***
Яркое освещение стадиона ослепляет глаза. После темной подтрибунки создается такое ощущение, словно мне прямо в лицо светят фонариком. Тело потряхивает, ноги ели передвигаются, а я уже начинаю сомневаться в своей способности защищать ворота в такой ответственной встрече. Как бы я себя ни убеждал, что все мои переживания и терзания бесполезны, какие бы аргументы ни приводил — хватало этого ровно на три минуты. Как по таймеру — раз, и все по новой. Будучи в раздевалке, я смог успокоиться на целых 4 минуты ожидания выхода на поле, и, по идее, моего спокойствия должно было хватить на весь матч. Но что-то пошло не так — стоило сделать первый шаг по идеально выстриженному газону, как я начал чувствовать себя еще хуже. Верно мне говорили, что пора уходить. Пора было и после удачного чемпионата мира, и после ужасного Евро, и даже в мае — когда ЦСКА стал чемпионом РПЛ. Казалось бы, даже в такой ситуации я должен быть спокоен как скала. «На российском мундиале был спокоен, на Евро тоже, и сейчас должен». Всем я, вашу мать, что-то должен. Я же человек, а не робот какой-то… — Должен, должен, Игорь. Ты украл место у Максименко — будь так любезен, не ной. Иногда кажется, что у меня раздвоение личности. Откуда-то же берется этот противный голос, вечно твердящий мне о том, какой я бестолковый. Этот голос кажется мне знакомым, и даже близким. Словно я раньше слышал этот голос постоянно, оттого он и засел в моей голове. Забавно, но это появилось после Евро. Кто-то после поражения дрался и матерился, а у кого-то сдвиг по фазе пошел… Но лучше бы я дрался, серьезно. Голос всегда поливал меня грязью, напоминал о самых жутких моментах карьеры… И иногда мне кажется, что этот голос олицетворяет мнение народа обо мне, а это — самое страшное. Больше всего на свете я боюсь подвести болельщиков, многомиллионную страну и вон тех людей, которых я веду за собой уже в шестой раз в этой небольшой арабской стране. — Какой ты к чертовой матери капитан! Думаешь, пенальти какого-то испанского ноунейма отразил и бац, по щелчку пальцев все забудут твои провальные матчи? «Людей в черном» насмотрелся? Да, наконец-таки я понял, кто же так прочно поселился в моей голове. Олицетворение всех гадостей в мой адрес как футболиста, которых я когда-либо слышал… Моя. Бывшая. Жена. Ох, сложно даже представить число, показывающее количество однотипных вопросов, которые я услышал буквально за несколько дней. «Почему?», «Когда?», «Как?» и это дебильное «Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию». Чего там комментировать — факт есть факт, а ваши идиотские вопросы так и останутся без ответов. Пф, «Почему?»… Если бы я знал, почему… Мои размышления, длинною в целых несколько шагов, прерывает зазвучавший на полную мощь гимн Хорватии. Об этих я даже думать не собираюсь, а как вспомню 18 год, так вообще бежать хочется. Неважно куда, просто бежать. Как бы то ни было, я все равно считая себя виноватым. Нет, ни Федю, ни Марио (за что его вообще винить, если бы не его гол, пенальти не было бы), а себя. Я, как капитан, не смог настроить команду должным образом, как вратарь — не справился с одиннадцатиметровыми… Звучат первые аккорды гимна, от которого по телу бегут мурашки. Я всегда поражался тому, как всего лишь какая-то мелодия заставляет тебя ощущать гордость за родную страну и жутко нервничать, понимая всю мощь Российской Федерации, которую ты представляешь. Похоже, я серьезно постарел. Во-первых, сейчас я думаю о том, что мы в полуфинале Чемпионата, мать вашу, мира, что я — капитан и вратарь сборной огроменной страны, представляю, как многомиллионная аудитория ждет от нас (и от меня) победы. Раньше я не задумывался о подобных вещах, я был уверен в себе и в команде, жаждал поскорее выйти на поле и биться изо всех сил. Кажется, я перегорел к футболу. Нет уже той страсти, с которой я раньше выходил на каждую игру. Тогда мне абсолютно все равно было, с кем играть: хоть с бразильцами или с «Реалом», хоть с «Волгарем» из ПФЛ — настрой и ощущения были абсолютно одинаковыми. Да, Саламыч был абсолютно прав, не вызывая меня в сборную, только вот нахера вызвал после крестов Максименко?.. Да нет, тут все ясно — весь 22 год я рвал и метал, лишь бы залезть в национальную команду хотя бы третьим вратарем (даже тут нашелся кандидат — Нигматуллин ездил на сборы и сидел). А после чемпионства ЦСКА я «загорелся» еще сильнее, на первом же товарняке с Италией отстоял на «ноль», пытался сделать все возможное и невозможное, лишь бы вернуть свое. Вот Черчесов поверил в тот «огонек», которого не было у Лунева и Нигматуллина, но всегда был у Максименко… Сейчас ко мне пришло осознание случившегося и от былого «огня» не осталось и следа. А возможно, дело не в Сашиной травме?.. Да, дело во мне. В моей голове. Она стала руководить мною, а футболистом на поле должна руководить страсть (в пределах разумного, естественно). Футбол — это игра, а игра — это, прежде всего, эмоции и ощущения… Раньше я никогда не думал о том, могу ли я показать класс и не подвести команду, не предполагал, было ли лучше ставить вместо меня другого вратаря… Этого всего не было — было только желание бороться до конца, не смотря ни на что… Ладно, это все уже не имеет значения. Я на поле, в воротах, а свисток дает старт главному матчу в моей жизни…***
