, что должен был делать лорд Старк, только официально не выходил за пределы своей компетенции… ну, разве что иногда, как с тем же Болтоном, мир его праху и все такое. Если бы Таргариены вступили в союз с Эдвардом Кроу, они получили бы в свои руки половину Вестероса, и никто на Севере не возразил бы Ворону. — Я передам моему господину ваши слова, — поклонился посланец Иллирио. — Он настоятельно просил вас держать его в курсе. — Как и всегда, — поклонился в ответ Варис и проводил посланца взглядом. Иллирио узнает только то, что Паук захочет. А пока что нужно подготовиться ко встрече гостей с Севера. Варис подавил желание вздохнуть. Жизнь приучила его тщательно скрывать свои мысли и эмоции, и этой привычке евнух не изменял даже наедине с собой. Железный Ворон сыграет свою роль в его постановке. Не больше, не меньше. *** Во внутреннем дворе Винтерфелла остановилась роскошный экипаж без гербов и вензелей. Экипаж сопровождали восемь тяжело вооруженных всадников. На оружии и снаряжении всадников отличительных знаков не было — лишь простые белые плащи с вышитой алой нитью септограммой, что совершенно не вязались с качеством оружия и брони. Открылась двустворчатая дверца. Из экипажа бодро выпрыгнул юноша в простой серой робе священника, тут же приняв сухую, унизанную перстнями старческую руку. На мостовую ступил высокий сухопарый мужчина в темно-фиолетовой мантии, подбитой драгоценными мехами. При его виде жизнь во дворе замерла, но в жителях и слугах было куда больше настороженности, чем пиетета. — Ваше высокопреосвященство, — поклонился юноша. — Жду приказов. — Ожидай молча, — разлепил губы священник. Из-под нахмуренных, густых седых бровей на мир остро и цепко смотрели темно-карие глаза, лицо отразило легкое отвращение. Раздались шаги, охрана священника тут же подобралась при виде лорда Старка в сопровождении гвардии. — Лорд Старк, — коротко поклонился старик, даже не скрывая на лице неприязни. — Вы прибыли без приглашения, ваше высокопреосвященство, — владыка Винтерфелла также не был в восторге от общества старика. — Чем обязан? — Мне нужно увидеть лорда Кроу. Немедленно. — Лорд Кроу сейчас на приеме у его милости. — Я подожду, — сухо ответил архиепископ. На лице Старка вздулись и опали желваки. Хранитель Севера никогда не скрывал своей неприязни к играм Ворона с Церковью Семерых. Однако, Эддард не мог запретить своему вассалу исповедовать ту веру, которую тот считал нужным. И не мог запретить септонам запустить свои жадные щупальца на Север. Пытался — не вышло. Роберт прямо велел ему не лезть в дела религии. Отец Эддарда, Рикард Старк обладал всей полнотой светской и духовной власти. Вера в старых богов была спокойна и терпима. Не было замысловатых обрядов и шумных празднеств — только разговор с богами. Не было септ и священников. Не было оттока средств еще и в Церковь. Север и без того небогат. Церковь Семерых поддерживала Эдварда Кроу, в том числе финансово: Старк знал о двух крупных кредитах, которые брал Ворон у Верховного Септона на предприятия, на которые у него не хватало свободных средств. Взамен лорд Кроу обеспечил Церкви опору и поддержку светской власти в своем лице. Пока что не возникало открытых конфликтов. Кроме одного, разгоревшегося как раз на землях лорда Кроу. Старк достоверно не знал, по какой причине началось то восстание и какие цели оно преследовало. Распаленная некоторыми священниками чернь выступила против Железного Ворона с оружием в руках… и была остановлена им лично. Крови не пролилось ни капли. Все, что сделал Эдвард с восставшими — предложил им отправиться по домам и в итоге устроил небольшое переселение. Подстрекатели же украсили собой колья у перекрестков, а отношения у Ворона с церковью стали