Твоё лицо знакомо мне.

Смерть родного человека — самое ужасное, что может произойти в этой жизни. Чувство, заставляющее гнить тебя изнутри. Чувство, когда ты понимаешь, что уже никто не способен вытащить тебя из этого болота, ты медленно тонешь, умираешь и захлебываешься своей же гнилью тоски, боли и безразличию ко всему, что происходит вокруг. Ты словно цветок, который сорвали и выкинули. И вот ты лежишь один, погибаешь и засыхаешь. И самое главное, что никто не способен тебя спасти. Разве засохший цветок вновь оживить возможно? *** — Исак сказал, что мы будем смотреть фильм вместе. Да, мы вместе, но фильм смотрю только я, — Эвен тихо смеётся и переводит камеру на Исака, который сжался в комочек и тихо сопит в шею Найшейму, уткнувшись в нее носиком. — Ему не хватает только хвостика и помурчать. Настоящий котенок, — он целует мальчика в ухо и посмеиваясь, говорит, смотря прямо в камеру. — Если бы он меня сейчас слышал, то точно бы убил, поэтому пользуемся возможностью, пользуемся! Найшейм подмигнул напоследок и выключил запись. *** Эвен захлебывается в слезах, сползая по стене, хватается за грязные волосы и бьётся головой. Он больше так не может. Он не может так больше жить. В комнате пахнет всем. Грязными волосами, телом, духотой. Солнечный свет сквозь занавешанные окна не проникал уже около двух недель. Эвен не спит. Он отключается. Отключается спустя часовых истерик. Он высох, не ест. Друзья потеряли всякую надежду на то, что тот когда-нибудь откроет дверь. Телефон разряжен и валяется непонятно где. Эвен стал совершенно другим. От него лишь осталась оболочка, которая никак не может изжить себя, в то время как душа давно умерла. Но всякому факту всегда найдётся свое противоречие.