— Ну что же, с Богом! — на выдохе произнес Гутцайт, по-прежнему круча в руке несчастную бутылку. Что бы кто ни говорил, как бы Далич ни уверял журналистов, что «наша команда абсолютно спокойна», невооруженным взглядом можно было понять — хорваты жутко нервничают. Это отражалось абсолютно во всех их действиях — начиная совершенно детскими ошибками в передачах и заканчивая обеспокоенными взглядами и такими же выражениями лиц. И ничего позорного в том не было — как мы уже заметили, команда молодая, для большинства этот турнир — первый мундиаль, а некоторые даже на Евро не играли. — Итак, первая пятиминутка проходит довольно спокойно, команды «разыгрываются»… — Но нельзя не выделить Николу Влашича, полузащитника, между прочим, московского ЦСКА. Активными действиями из наших соперников выделяется только он. Вот, как раз сейчас довольно-таки молодой хорват врывается в штрафную и… Опаааааасноооо… Перекладина, уф. Невероятная везуха у нас с соперниками. Опять эти хорваты на нашем пути… Конечно, в Интернете уже куча шуток про меня… Ровно с того момента, как я услышал в раздевалке сочетание слов «снова хорваты», мне хочется свалить отсюда куда подальше. Руки трясутся, а воспоминания не собираются отпускать. Брр, нет-нет-нет. Я итак похож на контуженного, надо выдохнуть и сосредоточиться на матче. Так, кто у них там бегает… Большинство лиц мне не знакомы, с 18 года остался, походу, один Субашич. Пхах, как символично, именно тот, кого я так рад видеть. А он, наверняка, не рад, что я сижу — так по-идиотски ему никто 11-метровые не пробивал, это сто процентов. Ох, если бы я мог выйти сегодня на поле, я бы сдох там, вылез из кожи вон, лишь бы помочь команде. Я сделал бы все, что в моих силах, честно. Но ключевое слово — бы, так рисковать в полуфинале Чемпионата мира Черчесов не может. В начале встречи обе команды активно атаковали и обменялись опасными моментами. Как и сказал комментатор, у хорватов особо ярко выделялся Никола Влашич, а у россиян неплохую атаку организовал Роман Зобнин, но удар Миранчука пришелся прямо в руки вратарю хорватской сборной Субашичу. По игре российской команды можно было сказать, что Головин и Черышев действуют «отдельно» ото всей команды, совершенно не замечают друг друга и допускают много ошибок. Во время вынужденной паузы из-за травмы хорватского полузащитника, Станислав Саламович поочередно переговорил с хавбеками. Судя по взглядам, слова тренера игроков не обрадовали, и они с довольно странными выражениями лиц вернулись на поле. Это явно не их день. Зато, в какой-то степени благодаря им, место под солнцем (а ранее его поочередно занимал то один, то второй, или вообще вместе) занял Алексей Миранчук, уже довольно давно носящий почетный титул «теневого лидера». Постоянное присутствие в сборной Черышева и Головина мешает ему раскрыться в полной мере, как когда-то давно это ощутил на своей шкуре Гарет Бейл, находившийся за спиной великого Криштиану Роналду. Алексей с братом уже несколько лет играют в «Дженоа», но, к сожалению, редко играют вместе с первых минут, но поочередно выходят в старте и стабильно заменяют уставших игроков примерно на 70 минуте. В сборной их тандем работает чаще, чем в клубе. Вот и сейчас, когда основные звезды команды не в лучших кондициях, братья прекрасно справляются в атаке, а помогает им в этом Роман Зобнин. Позиция Романа предполагает нахождение в тени — опорные полузащитники редко забивают, и он — не исключение. Его задача — защита, прессинг, отбор и начало атаки, а «звездами» команды обычно становятся именно замыкающие этих самых атак — форварды и забивающие хавбеки. Неудивительно, что на счету Зобнина всего два гола за национальную команду при довольно долгом нахождении в сборной. По прошествии 30 минут встречи можно было сделать первые выводы о планах и тактических заготовках команд. Ни одна сборная не имела явного преимущества, а скорее наоборот — Россия и Хорватия были равны почти по всем показателям, начиная с процента владения мяча и заканчивая количество ударов в створ. Действительно опасных моментов у россиян был чуток больше — 4 и 2 момента соответственно. По моменту имели братья Миранчуки, а также своими шансами не сумели воспользоваться Головин и Черышев. Последние по-прежнему продолжали вести какую-то, известную только им, игру. И видимо, против друг друга. Я больше не могу так. Вот умеет же Головин добиться своего. Теперь я становлюсь похожим на то, чем он меня считает… Чувствую, как внутри происходит какой-то странный процесс. Словно все, что было до, вымирает, уходит в прошлое, а рождается что-то новое — новая личность, новые мысли, новый я. Если раньше, я мог хоть как-нибудь совладать с собой и перестать думать лишь о себе, то теперь это почти невозможно. В целом, я считаю, что прав. Ничего противозаконного в этом нет, да и сидеть за чьими-либо спинами мне надоело. Пора бы уже идти на повышение ставок. Да не обязан я перед кем-то отчитываться. Что хочу, то и ворочу, ясно? Если я хочу быть лучшим, я буду лучшим. Почему я должен думать об этом пацане, который возомнил себя Криштиану Роналду? Почему я, будучи в двух-трех годах от завершения карьеры, не могу позволить себе блеснуть и вернуться, наконец, в Ре… Кхм, в стоящий клуб. Я хочу играть в финале Лиги Чемпионов, хочу бороться за первое место в Примере, хочу наконец-таки почувствовать себя топ-футболистом. Неужели, после стольких лет пахоты, я этого не заслуживаю? Из Алексея, Антона и Романа вышла очень неплохая связка — вместе за первый тайм они организовали несколько опасных атак, но