такими, какими были сейчас. Взаимовыгодное сотрудничество, как описал их сам лорд Кроу. Богатство, сила и поддержка Железного Ворона делали Церковь Семерых силой, к которой необходимо прислушиваться. Хорошо, что септоны пока что не вмешивались в политику, а редкие попытки активно насаждать свою веру быстро глохли без видимых вмешательств. Наверняка за это следовало благодарить Кроу, но почему-то ни капли благодарности Старк не испытывал. — Вас проводят, — произнес наконец Эддард и кивком велел одному из гвардейцев выполнить распоряжение. Когда вслед за септоном потянулись и его охранники, гвардейцы встали стеной, а лорд покачал головой: — Только вы и ваш спутник. Метнув на Эддарда испепеляющий взгляд, архиепископ буркнул приказ, и его люди отступили. Не хватало еще проводить в цитадель посторонних. Достаточно уже того, что Кроу окружил себя своими гвардейцами. Архиепископ прошествовал к покоям лорда Кроу и остановился у двери, рассматривая гобелены на стенах. Рядом околачивались и люди короля. Значит, его милость Роберт Баратеон почтил своего вассала визитом. Как и ожидалось от лорда Эдварда. — Я спрошу, примут ли вас, — вежливо, но холодно произнес гвардеец. Септон не удостоил иноверца даже взглядом. Тот переговорил со стражей, постучал в дверь и вошел. Донесся голос лорда Кроу — негромкий и от того неразборчивый. Дверь закрылась, и через минуту оттуда вышел тот же гвардеец с лицом, словно съел неспелый лимон: — Его милость готов принять вас. Король, значит. — Хорошо, — кивнул старик и подошел к двери. Охранники короля позволили ему войти, но слугу оставили снаружи. Первое, что бросилось в глаза — отсутствие слуг. Даже пажей. Король и лорд Кроу беседовали наедине, что в понимании архиепископа было нонсенс. Однако, он собственными глазами это видел и мог лишь принять их волю. — …эти покушения мне уже в глотке сидят, — пробурчал Роберт Баратеон и замолк, глядя на него. Значит, они обсуждали расследование двух покушений — на Брандона Старка и на лорда Эдварда. Интересно, конечно, но это не его дело. Железный Ворон уже дал ему знать, что не потерпит вмешательства в свои дела. — Ваша милость. Мой лорд, — уважительно поклонился старик сначала королю, потом Ворону. — Рад, что вы нашли время принять меня. Король Роберт хмуро кивнул. Монарх раздражен и зол, но Эдвард спокоен. — Доброго вам дня, ваше высокопреосвященство, — заговорил лорд Кроу и поднялся. — Как дорога? — Благодарю вас, мой лорд, дорога была спокойной. — Давай ближе к делу, — проворчал Баратеон. — У меня скоро задница отвалится от сидения в кресле. До смерти хочу кого-нибудь взгреть! Король не желал уходить. Это неприятно: никто не должен быть свидетелем их беседы, даже его милость. Особенно его милость. — Я пригласил его высокопреосвященство для того, чтобы передать просьбу, — спокойно заговорил Эдвард Кроу. — Завтра я отбываю в столицу, и я рад, что вы успели почтить меня своим визитом. Архиепископ изобразил полукивок-полупоклон. — Я пойду к себе, — проворчал король и с некоторым усилием поднялся. — Заглянешь ко мне. Я хочу подробный отчет о расследовании этих покушений. Эдвард поднялся и поклонился спине короля, вышедшего прочь. Как только дверь закрылась, лорд повернулся к архиепископу. Старик невольно вздрогнул, но не отвел взгляда. Ледяные изумрудные глаза пронизывали душу и внушали трепет. — Мой лорд… — Август, любезный, — негромко заговорил Железный Ворон. — Я очень хотел увидеть вас перед отъездом. Уповаю на ваше благоразумие и ожидаю от вас духовных наставлений для моих сыновей. — Не сомневайтесь, мой лорд. — Мой сын, Крандон — добрый и набожный мальчик, но он — Кроу, — в голосе Железного Ворона прорезалось отеческое тепло. — Ему необходимы не только