лучшая из них получилась на 44 минуте встречи, примерно за 40 секунд до свистка на перерыв. И началась она, как и большинство других попыток взятия ворот, с перехвата мяча на своей половине поля. Зобнин прекрасно отработал в защите, перехватил мяч и отдал прекрасный пас на Алексея Миранчука, ожидавшего передачу в центре поля. Подстраховавшие во время хорватской атаки защитники помогли россиянам — благодаря им удалось избежать оффсайда. — Ууух, какая атака! И оффсайда нет! — Миранчук несется в штрафную, там его ожидает 11 номер нашей команды — надо заметить, что Черданцев, не ожидавший такого развития событий, элементарно не успел вспомнить фамилию игрока, носившего этот номер, но спустя пару мгновений разглядел на футболке надпись «Ан Миранчук» и поправился. — Паааас на Антона, удааааар… — ГО-О-Л! — синхронно закричали комментаторы, не зная, что делать и как реагировать. Эмоции зашкаливали, стадион ликовал, а вся страна дружно срывала голос перед экранами. — ИСТОРИЧЕСКИЙ МОМЕНТ! Первый гол сборной России в полуфиналах Чемпионата мира по футболу! — первым прекратить кричать что-то непонятное и начал связывать слова в предложения именно Гутцайт, а Черданцев продолжал смотрел то на коллегу, то на поле, то на стадион с абсолютно отстраненным от мира сего взглядом. Он до сих пор не верил, что это случилось. — О Боже мой… — пожалуй, это все, на что был способен Георгий. Получив короткую отмашку от Романа, Черданцев оперативно поднял с пола одну из снесенных от бурной радости бутылку воды и сделал несколько спасительных глотков жидкости. «Как он может быть таким спокойным?..» — подумал Георгий и, наплевав на сидящих рядом коллег с иностранных каналов, поставил бутылку обратно на пол. Счет на табло отображал минимальное, но весомое для такого важного матча, преимущество российской команды — 1:0. После этого гола, хорваты жутко разозлились и постоянно действовали на грани фола. Минут пять, шашечные показывали настолько агрессивную и «опасную» игру, будто они горят 3:0 за 5 минут до финального свистка и терять уже нечего. Далич, на какой-то момент ставший более похожим на помидор, чем на человека, поначалу тихо матерился у скамейки и думал, как бы утихомирить свою команду. — Ого, как далеко забрасывает мяч Акинфеев! Головин принимает передачу и несется в атаку. Справа есть Черышев, Миранчук и Кучаев. Итаааак, на кого же пас? На Миранчука! — УДАААААР…Перекладина! Ух, какой сильный удар! — Кажется, Субашичу нужна медицинская помощь, — обеспокоенно сказал Гутцайт. Действительно, Субашич нехило так ударился головой о штангу ворот, но мяч полетел выше и столкнулся с перекладиной. — Я даже не до конца понял, что произошло. Субашич прыгнул куда-то не туда… — удивление Черданцева было вполне объяснимым, Даниэль и вправду повел себя довольно странно, и при этом еще и покалечился. — Видимо, не сообразил, что вообще произошло, — Роман огласил единственное резонное объяснение. На 40 минуте встречи получилась довольно большая пауза, во время которой Далич успел поговорить со всеми полевыми игроками, подзывая их к себе партиями по 3-4 человека. Играть так агрессивно просто-напросто нельзя было, ведь переступить грань можно всегда, а сделать это очень легко. Благо, обошлось без желтых карточек — большинство хорватских игроков имеют опыт в клубах топ-5 европейских лиг, где «чистые» отборы мяча, особенно футболисты, чьи позиции ориентированы на защиту, отрабатывают чуть ли не в первую очередь. К счастью «шашечных», Субашича привели в чувства и замена не потребовалась. В концовке тайма, обе команды действовали не особо активно и с 40 до 45 минуты не создали абсолютно ничего толкового, поочередно доводя мяч до чужой штрафной, и теряя его там. Поскольку остановок было все-таки много, судья был обязан добавить к первому тайма хотя бы минуту. Арбитр посчитал нужным компенсировать аж 3 минуты, поэтому расслабляться было рано. — Итак, прошло уже 2 с половиной минуты добавленного времени, видимо, это последняя атака хорватов. Удаар Влашича!.. Ух как высоко, ну нельзя ж так. А могло быть опасно… — Ну вот и все, свисток. Друзья, мы пережили целых 45 минут и три компенсированные! — Счет 1:0 в пользу наших, открыл счет не только матча, но и забитых россиянами голов в полуфинале ЧМ, Антон Миранчук с прекрасной подачи своего брата Алексея. Впереди нас ждет решающий тайм встречи. А дальше — либо финал, либо утешительный матч за 3 место! — Переведите пока дух, что сделаем и мы с Романом, а в перерыве вас ожидает разбор тайма от Константина Генича! — закончив эфир, Черданцев стукнул по столу и потянулся за водой. — О Господи, как я нервничаю. Раньше я думал, что сильнее, чем я переживал во время ЧМ 18 года, уже нереально, а оказалось, что реально… — Я ждал того момента, когда и ты занервничаешь! — саркастично произнес Георгий. — Ну мы же никогда раньше не были в полуфинале, — начал Черданцев, минутой ранее залпом опустошивший наполовину полную бутылку воды. — Да я как подумаю о финале, меня аж в дрожь бросает! — протараторил Гутцайт и только в конце предложения понял, что перебил коллегу. — Ой, извини, я просто так переживаю… Да блин, я уже сказал это раз восемь… — Успокойся ты, все хорошо будет, — уверенно сказал Георгий, а потом, когда Гутцайт погрузился в пролистывание ленты «Инстраграма», тихонько добавил: — Наверное.***
— Итак, поехали, второй тайм поистине исторической для сборной России встречи стартовал. Помимо составов команд, которые мы огласили ранее, важно напомнить, что хорваты на данный момент являются одними из самых принципиальных для нас соперников. Мы не встретились с ними на Евро, этот матч — первый в официальном турнире после домашнего мундиаля. — И сегодня у нас есть реальный шанс взять реванш за вылет из чемпионата 18 года. Так что, помимо выхода в финал, эта встреча имеет для нас еще одно значение. Да, россияне были невероятно замотивированы на этот матч — мало того, что первый в истории страны полуфинал ЧМ, так еще и хорваты. Они очень хотели обыграть в таком важном матче именно хорватов, и это было им по силам. Но и финалисты прошлого мундиаля не были намерены сдаваться, что показывали с первой же минуты второго тайма. Видимо, Далич, кхм, хорошо напомнил команде в раздевалке о агрессивном отрезке первого тайма. Хорваты даже немного побаивались устраивать опасные стыки. Судя по игре «шашечных», они только сейчас осознали, где вообще находятся. Команда атаковала, но при этом действовала очень аккуратно — не бросалась сломя голову вперед, но пыталась создавать моменты и давить на оборону россиян. В защите они также отрабатывали качественно, не давая своим соперникам долго задерживаться на их половине поля. Хорватская команда показывала игру на высоком уровне, что не могло не быть вознаграждено. — Опасная атака, сейчас будет удар, Акинфееееев… Гол, — последнее слово Черданцев произнес абсолютно сухо и бесчувственно, ведь ничего хорошего не произошло, а в матч вернулась интрига. — 1:1, хорваты возвращаются в игру, а впереди у нас — 30 минут настоящей борьбы, — Гутцайт, хотя и понимал, что будет нервничать в два раза сильнее, чем ранее, утешал себя растущим с каждым голом рейтингом трансляции. Действительно, после гола обе команды почти полностью перешли на открытый футбол — много атаковали и, порой, совершали непростительные ошибки в обороне, но наказать соперника не получалось. Так и прошли следующие 10 минут встречи, впереди было еще 20. Я так больше не могу. Не могу каждое утро просыпаться с мыслью, какой я идиот, не могу каждый день невольно вспоминать прошлое, не могу каждую ночь мучиться от бессонницы. Мне надоело все это. Надоело существовать. Для кого? Для кого я на этой земле? Для Локомотива? Да ну, в летнее трансферное меня попрут, если вообще дадут отсидеть сезон. Для сборной? Я им нужен так же, как лошади 5 нога. И как футболист, и как человек. Ну вот и все, больше вариантов нет. Для болельщиков, фанатов? У меня их давно нет. Скорее всего, для галочки. Просто, чтобы был. Ах да, еще, чтобы поржать нужен. Теперь точно все. Боже, сегодня 14 декабря. Через 4 дня финал и… Нет! Нет, только не в день финала… Черт, это случилось именно 18 декабря… Вот это жесть. В день финала чемпионата будет ровно 3 года, как их нет… Никогда не прощу себе то, что не был рядом, что не видел их долгие годы, не звонил, не помогал. Я вел себя, как настоящая мразь, причем не только по отношению к ним…***
На огромном табло светилось число 72, а это значит, что до конца основного времени матча чуть меньше 20 минут, а счет по-прежнему ничейный — 1:1. В последние пять минут преимуществом владели именно наши оппоненты, почти не вылезая с чужой половины поля. Хорваты действовали по старому доброму принципу «Бей по воротам, что-то да залетит». Так оно и вышло. — Ух какой удар наносит Влашииич… Акинфеев! Акинфеев отбивает, мяч снова у хорватов, теперь уже дальше от ворот, удар с дальней дистанции… Твою ж… — Гол. Хорваты впереди, а до финального свистка 17 минут, — уже злым голосом сказал Роман, в очередной раз спасший коллегу от мата в прямом эфире. Но, в целом, никто бы и не заметил — как правило, россияне у экранов выражаются и похлеще. Боже мой, какой же я никчемный. Пропустил абсолютно идиотский гол, и теперь эти дебильные хорваты впереди. Как же меня все это задолбало, слов нет. Очень хочется взять и травмироваться, чтобы больше не мучить себя. Ну не могу я нормально защищать ворота, не хочу… кхм, не могу. — Считаю, нужно всеми силами идти в атаку. Терять уже нечего. Россияне поступили так, как и сказал Георгий — все силы были направлены в атаку. Моментов было очень много, но Субашич в воротах отражал абсолютно все удары, а помогали ему все десять полевых, намертво вставших в оборону. В такой ситуации, нужно было настоящее чудо…***
Черт. Снова эта идиотская перекладина, уже третий раз за тайм. Да что же со мной не то — мы проигрываем, а я собраться никак не могу. Это странное чувство, которое не дает мне сосредоточиться на игре, только увеличивается, и мои действия абсолютно выходят из-под контроля. И сейчас, похоже, я первый раз в жизни сделаю то, что хочу, вопреки тому, что «надо». — Эх, жаль, но очередная наша атака не увенчалась успехом, и Субашич уже ввел мяч в игру! Какая быстрая контратака сейчас может получиться у хорватов! Влашич устремляется вперед, его настигает Зобниин… — Чисто! Чисто, без фола перехватываем мяч, вперед устремляется по левому флангу Миранчук, справа есть Головин и Черы… — половина фамилии российского хавбека буквально застряла в горле Черданцева. Он и его коллега, как и весь стадион, и, вероятно, весь мир, пребывал в шоке. То, что случилось сейчас, не поддавалось какому-либо объяснению. Один футболист поставил подножку другому. Причем своему же сокоманднику. Причем тогда, когда оба бежали в атаку. Головин покривился от боли, а лицо Черышева, как и