дядья и советники, но и духовный наставник. Крандон желает посвятить себя служению богам. Архиепископ степенно кивнул. — Это славное стремление, мой лорд, Боги рады слышать, что столь достойный молодой человек желает отречься от мирского и посвятить себя делу веры. Мало кому из архиепископов могло понравиться, что ими помыкал светский властитель. Однако, именно лорд Кроу принес сюда свет Семерых и, что бы про него ни говорили, умел находить компромиссы. У них был уговор: Кроу обеспечивал им спокойствие со стороны других светских властителей, а септоны в своих проповедях создавали благоприятный образ для Ворона среди черни. При этом они не вмешивались в дела друг друга без серьезного повода. Чего только стоила кампания Железного Ворона по искоренению среди септонов грехов и пороков, от воровства из церковной казны до педофилии. Кроу поднял волну, которая с одной стороны потрясла устои церкви, а с другой улучшила ее репутацию среди простого люда. И если в южных королевствах это оказало мало влияния, то на Севере… Август не стал противиться Ворону и выбрал его сторону. Он оседлал эту волну и стал архиепископом, наблюдая, как крепла власть лорда Кроу — и как росла популярность Церкви среди староверов. Сложнее всего было смириться с запретом на насильственное насаждение веры. Железный Ворон не только запрещал прямое давление на население, но и был против всяческих льгот и поощрений в адрес тех, кто принял свет Семерых. — Полагаю, излишне напоминать вам о благоразумии, — голос Ворона вырвал священника из размышлений. Пальцы в рукавах сутаны напряглись. Порой Август забывал, что этот человек возвысил его… и одним движением пальца мог низвергнуть вместе со всем, что ему дорого. — Непременно, мой лорд. Непременно. Холодные зеленые глаза сверкнули, губ коснулась улыбка. — Очень хорошо, — Ворон встал и налил ему вина. — Обсудим более насущные вопросы. Август принял кубок и сделал глоток. Как и всегда, лорд Кроу не упускал из виду мелких, но важных деталей. Именно поэтому он побеждал в сражениях. Спровадив наконец архиепископа Августа, лорд Кроу позволил себе расслабиться в кресле. Была бы его воля — не было бы на Севере и ноги септонов. Однако, почти все, что ему приходилось делать, так или иначе шло наперекор его желаниям. И раз лорд Кроу не мог предотвратить — он возглавил. То, что другим казалось необоснованным риском, для него было тщательно спланированным действием. Летние Острова, небольшой домик, пару местных девок в постель — и полный разрыв связей с миром! Увы, на заслуженный отдых пока что рано. Вероятнее всего, Эдвард вовсе не доживет до того момента, когда сможет отдохнуть. Но немного помечтать о спокойной жизни иногда можно. Крандон вырос. Пусть он еще мал, а в его суждениях проскальзывала неопытность, но спокойствия, терпения и рассудительности у него не отнять. Единственное, что беспокоило — приверженность сына духовному учению. Крандон хотел стать священником. С одной стороны, это хорошо. Единственное, чего Эдвард боялся — братоубийственной войны между своими сыновьями. К счастью, ему удалось направить амбиции Ричарда в нужную сторону. Получилось ли то же с Крандоном — покажет время. Мужчина открыл глаза и поднялся к карте на столе. Ему, дочерям и охране предстоит проделать этот путь вместе с королевским кортежем. Будь его воля, Эдвард отправился бы морем так, как отправил все необходимое имущество — намного быстрее и дешевле. Пять тысяч человек, включая обслугу и ремесленников, столько же коней и мулов, бесчисленное число провизии, припасов и снаряжения. К сожалению, взять в Королевскую Гавань меньше людей просто опасно. Слишком большие силы противника сконцентрированы вокруг. Старк — дурак. Он так и не согласился