его поступок, было довольно странным. В момент фола, выражение его лица было скорее довольным, а сейчас взгляд хавбека выражал, мягко говоря, удивление. Денис сам не понял, что совершил. Черчесов беззвучно перебирал матерные слова на всех языках мира, какие только знал. После пары секунд размышлений, тренер резко устремился к скамейке и буквально сдернул двух молодых футболистов, Облякова и Чалова, со скамейки. Оба уже разминались минут 10 назад, но были отправлены обратно на лавку. Черчесов обратился к обоим с одинаковым и вполне ожидаемым в данной ситуации вопросом «Вы готовы?», на что получил синхронные кивки. В ту же секунду, футболисты натянули игровые футболки и, спустя пару мгновений, оказались рядом с резервным арбитром, попутно продолжая разминаться. Паузы, возникшей из-за травмы Головина, вполне хватило обоим для того, чтобы подготовиться к выходу на поле. Главный виновник торжества, Черышев, был подозван тренером. Тот максимально, на сколько это возможно, аккуратно схватил футболиста за шею и, прикрывая руку ладонью, начал инструктаж о дальнейших действиях Дениса: — Сейчас быстро в раздевалку, скажем, что у тебя повреждение, и ты на осмотре. После свистка сразу валишь пешком в отель, это тебе наказание будет, и чтобы я тебя не видел и не слышал. Ясно? — Вполне, — злобным голосом произнес Черышев и, получив контрольный удар по спине в качестве ускорения, направился в подтрибунку. Тем временем, команда «Матч ТВ» провернула настоящую спецоперацию по спасению собственных пятых точек. Начали они в секунду падения Головина. Георгий, быстро сориентировавшись, отправил в общий чат условное «Тревога», и в дело вступила схема, отработанная еще в апреле, на матче РПЛ между последней и предпоследней командой лиги. Первым делом, Гутцайт и Черданцев зашипели в свои петлички, создавая эффект прерванного соединения. Затем, петлички вовсе были отключены, и трансляция стала полностью беззвучной. Отвечавшие за картинку оперативно выбрали наиболее «подходящие» для эфира кадры. Сама трансляция «моргнула» на несколько секунд, а вслед за картинкой появилась и бегущая строка с надписью «Технические неполадки со звуком. Просим прощения за предоставленные неудобства». В тот же миг, в упомянутом ранее чате появилось сообщение от режиссера трансляции. Гарипов: «Вспоминаем травму Головина в отборе на ЧМ и упоминаем Дзагоева в 18. Рецедив старой травмы или усталость. Решайте сами» Переглянувшись, комментаторы поняли друг друга без слов. Гутцайт: «Рецедив. Врубайте» Черданцев: «Успешно» Проговоренная ранее условная лексика помогала ребятам помогать друг друга. Как и сказал Георгий, операция прошла успешна. Многие наверняка удивятся, зачем нужны такие сложности. Неужели нельзя было просто сказать всю правду или выкрутиться как-то по-другому?.. А вот и очередное упоминание нашей уже полюбившейся теории заговора. Вокруг сборной перед чемпионатом был выстроен целый забор из негласных правил, ограничивающих поведение всех лиц, так или иначе причастных к российской команде. И в первую очередь, это касалось именно СМИ, извечных врагов спокойствия вокруг сборной. Матч ТВ, будучи федеральным каналом, естественно, попадал под эти правила. Поэтому руководство канала, абсолютно не стесняясь, собрало всех, кто должен был выдвигаться в Катар и тех, кто оставался курировать трансляциями в Москве. — Ваша первая задача — не допустить скандалов вокруг команды. Так что вперед, и не забывайте — все, кто не исполняют поставленные задачи, нам не нужны, — этих слов было вполне достаточно сотрудникам канала, чтобы начать составление «плана отступления». И вот, на сегодняшний день, таких планов имелось несколько, на разные косяки сборной. Несколько десятков человек, кропотливо подготавливавших трансляцию и осуществлявших ее, то есть, исправно выполняющих свои прямые обязанности, должны были кооперироваться и, втайне от руководства, подготавливать схемы на случаи проколов всего 11 футболистов на поле, ну и запасных. А все это — ради сохранения места работы, которому-то, на самом деле, не должно было ничего угрожать. Но всем было глубоко все равно — стране нужно было полное отсутствие негатива к сборной, а сотрудникам нужна была работа. Последние прекрасно понимали, что если бы после матча сборной разгорелся скандал, с канала вылетела бы, как пробка из бутылки, вся бригада — начиная с режиссеров трансляции, находящихся в Москве, а заканчивая комментаторами, работающими в Катаре, и включая абсолютно всех причастных к инфоповоду скандала. На что только не готовы люди ради того, чтобы повязывать обычным гражданам повязки на глаза… У медперсонала не оставалось никаких сомнений — Головин не может продолжить игру. Ушиб хоть и не был серьезным, но мог перерасти в более серьезную травму. Рисковать, когда впереди, при любом исходе сегодняшней встречи, самый важный матч в истории сборной, было невозможно. Сборной удалось избежать нахождения в меньшинстве, судья сразу же разрешил двойную замену — на поле появились Чалов и Обляков. Головин, находившийся рядом с угловым флажком, но уже за пределами поля, медленно передвигался к скамейке с помощью врачей команды. «Сейчас валим отсюда и идем искать этого чудика испанского», — подумал Александр. — Так, как он? — Черчесов начал блиц-опрос именно с врачей. — Жить будет, небольшой ушиб, возможен рецидив старой травмы, лучше не рисковать. — К 18 числу вы его мне вернете в строй? — да, Черчесов рассчитывал сыграть именно 18 декабря, отступные варианты для российского тренера всегда были на последнем месте. — Вернем. Да он даже сейчас играть может, но лучше все-таки посидеть и… — Значит так, боец, — Станислав Саламович перебил врача и обратился уже к хавбеку. — Сиди тут, отдыхай, никуда не рыпайся, — Черчесов легонько взял подопечного за плечо и направил к скамейке. — Да-да, конечно… — Головин не собирался так просто сдаваться. — А прессе я, значит, говорю про подножку?.. — Эй, итальянец хренов, тебе в сборной надоело? Ты только скажи, я тебе устрою… Эх, жалко так тебя будет, когда в «Юве» над тобой смеяться будут, или вообще попрут, ужас просто… — Черчесов выделил интонацией название клуба и развалил своей короткой речью весь план Александра. Тренер уже давно работал с этой командой и знал, как надо ставить их на место. Подобный шантаж у него никогда не проходил. Но и Головин был готов к такому повороту. — Если не хотите проблем в команде, просто пустите меня в раздевалку, — теперь Саша был абсолютно честен перед тренером и говорил искренне. — Я — не он, все живы останутся. Неужели я так похож на мазохиста? — дар убеждения Головина еще никогда не подводил, не случилось исключения и сейчас. Получив короткую отмашку от тренера, Головин направился в раздевалку. — Один, значит, повреждение получил и пошел на осмотр, другой, выходит, тоже… Как же я задолбался с этим, слов нет… — подумал тренер.***
Кромешная тьма. В раздевалку при выключенном освещении попадали лишь крупицы света. Только хорошее зрение футболистов помогало им видеть друг друга. Идеальная тишина. Настолько идеальная, что хотелось кричать во весь голос, но сказать было нечего. Они уже выразили свои мысли на поле, а сейчас прекрасно понимали друг друга без слов. Обстановка в раздевалке сдавливала, не давала нормально дышать. Атмосфера ненависти, злости наполняла небольшое помещение и поглощала спасительный кислород. Каждый вдох давался тяжело, каждая секунда в этой комнате отравляла. — Сволочь, — в одно слово Черышев попытался вложить все, что чувствует к человеку, стоящему напротив. — Я знаю, — уже чуть громче ответил Головин, продолжая смотреть на сокомандника самоуверенным взглядом. — Но ты теперь тоже не белый и пушистый. Как же мне хотелось задушить его, чтобы больше не слышать этот голос, полный самодовольства. Понятно, почему у него никого нет — какая адекватная девушка будет терпеть такого самовлюбленного индюка… Да. Да, да, да! Наконец-то я понял, кого мне напоминает этот футболистишка. — Да как тебя еще не пырнули из «Юве», петушок. Сочувствую тем, кому приходится с тобой играть. — А я сочувствую тебе. Таким тряпкам тяжело выживать, понимаю. Каждая едкая фраза отравляла кислород в раздевалке. Теперь тут совершенно невозможно существовать. Как же я его ненавижу. Ненавижу эту смазливую улыбку, этот дебильный акцент и его чертово желание обогнать меня. Никогда и никому не позволю занять мое место. Я столько трудился для того, чтобы стать лидером сборной и Ювентуса. А тут приходит какая-то выскочка из «Атлетико» — клуба, который нам каждый год проигрывает, и пытается стать лидером сборной. Да еще и пытается меня травмировать. Ну уж нет, я так это не оставлю… Они могли бы подраться, задушить друг друга и даже убить. Но для этой холодной войны было выбрано оружие похуже. Верно говорят, что взглядом можно убить. Растоптать душу, затуманить разум, уничтожить. Именно это и пытались сделать футболисты, просверливая дыры друг в друге. Боже мой, никогда не думал, что Европа сделает из милого пацана Сашки Головина это… Существо, думающее только о себе. Совсем забыл парень о футболе и стал самым настоящим карьеристом, готовым идти по головам ради достижения собственных целей. Кажется, я уже кому-то это говорил, вот в точности такие же слова… Ах да, конечно, я говорил это очень давно одному испанскому защитнику — Рамосу. После очередного прецедента, закончившегося серьезной травмой. И не только травмой. — Вот ты думаешь хоть иногда мозгами, когда руки распускаешь? — я абсолютно беспрепятственно орал на Серхио, не боясь быть услышанным — шикарная звукоизоляция у него дома позволяла мне полную свободу слова. — Послушай меня, пожалуйста! — ну по идее он прав, я должен его выслушать, он позвал меня, чтобы выговориться, а не слушать мои нотации, но я не в состоянии трезво мыслить. — На самом деле, я не виноват, эт… — Как это ты, блять, не виноват? — перебиваю испанца и продолжаю тираду. — Тебя не задолбало уже калечить людей? Кто следующим будет, я? — Тебя я не трону, ты — мой друг… — А чем я лучше их? Я хорошо знаю того пацана, он уже был в «Валенсии», когда меня в аренду взяли. Он ничем не лучше меня, лет ему уже 25 где-то, самый расцвет сил, как раз форму только набрал… А тут ты, — я резко понижаю громкость голоса, потому что вспоминаю себя, свои травмы, ту боль, которую я тогда испытывал. — Взял и разрушил все его мечты, надежды… Может, он вообще никогда не сможет вернуться на поле? Ты понимаешь это?.. Рамос лишь молча продолжал пристально смотреть на меня, видимо, ожидая того момента, когда я успокоюсь. — Да ничерта ты не понимаешь, Рамос. Ты просто мразь, которой наплевать на всех, кроме себя, — я резко развернулся, направился к выходу и, звонко хлопнув дверью, оставил так и не выговорившегося Серхио одного. Если кратко, то он тогда серьезно травмировал одного пацана, за что получил только желтую, дело