взять от вассалов хотя бы по десять человек, а можно было взять и по тридцать. И своих сотни полторы. Уже вышло бы четыреста человек, не считая боевых слуг, пажей и оруженосцев. Тоже мало, катастрофически мало, но — шестьдесят человек! Это же просто пыль! Кем Нед Старк собрался охранять башню? Кем — себя? Кем — дочерей? Эдвард пытался ему объяснить, что для каждого мероприятия нужны отдельные люди, что нельзя воину стоять на часах больше четырех часов и иметь больше двух смен в сутки — рассеивалось внимание, и самый тренированный и опытный воин немного, но уставал. Себя не шибко-то поохраняешь ровно по той же причине, каким бы крутым бойцом ты ни был. А если смена будет восемь часов подряд? А двенадцать? Дерьмо, а не охрана, и дело не в самих людях. Скольких Эдд-Горлорез лично прирезал, пользуясь этим? Десятка полтора, не меньше. И только четыре раза ему пришлось шуметь. Охрана должна быть свежей и отдохнувшей, хорошо тренированной и серьезно мотивированной. Для этого нужно создать комфортные условия. Нельзя требовать от человека невозможного, да и глупо это. Делать невозможное — для исключительных моментов, которые мало кто встречает даже раз в жизни, а не для повседневной службы. При этом все должно быть в меру, чтобы не расслаблялись. Эту меру Эдвард давно вывел на личном опыте и неоднократно убедился в ее действенности. Короткий условный стук. Дверь открылась. — Мой лорд, — в кабинет вошел гвардеец. — Лорд Касмир прибыл. Эдвард улыбнулся: — Наконец-то. *** Мейстер с поклоном передал сверток и отступил в тень, мелко вздрагивая, но не решаясь покинуть общество Тайвина Ланнистера без позволения. Получив вести из Винтерфелла, лорд Утеса Кастерли пришел в ярость, что стоило уже шести голов, и мейстер не намеревался становиться седьмым попавшим под горячую руку Старого Льва. Лорд Тайвин развернул послание и пробежался взглядом. — Все вон. Мейстер натурально сбежал, толкнув также торопившегося прочь слугу, и даже охранники поспешили оставить лорда Ланнистера в покое. Тайвин бросил послание на жаровню. В зеленых глазах с золотыми искрами отразилось пламя, охватившее сверток. Щипцы превратили остатки в мелкую крошку. Кресло со стуком было отодвинуто прочь, и лорд Утеса Кастерли подошел к широкому панорамному окну. Прекрасный вид Ланниспорта и суеты в заливе сейчас не вызывал ничего, кроме раздражения, а потому лорд Ланнистер обратил взор далеко вперед, на почти невидимые отсюда волны. Его сын повел себя как незрелый и несдержанный идиот. За годы, прошедшие с его глупого и импульсивного решения, практически перечеркнувшего дом Ланнистер, Джейме совершенно не повзрослел. Шестнадцать лет. Шестнадцать чертовых лет! Половина жизни его глупого сына. О, Джейме, краса и гордость семьи. Лорд Тайвин в подробностях выяснил все, что произошло между ним и Железным Вороном. Это в Королевской Гавани сын мог безнаказанно хамить кому угодно. Зря, зря Тайвин ему это позволял! Джейме едва не перечеркнул надежды на продолжение дома Ланнистер во второй раз. Север — это не Королевская Гавань, где Джейме от ответа спасало имя дома. На поле боя его сын также не получал достойного отпора — и здесь Ворон перегнул палку. Избиение — именно то, чего так не хватало Джейме. Но унижение… На Севере правил бал лорд Эдвард Кроу — человек жестокий, решительный и гордый. Даже дурной король Роберт — и тот не позволял себе отпускать шуточки в его сторону. Не просто так этого человека называли Железный Ворон. Джейме счел себя неуязвимым и непобедимым как в риторике, так и на ристалище. Даже поражение от Рыцаря Цветов не сбило с него спесь, лишь заставило искать новых подвигов. Таковой сын увидел в лице лорда Кроу и решил победить его так или иначе. О, Джейме, его