получило огромный резонанс… И в итоге, судью отстранили от работы в УЕФА, а Рамоса, не смотря на его прежние заслуги, пырнули из Реала. С тех пор, мы больше не общаемся. Этот случай для меня стал последней каплей, больше не мог терпеть его выходки. Я все понимаю, он защитник и в его «обязанности» входят фолы, срывы атак, но это уж слишком. Намеренно ломать игрока… Ненавижу эгоистов, просто на дух не переношу. Людям, которые думают только о себе, не место в футболе — это, все-таки, командная игра. Здесь мы все должны быть едины. Также и этому существу, стоящему напротив меня и ехидно улыбающемуся, не место в футболе. И он сегодня это увидел. Головин подошел ближе к своему оппоненту и почти шепотом сказал: — В сборной России по футболу есть только один лидер. И это я. Уяснил? — Лидер по красивым фразочкам из фильмов или лидер по эгоизму? Просвети, пожалуйста. — Ты прекрасно все понял. В общем, адьос. Или как там на вашем. Hasta luego, el segundo*, — еще никогда мой почти что родной язык не был мне так противен. Да, он попал в больное место, но его подколы меня уже давно не задевают.***
До финального свистка оставалось 5 минут, а россияне по-прежнему проигрывали. В каждой атаке что-то не получалось — то передача неточная, то рикошет неудачный, то Субашич, который совершал какие-то неземные сейвы, доставая из-под перекладины самые трудные по траектории мячи. — Итак, ко второму тайму добавлено 7 минут. Времени предостаточно для того, чтобы вернуться в игру! Парни, мы в вас верим! Время шло, люди начали выключать трансляцию, и верящих в команду становилось все меньше и меньше. Роман и Георгий продолжали делать вид, что надеются на победу, но на самом-то деле уже были готовы к поражению. Как известно, новичкам везет. Под это негласное правило попал и Иван Обляков, проводящий свой дебютный матч на турнире. — Одна из последних наших атак, — Черданцев говорил довольно спокойным голосом, в уме подготавливая слова в оправдание российской команды. — Пас на Облякова, сейчас будет бить, ух как закрутииил… ГО-О-О-ОЛ! — глаза Георгия были круглыми на столько, на сколько это было возможно. Он вскочил с кресла, пританцовывал и продолжал орать. — Гол, гол-гол-гол! — I 'll be back, как говорится! ИВАААН ОБЛЯКООВ! За минуту до свистка счет снова ничейный! Сказать, что стадион ликовал, впрочем, как и вся Россия — не сказать ничего. Радости болельщиков не было предела. «Инстаграм» был заполнен яркими «историями» с такими разными реакциями на гол национальной команды. — Вот это да! Вот это поворот! — действительно, такого развития событий ожидал буквально 1% зрителей как у экранов, так и на стадионе. — Все, звучит финальный свисток. Ух, какой ж все-таки матч, такие эмоции… — Гутцайт до сих пор не мог связывать слова в нормальные предложения, до сих пор пребывая в шоке. Черданцев же уже пришел в себя и помог коллеге. — Дорогие друзья, у вас есть время немного перевести дух, а я напоминаю, что счет 2:2, из россиян по голу на свой счет записали Миранчук Антон и Иван Обляков, впереди дополнительное время — 2 тайма по 15 минут. Уходим на небольшой перерыв, оставайтесь на «Матче»! — отработанная годами схема, что нужно говорить в конце тайма, всегда выручала, когда слов не хватало.***
Я сейчас должен им что-то сказать, как-то настроить на овертайм. Но как я могу настроить, если сам ели на ногах стою? Как же сильно хочется попросить замену, но понимаю, что поведу себя, как мразь — четвертой заменой лучше выпустить свежего игрока в атаку или в полузащиту, а вратари просят в замену только в случае серьезной травмы, коей у меня не наблюдается. Настоящие вратари, конечно. И настоящие капитаны. Вот в такие моменты мне хочется телепортировать сюда Дзюбу, который сейчас лежит в какой-то питерской больнице и наблюдает за игрой через телевизор. Хорошо помню, как он радовался, когда смог уломать Саламыча взять его в штаб, чтобы он мог с нами на матчах быть. Но, видать, Артему не суждено было быть здесь — меньше, чем за 24 часа до вылета, совершенно по-идиотски он получает перелом правой ноги. Мне когда позвонили, самому аж больно стало — я-то понимаю, что это такое. Вообще обидно, что он так рано ушел. Хотя какое там рано, для форварда тридцать — это много, да и здоровье в сезон перед ЧЕ у него подкачало, пришлось ему последние туры лиги пропустить, чтобы восстановиться. Да и на Евро он играл не все матчи… Но зато, как он круто настраивает команду. Я всегда говорил, он — прирожденный капитан. Много раз довелось мне видеть, как он футболистов Зенита настраивает на матч, его короткая, но великая речь перед серией пенальти на ЧМ меня вообще чуть до слез не довела, уж слишком кинематографичной была ситуация… Вот он всегда может настроить команду. В любой, мать вашу, ситуации. Абсолютно. Он всегда сохраняет оптимизм, хотя бы на своем лице. Даже если команда горит 8:0, он улыбнется и скажет: «Парни, не все еще потеряно, вы молодцы, и я в вас верю». Причем это не выглядит, как заученный текст — это всегда от души. Я так не умею и никогда не научусь. Не дано мне это. Понуро опустив голову, пролезаю-таки к команде, пытаюсь натянуть улыбку и, откашлявшись, включаю режим «фильм о спорте, сцена перед решающим моментом». — Ребят, — мне удается сказать это таким голосом, как я себе это представлял, но хватило меня ровно на одно слово. — Вы, это, держитесь, не переживайте, мы обязательно победим. Боже, какой же я идиот. Кто там из «ЦСКА» шутил про премию «Лошара года»? Вот запишите этот момент, пожалуйста, и отошлите куда надо, победа в номинации мне гарантирована. Так, все, хватит. Пошли на поле, дальше страдать будем.***