возлюбленный сын. Безупречный рыцарь, непобедимый воин, опасный и беспощадный головорез. Быть бы ему чуточку умнее — его репутация опиралась бы не только на меч. К сожалению, эта репутация серьезно отражалась на имени дома Ланнистер. Железный Ворон на виду у всего чертового Винтерфелла спровоцировал Джейме на поединок и втоптал его в грязь, а вместе с ним — и имя дома Ланнистер. Тайвин только одобрял тот жестокий цинизм, с которым Кроу на виду у гвардейцев и этого отродья Тириона уродовал лицо Джейме, но не мог этого спустить. Увы, но сейчас сделать ничего нельзя. Джейме первым пошел на конфликт и первым обнажил меч, о чем ему хватило глупости сознаться во время разбирательства, учиненного королем. Ворон же отпустил его сына живым. Король был в ярости и желал выгнать Ланнистера из Королевской Гвардии — чему Тайвин был бы только рад. Зубы разом ныли от мысли, что Утес Кастерли превратится в нижайший из борделей, доставшись этому мерзкому похотливому отродью, убившему Джоанну. К сожалению, вмешалась Серсея. Его дочь. Последняя надежда того, что хоть кто-то из детей слушал отца, пошла крахом. Если бы Серсея подумала о доме Ланнистер и, как положено хорошей дочери, поставила благо дома выше собственного — Джейме уже был бы на пути домой. Униженный, раздавленный — и способный слушать отца и начать путь не юного и глупого рыцаря, королевского гвардейца, но наследника величайшего дома этого мира. Тайвин приложил бы все усилия, чтобы огранить его великолепные таланты. К счастью, еще не все потеряно. Позиции Джейме шатки, осталось сделать так, чтобы этот самодур снова разозлился и прогнал его сына прочь. И тогда дом Ланнистер сделает свой ход. Ворон ему в этом поможет. Лорд Кроу благоразумно не желал конфликта между их семьями. Он же обещал стать полезным. В случае успеха Эдварда Кроу можно одарить так, что еще долгие годы набравшая силу семья не будет представлять угрозы. Кроме того, есть еще кое-что, в чем семья Кроу будет полезной. Прекрасное дитя Эдварда Кроу и Эшары Дейн, юная леди Элия. Тайвин желал, чтобы эта девица стала фрейлиной его дочери, а в последствии — леди Ланнистер. В нынешних условиях — лучшая партия для Джейме. Семья сильна и знатна достаточно, чтобы кровная связь с ними не была воспринята превратно, но не настолько, чтобы быть угрозой. Достаточно умна и способна, чтобы управлять феодом и контролировать вассалов. Поговаривали, правда, что у нее здоровье не в порядке, но раз она дожила до своих лет в суровом климате Севера — на Западе мейстеры точно сумеют за ней приглядеть. Последние дни Тайвин иногда задался вопросом: что он сделал не так? Почему его дети выросли такими бестолочами, а дети Железного Ворона, будучи более чем вдвое моложе, показывали незаурядные способности и умение думать головой? Лорд Ланнистер приставил к отпрыскам правильных слуг и воспитателей, дал им лучшее образование, какое только возможно, в нужное время приставил к делу, чтобы привить чувство ответственности. Результат разочаровывал. Порой Старому Льву казалось, что в его ненавистном младшем отпрыске крови и духа Ланнистеров больше, чем в прекрасных близнецах вместе взятых. С детьми нужно провести серьезный разговор. Лично. А это удастся сделать не раньше, чем через три месяца. Слишком много дел, требовавших внимания. Тайвин не мог позволить себе дорогу до Королевской Гавани. Значит, письма. Письма — и лорд Эдвард Кроу. Переписка доказывала, что Старому Льву удалось подтолкнуть северянина в нужном направлении. По крайней мере, при случае он из Джейме дурь выбьет, да и Серсее не даст расслабиться. Главное, чтобы дочь не вздумала использовать Элию против лорда Кроу. Не хватало еще проблем от этого непредсказуемого и довольно опасного типа.