— Итак, начинаем овертайм встречи между Хорватией и Россией за право сыграть в финале мундиаля! Поехали, с Богом! Первый овертайм прошел уж слишком спокойно и аккуратно — обе команды, ощущая на себе огромный груз ответственности, не были готовы рисковать. Команды показывали оборонительный футбол, осторожно заходили в штрафную соперника, во время атак никогда не забывали об обороне. Боясь накосячить и подвести страну, обе сборные перестарались — по окончанию первых 15 минут дополнительного времени счет на табло остался неизменным. Во втором же овертайме, команды понемногу оживали, но по-прежнему осторожничали. Игра уже совсем «затухла», словно сборные тянут время до серии пенальти. Кому-то нужно было брать на себя игру первым номером, и сделали это более опытные россияне. — Последние 5 минут дополнительного времени стартовали. Мы активно атакуем, но вечно что-то не складывается. — Во втором тайме так же было. Но к концу все сложилось, так что не теряем надежды, игра может закончиться и до пенальти, — Георгий был настроен гораздо более оптимистично, нежели Роман, и старался заразить своим оптимизмом всех зрителей. — Слышите? Вы слышите это? — на лице Романа засияла наивная детская улыбка, ведь происходящее на стадионе не могло не радовать. — Весь стадион скандирует «Россия, Россия»! — Да, а ведь мы в Катаре, арабской стране, попрошу не забывать! Видимо, именно невероятная поддержка болельщиков окрылила российскую команду и вдохновила на очередное чудо. — 30 секунд до конца. Последняя наша атака. Зобнин, пас на Чалова, дальний удааар. БОООЖЕ МОЙ, БООЖЕ МОЙ! МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! — комментаторы синхронно подпрыгнули со своих мест и уже по традиции начали принимать поздравления от коллег с иностранных каналов. Стадион пребывал в абсолютно бешенстве, игроки российской команды не знали, как выразить куда деть захлестывающие эмоции, потому и скакали по полю, обнимались и кричали, словно дети. Удивительно, как счастье мигом разрушает все стереотипы и заставляет взрослых мужчин превратиться в подростков. — Фееедор Чалоооов творит историю! — Мы в финале! — синхронно крикнули комментаторы. Вот мы и в финале. Господи, как это случилось, до сих пор не верю… А все потому, что меня на поле не было, а то было бы как всегда… Радуюсь напоказ, обнимаюсь с парнями и понимаю, что не заслуживаю тех эмоций, которые они испытывают сейчас, которые испытывает вся Россия… Пожалуй, это все. Точно все. 18 декабря закончатся мои мучения, терзания и переживания. Съезжу на матч, посижу, откажусь от медали, первым свалю со стадиона… И освобожу, наконец, мир от себя. — Домой поехали в свою Хорватию, пешком из Катара пошли, пока! — Георгий не мог отказать себе в удовольствии повторить свою коронную фразу, интерпретированную под сегодняшний исторический матч. — За Чемпионат 18 года, счет оплачен и закрыт! — к концу высказывания Черданцева, Роман включил ту самую песню группировки Ленинград «Ты просто космос, Стас», и оба комментатора принялись подпевать. Сегодня можно было совершать всякие глупости, даже на федеральном канале. Сегодня можно, ведь те парни из сборной России только что доказали, что возможно в этом мире абсолютно все. Этой ночью гуляла вся Россия. Никольская улица, как и вся Москва, была полна радующихся людей, все друг другу улыбались, обнимались, скандировали «Россия — чемпион!». Да, такое бывает только после футбола. «Давай Россия, давай-давай. Давай красиво, давай-давай» — эту довольно старую, но знакомую каждому песню, пел целый бар в центре Петербурга, что было запечатлено кем-то из посетителей и выложено в «Инстаграм». Своеобразный флешмоб тут же подхватили и другие города. Поразительно, как футбол объединяет страну, заставляет людей разных возрастов в едином порыве кричать незатейливое слово «гол», скандировать фамилии футболистов, праздновать с абсолютно незнакомыми ранее людьми победу национальной команды. Да, Россия все-таки футбольная страна, и это неизлечимо.***
Глубокая ночь. Два футболиста, сидящих на балконах своих гостиничных номеров, думали о произошедшем. Радость от победы отошла на второй план, и размышляли они сейчас об инциденте в конце второго тайма. Наше собственное эго позволяет нам видеть мир только через призму собственных желаний. Почему-то мы всегда думаем, что командных целей можем достичь самостоятельно, а общечеловеческие ценности уходят на второй, а порой даже на сто второй план. Мы становимся безразличными к другим людям, перестаем ценить их достоинство. Зачастую, мы готовы «идти по головам» ради индивидуальных целей — карьерного роста, например. И не важно, заслужили мы этот самый рост или нет. По какой-то странной причине, люди забывают, что все, чего они достойны, придет к ним… Но главное, о чем мы перестаем думать — это о ценности собственной персоны. Ведь только вместе мы поистине сила, а поодиночке — ничего не стоим. Футболисты — ничто без своих клубов, сотрудники компании являются частью большого механизма, в котором играют роль шестеренки. Но и принижать себя не стоит, ведь если сломается одна шестеренка, остановится вся конструкция. А иногда даже такие, казалось бы, простые истины мы не можем постичь самостоятельно…